Подписание акта о капитуляции, Часть 2
Контракт. Толстенный том юридического словоблудия, суть которого сводилась к простому: я продаю полтора года своей жизни, своего имени и своей репутации Дэмиену Кроу. Взамен – свобода отца и цифры с таким количеством нулей, что у меня закружилась голова. "Щедрое отступное" – это мягко сказано. Это было "молчи и терпи" в золотой оправе.
Подписывала я в его офисе, в нереально высоком здании с видом на весь город, который он, похоже, считал своей вотчиной. Его кабинет был минималистичным, холодным и дорогим – точь-в-точь как он сам. Юристы что-то бубнили, я ставила закорючки где показывали, стараясь не смотреть на Дэмиена, который наблюдал за процессом с видом хозяина, проверяющего новоприобретенное имущество.
– Все, – сухо произнес главный юрист. – Документы вступят в силу после регистрации брака.
– Которая состоится завтра, – добавил Кроу, не глядя на меня. – В 11:00. ЗАГС №1. Будьте готовы.
– Что, так срочно? Боитесь, что я передумаю? – я не удержалась.
– Боюсь, что инвесторы передумают, – парировал он, наконец повернувшись ко мне. – Чем быстрее, тем лучше. Дресс-код – "сдержанно-роскошно". Моя ассистентка пришлет вам рекомендации. И... постарайтесь выглядеть счастливой. Хотя бы на фотографиях.
– Счастливой? – я фыркнула. – Я буду выглядеть так, будто меня ведут на гильотину. Это и будет максимально искренне.
На его лице снова мелькнуло что-то неуловимое. Раздражение? Нет...скорее азарт.
– Как угодно, Ада. Главное – подпись в книге и снимки для прессы. Остальное – детали.
Детали. Эти "детали" включали переезд в его пентхаус размером с футбольное поле. В тот же вечер после ЗАГСа. "Для правдоподобия", как выразился его юрист. У меня сжались кулаки. Жить под одной крышей с ним? Это был новый уровень ада.
Сама "свадьба" была пародией. Маленький зал ЗАГСа, только обязательные свидетели (его зам и моя подруга София, которая смотрела на Дэмиена, как на инопланетянина-людоеда), папа, выглядевший потерянным, и толпа папарацци снаружи, предупрежденная "утечкой". Когда мы вышли, ослепленные вспышками, я услышала крики: "Ада! Правда ли, что это брак по расчету?", "Дэмиен! Как вы помирились с семьей Хартфорд?", "Ада! Вы простили Кроу за разорение отца?".
Я окаменела. Дэмиен же, как по мановению волшебной палочки, превратился в улыбающегося, обаятельного жениха. Он обнял меня за талию, а я чуть не подпрыгнула от неожиданности, его прикосновение обожгло, как лед, и наклонился к моему уху, притворяясь нежным.
– Улыбайся, Ада, – прошептал он, при этом его губы растянулись в ослепительной улыбке для камер. – Или ты хочешь, чтобы завтра в газетах писали "Невеста Дэмиена Кроу в ярости"? Это не входит в наши "счастливые" фотографии.
Я изобразила что-то среднее между оскалом и гримасой боли. Он сжал мою талию чуть сильнее – предупреждение. Пришлось напрячь все лицевые мышцы в подобие улыбки. София потом сказала, что я выглядела как человек, которого заставили съесть лимон, но при этом объявили победителем конкурса.
"Медовый месяц" мы "провели" в его пентхаусе. Вернее, я провела его, запершись в своей новой, нереально огромной и безликой спальне, изучая контракт в поисках лазеек (увы, юристы Кроу были слишком хороши), а он – в своем кабинете или на каких-то встречах. Мы встречались только за завтраком, который готовил его личный повар (еще одна "деталь" роскошной жизни). Молчание прерывалось только лязгом ножей о тарелки и моими язвительными комментариями в стиле "Хлеб достаточно свежий? Не разорит ли это холдинг?" или "А варенье – это не из последних запасов "Hartford Industries"?". Он игнорировал. Холодно и методично.