Глава 20
Стоя во дворе, мы смотрели друг на друга. Снегопада не было, но все вокруг было покрыто белоснежным одеялом.
-Надо было закончить наши отношения еще тогда, на Новый год, - Макс выпустил облачко сигаретного дыма изо рта. -Это всё была не любовь, это было насилие.
-Макс, ну что ты говоришь, - я сдерживала слезы, пытаясь казаться спокойной.
-А то. Всё, Мелисс, я знать тебя не хочу, правда. Я думал что у нас не просто симпатия, что-то гораздо большее. Но оказалось, - он пожал плечами.
-Я люблю тебя, ты что же, разве не понимаешь этого? Максим, ты же все прекрасно знаешь!
-Когда любят, с другими не спят. Ты мне не нужна. Я больше не люблю тебя. Я куплю себе собаку. Она не будет в любви клясться, а потом по чужим койкам прыгать.
-Максим! Это было, когда мы расстались, когда я думала, что ты променял мена на сестрицу, Максим!
Ты такая мне не нужна. Я больше не люблю тебя.
Эти слова лезвием вонзились в моё сердце. Слезы потекли ручьем.
-Максим! - я согнулась пополам, боль изнутри разрывала на части.
-Хватит, не позорься блять, - он хмыкнул, развернулся и ушел, хлопнув калиткой.
А я осталась стоять тут, упав на колени, и не зная, что делать дальше. Мир рухнул, всё исчезло. Я правда не знала, что делать дальше.
***
Через неделю я сделала аборт и перешла на домашнее обучение. Выходить куда-то, особенно в школу, было невыносимым. Всё напоминало о Максиме Платонове, моей первой и последней любви. Дома хотя бы я ощущала себя в своей крепости, где меня поддерживали мама и папа. С Камиллой я прервала абсолютно любое общение, контакты. Мне было невыносимо видеть её. Родители не знали всей ситуации, только её часть, и каждый день пытались помогать мне морально. Взамен за их заботу я нашла в себе силы не понизить ни на каплю свои показатели оценок и знаний. Ведь для них это действительно важно.
***
Время шло, зима сменилась весной, апрель - маем. За все эти месяцы я прервала общение абсолютно со всеми. Мне это стало ненужным. Лишь брат всегда был рядом, пускай и не совсем физически. Становилось легче, но в некоторые дни тоска накрывала меня с головой.
И вот, наступило 19 мая.
-Мелисса, они пришли, - мама появилась в дверном проёме и улыбнулась, осмотрев меня. Рыжие волнистые локоны, ниспадающие по спине и плечам, белая укороченная футболка, этого же цвета мини-юбка в мелкую красную клетку и помада оттенка Rich Rosewood на пухлых губах. Прыснув на шею духами с запахом вишни, который неизменно витал в моей комнате, я кивнула и мы вместе направились на первый этаж встречать гостей.
Почти спустившись со ступеней, я услышала со стороны входной двери знакомые голоса и посмотрела туда: бархатный, принадлежащий папе, противный - Камиллы, виновницы торжества (непонятно зачем она привела знакомить парня с семьёй, с которым вместе всего 2 месяца), и.. третий. Низкий, сладкий голос, произносивший когда-то столько ласковых слов в мой адрес.
Я резко отвернулась. Внутри всё рухнуло, сердце словно разлетелось на тысячи мелких осколков в который раз за пару секунд, глаза заблестели. Но найдя в себе силы, я натянула широкую улыбку и подошла к ним.
-Привет, -протянула руку и отвела взгляд, лишь бы не видеть его голубых глаз, его скул и вообще его. -Выглядишь сегодня необычно. - я окинула презрительным взглядом сестру.
И вправду, Камилла надела черное пышное короткое платье в этот день, обычно затянутые тугим хвостиков светлые волосы лежали на плечах кудряшками. Она никогда мне не нравилась и казалась чужой для нашего знатного и богатого семейства Самедовых. Впрочем, так и было. Даже внешний вид, больше схожий на серую мышь, которую я, в роли пушистой рыжей лисицы, съедаю на ужин, четко говорил о том, что она здесь лишняя.
Я одернула руку сразу же, как Максим пожал её в ответ, но мой взгляд уловил блеск на его запястье. Золотой тонкий браслет. Слёзы вновь скопились в уголках глаз, и я на секунду заглянула в его ясно-голубые глаза. Там плескался Ледовитый океан.
-Пошли, Макс! - Камилла схватила парня за руку и потянула в сторону столовой, мерзко улыбнувшись мне вслед.
По взгляду родителей, сидя за длинным столом, я уловила, что им абсолютно был непонятен поступок сестры. Они были хорошо знакомы с Максом, и папа, хоть и продолжал дружелюбно вести беседу с парнем и сестрой, всё равно выдавал скрытое презрение к Камилле. Мама молчала и то с сожалением смотрела на меня, то кидала наполненный злобой взгляд на сестру. Мама не произнесла ни слова за это время.
Доев свою порцию индейки, я сказала «спасибо» за вкусный ужин и направилась к себе в комнату, громко захлопнув дверь.
Я скатилась по ней, пытаясь плакать тихо, но на столько саднящая открытая рана не давала мне этого делать. Я упала на кровать и закричала в подушку. Как, как это могло произойти?! Получается, все те разы он общался, звал ее не просто так. Значит уже тогда у него что-то зарождалось к ней.
Немного успокоившись, а точнее, когда поток слез иссяк, я перевернулась и уставилась в потолок. Небо отдавало необычайно голубым, будто неоновым цветом и заливало комнату этим светом.
Взяв в руки телефон, я включила нашу песню.
-Ты пропитай меня всей своей болью
Пропитай меня насквозь и назови любовью
Прочитай мои стихи, хотя бы узнаешь кто я
Ты меня знала, но другим, так таким и запомни.
Я тихо подпевала в такт песни, воспоминания кружились в голове. То, как эта песня тысячу раз играла на всю в его шестерке, наше Звездное небо, стопка его вещей, лежащих у меня в шкафу. Подойдя к нему, я достала его любимое черное худи и надела его, вдыхая знакомый запах сигарет и домашнего порошка.
The peaces of my life go away with you..