Глава 20.
Швея мне принесла ткани, которые я просила. Я перебирала скользящий цветной шелк в руках и поражалась тому, что задумала. Я еще раз порепетировала перед зеркалом и решила, что вполне сносно. И будет нормально. Вообще, я уже дважды должна Дарию. Хотя вместе со случаем из детства и того трижды.
Завтра, наверное...
Я узнала у Люкассы, что Дарий пока будет в Доме, значит нужно успеть.
А что потом? А потом суп с котом, Эстер! Уйду, конечно. А что, если он не отпустит? Ну а кто мне мешает уйти ночью? Никто не заметит. И что даже не оставлю записки? Хотя... зачем? Будет еще искать. А может в записке раскрыть правду? О, Мать Луна! Или Судьба... что за ерунда опять пришла мне в голову?!
Я расчесала волосы, отмечая, что сила вернулась в руки, да и вообще в тело. Аконит окончательно вышел из организма. Кали заглядывала ко мне с Лаваньей и Зарой, мы болтали о пустяках, рисовали хной на теле. Люкасса разрешила им приходить ко мне и в рабочее время, если большую часть работы они сделали. Видимо это преимущество друзей наложницы.
Шердиз и Тигриный Дом не давали о себе знать всю неделю, как мы покинули Эфирай. Меня это, признаться честно, пугало. И подстегивало торопиться. Уйти, пока не поздно.
Разие звала к себе в комнату. Кормила сладостями, рассказывала о приготовлении еды. Она много знала о выпечке и кофе. Скучала по готовке, но ее не пускали на кухню. Каждый раз, когда заходила об этом речь, она поджимала губы, а через секунду улыбалась. Словно все в порядке. Но я видела боль в ее глазах.
А еще я поняла, что Кали не ошибалась. Вчера я зашла к ней без предупреждения, она нервно отложила мазь и накинула сверху на платье халат с длинными рукавами. Но я успела увидеть синяки на ее запястьях, словно ее руки сжимали очень сильно. Шойдра или Солен это. Я не знала. Но она не говорила об этом. Отзывалась о царе и его жене исключительно доброжелательно. И лишь ее взгляд, не сочетающийся с очень широкой улыбкой говорил мне о многом.
Я перебрала браслеты для щиколоток, выбрала один для завтрашнего вечера. Около двери раздались странные звуки. Не стук, но кто-то в комнату хотел попасть. Я открыла.
На пороге стояла золотистая рысь, спутник Разие.
– Привет, Сиранзи! Разие зовет меня к ней посидеть?
Рысь лишь мяукнула и отошла от меня, затем оглянулась. Я последовала за ней, затем подошла к двери в комнату наложницы царя. Рысь зашипела.
– Что такое?
Она снова зашипела и пошла в другую сторону.
– Ты хочешь, чтоб я пошла за тобой? Ладно.
Рысь жалобно мяукнула и повела меня куда-то. Она вела меня долго, к южному крылу. Я не понимала, что происходит. Но вид спутника Разие меня напряг. Казалось, кошка жутко нервничает.
– Что происходит?
Рысь лишь еще раз мякнула и продолжила меня вести. Кажется, здесь еще одна лестница. Сиранзи замедлилась, и я вместе с ней. Я напрягла свой слух и услышала явно то, что не предназначалось для моих ушей.
– Сколько можно, дрянь! – Я никогда не слышала, чтоб Шойдра так разговаривала. Эти интонации мне напомнили ее брата Шердиза, когда я была у него в подвале.
– Прошу, госпожа, – жалобный голос Разие я сразу узнала. – Я не виновата.
– Тогда прекрати к нему ходить, раз не можешь понести от него!
Я медленно приблизилась, выглянула из-за угла. Они стояли у начала лестницы, ведущей вниз. Шойдра сжимала наложницу за волосы, из ее пальцев были выпущены самые настоящие когти. Она взмахнула второй рукой и расцарапала щеку девушке, та закричала. Я хотела выскочить, но перед этим оглянулась на золотистую рысь, та убежала куда-то.
– Он сам меня зовет, госпожа.
– Уходи из Дома!
– Я не могу, это же запрещено!
– Мне плевать. Если не перестанешь к нему ходить – я сделаю так, что он сам больше тебя не позовет. Либо роди уже.
– Я не могу... я не виновата.
– Гадкая девчонка! Красивая снаружи, но пустая внутри. В тебе нет жизни, ты не породишь новую.
– Может дело не во мне? – Разие уже стояла на коленях, а по ее щекам текли слезы.
Удар! Разие пошатнулась, прикладывая руку ко второе щеке. По ней тоже потекла кровь.
– Пожалуйста, госпожа Шойдра. Я ни в чем не виновата.
Шойдра замахнулась для очередного удара.
– Нет! – я услышала, как мой голос прервал это издевательство над бедной девушкой.
Они резко оглянулись на меня. Разие покачала головой, одними губами беззвучно прошептала «Не надо». Но было поздно. Я вышла из тени, Шойдра заметила меня.
– Эстер, – ее голос стал суше и спокойнее. – Иди куда шла и забудь то, что видела. Будь хорошей девочкой.
Это что-то надломило во мне. Я почти два месяца была хорошей девочкой. Покладистой, послушной, кланялась, кому нужно и уважительно обращалась. Правда была в том, что я – не хорошая девочка.
Я дикая дочь Луны, сестра волков. И пусть их царство называется Диким, кровь у меня горячее и необузданнее. Пусть мой меч закопан в земле, а тотем прячется в лесах. Меня воспитывали как воина, способного дать отпор. Я была близка к тому, чтоб разорвать глотку этой женщине.
– Нет, – ответила я. – Прекратите над ней издеваться.
– Ты думаешь, Дарий защитит тебя? Я тебе даю последний шанс развернуться и уйти без последствий.
Она вздернула Разие за волосы, я кинулась к ней. Но было поздно.
Шойдра швырнула ее по лестнице, и девушка покатилась. Я с жалостью подумала, сколько у нее будет синяков. Хоть бы она ничего не сломала! О помоги, Судьба, ей. Я услышала жалобные крики боли и побежала вниз за ней, чтоб убедиться, что все в порядке.
Разие лежала в самом низу. Из обеих ее щек текла кровь, порезы были глубокие. Останутся шрамы. Я услышала тихие шаги. Шойдра спускалась, сверкая черными глазами, когти на ее руке угрожающе поблескивали, а еще с них капала кровь, впитываясь в ковер.
Я ощутила, как у меня удлиняются клыки, стоит только раскрыть рот и зарычать...
– Шойдра! – раздалось очень страшное рычание.
Между нами в один прыжок оказался Элерин, с которого слез Дарий.
– Что ты творишь? – прорычал он.
– Твоя наложница вмешалась в то, что ее не касается. Она должна понести наказание.
– Ты ее и пальцем не тронешь. Что она сделала? Побежала за бедной девушкой. Эстер тебя оскорбила, ударила, напала?
– Нет, потому я и не буду настаивать, чтоб ее выгнали. Всего лишь хочу, чтоб высекли. По праву ее господина можешь сделать это сам.
– Я не буду наказывать Эстер, – глухо, но угрожающе сказал Дарий.
– Тогда я велю другим.
– Ее никто не посмеет и пальцем тронуть. Если хоть кто-то в это Доме, в этой стране, во всем мире причинит ей боль, то он будет иметь дело со мной.
– Дарий...
– Ты не династия! – вдруг надменно сказал Дарий. – Если хочешь поговорить о правилах и традициях, то кровь Прайда течет в моих жилах, а не твоих. И ты не смеешь мне говорить, как мне поступать. Ты поняла?! Хочешь обсудить это с Соленом?
В глазах Шойдры что-то мелькнуло.
– Уноси свою... – она выплюнула слово, граничащее по смыслу с «блудницей» – и пусть она мне не показывается на глаза.
– Разие оставь в покое.
– Это мое дело!
– Нет, мое! Я приказываю тебе. Если хочешь оспорить приказ – иди к Солену.
Шойдра фыркнула раздраженно, но развернулась и ушла. Дарий после этого повернулся к нам, встревоженно осмотрел.
– Как вы?
– Я в порядке, – кивнула я.
– Разие? – воскликнул Радж, подбегающий к нам. – О Судьба, что случилось?
– Шойдра, – прорычал Дарий.
– Вся в своих братьев, – сплюнул Радж.
Он опустился на колени, убрал волосы с лица Разие и шумно выдохнул.
– Это исцеляется? – спросила я.
– Когти от призыва звериной сути... не всегда. Нужно иметь сильный организм и большой запас праны. Исцелять такие раны могут воины и то не серьезные.
– Это же царапины на лице, это ничего серьезного. Она сможет.
– У нее не развиты способности к самоисцелению, – сказал Радж, осматривая лицо девушки. – Боюсь, что шрамы останутся.
– О, нет! Она... так беспокоится о внешности. Она же такая красивая!
– Она и останется красивой, – рыкнул он на меня, за что получил рычание от Дария. – Это ничуть ее не испортит.
– Она все равно будет переживать.
– Зато к царю ходить больше не будет! Так лучше.
– Ты еще скажи, что Шойдра правильно сделала, – закричала я на него.
– Нет! Тысячу раз нет! Я сам хочу разорвать ей лицо. Я лишь говорю, что Разие останется красивой даже несмотря на это. Она такая прекрасная, что какие-то царапины ее не испортят.
Я ошарашенно уставилась на Раджа.
– Вы общались?
– Нет, – покачал головой Радж. – Я только смотрел на нее. Так, несем ее в комнату. Зовите лекарей.
Через пятнадцать минут в комнате Разие была Лаванья и Зара, они забинтовали ей сломанную руку и ушибленные ноги. Промыли раны и наложили мазь на лицо. Радж следил за ними с взглядом настоящего хищника.
Разие пришла в себя один раз, когда все уже покинули ее комнату.
– Эстер...
– Я здесь, все хорошо.
– Как ты...
– Сиранзи привела.
– Ах, она заботливая. Спасибо, что пришла. Это было опасно.
– Ерунда. Она же позвала и Дария.
– Хитрая кошка, – через боль усмехнулась девушка.
– Ты в безопасности.
– Надолго ли... хотя да. Мое лицо.
– Все в порядке, все заживет.
– Не нужно врать. Хотя... я знаю, что ты врешь много.
– Разие...
– У тебя все будет хорошо, я вижу это.
– Отдыхай.
Когда я вернулась к себе в комнату, там сидела Люкасса.
– Как она?
– Живая, – тихо ответила я.
– Как ее лицо?
– А вы как думаете?
Люкасса грустно улыбнулась.
– Шойдра пойдет к Солену? – спросила я.
– Нет.
– Но...
– Нет, она не пойдет. Она не может больше совершать ошибок.
– О чем вы?
– Когда-то, лет семь назад... здесь работала девушка, она была швеей. Довольно искусной, особенно в мужских нарядах. Была смелая, не стеснялась снимать мерки. И довольно красивая...
– Она тоже была наложницей?
– Нет. В наложницах не было смысла. У Солена был Кахир. Так что... официально объявит ее наложницей он не мог. Они тайно встречались.
– Зачем?
– Солен потому что хотел... а она... Кто знает? – усмехнулась Люкасса. – Возможно, в ней говорило тщеславие. А может ей привиделась любовь. Итог был один: она забеременела.
– Что случилось с ребенком?
– А ты как думаешь?
– Ее выгнали?
– Нет, но ребенка... Шойдра узнала о беременности. Хотя девушку скрывали в доме Парвати, жены покойного Тарира. Она согласилась укрыть ее. Шойдра заявила, что по закону имеет право не разрешать этого ребенка.
– Она... – в ужасе не смогла договорить вопрос я.
– Да. Она убила новорожденного ребенка, не дав даже матери подержать его на руках. Солен был зол, но никак не защитил ни ребенка, ни наложницу. Когда в Северных землях погиб Кахир... Солен, наверняка, вспомнил о ребенке, который мог бы быть, но которого Шойдра убила.
– Поэтому она согласилась на наложницу?
– Да. И поэтому Солен не узнает об этом происшествии. Он не простит больше ее.
– Это ужасно. Это...
– Дико?
– Нет, – покачала я головой. – Дико бывает в природе. А то, что здесь – просто бесчеловечно.
– Такая история...
– Что случилось с той наложницей? – спросила я.
– Она много работает с тех пор и больше никогда не думает о любви.
– Она осталась у Парвати?
– На... какое-то время, – ответила Люкасса. – Все. История окончена. Разболталась я с тобой тут. Иди помойся.
– Меня звал Дарий?
– Нет, просто должна же я была сказать тебе, что делать, – рассмеялась она. – Спокойной ночи.
На следующий день я снова навестила Разие, она много плакала. Я уговаривала ее не плакать, а то слезы попадали в раны и ничуть не улучшали заживление. Она сказала, что хуже уже не будет.
Ее навестил Радж. Он принес ей светлые розы и поставил в вазу у кровати. Она отвернулась, чтоб он не видел ее лица. Он попробовал ей сказать, что она все равно красивая. Но она лишь попросила его уйти.
– Я зайду к тебе вечером? – спросила я у Дария, когда встретилась с ним в коридоре.
– Конечно, – он улыбнулся так тепло, что у меня ноги подкосились. – Хочешь, попрошу что-нибудь принести? Малину?
– Возьми вина, – улыбнулась я.
На его лице отразился шок, но он кивнул. А я пошла к себе в комнату. Я не пью вино, но запереживала, что ему оно понадобится. Сердце колотилось как бешеное. Я боялась... Очень боялась. Я договорилась с двумя слугами-музыкантами, их моя просьба не сильно удивила. Думаю, они видели разные танцы тут. Оба музыканта были седовласыми мужчинами, годившимися мне в дедушки. И мне почему-то не было стыдно, было наоборот спокойно.
Я почти все приготовила. Разложила вечером одежду на кровати, попросила Кали слегка завить локоны, а затем зашла к Разие.
Она увидела меня на пороге и не удивилась.
– Пришла попрощаться? – спросила она.
– Откуда ты знаешь?
– Видела дорогу твою. Будь осторожна.
– Конечно. Раз уж ты знаешь, что я ухожу... Сохранишь еще одну мою тайну?
– Что угодно для тебя.
Я присела к ней на кровать и внимательно посмотрела на ее лицо. Ну же, Эстер... Я слегка сжала пальцы от волнения. Было странно после такого долгого скрывания своей сути показывать ее кому-то.
– Твои глаза... – удивленно прошептала она.
Я знала, что они слегка подсветились. И я начала очень быстро шептать:
– Как росток пробивает землю, как травинка тянется к солнцу, как ручей впадает в реку, а река в озеро, кровь несется по венам ее, по телу ее, заживляй, исцеляй!
Я много раз повторяла одно и тоже, смотря в шокированные глаза Разие. Повторяла и повторяла, шептала и шептала, пока на лице не осталось ни одного шрама.
Я поднесла зеркало к ней. Разие взглянула и заплакала снова.
– Эстер...
– Я уйду сегодня. Я должна.
Она понимающе всхлипнула и пожала мою руку в знак поддержки.
– Пусть Судьба сделает твой путь счастливым, – прошептала она.
– А я попрошу счастья для тебя у Матери Луны.
Я оставила Разие в комнате, ощущая во рту вкус горечи. Я не планировала заводить друзей. Но разве друзей планируют? Они сами появляются в нашей жизни как нежданные подарки. Только я отказываюсь от этих даров. Мой путь лежит домой.
Но перед этим... время отдать долг.
Я сделала пару шагов и кивнула музыкантам. Мужчины зашли в комнату, я услышала шокированный вздох Дария.
– Я не вызвал музыкантов, – огрызнулся Дарий. – Вы зачем сюда пришли?
Но они уже заиграли на флейте и бубенцах, стоя у порога комнаты. Я крадущейся, но стремительной походкой вошла в комнату и вышла на середину. Дарий удивленно моргнул. Я ни разу не танцевала под музыку. Но я знала ее, Люкасса-мири напела мне ее однажды.
Он тоже узнал эту мелодию, я видела по его шокированным глазам. Все знали мелодию танца девяти вуалей.
Танца – поклонение, танца – оплаты долга.
– Нет, – прошептал он.
Но я начала. А все знают правило, если танец девяти вуалей начат, его нельзя останавливать. Ибо это право танцующей закончить его. Я сделала несколько ударов бедрами, полностью закрытых тканью. Раз, два. Удар бубенцов и.. я сняла первый платок. С головы, открыв лишь глаза. Оставшуюся часть лица, скрывал второй платок. Всего их девять, первый был снят... Танец начался.
Я в танце плавно указала рукой вниз, и Дарий послушно сел на кровать, не отрывая от меня взгляда.
Я увидела, как он не отрываясь смотрит на меня. В его взгляде смешались все эмоции: и страх, и гнев, и... желание.
Я видела, как он хочет встать и прекратить это, но он не мог. И продолжал смотреть не отрываясь.
Танцевать с таким обилием ткани было тяжело, но постепенно становилось легче, ведь я снимала вуали одну за другой. Удары бедер становились ритмичнее, показывалось все больше голого тела.
Я тренировалась. Возможно, мой танец далек от идеала. И соблазнительница из меня никакая, но я надеялась через взгляд передать весь огонь, что горел внутри меня. Я ощущала физически взгляд мужчины, как он глазами ощупывал меня. Сквозь музыку я слышала его громкое биение сердца, я слышала его тяжелое дыхание. Его руки сжали одеяло от напряжения. Но в глазах помимо желания периодически мелькала какая-то печаль.
Я надеялась, что все не напрасно. Долг оплачен, хоть мужчина и напротив меня никогда не требовал его.
Платок за платком падали на пол, плавно скользя по коже. Браслеты на ногах слегка звенели. Осталось два. Я увидела, что он нервничает. Но я не позволила нервничать себе и открыла лицо полностью, сняв предпоследнюю вуаль.
Качающейся походкой я направилась к нему, видя, как он сжимает одеяло все сильнее. В глазах смешан страх с желанием. В этот раз грозной хищницей чувствовала себя я. Я медленно развернулась, продолжая танцевать. Села на колени спиной к нему и резким движением сдернула последний платок, обнажая грудь и прогибаясь назад.
Музыка закончилась.
– Пошли вон, – хриплым голосом он приказал музыкантам.
Мы остались вдвоем. Я смотрела, не мигая на него, а он на меня.
– Встань, – тихо попросил Дарий.
Я выпрямилась и развернулась к нему. Он поднял платок с пола и протянул его мне, опустив глаза в пол. И лишь, когда я обмоталась, снова посмотрел на меня.
– Зачем, Эстер? – сипло спросил он.
– Я должна тебе была.
– Я не просил...
– Но я не могу жить зная, что ты несколько раз спасал мою жизнь, а я не отплатила тебе.
– Отплатила? – свистяще спросил он меня, в его глазах разжигался гнев. – Ты думаешь, что мне нужна была твоя оплата?
– Дарий...
– Какого ты тут устроила? – закричал он, встал, возвышаясь надо мной.
Я не такой реакции ждала. С другой стороны, а какой ждала? Я не подумала, как он отреагирует. Я была озабочена лишь своими мыслями и возвратом. И только сейчас поняла, что та теплота, которую он дарил, все, что он давал... Он не хотел, чтоб оплачивалось чем-то подобным. Он просто хотел заботиться обо мне. И своим танцем я оскорбила его.
– За что ты хотела расплатиться? – рычаще спросил он, наклоняясь ко мне. Я не отвернулась, не отвела взгляд, смотрела прямо.
– За тот случай на базаре, – тихо ответила я. – За... Эфирай и...
– Еще скажи, что за украшения, ткани. Может еще думаешь, что и моя забота, и любовь платные?!
Я вздрогнула, услышав одно слово. Вздрогнула словно он ударил меня. Но это я ударила его своими действиями.
Он резко развернулся и отошел от меня, запустил пальцы в волосы и зарычал опять.
– Эстер, уходи.
Я замерла. Уйти? Это было хорошо. Я смогу незаметно покинуть Дом. Не придется выбираться из его постели тихо, боясь его разбудить.
Но... я не так хотела попрощаться. Я хотела последний раз почувствовать его объятия, в которых я ощущаю себя самой счастливой в мире. Я хотела еще раз поцеловать его.
Но я смотрела на его напряженную спину и боялась, что-либо сказать.
– Эстер, пока я не наделал и не наговорил ничего... Уйди.
– Хорошо, – сипло ответила я и покинула комнату.
Я ничего не брала с собой. Разве что... заберу украшение, которое он мне подарил. Пусть хоть что-то останется о нем на память. Как о самом благородном мужчине в моей жизни. Как о самой большой моей любви.
Я была эгоисткой, я правда не подумала о нем. Одержимая глупой идеей и своими принципами. Но что если так будет легче?
Любовь.
Он сказал это слово.
Мое сердце разбивалось на миллионы кусочков. Но хватит думать только о себе. Я переоделась в удобные брюки, купленные в первый день, заплела тугие косы и дождавшись, что все в доме затихнут выскочила из окна.
Тихо, медленно покинула территорию Дома, вышла за пределы Сонхаура, где уже ждал Лалону.
«Эстер»
«Я...»
«Я знаю.»
Я смахнула слезы, мы откопали мои вещи, я переоделась в кожаные коричневые брюки, в простую рубашку и закрепила меч на поясе. Ледяной укус ощущался приятной тяжестью, как и лук за спиной. Я скучала по ним, а вот одежда казалась маленькой, непривычной, словно я выросла.
«Ты уверена?»
«Домой, Лалону»
Я села на волка, призывая единение духа и души. Лалону увеличился в размерах, и мы помчались в ночь, оставляя позади Дикое царство. А я оставляла там своей сердце.