1
Это было единственное лето, которое поселило в себе что-то хорошее.
Это было единственное лето, которое продолжало греть даже февральскими вечерами.
Это было единственное лето, которое стало насыщеннее всей моей жизни.
- Теодор, твой рюкзак собран?
Нет, я даже не нашел его.
- Да, мам, почти готов...
Запах травы и летних каникул сетью окутал бледное тело. Пора, когда осознание собственных возможностей кусает за пальцы и кружит голову. Три свободных месяца - молчаливые друзья подростков!
Только меня это не интересовало - ни общение, ни риск, ни моменты.
Эх, забиться бы в самый тёмный угол и ждать сентября, хоть дальше - хуже.
Мы едем на природу с маминой подругой - миссис Ловетт, а значит, день обещает быть веселым...
- Хорошо, тогда помоги мне собрать еду! И, милый, живее, мы на отдых едем, как-никак!
Засунув одежду в школьный рюкзак, а плеер - в карман толстовки, я поспешил выполнить мамину просьбу.
- Боже праведный! Духота на улице, а ты в кофте, расстаешь, пока приедем.
- Не хочу загореть.
Мы ехали около двух часов - благо, на разных машинах. Мама слушала кантри и просила сделать «лицо попроще», а я пугался нового ощущения - свободы. Пару раз открывал окно и, подобно собаке, высовывал голову и ловил ртом свежий воздух, даже позволил себе прикрикнуть на пыль, раздражающую горло - так и веселятся мои одногодки? Из плеера киселём текли и смешивались композиции, красовались и позволяли вкушать себя снова и снова. Я закрыл глаза, отдав тело на растерзание ощущений, и сладкая нега поспешила взять его в свой плен...
- Тео, наша остановка...
Длинные пальцы мягко толкнули локоть. Поспешив выключить разонравившеюся мне песню, я открыл глаза. Мама улыбалась искренне, а в глазах читалось удивление - до сих пор не верит, что смогла выкурить меня из дома. Я и сам, если честно, тоже.
Одолев слабость мышц, я вышел из машины. Знакомый и легкий запах травы тотчас же пропитал одежду, а тело одурманила смесь знойности и сквозняка. Перед глазами маячила светлая макушка миссис Ловетт и чья-то еще...
- Знакомься, Тео, это - Вивиан, моя дочь.
Вивиан была маленькой копией своей матери: всё те же светлые кудри, собранные в хвост, большие серые глаза в обрамлении длинных ресниц, нос с небольшой горбинкой и узкие губы.
Россыпь рыжих созвездий поселилась на смуглых плечах и щеках. Одета девушка была в бежевые бермуды и белую футболку, на ногах - потрепанные, некогда белые кроссовки. Она улыбалась и, кажется, что-то говорила мне, но я не желал слушать. Бросив гневный взгляд на маму, я поспешил взять свои вещи и отправиться в комнату снятого дома.
«Она не говорила мне об этом!»
Я был по-настоящему расстроен. Надев рюкзак на одно плечо (мама ненавидит, когда я так делаю), я пошел в сторону дома, даже не поздоровавшись с миссис Ловетт.
Я сидел на кровати, пахнущей лавандой, слушал надоевшую музыку и желал, чтобы отдых поскорее закончился. Еда уже сложена по полочкам на кухне, альбом и карандаши - на комоде. Я не захотел идти на озеро, почему-то было нестерпимо грустно.
Тук-тук
Слишком мягко для матери и грубо для миссис Ловетт. Отдаёт едва заметным нетерпением.
Конечно, это она.
Я буквально почувствовал, как клетки тела проникают в матрас.
Тук-тук
Тактика родилась в мгновение - сделаю вид, что меня тут нет. Медленно и бесшумно стараюсь отпуститься на одеяло, чтобы ни одна Вивиан Ловетт не услышала.
- Тео, «тук-тук», я знаю, что ты в комнате!
Чёрт.
Ноги налились свинцом. Почему эта девченка не понимает намеков?
Распахиваю дверь. Передо мной все та же девушка с улицы, только теперь она в красном платье до колена. Кажется, ей неловко видеть меня злым.
- Эм... Привет?
Вива, глупая девченка, просто свали.
Я не собирался пускать её в комнату, тем более разговаривать.
- Я...принесла тебе банановый хлеб, твоя мама сказала, что ты любишь его.
А она милая.
Сначала запускаю подарок, после - девушку. Она распустила волосы, так что в нос врезался запах меда.
- Не любишь людей?
Милая и догадливая.
- А за что их любить?
Вивиан замирает в полуметре от кресла.
- Разве нужна причина?
- Если есть причина для ненависти, места для любви не будет.
Она пытается выразить понимание. Глупо, её отца ведь не убивали.
Порезы жгут костры на моем сердце-угольке.
- Может, расскажешь? Врядли мы увидимся скоро.
Бросаю удивлённый взгляд на женскую фигуру. Вивиан серьёзна - вспотевшие ладошки выдают всё с потрохами.
- ..... Ладно.
Это точно был я?...
Небо горело.
Было около восьми часов, когда мы вдвоем пошли на поле.
«- Там атмосферно и тихо, тебе понравится... »
Расстелили плед, положили на него корзину с лимонадом и канапе.
Мы немного поболтали дома. Оказывается, Вива - милая девченка, которая любит лягушек, бермуды и создание воспоминаний.
Я рассказал ей об отце.
Мне было около двенадцать лет, когда его застрелили. Ограбление семейного магазина. Признаться честно, я даже немного всплакнул, опершись на девичье плечо.
А ещё она каким-то непонятным мне образом узнала о шрамах. Будто сорвала корочку с раны.
- Ты делаешь их, когда тебе грустно, а я, вот, музыку слушаю.
Мы лежали на пледе, слушая стрекотания сверчков. Я и забыл, что боюсь их.
- Дай-ка, включу тебе кое-что...
Голос Вивиан звучал тихо, то ли боясь испортить атмосферу, то ли спугнуть меня. У меня было странное настроение - казалось, одно не аккуратное слово, и я разревусь.
Она закопошилась и вытащила телефон из корзины. Пошарилась в нем несколько секунд и в уши потекло что-то мягкое и трогательное. Слова застряли в горле, руки затряслись.
Вивиан Ловетт знала, что ищет.
Текст песни был нежно-острый, ранящий и излечающий. Мелодия поселилась в венах, потекла к сердцу и спровоцировала новый приступ слёз.
***
«Тебе не обязательно говорить
Не надо со мной разговаривать
Детка, я уже знаю
Тени в твоей голове
Они снова загнали тебя в угол... »
...
«Милый, не бойся
Будущее выглядит мрачным
Твоя воля к жизни слаба»
...
«Но сейчас самое время отдохнуть... »
Мы, кажется, обнимались, а Вива плакала вместе со мной. Она действительно умела создавать воспоминания.
- Т-тео, дав-вай... Давай больше никогда не ув-идимся?
Воспаленный мозг не смог воспринять просьбу. Даже если бы я был спокоен, уверен, не понял бы её.
- Ч-что?
Сердце закололо. Я впервые обрёл человека, который поддержал меня, а теперь он хочет отнять себя у меня.
- Мы буд-дем жить в головах друг друга, станем сч-частливыми воспоминаниями...
Её мысли не звучали глупо. Я понимал, о чём она говорила.
- Х-хорошо...
Мы наслаждались остатком совместного отдыха, дышали друг другом, и, наконец-то, чувствовали успокоение.
Она поселилась в моей новой любимой песне, а я стал её невидимой бабочкой...