Глава 5
После их ухода я приводила дом в порядок целый день, а моральное состояние до сих пор не пришло в норму. К горлу вновь подступила тошнота. Это уже странно, какой день подряд она беспокоит. Живот заурчал, и я направилась на кухню. Когда я открыла холодильник, то поняла, что в нём ничего нет, нужно сходить в магазин. Выходить было довольно страшно – вдруг они следят за мной? Хотя и дома я теперь не чувствую себя в безопасности.
Зайдя в продуктовый магазин, я решительно прошла мимо прилавков с фруктами, которые я очень люблю. Сейчас только от одного их вида начинало тошнить. Проходя мимо прилавка с рыбой, я вдруг остановилась и захотела её с таким желанием, как будто никогда раньше её не видела и не ела. Это было очень странное ощущение, ведь я терпеть не могу рыбу. Даже в детстве мама не могла заставить меня есть морепродукты.
Купив все необходимое, я прошла на кассу. На прилавке, где покоились мелкие вещи вроде жвачки, лежали и тесты на беременность. Мне казалось, что я не могу быть беременна, но на всякий случай я всё-таки взяла упаковку.
Дома я быстро разложила все продукты по местам и взяла в руки тест. Изучая его и оттягивая момент, я размышляла, делать или нет. Всё же решила, что стоит. Поднявшись в ванную, я сделала всё по инструкции, положила тест на стол и стала ждать, сама даже не зная, что больше хотела там увидеть.
А вдруг я беременна? Как на это отреагирует Бёрн? Множество вопросов, которые появляются с каждым днём. Я истощена морально, устала от обмана и преследования странными людьми. Господи, когда же у меня будет всё хорошо в жизни, за что мне эти испытания? Поток мыслей прервался, стоило мне взять тест. Руки тряслись, а в глазах появилась пелена. Прежде чем взглянуть на него ещё раз, я протёрла глаза, но ничего не изменилось. Тест определённо показывал две полоски. Теперь я даже не представляю, что мне делать, но от ребёнка ни за что не избавлюсь. Это часть меня, даже если Бёрн откажется от него, то я никогда! Я буду его оберегать от этого страшного мира, это будет мой малыш или малышка. С этими мыслями я покинула ванную и отправилась в комнату. Нужно отдохнуть, мне необходимо переварить все недавние события.
Это, конечно, больше меня обрадовало, чем огорчило, интересно, будет ли Бёрн так же позитивен? Держа телефон в руках, я набирала наизусть выученные цифры номера Бёрна. Казалось, что гудки длятся вечность. После четвёртого гудка раздался родной голос, который я так давно не слышала.
– Оливия? – шёпотом произнёс Бёрн.
– Да, Бёрн, это я. Почему ты пропал?
– Оливия, не начинай, я скоро приеду и всё тебе объясню. Могу тебя заверить, что я нашёл себе хорошую работу, как ты и хотела.
– Я очень рада, когда ты приедешь? Мне нужно с тобой серьёзно поговорить.
– Скоро Оливия, скоро. Что-то серьёзное случилось? У тебя голос встревоженный.
– Думаю, что да. Разговор будет серьёзным. – Я только хотела уточнить, о чём будет наш разговор, но не успела – связь прервалась. Когда набрала вновь его номер, то он был уже недоступен.
Даже не знаю, какие эмоции преобладают: положительные или отрицательные. Неважно, какое решение примет Бёрн, но я точно не предам своего ребёнка. Женщины, которые отказываются от своих детей, всегда вызывали у меня недоумение. Неужели они не испытывают материнских чувств?
Низ живота потянуло. Я слышала, что вовремя беременности на ранних сроках это нормально, но всё же нужно сходить к врачу и провести обследования, узнать, всё ли хорошо с малышом.
Когда я была в больнице, находясь в очереди, я наблюдала за женщинами, у которых большие сроки. Они и их трепетные поглаживания животов, разговоры с еще неродившимися, но уже любимыми малышами вызывали умиление.
«Скоро и у меня так будет».
– Оливия Вильямс? – вышла женщина, судя по всему, врач.
– Да, – коротко ответила я.
– Проходите, пожалуйста.
Когда я легла на кушетку, женщина попросила поднять кофту и расслабить живот, затем выдавила небольшое количество геля. Она внимательно всё осматривала, а я с нетерпением ждала результатов скрининга.
Убрав остатки геля с живота и одевшись, я отправилась ждать результат, и для меня эти десять минут показались вечностью.
– Оливия, проходите, – пригласила медсестра в кабинет, где меня ждал врач.
– Оливия, – начала Кэтрин Пирс, я прочитала её имя на бейдже.
– Что я могу вам сказать. Беременность протекает неплохо, но вам категорически нельзя волноваться и напрягаться, потому что плод закрепился слишком низко, а это определённый риск. Что хотела вам сказать ещё: срок тринадцать недель. Главное, что у эмбриона бьётся сердечко. Берегите себя, Оливия. – С этими словами врач дала мне снимок и выписку, в которой было всё подробно расписано. Впервые за долгое время я была счастлива. Господи, спасибо тебе за то, что ты подарил мне частичку счастья, я буду его беречь!
Придя домой, я обнаружила, что входная дверь открыта. Меня это напугало до безумия. Войдя внутрь, я увидела как Бёрн собирает свои вещи.
– Берн, что происходит? Почему ты не позвонил, не сказал что приедешь, для чего ты собираешь вещи? – завалила вопросами с порога.
– Оливия, я же сказал, что скоро приеду. У меня не работает телефон, поэтому не позвонил. Вещи собираю потому что, я тебе уже говорил, что нашёл работу и мне нужно уехать на пару дней и устроится там, чтобы забрать тебя и перевезти туда, – заверял Берн, но это непохоже на правду.
– Ты же сейчас врешь! Ты опять мне врешь! Почему у тебя просто не хватает смелости признаться мне в том, что я тебе больше не нужна и ты уходишь! – кричала я на весь дом.
– Успокойся Оливия! Я говорю тебе чистую правду. Через несколько дней приеду за тобой. Я обещаю тебе! – даже не знаю, верю ли я ему или нет. Сложно поверить человеку, у которого столько тайн от тебя. Я думаю, что скажу ему о беременности тогда, когда он вернётся за мной, а если же он меня обманул, то никогда не узнает, что у него будет ребёнок!
Вскоре Бёрн собрал все вещи, попрощался со мной и уехал, оставив меня в размышлениях.
Остаток дня я провела за просмотром телевизора и поеданием вишнёвого мороженого.