Глава 7
На удивление Антона неделя заканчивается мирно. Словно бы отданный листок от Арсения стал волшебной пилюлей. Антон теперь каждый день в школе до поздна, и вечером застает отца в кровати, спящим и бухим. Вот откуда у него деньги на алкоголь, Антон не понимает? Догадывается что тот берет у матери, которая держится на работе трезвой не больше месяца. Шаст так сильно хочет сохранить это хрупкое спокойствие, что в субботу утром первым делом сбегает из дома. Оксана уехала к бабушке, а Дима на дополнительных кружках. Идти ему особо некуда, так что он просто ходит от площадки к площадке. Холодный ветер трепет волосы. Листья медленно опадают.
Осень подкрадывалась к миру Антона. Парень сел на качели, медленно покачиваясь. Детская площадка была пуста, хотя на улице было ещё не так холодно, чтобы не гулять с детьми.
─ А ведь следующую осень я не увижу, ─ в пустоту выдохнул парень. Эта мысль обжигала сердце, холодный металл на кончике пальцев стал ощущается отчетливее. Когда его не станет, он больше не сможет здесь сидеть. Не сможет ходить на уроки, не увидит друзей, и учителя английского. Он больше не будет пить ромашковый чай у Окс, не будет перекидываться в игры у Димы. Не будет больше тёплого одеяла, и мягкой подушки. Не будет ничего.
Хотя большую часть он и так потеряет после школы. Антон встал, сунув руки в карманы и пошёл дальше. Старые пятиэиажки тоскливо смотрели ему вслед. Листья с деревьев скоро опадут, и мир обоачится в белый цвет. Станет невинным и мягким, с ароматом праздника. В последний раз Антон пожелает друзьям хорошего года. В последний раз съест мандарины, обменяется подарками, украсит ёлку. Шаст перебежал дорогу на зелёный свет. Редкие прохожие не обращали на него внимания. Как бы он хотел, чтобы родители поступали так же, просто не замечали его. Отвернулись, не били, не ругали, просто не замечали бы. Тогда он стал немного счастливее.
А ещё больше он хотел, чтобы они его полюбили. Старенький автобус, плюясь черным дымом проехал мимо него. Антон думал сесть в него, немного согреться, но вспомнил что денег сейчас совсем не осталось. Последние сто рублей решил приберечь на чашку чая в знакомой шаурмечной. В конце концов ему ещё полдня по улице слоняться. Антон часто так делал, пока было ещё достаточно тепло. А с приходом морозов сидел в подъезде с книгами. Или в библиотеке, по возможности. Место где была та самая тишина и спокойствие. Конечно зависать у друзей ему нравилось больше. У Окс его ещё и кормили хорошо. У Димы тоже, но у Окс ему нравилось больше.
Тяжело вздохнув, Шаст отправился в новый район, который обычно огибал. Просто из любопытства, может там появилось что-то новенькое. Может это хоть как-то развеет скуку его дня. Он переходит дорогу и сворачивает в подворотни. Небо постепенно затягивает серыми тучами. Но Антон не обращает на них внимания. Он игнорирует холодный ветер, что набирает силы. И то как люди спешат домой. Серые многоэтажки холодно смотрят на него своими тёмными окнами. Этот район такой же как и все остальные. Даже присловутая пятёрочка находится на том же углу. Словно кому-то было лень придумывать разные районы и он просто скопировал и размножил один.
В этом городе Антон не боялся потеряться. Теперь он видел отличия, в номерах домов, в рисунках на стенах и людях. Но ощущение дежавю не покидало его. С неба посыпались мелкие капли дождя. Кто-то из прохожих распахивали зонты, другие спешили по домам. Шаст встал у первого подвернувшегося дома под козырек подъезда. Дождь набирал силу. Холодные капли с силой стучали по крыше и окнам, образовывали лужи у ног парня. Шаст обнимал себя руками, прижимаясь к холодной железной двери. Идти было некуда. Никто его не ждал, никто не искал. Он с тоской посмотрел на хмурое небо.
От чего-то сердце сжалось болью и захотелось плакать. Антон сдержал в себе эти слезы. Если бы только у него была с собою бритва, или ножик, или хоть что-то, что помогло выпустить эту боль наружу. Но ничего не было и он просто смотрел себе под ноги с силой сжимая перебентованые руки. От боли в груди стало жарко Шаст стянул с себя куртку, и неаккуратно повязал её на поясе. Он остался в одной футболке подставив тело холодному воздуху и редким каплям дождя. Дышать стало легче. Вытянув руку вперёд Шаст ловил кончиками пальцев крупные капли воды. Захотелось выйти из укрытия.
Промокнуть до нитки. Ощутить себя живым. Ещё живым. Ведь он ещё не умер. Ещё не пришёл его час. Он ещё может дышать. И Шаст сделал этот шаг вперёд. Не задумываясь о том что простынет, что застрянет с отцом в одном доме, что его опять изобьют. Антон просто стоял закрыв глаза и ловя капли воды. Они стекали по щекам вместо его слез, забирали его боль. Одежда промокла мгновенно, тело замерло, стало тяжело. Но оно того стоило, так он считал. Неожиданно всё прекратилось. Кто-то укрыл его зонтом. Шум дождя ещё доносился до него, но капли больше нет. Медленно Антон открыл глаза.
─ Ты с ума сошёл? ─ вопрошал обладатель самых голубых глаз на свете. Антон не слышал вопроса, он просто смотрел в них и думал о лете, о тепле и любви, о даче, далёком месте спокойствия. Вот что ему напоминали глаза Арса, спокойствие.
─ Эй, Шастун, ─ Попов тряхнул его за плечо и нахмурился ещё больше. Только сейчас он очнулся от забвения.
─ Арсений Сергеевич? ─ удивился Шастун.
─ Ты что тут делаешь? ─ зло спросил учитель. Антон внутри весь сжался от грубого тембера голоса учителя. Показалось что сейчас его ударит. И действительно, учитель потянулся к его голове. Шаст среагировал на автомате закрывая голову руками и сжимаясь. Попов в шоке замер.
─ Просто ответь что ты тут делаешь? ─ уже мягче спросил учитель.
─ Я просто гулял, ─ честно ответил парень роняя руки. Он с осторожностью смотрел на мужчину, ощущая горький аромат табака и хвойного леса, кислые нотки лимона пробивались с трудом. "Он злится", ─ Шаст понял это интуитивно и попытался сделать шаг в сторону, но Арсений последовал за ним.
─ Хочешь ещё больше промокнуть?
─ Нет.
─ Тогда стой тут. Тебе есть куда пойти? ─ тяжело вздохнув спросил Попов. Антон покачал головой. Куда ему было идти? Его же никто не ждал. Никто не искал. Возможно исчезни он, никто и не заметил бы.
─ Тогда пойдём ко мне.
Это не было вопросом, это было приказом.