Aut vincere, aut mori
Ночное небо прорезал яркий луч пронёсшейся кометы, и Асмодей растянул тонкие, покрытые трещинками губы в широкой улыбке. Мужчина вытер кровь с ладоней первой попавшейся под руку грязной тряпкой и кинул её куда-то на пол, продолжая пялиться в распахнутое настежь окно. Будучи военным хирургом, ему было не привыкать пачкать руки в чужой крови. Со временем это даже стало приносить некое эстетическое удовольствие, отчего Асмодей становился противен сам себе. Но от вырисовывавшихся картин в голове бросало в дрожь, не от страха, нет. От экстаза, безумной эйфории, каждый раз захлёстывавшей его во время очередного убийства. И немудрено: прогнивший изнутри Синис, насквозь пропитанный грязью и зловонием, уже ничего не могло испортить. Кому какая разница до людей в богоугодных заведениях, погибающих при загадочных обстоятельствах? Одним человеком больше, одним меньше. Там, где победило зло, всем плевать друг на друга.
Асмодей нервно засмеялся, обернувшись, глядя на тело, распростёртое на столе. Точно такими же телами было усеяно поле боя в далёком 3544-ом году со дня Кровавого солнца, когда армия Синиса шла в бой против Аваритии, напав без объявления войны и потерпев стремительное поражение. Ожесточённые авариты гнали синисов обратно до самой границы, попутно захватывая в плен или просто протыкая людей врага штыками. Асмодей был одним из тех, кому посчастливилось попасть в плен к врагу.
Впрочем, посчастливилось ли?
«Лучше бы я сдох тогда сразу...» - часто повторял Асмодей, зарывшись лицом в пшеничные волосы возлюбленной. С ней всегда было так тепло и уютно, от неё пахло яблоками, домашним вином и выпечкой. О, если бы она видела его сейчас, стала бы она так же влюблённо смотреть на него?
Расхохотавшись громче, Асмодей поднялся на ноги, и едва не рухнул на пол, успев схватиться за стол, чуть не уронив его следом за собой. Кое-как дотянувшись до трости и облокотившись на неё, мужчина убрал со лба угольно-чёрные, но уже не по возрасту тронутые сединой волосы, с неприязнью глянув на ноги. О да, война оставила ему на память не только душевную травму, но ещё и ужасные ранения, после которых хирурга пришлось собирать буквально по кусочкам. Выжить удалось только благодаря чуду, иначе назвать это было нельзя. А учитывая то, что после подобного Асмодей встал на ноги и продолжил работу в столице Синиса - он вообще был готов поверить во что угодно.
Но только не в справедливость. Это он испытал на своей шкуре.
Асмодей горел желанием быть пойманным, горел желанием, чтобы его нашли и он понёс наказание за все свои злодеяния. Но это всё не происходило и не происходило, а жертв с каждой неделей становилось всё больше и больше.
Чёрт знает, что это было - обычные бредни сумасшедшего или одержимость желанием найти хоть каплю справедливости в этом мире?
Впрочем, полиция только пожимала плечами и с наигранной скорбью выражала соболезнования, да так искусственно, что Асмодея начинало подташнивать от этого бездарного театра.
А для него это медленно превращалось в игру. С каждым разом он оставлял всё больше подсказок, тайком подсматривал за детективами, и был готов биться головой о стену, видя их бездействие. О, как же это мерзко, быть злодеем в сказке, в которой нет и толики добра.
Опираясь на трость, Асмодей принялся убирать оставшиеся улики, поймав себя на мысли, что ему предстоит ещё подбросить безжизненное, но ещё тёплое тело туда, где его могут легко обнаружить. Впрочем, можно оставить его даже здесь, вряд ли кто-то станет искать убийцу, а если и станет, то Асмодей будет только счастлив.
***
Астарта устало опустилась на стул, скинув с рук прихватки и с удовольствием вдохнув восхитительный аромат шарлотки. Поправив сладки длинного платья, женщина улыбнулась, услышав крики беснующейся в гостиной малышни.
- Морте, Ромул, вы будете ужинать или же продолжите сходить с ума? - громко позвала близнецов Астарта, и светловолосые и светлоглазые мальчишки, перенявшие лучшие материнские черты, тут же заглянули на кухню, садясь за стол. Не так давно они разменяли шестой год, а муж планировал отправить их в военное училище, едва им исполнится семь. Так что пускай уж веселятся, пока есть возможность. Потом Астарта вряд ли увидит своих сыновей. Каникул в училище нет и не было, а как только им исполнится пятнадцать, они сразу уйдут на фронт. Затяжная война с Супербией постепенно выматывала Синис, хотя и не касалась тех, кто жил у самой северной границы, на берегах Ледяного моря.
У Астарты Хемвилл было всё: двое детей, богатый муж, образование, доступное только женщинам из высшего окружения, даже пара орденов, полученных по молодости за военную службу. Астарта могла позволить себе всё, что пожелает. Каждую неделю она покупала новое платье, каждый месяц - новую диадему или ожерелье. Каждые выходные Астарта выезжала с мужем на охоту, а по будням посещала библиотеки, университеты, светские рауты и балы. Астарта была меценатом и щедро жертвовала деньги на благотворительность. В стране, где всё население, кроме верхушки, находилось за чертой бедности, это ценилось и поощрялось - государство просто не хотело тратиться на подобные мелочи, сливая все доходы в бездонную яму войны.
Астарта Хемвилл могла позволить себе всё, что пожелает, кроме как быть рядом с любимым человеком.
Встретив доктора Асмодея Розенхауса на поле боя, больше забыть его Астарта не могла. И потому с большим удовольствием она каждый день приезжала в столицу, бегая глазами по толпе людей, загораясь надеждой найти его снова, увидеть хотя бы одним глазком. Ей нельзя быть рядом с простым врачом. Она - княгиня (вовсе нет, дочь обедневшего мещанина), счастливая жена (родители выдали замуж за человека, который на 20 лет старше неё, которого она в глаза не видела до свадьбы) и мать (которая через год никогда не увидит своих детей, разве только лет через 30, когда служба закончится и они вернутся, чтобы жениться, а потом снова уедут), меценат (жертвующий деньги от скуки) и филантроп (тратящий деньги, чтобы заслужить благосклонность Его Величества).
Астарта Хемвилл могла позволить себе быть счастливой, но только рядом с Асмодеем Розенхаусом.
- Здравствуй, дорогая, - Кроу Хемвилл зашёл на кухню следом за детьми. Хемвилл был уже не молод, 15 лет назад отстранён от службы и переведён в столицу, но всё равно статен и высок. Рядом с ним низкорослая и стройная, похожая на мраморную статую Астарта казалась ещё более хрупкой и нежной. Мужчина сел за стол, накрыв узкую ладонь женщины своей, и улыбка заиграла на его устах.
«Старый дурак!» - каждый раз хотела закричать Астарта, стоило ей заметить на себе влюблённый взгляд мужа. Для неё генерал Кроу был противен, исключительно потому, что он любил её, а ей приходилось разыгрывать пылкие чувства в ответ.
- Здравствуй, моя любовь, - ложь. Каждое слово - ложь. - Как прошёл твой день?
- Неплохо. Как всегда, восхитительный аромат, - Хемвилл приторно улыбается, с лёгкой улыбкой взглянув на супругу, сам садясь за стол рядом с ней, поглядывая на детишек. Астарта тут же поднялась, разрезав яблочный пирог и разложив по тарелкам, отказавшись от своей порции.
- Я не голодна, спасибо, - заметив озадаченный взгляд Кроу, княгиня Хемвилл отрицательно покачала головой, едва заметно усмехнувшись. Уже привыкнув к выходкам молодой жены, мужчина погладил её по щеке, проведя пальцами по бархатной коже, и принялся за еду.
- Восхитительно, как и всегда, - каждое слово, как ножом по сердцу. Вечер был пропитан нежностью, любовью и домашним уютом, скопившимся на просторной светлой кухне особняка Хемвиллов, и лишь тело хозяйки дома оставалось там. Душа Астарты Хемвилл бежала, спотыкаясь в спешке, мчалась навстречу хирургу из городской больницы, который всегда навещает богоугодные заведения, сдержан и холоден с окружающими, и нежен и мил с ней.
***
Асмодей закатил глаза, сидя в своём кабинете и выслушивая жалобы смазливой медсестры.
- Сара, подготовь кабинет к операции и посмотри, как там пациент. Если что-то будет совсем плохо, то срочно зови меня, - сквозь плотно сжатые зубы буркнул Розенхаус, и Сара, поправив чепец, тут же убежала выполнять приказы врача.
Дверь скрипнула, не успев даже захлопнуться, и Асмодею тут же бросился в глаза отделанный жемчугом подол платья. По одному образу, от которого веяло роскошью, можно было понять, кто оказался на его пороге. Обычно богачи предпочитали, чтобы доктор Розенхаус сам приезжал к ним, но не она.
Астарта поправила убранные в причёску волосы и подошла ближе. С идеальной осанкой и солдатской выправкой, которую не спрятать даже за ангельской внешностью, несмотря на то, что она была уже давно не девочкой. Вся в светлом, и сама такая же светлая, с прозрачно-серыми глазами и наивным взглядом, Астарта напоминала ему древний шедевр, прекрасную статую какой-нибудь богини в заброшенном храме. Такая же красивая, грандиозная, великолепная и медленно разваливающаяся. Астарта медленно угасала, тяготы мирной жизни и роли хранительницы очага не давали ей дышать, она задыхалась в роскошном поместье князя Хемвилла.
- Здравствуй, моя любовь, - правда. До мурашек, до дрожи и счастливой улыбки на губах. Асмодей поймал бледные пальцы княгини, сжав её ручку, и ей почудилось, будто на её коже танцуют звёзды.
- Здравствуй, Асмодей, - Астарта с опаской посмотрела на дверь, прислушиваясь пару секунд, только после этого быстро поцеловав мужчину, зажмурив глаза. Глупые любовники, прячущиеся от других людей, чтобы никто не стал свидетелем их порочной связи, всё, как в сопливых романах и пьесах, которыми так зачитывались кисейные барышни и какие ежедневно ставили на театральных сценах.
Асмодей просиял, с обожанием глянув на возлюбленную.
- Как ты, Астарта? Надолго ли? - поинтересовался мужчина, усадив женщину на диван и сев рядом с ней, нервно барабаня пальцами по колену, лукаво и с теплотой посматривая на неё.
Белокурая красавица задумалась, склонив голову ближе к нему, соприкоснувшись с мужчиной лбами, и едва заметная улыбка появилась на губах Астарты.
- Совсем ненадолго, решила заскочить к тебе, пока была такая возможность, - и, увидев, как потускнел взгляд Асмодея, беззвучно засмеялась и вручила ему в руки конверт из плотной нежно-розовой бумаги с золотым тиснением.
Поначалу Розенхаусу стало жутко от насмешливого взгляда княгини Хемвилл, но, стоило ему заметить парадное оформление конверта, как врач тут же расслабился и принял его из рук возлюбленной.
- Это приглашение. На званый ужин. Генерал Хемвилл лично подписал его и приказал известить мне всех приглашённых, - пояснила его собеседница, поправив шпильки с драгоценными камнями в волосах.
- С чего вдруг такая честь? - недоверчиво буркнул Асмодей, притянув Астарту к себе за талию и зарывшись носом в золотистые волосы. После армии он встретил Астарту только тогда, когда она уже была замужем за генералом, и ревность с каждым днём разгоралась всё сильнее. Астарта не собиралась уходить от богатого влиятельного мужа, хотя у неё уже не раз была такая возможность. Асмодей чертовски злился на любимую за это, но стоило ему лишь заглянуть в печальные серые глаза - и вся злость улетучивалась.
- Генерал Хемвилл знает, что я занимаюсь благотворительностью, вот я и замолвила словечко про талантливого хирурга, занимающего руководящую должность в столичной больнице. Он заинтересовался и решил зачислить тебя в список приглашённых. Разве я не молодец? - Астарта хихикнула, потянувшись к мужчине за поцелуем. Тот лишь ухмыльнулся в ответ, взяв в ладонь прядь волос женщины и поцеловав её.
«Нет, ты не молодец. Я не буду сидеть за одним столом с человеком, которого называют твоим супругом и от которого у тебя двое детей. Никогда в жизни, Астарта, если не хочешь, чтобы я не выдержал и не набросился на него с кулаками!» - прокричал в мыслях доктор Розенхаус, плотно стиснув губы, которые непроизвольно улыбались, будто отдельно от него.
- Ты просто умница, Астарта, - с этими словами Асмодей вновь привлёк Астарту к себе за поцелуем.
***
Астарта с облегчением выдохнула, стоило ей выйти за порог больницы. Поправив пелерину на плечах, женщина обернулась напоследок, а затем поспешила к повозке, в которой уже дожидались служанка с детьми.
- Я уж думала, мы потеряли Вас, госпожа, - Эрма хихикнула, потрепав мальчишек по вихрам. - Вы отдавали приглашение господину Розенхаусу?
- Именно, - сдержанно ответила Астарта, сев между сыновьями, которые притихли, посматривая на свою матушку, дожидаясь продолжения фразы. - А теперь нам стоит заехать на рынок за продуктами, завтра будет некогда, нужно будет приводить поместье в порядок.
- И всё? - Ромул положил ладошку поверх материнской, наивно похлопав ресницами.
- Мамочка, неужели ты настолько занята? - тут же подхватил Морте, обняв мать за предплечье.
- И заедем в кондитерскую, а завтра я приготовлю ваш любимый яблочный пирог, так лучше? - Астарта не выдержала, с нежностью посмотрев на мальчишек, рассеявшихся ей в ответ и кинувшихся обнимать её.
Деньги, статус, свобода и роскошная жизнь без забот - лишь малая часть, за что Астарта могла поблагодарить генерала Хемвилла. Больше всего она хотела сказать «спасибо» этому наивному и несчастному человеку за двух очаровательных сыновей, и больше всего на свете она не хотела отрывать их от сердца, отправляя на верную смерть.
Астарта Хемвилл была несчастлива сама и делала несчастным Кроу Хемвилла, в свою очередь, такими же несчастными должны были стать и их дети. Так уж заведено в Синисе, да и во всём мире - дети разгребали весь мусор, который оставляли им родители.
Всю дорогу и весь последующий день Астарта молчала, погружённая в невесёлые раздумья, лишь изредка кивая и соглашаясь то с Эрмой, то с детьми. Астарта уже не помнила, о чём они говорили: мысли метались от Асмодея к Кроу, от детей к своим, ныне покойным, родителям.
Жить так больше нельзя - слишком много лжи. Асмодей называл Астарту единственным лучом света в тёмном Синисе, а в итоге она сама стала ничуть не лучше остальных - такая же падшая, лицемерная и лживая женщина, которая врала не только окружающим, но и самой себе.
Больше всего Астарте хотелось сбежать с Асмодеем. Астарта Хемвилл, в девичестве Мертациум, тщательно скрывала то, что её мать была авариткой, родом из государства, которое так ненавидели и презирали в Синисе. И всё из-за того, что Синис проиграл войну, которую сам же и начал.
Астарта не выдержала, ехидно улыбнувшись, подумав об этом. Её дед был на том поле боя, где была и сама она, вот только её родственник воевал против неё. Астарта помнила тот самый момент, когда убила впервые, и кровь до сих пор стыла в её жилах от жутких картин в голове, хотя прошло уже пятнадцать лет.
Генералиссимус Маэро навис над опрокинутым навзничь и раненым молодым юношей с разметавшимися по земле угольными волосами, одной рукой зажимающего распоротое бедро, из которого хлестала яркая кровь. Совсем зелёная и наивная Астарта в шинели из плотной и грубой ткани, держащая в худых ручонках оружие. Генералиссимус вот-вот проткнёт штыком грудь союзника и займётся ею, окаменевшей от страха, и всё, что осталось Астарте - выпустить пулю в грудь собственного деда. Генералиссимус Маэро просто был на службе и исполнял свой долг. Асмодей Розенхаус просто был врачом, и был обязан прикрывать собой раненых от ударов врага. Астарта Мертациум просто была ребёнком, оказавшимся среди рек боли и страданий. Никто из них не хотел убивать людей. Все они просто были не в том времени и не в том месте.
Астарта никак не могла сказать, что так просто решила судьба. Астарта не была фаталисткой с детства, а потому размышления папеньки о судьбе были скучны ей с малого детства. Это были всего лишь обстоятельства. И рано или поздно им бы пришлось пересечься: Маэро был командующим вражеской армии, Асмодей - врачом, латающим получивших ранения, Астарта - рядовым солдатом, позднее получившим свою первую медаль за убийство родственника.
Астарта беззвучно рассмеялась, ощущая, как от нахлынувших воспоминаний вновь болезненно заныло в груди.
Как же забавно, что люди оказываются просто не там, где могли бы оказаться, поступи они иначе.
***
Асмодей вытер с лица стекающий пот, даже не обратив внимания на то, что сделал это грязными руками и теперь его щёки и лоб украшали бордовые дорожки. Плевать, всё равно сейчас ночь, он в плаще и боливаре, вряд ли кто-то это заметит, узнает его в лицо или вообще увидит. Хоть полиция и бездействовала, но люди боялись, и после полуночи на улице могли остаться только пьянчужки, не успевшие дойти домой вовремя и шатающиеся из стороны в сторону, и прочий сброд. Никого не мог удивить мужчина в широкополом цилиндре и пальто, в которое он старательно кутался. На Асмодея такой люд просто не обращал внимания - они были слишком заняты своими мелкими страстишками.
В этот раз доктор Розенхаус решил повысить ставки: его жертвой стал дворецкий влиятельного герцога, занимающего руководящую должность и приближённого ко двору, а потому такую пропажу он точно не мог оставить без внимания. Асмодею ничего не стоило, как поймать молодого нерасторопного юношу на набережной и затащить в полуразрушенную храмовую пристройку, растерзать там и вновь выкинуть на мостовую, полюбовавшись своим творением несколько минут.
Асмодей не выдержал, и на его губах заплясала дикая, маниакальная улыбка. С каждым разом это становилось делать всё приятнее и приятнее, азарт проникал под кожу, тёк по венам и артериям, достигая самого сердца, а Асмодей чувствовал себя уже не хирургом, а лириком. Многие не поняли бы его, оскорбили и унизили, назвали бы мясником и предали смерти. Интересно, его закидали бы камнями на площади или просто повесили бы?
Впрочем, плевать, что подумают эти глупцы! Он столько раз давал им едва ли не прямые намёки, но идиоты только пожимали плечами и хлопали пустыми глазами. Какие же они все пустые, не считая того, что в них скрываются внутренности. Ничего другого там нет: нет души, нет искренних эмоций, нет чувства прекрасного. А коль воззвать к справедливости не получилось, то можно поступить несколько иначе: теперь у Асмодея полностью развязаны руки и он может делать всё, что пожелает.
А если же его поймают, - а господин Розенхаус горел желанием быть пойманным и оставаться безнаказанным одновременно! - значит... Так уж сложится, и изменить ничего не получится.
Асмодей помотал головой из стороны в сторону, после чего взъерошил смоляные кудри и поморщился. Пока стоит отложить все мысли о его новом увлечении, и вернуться к старому.
При мыслях о прекрасной Астарте Хемвилл у Асмодея сладко защемило сердце. Определённо, она была совершенством, что было заметно в каждой мелочи: изящные черты лица и алебастровая кожа, роскошная копна русых волос и пронзительные глаза - из всего, что создавала только природа, Астарта была лучшей её работой, произведением искусства.
А как бы отреагировала на всю правду о своём любовнике сама Астарта? Разрыдалась, лишь усмехнулась бы или полностью поддержала его идею о справедливом мире? Точного ответа на этот вопрос у Асмодея не было, но одно он знал точно - Астарта продолжила бы его любить. В конце концов, именно о такой любви они клялись тогда, девять лет назад, когда виделись в последний раз. Астарте оставалось служить ещё год, война подходила к концу и авариты беспощадно разбивали отряд за отрядом. Астарта ушла назад с остальными, а Асмодей остался со взводом, чтобы позволить большей части людей уйти назад. Именно тогда он и угодил в плен к аваритам, думал, что не выживет и никогда больше не встретит так полюбившуюся ему девушку, любившую кутаться в его шинель вечерами и помогать на полевой кухне.
От этих воспоминаний сладкая истома тут же сменилась тяжестью, но ничего более. Раньше Асмодей с трудом сдерживал слёзы, вспоминая, как терял своих друзей одного за другим, как их смерти разбивали ему сердце. Сейчас же там, где было сердце, осталась зияющая дыра, которую так старательно латала Астарта.
Астарта... Единственный смысл, который остался в жизни Асмодея Розенхауса - Астарта Хемвилл.
***
Переглянувшись с Эрмой, Астарта поставила на кухонный стол последнее на сегодня блюдо, а служанка ловко накрыла его серебряным барашком, и обе девушки звонко рассмеялись. Генерал Хемвилл не любил обилие прислуги в доме, как и Астарта, потому из всего штата у них были служанка, садовник Ник и дворецкий Нортон, поэтому часть обязанностей по дому Астарта с удовольствием брала на себя, в особенности - готовку.
- Госпожа, я побегу встречать гостей, они вот-вот прибудут, Вы со мной? - мягко поинтересовалась Эрма, откинув назад каштановые пряди, упавшие на лоб.
- Я сейчас подойду, не переживай, Эрма, беги, - хозяйка дома проводила глазами служанку, умчавшуюся в холл, а сама отошла к окну, облокотившись на подоконник и приоткрыв створку, с наслаждением вдыхая холодный вечерний воздух. Целый день проведя за готовкой, Астарта чертовски устала и не могла понять, душно ли в комнате или её бросило в жар. Смахнув пот со лба, Астарта увидела подъезжающий экипаж к поместью, вдали показывались и повозки, а потому девушка поспешила поправить причёску и побежать вниз за Эрмой, чувствуя, как сердце колотится быстрее то ли от предстоящей встречи с Асмодеем, то ли от того, что чувствовала она себя просто отвратительно. Там же, в прихожей, стоял генерал Хемвилл, Морте и Ромул стояли по левую руку от отца, а Астарте пришлось встать справа, скромно заулыбавшись ему.
- Милая, что-то случилось? Выглядишь растерянной, - едва слышно шепнул ей Клоу, и эти слова заставили княгиню вздрогнуть.
- Всё отлично, просто немного устала, - быстрый поцелуй в скулу, и Астарта отстранилась.
Двустворчатые резные двери распахнулись, и дворецкий, молодой худощавый Дариус, отошёл в сторону, пропуская вперёд долгожданных гостей.
Первыми показался герцог Джозеф Зено со своей женой, леди Кэссией. Оба пафосные, нарядно одетые, настолько, что своим видом заставили бы устыдиться скромно, но изящно одетых Хемвиллов. Правда, генералу, как и его жене, было плевать на то, что смотрятся они рядом с ними, как мелкие купцы, а дети были слишком малы, чтобы понимать это. Дариусу, Клаусу и Эрме, в общем-то, так же было плевать, дворецкий и служанка продолжали радушно улыбаться, а садовник стоял в углу холла, поправляя неудобный галстук и сюртук, в который его вырядили настырные дворецкий с камеристкой.
Потом, тихо переругиваясь и переговариваясь, шли маршал Лавин и чиновник Хьюстес, одни из близких друзей Кроу, а потому Астарта не раз видела их в доме до этого.
Следом, оглядываясь с нескрываемым любопытством, шли брат и сестра, граф и графиня Те'Луна, Марибэль и Мариус. Молодые, с озорством в глазах, сестра одета в цветастое платье из парчи, из-за чего на её фоне симпатичный, но скромный Мариус выглядел серой мышью.
Последним шёл Асмодей Розенхаус, спокойно и подняв голову, с едва заметной улыбкой окинув остальных гостей и хозяев дома, задержав пристальный взгляд на Астарте.
- Добро пожаловать в поместье Хемвиллов. Думаю, мало кто из вас знаком с остальными членами моей семьи, так что, прошу любить и жаловать! - генерал рассмеялся, обняв любимую за тонкую талию. - Моя дорогая жена, Астарта, - Астарта была вынуждена растянуть губы в улыбке, - И мои дети, Ромул и Морте, - присмиревшие близнецы подняли белобрысые головы, осматривая каждого из гостей.
- Астарта... Какое странное имя, где Вы откопали её, Кроу? - леди Кэссия презрительно прищурила холодные голубые глаза, впившись взглядом в княгиню.
- Ваше Императорское благородие, не стоит так грубо, по-моему, очень милая девушка, а детишки просто очаровательны! - Марибэль перебила герцогиню, заставив Мариуса смертельно побледнеть, но безалаберной графине было плевать на титулы и правила. Бесконечно умиляясь детям, леди Те'Луна подскочила к ребятишкам, протянув ещё детские ручки в кружевных перчатках.
- Привет, я Марибэль, а кто из вас кто? - весело хихикая и то и дело поправляя складки длинного платья, девушка начала успокаивать и развлекать детей разговорами, заставив Астарту невольно расслабиться. Хоть кто-то из гостей решился разрядить обстановку.
Кэссия Зено презрительно поджала губы, и княгиня Хемвилл подметила, до чего же семейство герцогов искусственное: что приторная улыбочка Джозефа, что ледяной взгляд Кэссии, что их идеальный внешний вид. Всё это было таким наигранным и ненастоящим, что Астарту едва ли не стошнило. С трудом сдерживая рвотные позывы и продолжая молча улыбаться, Астарта обернулась, заметив на себе пристальный взгляд Асмодея. Доктор Розенхаус стоял, молча глядя на неё с волнением в глазах.
- Может, уже пройдём в столовую и поболтаем там? - маршал Калистес Лавин тепло посмотрел на старого друга, и Кроу слабо улыбнулся в ответ.
- Астарта, ты приготовила свой фирменный яблочный пирог? Герцогиня, поверьте, княжна великолепно готовит, а её выпечка... Пальчики оближешь! - Хьюстес, добродушный румяный толстячок, любящий вкусно поесть, искренне восхищался Астартой и завидовал Кроу белой завистью. У него-то жена не любила не то, что готовить, и даже заниматься делами по дому, потому у Хьюстесов был огромный штат прислуги.
- Правда? Я был бы не против попробовать, да и Марибэль наверняка тоже, - Мариус поправил собранные в длинный хвост волосы и помог сестре подняться на ноги, та тут же оживилась, услышав о сладком.
- Уверен, госпожа Хемвилл великолепная кулинарка, - Астарта поняла, как тяжело произносить Асмодею ненавистную фамилию, но было бы странно, назови он её по-имени - все думали, что они виделись только пару раз в месяц и были просто знакомыми.
- Вот и проверим это, - Джозеф Зено кивнул, и генерал Хемвилл развернулся, жестом приглашая всех следовать за собой.
Чем дольше длилось застолье, тем хуже становилось Астарте. Всюду витал запах еды, отчего желудок скручивало внутри, запах вина снова вызывал тошноту и головокружение, а жар, казалось, только усиливался, потому Астарта постоянно просила Эрму принести выпить холодного сока или простой воды. Эрма переживала за хозяйку, но виду не подавала, покорно исполняя все прихоти княгини.
Несколько раз Астарта порывалась встать и уйти, но её возвращала на место насмешливая улыбка Кэссии. Нет, к чёрту эту зазнавшуюся профурсетку, Астарта не позволит запятнать репутацию семьи своими глупыми выходками.
А Асмодей не находил себе места, постоянно касаясь руки Астарты под столом, радуясь, что ему досталось место рядом с ней, и весь вид возлюбленной кричал о том, что ей дурно.
- Астарта, душенька, подавайте уже десерт, вечер подходит к концу, - Хьюстес мило заулыбался, но краска тут же сошла с его лица, стоило ему увидеть, что Астарта поднялась, пошатываясь.
- Да... Конечно, - женщина улыбнулась одной из самых очаровательных в своём арсенале улыбок, прошла пару метров до кухни и рухнула, но Дариус чудом успел подхватить её.
Асмодей моментально соскочил со своего места, наплевав на то, что случайно смахнул бокал вина, уронив его, испачкав накрахмаленную белую скатерть, на которой расползалось красное пятно. Бросившись к женщине вместе с Кроу, Розенхаус быстро осмотрел её, коснулся губами лба.
- У неё горячка. Экипаж мне, быстро, - холодно скомандовал Асмодей, мужчине в одно мгновение стало всё равно, что все, находящиеся здесь, выше его по чину и происхождению. Плевать, главное - спасти Астарту.
Астарта скорчилась на его руках, протяжно застонав. Леди Кэссия выронила вилку, которую крутила в руках, от резкого вскрика женщины.
- Вы уверены, что вам стоит ехать с больным человеком? - генерал Хемвилл нахмурился, порываясь забрать любимую женщину из рук врача, но Астарта лишь крепче прижалась к груди Асмодея, нервно вцепившись в него, бормоча что-то в бреду.
- У меня в больнице куча лекарств и препаратов, там княгине будет лучше. Выделите одну из карет, успокойте детей и, пожалуйста, не вмешивайтесь в работу доктора, - резко бросив это, Асмодей поспешил к выходу.
Эрма, стараясь сама не рухнуть в обморок, тут же подала пальто госпожи, помогая одеть её, а Асмодей вдобавок и закутал её своим плащом, боясь, что даже короткая перебежка по улице сделает его сокровищу ещё хуже.
***
Следующий месяц Асмодей провёл в аду. Хворь Астарты Хемвилл не отступала, он метался между остальными пациентами и любимой, впавшей в забытье и отчаянно бредившей, и чувствовал, как разрывается на куски его сердце с каждым воплем несчастной. Продолжая пялиться в одну точку, Асмодея вывел из транса шелест простынь. Астарта начала приходить в себя, температура спадала, но чувствовала себя девушка отвратительно.
- Тебе нужно поесть, - Асмодей взял в руки чашку супа, и Астарта без интереса скосила на него взгляд. До этого момента он кормил её силой, не спрашивая разрешения. Впрочем, у кого надо было спрашивать разрешения, если она и двух слов связать не могла?
- Генерал... - ножом по живому. Первое слово, которое произнесла княгиня, придя в себя. Она не переставала думать о Кроу Хемвилле, этом треклятом старикашке.
- Приходил только вчера. Тебе нужно полежать тут ещё недели три, я хочу постоянно наблюдать за тобой.
- Почему?
- У тебя хрипы в лёгких, хотя мы даём тебе уже все нужные лекарства, дура! - не выдержал Асмодей, отставив суп и обернувшись к ней.
Астарта покосилась на него без малейшего интереса, стойко выдержав уничижительный взгляд возлюбленного.
- Ты боишься, что это окажется пневмония, и мои шансы на жизнь стремительно упадут? - с неприкрытым ехидством поинтересовалась девушка, заметив, что доктор Розенхаус оттаял, наклонившись к ней и коснувшись губами виска, заправив за ушко длинную прядь русых волос.
- Именно, любимая. Я не хочу потерять тебя. Я боюсь этого, - пересев ближе к Астарте, Асмодей обнял её, потеревшись щекой о макушку девушки.
- Делай, что считаешь нужным. Спасибо тебе, - Астарта обессилено опустила голову ему на грудь.
А один из самых великих убийц в истории Синиса продолжал прижимать её к себе, как маленькую девочку, пытаясь успокоить и защитить от этого ужасного внешнего мира. Человек, безжалостно уничтожающий одну жизнь за другой, трясся над одной маленькой, ничего не значащей в этом мире душонкой.
Дальше стало намного легче. Астарта шла на поправку, и Асмодей с облегчением отмечал, что это был всего лишь бронхит. Он даже позволял ей выходить из палаты, но только в его кабинет, ставший для Астарты излюбленным местом. За три недели она привыкал сидеть там с ним, штудируя книги и просто любуясь видом из окна, выходящего прямо на рыночную площадь. Ей было тяжело признать, но она успела отвыкнуть от столь близкого общества Асмодея. Он проводил с ней всё свободное время, и Астарта почувствовала, как чувства, начинавшие медленно угасать, вспыхнули с новой силой. И это чувство растоптало, уничтожило её.
Лучи утреннего солнца едва начали проникать сквозь тяжёлые синие шторы, а Астарта уже не спала, заплетая волосы в косы перед зеркалом. Поправив причёску и одёрнув юбку простого платья, девушка кокетливо улыбнулась сама себе и выскользнула в коридор, на цыпочках направляясь к кабинету Асмодея. Когда она зашла, Асмодей стоял у окна, опираясь на трость и выкуривая очередную сигарету. Он всю ночь был на ногах, занимаясь тяжёлой операцией, а потому уже знакомая боль вернулась. Асмодей Розенхаус всегда стойко переносил боль, и это делало ему честь, как солдату. Астарта помнила каждый подвиг на поле боя, который совершал её любимый.
- Доброе утро, Астарта, - улыбка расцвела на лице Асмодея, мужчина потушил сигарету, кинул её в пепельницу и поспешил к Астарте, прихрамывая на одну ногу.
- Сильно болит? - госпожа Хемвилл с нежностью заглянула в бездонные глаза доктора, осторожно коснувшись губами его губ.
- Рядом с тобой любая боль отступает, - сжав зубы и откинув трость к столу, Асмодей засмеялся, подхватив красавицу на руки и усадив её на диван, сам же он повалился рядом.
Едва влюблённые успели отстраниться друг от друга, как дверь распахнулась. Генерал Хемвилл стоял на пороге в окружении полиции. И Астарта была готова поклясться перед лицом Бога, что видела, каким маниакальным пламенем вспыхнули глаза Асмодея, а всё лицо его просияло.
- Господин Розенхаус, собирайтесь. Вы арестованы по обвинению в серии убийств. Пройдите за нами, иначе нам придётся применить силу, - с холодным безразличием отчеканил Кроу, мрачно посмотрев на Астарту. Асмодей встал, расправив плечи, с горделивым видом направившись к генералу, и позади него тут же встали двое полицейских. А бедная, бедная Астарта Хемвилл молча смотрела на них, прижав худые руки к груди. Внутри что-то лопнуло и взорвалось на сотни осколков, врезаясь во внутренности, разрезая, будто масло, рёбра и порываясь выбраться наружу. Астарту скручивало изнутри нечеловеческой болью, хотелось рыдать, биться в агонии, броситься на колени перед законным мужем и умолять его позволить возлюбленному сбежать. Всего пара секунд душевных терзаний, принёсших воистину мазохистское удовольствие, и Астарта застыла, осознав всё. Молча продолжила смотреть вслед с равнодушием в глазах.
- Ты любила его? - генерал Хемвилл, единственный, оставшийся в кабинете, с молчаливым отчаянием спросил это.
- Да, - достаточно всего лишь пары фраз, чтобы разбить сердце сразу двум людям.
- Понятно, - больше Кроу не произнёс ни слова, вздохнув и выйдя, оставив некогда, как он думал, единственную, любившую его больше жизни, в полном одиночестве.
Астарта рухнула на пол и закричала. Не осталось ничего - ни боли, ни псевдостраданий, ни лжи. Всепоглощающая пустота, и ничего более. Всё, что осталось от былой любви - вопли и тихий плач без слёз. Какая глупость.
Никому ненужная Астарта Мертациум вновь осталась одна.
***
Допрос не пришлось продолжать долго, а полиция даже не прибегнула к пыткам: Асмодей рассказывал всё сам следователю Луэсту сам, во всех подробностях и с едва заметной улыбкой на лице, да так, что у молодого мужчины волосы становились дыбом.
- Зачем?.. Просто скажите мне, не как обвиняемый полицейскому, а как человек человеку... Зачем Вы это делали, доктор Розенхаус?.. - с искренним ужасом прошептал юноша, взъерошив рыжие волосы.
- Вы верите в справедливость, Луэст? - миролюбиво поинтересовался убийца, и тут же безумно хохотнул, не удержавшись. - Я не верил. И решил сыграть в игру со справедливостью. Как видите, я проиграл и она всё-таки иногда есть. Но редко.
Луэст только вздохнул, опустив глаза в пол.
- Идите. Генерал распорядился выделить вам одну их лучших камер, там держат только высокопоставленных особ. Ступайте, чуть позже приговор будет оглашён.
Следователь нервно посмотрел на дежурящих у двери рядовых, кивком указав на Асмодея. Тот покорно встал, направившись в сопровождении полицейских в камеру.
Луэст был прав: это была самая обычная комната с панелями из тёмного дерева, камином и заправленной кроватью с железным изголовьем, камин, стул и стол с лампой и канцелярией. Это действительно походило скорее на комнату в дешёвой городской квартире, в которой одно время проживал Асмодей, если бы не решётки на окнах. Проводив взглядом полицейских, Асмодей прошёл к камину, сев прямо на пол перед ним. За окном уже было темно, лампу никто не зажигал, а камин оставался единственным источником света. Пламя отражалось в агатовых глазах убийцы, и всё, что хотелось сделать - раствориться в этом пламени. Но в мыслях тут же всплывал нежный образ Астарты. Наверняка это она позаботилась о том, чтобы его не кинули в темницу, и... Бедная Астарта, самое ужасное, что Асмодей Розенхаус мог представить себе - арест на её глазах.
Стоило упомянуть Астарту, как дверь открылась. На пороге стояла сама Астарта Хемвилл, за её спиной маячил Луэст.
- Оставьте нас, - холодно приказала Астарта.
- Но... Княгиня... - начал было Луэст, но его перебил разъярённый окрик:
- Оставьте!!! - дверь тут же захлопнулась, и Астарта осталась стоять, глядя на своего возлюбленного.
Асмодей тут же вскочил на ноги, подбежав к ней и желая обнять, но девушка ловко увернулась от его объятий.
- Посмотри мне в глаза, Асмодей. Смотри мне в глаза и говори!
- Что ты хочешь услышать? Я... Прости меня, любовь моя, я не хотел, чтобы ты видела мой позор... - растерявшись, пробормотал Розенхаус, встретившись взглядами с Астартой. Разочарование. Её прекрасные серые глаза, всегда светившиеся любовью и теплом, были пропитаны разочарованием и болью.
- Тебя казнят на рассвете. Генерал Хемвилл вынес это решение.
- Ты можешь повлиять на него?..
Астарта зло зыркнула на любовника, схватив его за подбородок, злобно оскалившись.
- Ты думал, что я побегу к сумасшедшему маньяку с распростёртыми объятиями? Зачем ты делал это, Асмодей? Ты врал мне. Ты врал всем.
- Клянусь, я бы никогда не тронул тебя и всех, кто тебе дорог, - мужчина положил свою руку поверх тёплой ладошки Астарты.
- Как я могу тебе верить? Асмодей Розенхаус, ты... Ты убивал людей, просто так. Ты убивал людей, которые не были ни в чём виноваты!
Асмодей сжал челюсть, стараясь сохранять спокойствие, но слова срывались с уст сами по себе:
- Точно так же, как и на войне, там, где навсегда оставлена часть твоей души! А моим словам тебе стоит верить, любимая, прошу тебя, - Асмодей упал перед ней на колени, уткнувшись лицом в живот девушки. Та только обхватила руками его шею, нежно поглаживая по угольным взъерошенным волосам.
- Ты безумец, Асмодей Розенхаус. Ты никогда не любил убивать людей. Ты всегда спасал их, спасал до последнего. Что же с тобой стало? - Астарта печально улыбнулась, затем не выдержала, плюнув на манеры и опустившись на пол рядом с ним, последний раз прижавшись к груди мужчины. Былого трепета, как раньше, уже не ощущалось, всё было разбито и пульсировало болью изнутри, она просто хотела попрощаться с ним, с глазу на глаз.
- Я люблю тебя, Астарта Хемвилл, - только и произнёс Асмодей, зарывшись носом в мягкие локоны княгини. От неё пахло домашней выпечкой, вином и яблоками, от него - старыми книгами, табаком и смертью.
- Это не любовь, Асмодей. Это одержимость. Тебе плевать на всех, кроме меня, тебе даже на себя плевать. Ты опасен, Асмодей. Я боюсь тебя. Не такой должна быть любовь. Рассудок должен быть сильнее безудержных порывов. Я возвысила тебя - и ты обманул меня. Чёрт, пусть горят в аду авторы сопливых романов и пьес, в которых герои остаются с друг другом ценой собственной свободы, жизни и чувств. Я любила тебя, Асмодей Розенхаус. Прости меня и прощай.
Мягкие губы Астарты прикоснулись к губам Асмодея, тёплым и обветренным, поцелуй длился всего несколько секунд, а затем девушка отстранилась от него, печально посмотрела опустевшими глазами и выскочила за дверь. Следом тут же раздался щелчок повернувшегося ключа.
Асмодей так и застыл, стоя на коленях. А затем опустил голову и с силой ударил руками по полу, чувствуя, как впервые за долгие годы на глазах появились слёзы. Асмодей плакал так, как рыдал в последний раз много лет назад. Тогда его друзья были замучены в плену, а после его побега, лёжа в больнице и едва очнувшись, он узнал, что Астарта отбилась от остальных и пропала. Окончательно раздавила его похоронка, лежащая на тумбочке рядом с койкой. Во время наступательной операции Аваритии его родителей расстреляли, заживо закопав вместе с остальными расстрелянными. Он даже не смог попрощаться с ними.
Асмодей продолжал бить руками пол, пока на гладкой поверхности не появились следы крови, смешивавшиеся с капающими слезами. Он потерял всё, что можно было потерять, оставшись совершенно один. С разбитым сердцем и болью в груди, заставляющей выть от отчаяния. Впервые за долгие годы Асмодей почувствовал себя никчёмным.
- Простите меня... Простите меня... Простите.
Асмодей Розенхаус остался один, отныне и даже после смерти.
***
Рассвет едва ли осветил площадь, а там уже собралась куча народа, с оживлением обсуждая пойманного убийцу и глядя на эшафот с затаённым страхом и восхищением. Сумасшедшие, собравшиеся удовлетворить свою жажду жестокости, некоторые даже притащили детей.
Астарта стояла там же, в самом первом ряду, напротив плахи и палача, держащего в руках тяжёлый меч, сияющий на солнце. Она не могла не прийти, разве что надела плащ, скрывающий лицо. Астарта сопровождала Кроу Хемвилла, сейчас стоявшего на помосте, готовый огласить приговор.
Помотав головой, Астарта решила прислушаться к пересудам вокруг.
- Убийца... Неужели он работал в больнице?
- Я видела его, он всегда был таким милым...
- Говорят, он крутил роман с одной герцогиней...
- Герцогиней? Это же была княгиня!
- Неужели жена генерала Хемвилла? Боже, не ожидала от неё такого!
- Она наверняка не знала о его увлечении, не стоит винить эту глупую простушку, тем более, она девушка такого низкого происхождения...
Лучше уж снова слушать шум в голове, чем эти сплетни. Астарта вздрогнула, резко подняв голову, когда на эшафот начал подниматься Асмодей. Одет с иголочки, с той же горделивой осанкой, спокойствием и улыбкой на лице, будто вышел на утреннюю прогулку, а не на смертную казнь. Генерал Хемвилл тут же начал говорить:
- Асмодей Розенхаус, Вы обвиняетесь в серии жестоких убийств, признаёте ли Вы свою вину?
- Признаю, - печально улыбнулся мужчина, опустив взгляд в пол.
- Вы приговариваетесь к смертной казни. Решение окончательное и обжалованию не подлежит. Прошу, - Кроу с вызовом посмотрел на него, палач поудобнее перехватил меч. Астарта продолжила смотреть на лицо бывшего любовника, как завороженная, не смея отвести взгляд. Асмодей тем временем бегло осмотрел толпу, заметив знакомую фигуру в первом ряду. И только ласково улыбнулся ей, пройдя к плахе и положив на неё голову. Асмодей продолжал смотреть на неё до последнего момента, пока палач с силой не опустил меч, и отрубленная голова печально известного Асмодея Розенхауса покатилась по эшафоту, остановившись перед глазами Астарты Хемвилл так, что остекленевшие очи Асмодея впились в так обожаемые им при жизни глаза его самой большой любви, пока Астарта смотрела на голову её самого большого разочарования. Астарта молчала, не содрогнувшись и не отстранившись, пока палач не прошёл к голове и не поднял её, демонстрируя возбуждённой толпе, тут же отозвавшейся ликованием и довольным улюлюканьем.
Ехали домой молча, не глядя друг на друга.
- Ты выгонишь меня из дома? - спокойно поинтересовалась Астарта, подняв глаза на Кроу.
- Нет.
- Разведёшься?
- Нет.
- Тогда что же последует за моими изменами?
- Ничего. Я слишком сильно люблю тебя, но я ещё зол и обижен. Ответь мне, - Кроу поднял руку, положив её на щеку жены. - Ты любила меня? Хотя бы немного.
- Да. Ты стал мне очень дорог. Теперь у меня нет никого, кроме тебя и наших сыновей, - Астарта подсела ближе, неожиданно прильнув к нему. Мужчина не стал спорить, растерянно улыбнувшись в усы, заключив её в свои объятия.
- Успокойся, всё будет хорошо, - генерал Хемвилл всегда успокаивал её, и делал это в очередной раз.
- Кроу, сделай мне одолжение... Дай мне немного денег и замолви словечко обо мне перед маршалом Лавином. Я хочу отправиться на фронт. Я ведь могу вернуться со своим званием полковника? - апатично поинтересовалась Астарта.
- Можешь, - только и выдохнул Кроу, с восхищением глядя на эту маленькую, слабую женщину, в которой горело безудержное желание жить, забыв о своей боли, желание биться с этим огромным миром, который иначе победил бы её саму.
***
- Маршал, наши прорвались в Игнисскую крепость! - счастливый молодой солдат, светловолосый и сероглазый, румяный после бега, забежал в палатку, с широкой улыбкой воззрившись на сидящую в окружении других командиров женщину в военном мундире, указывающую на очередную точку на карте.
- Ты ненавидишь моих детей от генерала Хемвилла, верно?
- Они невинны, за что их ненавидеть? Тем более, это твои дети, они наверняка будут такими же прекрасными людьми, как и их мать.
Астарта не сдержала улыбки. За пятнадцать лет она практически не изменилась, лишь вокруг глаз появилась сеточка морщинок, а прекрасные русые волосы тронула лёгкая седина.
- Отлично. Где поручик Хемвилл и подполковник Хемвилл? А, капитан? - с задором поинтересовалась маршал Хеммвил, тут же просияв.
- Морте остался в крепости, а Ариэль вернулся со мной, он сейчас подойдёт, матушка, - развеселившись, ответил Ромул.
Астарта подняла вверх указательный палец, и рассмеялись все, в том числе и сидевшие рядом с ней генералы и полковники.
- Это я дома тебе матушка, а здесь - маршал Хемвилл и точка!
- Слушаемся, маршал Хемвилл! - следом заглянул совсем молодой парнишка, черноволосый, с такими же бездонными ониксовыми глазами, как и у отца.
- Если бы у нас был ребёнок, как бы ты хотел его назвать?
- Даже не знаю... Наверное, девочку бы я назвал Либерти, а мальчика - Ариэль. Тебе нравится?
- Да, очень.
- Я бы хотел, чтобы у нас была девочка, похожая на тебя.
- Ха-ха, а если будет мальчик?
- Я буду всё равно счастлив, любовь моя.
Астарта поднялась на ноги, подойдя к обоим сыновьям и потрепав их по волосам. Те не выдержали, крепко обняв эту удивительную женщину. Астарта лишь печально прикрыла глаза, продолжая поглаживать своих детей по головам.
- Мои хорошие... Хватит, вам пора бежать. Обрадуйте остальных, - маршал Хемвилл отошла от них, с нежной улыбкой проводив юных поручика и капитана.
- До сих пор удивлён... Астарта, признайтесь, это ваш сын от того мужчины, Асмодея? - генерал Морфеус с любопытством взглянул на сослуживицу. У той ни одна мышца на лице не дёрнулась, Астарта лишь с вызовом посмотрела на него.
- Да, это мой сын и сын Асмодея Розенхауса. Многие догадываются об этом, но не говорят вслух. И я не позволю говорить. Дети не должны страдать за грехи своих родителей, - холодно бросила Астарта.
И никто не посмел спорить с этой когда-то тихой и слабой девчушкой с разбитым сердцем, а ныне одним из величайших маршалов во всей истории Синиса, принёсшим множество великих и громких побед.
- Кем бы ты хотела стать в этой жизни?
- Великим маршалом и твоей женой.
В груди приятно защемило, и Астарта улыбнулась этой сладкой боли, предаваясь воспоминаниям.
- Ты лучшее, что случалось со мной за долгое время. И я боюсь, что недостаточно хорош для тебя.
- О, глупенький, с чего ты это решил?
- Не знаю. Мне просто так кажется.
- Ты прекрасен. И единственное, чего я боюсь - это то, что ты покинешь меня.
- Когда наступит ночь и погаснет свет, когда ты почувствуешь себя потерянной и опустевшей, я дотянусь до тебя, где бы я ни был, чтобы указать тебе путь дальше. Поверь мне, родная, я любил тебя тысячу лет до того, как мы встретились, и буду любить ещё тысячу.
Ничего этого уже не будет. Опустевшие и разбитые, они забыли все клятвы и обещания, рассыпавшиеся для них в пепел. Хлопья пепла от несбывшихся надежд кружились над городом, теряясь в кровавом рассвете. И они тоже стали пеплом в кровавом рассвете.
- Пожалуйста, хватит. Ты всегда там, в моей голове, и меня тошнит от облика твоего лица в моих кошмарах. Пожалуйста, постарайся больше не сниться мне.