Пыль

Скрип ветхих сухих досок протяжно разражался по тесной комнате с затворенными красными шторами, преобразовавшими воздух в красноватую пелену. Худощавый высокий мужчина в строгом костюме и очках ходил из стороны в сторону, разнося и сортируя стеклянные баночки по полкам, заполняющим все пространство вдоль стен, чудом протискиваясь между этих рядов.
-Так, вот.. Где же.. А, ясно, значит сюда.
Он привстал на носки и поставил маленькую баночку: втиснул ее между других сосудов, уклеенных какими то этикетками, надписи на которых было плохо видно.
-Ага..
Он достал из кармана жилетки ситцевый платок и утомленно вытер им пот со лба.
-Сколько же дел накопилось.
Уставший, он вышел из комнаты. Свет был так же тускл во всём доме. На стенах висели картины в резных рамах.
Палец в кровавой луже, на другой человек на фоне часов, на третьей красовалась горсть пыли.
Подойдя к лестнице, он стремительно спускается, вызывая своим ходом чудную какофонию древесного оркестра.
Вот он проскальзывает взбудораженным шагом зал и садится за стол на кухне.
Он берет хлеб с миниатюрного подноса, обмакивает яство в блюдце, наполненное водой. С подразжиженного хлеба срываются густые капли, они падают на стол, и мелкие брызги разлетаются в стороны. Угрюмые облака бесцельно плыли по мартовскому небу.

Доктор Ф. был странным человеком.
Бывало, не спит целые сутки, день и ночь в работе. Бывает так чудесато: садится передохнуть, так и засыпает, раскинувшись на стуле в тесной комнате с тусклым светом и алыми шторами. Труд всей его жизни – Пыль.
Он мог бы говорить о ней не переставая несколько лет, если бы не испытывал нужду во сне и пище. Видел в этом нечто сакральное, не видимое простому человеку. Угасающая песнь, которой он не хотел позволить умолкнуть навсегда. Он был собирателем памяти и чувств, мыслей и процессов, но уже в иных проявлениях. Едкий вулканический пепел, остатки пород величественных сооружений цивилизации древности и сами люди, тела которых обратились в прах. Все это было его тихой песнью под куполом глубокого темного неба.
Где-то в его голове пели звёзды, мёртвые мысли и безмерно далёкие судьбы. Где-то далеко тайно, с осторожностью, надламывались цивилизации, брат убивал брата и кровь текла по земле.

Он неприкаянно спал и видел сны.

Жутко возвышающиеся склянки, отблескивающие тусклым светом ламп, вдруг начали качаться, а затем падать, разбиваясь с пронзительным грохотом. Пыль взмывала к небу, как будто это был морок. Доктор Ф. не дернулся, только шевельнул пальцем правой руки. И вот он сам начал тлеть. От порывов распахнувшегося окна его тело рассыпалось, мелкие песчинки взмывали в воздух и кружились в вальсе. К моменту, когда от него остался только выглаженный пиджак, брюки и очки, ничего не изменилось. Бесконечно далеко пели звёзды и он вместе с ними.