13 part
Мы одновременно посмотрели вверх. Подумала ли она то же, что и я: небо нынче сплошь затянуто облаками, звезд не видно и кажется, будто небо очень далеко.
– Ты все еще носишь монетку? – тихо спросила она, так и не дождавшись от меня ни слова.
Я кивнула и вытянула из-под блузки серебряный доллар на цепочке. Последний подарок Пэйтона. Ювелир по моей просьбе просверлил монету и продел в нее длинную цепочку.
Джоан слегка улыбнулась.
– Пэйтон верил, что в мире много хорошего, – заговорила она, дотронувшись до моего талисмана. – Он верил в любовь, в удачу и счастье и хотел, чтобы все это было у тебя. В этом смысл серебряного доллара, ты же знаешь. Он хотел для тебя самой лучшей жизни, какая только возможна.
– Я всегда буду любить его, ты мне веришь?
– Верю. – Джоан снова нежно обняла меня. – Но это не значит, что ты не вправе любить кого-то еще. Жизнь продолжается. Ты ведь нашла свое счастье, да, моя хорошая?
Я кивнула.
– Значит, ты поступаешь правильно. А теперь вернемся на вечеринку? Познакомь меня со своим женихом, пожалуйста.
* * *
После того как я познакомила Джоан с Гейджем и выпила еще один бокал шампанского, кто-то поставил Эрика Клэптона – Wonderful Tonight. Гейдж с улыбкой протянул мне руку:
– Наш танец, моя прекрасная невеста.
Он театрально закружил меня на импровизированном танцполе, и мы привычно подстроились под неторопливый ритм.
– А мать Пэйта довольно симпатичная, – шепнул он.
Гости уже тоже танцевали парами.
– Пэйтон, – поправила я. Меня раздражало это уменьшительное имя: покойного мужа никто, кроме Гейджа, так не называл. – Да, она замечательная. У нас с ней всегда были прекрасные отношения.
– Ну да. – Чуть помедлив, он добавил: – И ты собираешься поддерживать эти отношения и впредь?
Я высвободилась, посмотрела на Гейджа в упор:
– Разумеется. – Он промолчал, и я продолжила: – С какой стати мне их прерывать? – Интонация получилась сварливая, и я поспешила смягчить ее улыбкой.
Гейдж снова привлек меня к себе.
– Просто я подумал: когда мы с тобой поженимся, с этой частью прошлого можно бы и расстаться. Однако настаивать не буду. С виду она приятная женщина.
– Она мне родной человек, Гейдж. И это не изменится.
– Все правильно, – тут же ответил Гейдж.
Однако я уже не чувствовала, что все правильно: Гейдж, мне показалась, так не считал.
Как только доиграла музыка, Нэсса подскочила ко мне с очередным бокалом шампанского, и, сходя с танцпола, я осушила шампанское в два глотка. Подруга поглядела на меня с тревогой:
– Что-то случилось? – Она забрала пустой бокал и махнула официанту, чтобы принес еще.
– Ничего, – ответила я. Пузырьки шампанского постепенно наполняли голову легкостью.
– Из-за Джоан? – догадалась она. – Гейдж что-то сказал о ней?
Я кивнула и оглянулась на Гейджа, который с несколькими своими коллегами танцевал теперь под YMCA. Каким-то образом он ухитрялся и это делать клево.
– Да, – только и ответила я. Нэссе ведь ничего объяснять не нужно.
– Ты поступаешь правильно, даже не сомневайся, – сказала она.
Официант принес полный бокал. На этот раз я пила шампанское медленными глотками. Голова уже слегка кружилась.
– Точно?
– Безусловно, – решительно подтвердила она. – Джоан – часть твоей жизни. Так будет всегда. Без вопросов.
– Вот и хорошо.
Прошло еще несколько часов, дело шло к ночи, я выпила много шампанского, станцевала под дурацкую версию Call Me Maybe с Сэмми и Келвином, а потом Райли повезла их домой укладываться спать. Около десяти вечера я усадила Джоан в такси и попросила позвонить мне, как только она доедет. И снова танцевала с Гейджем, а он обнимал меня и уверял, что счастливее его нет никого на свете.
Около полуночи Стивен, приятель Гейджа, поставил Guns N’Roses – композицию Sweet Child O’Mine – и потащил Гейджа с парнями танцевать. Я присела у барной стойки и, прекрасно зная, что песня на самом деле не о ребенке, невольно снова задумалась о детях.
То ли от шампанского, то ли оттого, что мир вокруг меня словно кружился в веселом танце, но, уронив голову на стойку бара, я вдруг стала воображать, как бы все обернулось, если бы мы с Пэйтоном сразу, как только поженились, решили завести ребенка. Если бы я забеременела до его смерти, задолго до того, как яичники исчерпали свой ресурс? Сейчас нашему ребенку было бы одиннадцать. Часть Пэйтона осталась бы мной. Тоска стиснула мне горло.
Заиграли Rolling Stones. Гейдж подошел ко мне, обнял за плечи.
– Я тоже сегодня счастлив, – шепнул он.
Я не сразу сообразила, что плачу и что он решил, будто это от радости.
Я не стала его разубеждать, я ведь и правда была счастлива. Еще как! Многим ли выпадает в жизни второй шанс? И я стала целовать Гейджа взасос, пока Стивен и другие его друзья не засвистели одобрительно с другого конца барной стойки. Тогда я оторвалась от его губ и заглянула ему в глаза.
– Спасибо тебе, – торжественно произнесла я.
– За что? – усмехнулся он и поцеловал меня в лоб.