2. Через пару часов
Зеленая семерка осторожно пробиралась по узенькому просёлочному пути, погружённому в плотную темноту леса. Водителем был Иван , пристально наблюдающий через лобовое стекло за каждым поворотом дороги. Его пассажир, столичный следователь Евгений Боков, нервно ёрзал рядом, поглядывая то на карту, то на цифры с пейджера погибшего в аварии Ершова.
— Уверены ли вы, что эти данные приведут нас туда, куда нужно? — спросил Иван, коротко взглянув на Евгения.
— Вроде бы да, — ответил Евгений разложив карту у себя на коленях и глядя на бумажку с записанными числами из пейджера.
— Данные поступили прошлой ночью от неизвестного источника, указавшего на эту местность как место встречи с Ершовым.
Лучи фар выхватывали блестящие капли влаги на опавших листьях, дорога была полна острых изгибов. Глубокая ночь окутывала всё вокруг непроницаемо-черным покрывалом, оставляя видимость практически нулевой. Редкие уличные фонари лишь подчеркивали мрачность обстановки, высвечивая небольшие участки дороги.
— Заметил вот что, товарищ Боков— заговорил Иван, слегка сбавляя скорость.
— Почему кто-то станет открыто делиться такими точными координатами места нахождения похищённого человека? Может, это просто попытка запутать отца девочки?
— Ты считаешь, это подстава? — уточнил Боков.
— Вполне возможно. Уж больно подозрительно точное указание координат, сообщение поступило настолько срочно... Это похоже на попытку заманить его в западню.
-Нет, Ваня. Все слишком просто. Они хотели выкуп и ждали его на месте с деньгами, но по дороге случилась авария. Надо доехать и посмотреть, может там остались какие-то следы ребенка.
Размышления прервались, когда автомобиль спустился вниз по склону и остановился возле моста. Тут было совсем темно, фары слабо отблескивали на сырой земле.
Иван выключил мотор, повисла глубокая тишина, прерываемая лишь шорохом ветра среди верхушек деревьев.
— Кажется, приехали, — тихо сказал Иван, выходя из машины. Боков присоединился к нему, вооружённый фонарём.
Оглядевшись, мужчины обнаружили полуразрушенный мост — ни следов людей, ни автомобилей поблизости.
Пересекая старый мост, Боков замечает что-то неладное: на перилах лежит сумка. Обычная дорожная сумка, ничуть не привлекающая внимания днём, но ночью выглядящая подозрительной. Подойдя ближе, он инстинктивно открывает замок и заглядывает внутрь.
Сердце ёкает, дыхание перехватывает. Внутри сумки — крошечный ребёнок, младенец примерно месяцев пяти-шести. Малыш спит.
Следователь замер, осознавая серьёзность момента. Затем решительно достаёт рацию и вызывает оперативный отдел, а так же скорую помощь.
Быстро набрав номер экстренной службы, он объясняет ситуацию оператору, просит прислать врачей незамедлительно. Голос оператора звучит тревожно и неуверенно
Проходит долгих 10 минут.
Иван буквально почувствовал, как земля уходит из-под ног. Только секунду назад ребёнок дышал, и вдруг стало ясно, что малышка теряет сознание. До ближайшей больницы двадцать минут езды, и каждая секунда промедления грозит гибелью.
Он сорвал с пояса рацию и, борясь с паникой, крикнул в эфир:
— Господи, блять, приезжайте быстрее! Ребёнок умирает!
Голос охрип, слёзы выступили на глазах. Он судорожно рыдает, проклинает судьбу, собственное бессилие. Рация шипит и повторяет механически:
— Оставайтесь на месте, бригада уже выехала.
Ребёнок перестал дышать. Иван мгновенно падает на колени, складывает ладони лодочкой и делает искусственное дыхание. Сердце девочки перестало биться. Юноша понимает, что обязан сделать массаж сердца, и отчаянно ударяет кулаком по грудной клетке малютки.
— Живи, твою мать, живи! — истерично орёт он, заливаясь слезами.
— Скорая едет, прошу, продержись!
Приближающиеся сирены становятся громче, их звук режет слух, разрывает пространство. Наконец машина неотложки оказывается рядом. Медработники выскакивают, берут девочку, начинают реанимационные мероприятия. Спасатели работают профессионально, выполняя процедуры без лишней суеты.
Иван сидит на асфальте, грудь ходит ходуном, руки дрожат. Он плачет навзрыд, сокрушённый собственной беспомощностью. Мальчишка понял, что в такие моменты сила воли и храбрость не помогают, а ответственность становится невыносимо тяжёлой.
Следователь Боков опускает голову, ощущая тяжесть потери. Слишком плохо прошел его первый день в городе Курортный.
Вечером Евгений Боков вернулся в гостиницу. Чувство беспомощности и ярости смешалось в душе, достигнув критической точки. Потеря ребёнка, найденного в сумке на заброшенном мосту, привела его в бешенство.
При входе в номер Боков резко захлопнул дверь ногой, запустив ботинки в стену. Крики сорвались с губ автоматически, превращаясь в поток отборного русского мата:
— Вот чёртовы дебилы! Ну как можно было допустить такое?!
Запустив кулак в стенку, Боков рванулся к шкафу, швырнул одежду на кровать, перевернул стул. Адреналин пульсировал в венах, грозя взорвать голову изнутри.
Вслед за этим последовали удары ногами по мебели, хаотичные движения руками, разбрасывание вещей. Громко ругаясь, Боков топтал подушки, разбил зеркало, сорвал шторы, разбросал посуду.
Минуты необузданной агрессии сменялись вспышками отчаяния. Следователь рухнул на кровать, судорожно хватая воздух.
Тишину холодной ноябрьской ночи разорвал резкий звонок телефона. Мария проснулась мгновенно, инстинктивно включив лампу на тумбочке. Часы показывали половину второго ночи. Взволнованный голос сотрудника Ивана донёсся сквозь сонливую дремоту:
— Майор Петрова, немедленно приезжайте на старый мост . Нашли маленькую девочку...
Последняя фраза вызвала панический страх. Сердце сжалось от ужаса. Мария, забыв про одеяло, выскользнула из постели, отчаянно пытаясь одеться. Паника нарастала, заполнив каждую клеточку тела.
Взяла ключи и буквально побежала к машине. Через пятнадцать минут прибыла к мосту, оказавшись в центре толпы своих коллег. Запах сырости наполнял воздух, усиливая тревожность момента.
Труп маленькой девочки уже увезла скорая помощь.
— Сколько ей было? — прошептала она, едва дыша.
— Три-четыре месяца примерно, — ответил эксперт
— Господи, какая жестокость, — вырвалось у неё глухим криком.
— Так вы говорите, вы нашли её случайно? — спросил Мария, подавляя внутренне нарастающее волнение. Она постаралась выглядеть собранной и невозмутимой, но глубокий шрам горя, нанесённый потерей собственного сына, не давал ей спокойно воспринимать новость о жертве.
— Вас было двое на месте происшествия? Почему вы решили поехать туда вдвоём, почему не предупредили меня заранее?
Иван покраснел, видно было, что он чувствует вину за свою инициативу:
— Прошу прощения, товарищ майор. Просто не хотели терять ни минуты, думали, что девчонка жива и может спасти её жизнь.
Мария скрестила руки на груди, прислонилась к стене и тихо произнесла:
— Ладно, спасибо, что действовали быстро. Будем разбираться подробно позднее. Нужно подготовить протокол осмотра и зафиксировать показания свидетелей.
Оставив команду продолжать осмотр, Мария ушла домой, где погрузилась в глубокое горе и отчаяние. Едва войдя в спальню, упала на кровать, сотрясаясь от рыданий. Горькие слёзы капали на плечи, пропитываясь болью утраты и чувством вины.
Её собственный сын Миша, умерший два года назад часто являлся ей во сне. Сейчас воспоминания о сыне вызвали очередную порцию страданий. Потеряв любимого ребёнка, Мария поняла, что материнское сердце способно выдерживать невероятные нагрузки, но каждая потеря оставляет неизгладимый след.
Вспомнив собственное горе, поднялась, открыла аптечку и приняла снотворное. Сон пришёл легко, заполнив мозг сновидениями о мальчике, играющем на пляже. Морская волна омывала его ножки, солнце светило ярко, как летом детства.
Проснувшись утром, обнаружила себя мокрую от слёз, руки сжаты в кулаки, голос охрип от криков и плача. Но внутреннее решение созрело окончательно — убийца девочки должен быть пойман и осуждён. Только таким образом сможет оправдать свою миссию служения обществу и вернуть сыну немного покоя.