Глава 6: Предательница
Анита шла по территории «Барсы», стараясь не привлекать к себе внимание, но каждый шаг давался ей с трудом. Густой воздух вокруг казался тяжелым, и она всё время оборачивалась, как будто чувствовала за собой тень Пабло. Страх был невыносимым: сердце колотилось так, что иногда перехватывало дыхание. Ей казалось, что даже если она укроется в самой последней заштатной части стадиона, Пабло всё равно найдёт её и не позволит увидеть сына.
Шум вокруг был привычным — крики фанатов, ожидающих приезда футболистов, звук мяча, легкий смех и гул разговоров. Но для Аниты это звучало как призыв к опасности. Каждый звук казался предвестником беды.
Неожиданно, в панике, она резко повернулась и чуть не врезалась в кого-то.
— Ой! — вскрикнула она, вскидывая руки, но ей тут же прикрыли рот ладонью. Это был Педри.
— Тише! — шикнул он, увидев её перепуганное лицо. Он отпустил её и сразу же приобнял, сохраняя спокойствие. В его руках она почувствовала защиту, которая была ей так необходима.
— Педри, — еле слышно произнесла она, стараясь сдержать слёзы. — Я так благодарна тебе за помощь. Без тебя я бы не знала, что делать.
Он смотрел на неё с тревогой.
— Я не могу просто стоять в стороне и смотреть, что происходит с Матео, — ответил он. Его голос звучал спокойно, хотя в глазах читалась неприязнь к тому, что случилось. — Нельзя лишать ребёнка матери. Тем более такой, как ты.
Анита почувствовала, как её плечи немного расслабляются. Педри действовал на свой страх и риск. Но иначе он и не мог.
— Я знаю, — сказала она, и в её голосе промелькнуло смятение. — Это какое-то сумасшествие.
Гонсалес кивнул.
— Согласен, Ана. Но я обещаю помочь тебе. Я пытаюсь вразумить его, но пока он и слушать не хочет. Ты как вообще? У тебя есть деньги? Всё в порядке?
Анита глубоко вздохнула, стараясь подавить нарастающее давление эмоций. Педри был рядом, и это давало ей уверенность, но мысль о Матео не давала покоя.
— Порядком это назвать тяжело, — начала она, взгляд её потускнел. — Но я держусь. Я пытаюсь не падать духом. В последнее время я беру заказы на логотипы для небольших новых бизнесов. На еду, слава богу, хватает.
Брюнет внимательно слушал, кивнув, как будто пытаясь понять, через что проходит её душа.
— Это отлично, что ты нашла такую возможность, — произнёс он с искренней радостью. — Хотя это всё равно нелегко. Если у тебя появится необходимость, знаешь, что всегда можешь обратиться ко мне. Я не откажу в помощи.
Брюнетка мягко улыбнулась.
— Спасибо, Педри, — сказала она. — Мне это очень важно. Я не знаю, как бы справилась без поддержки других.
— Мне не по себе за Матео. Он не должен видеть, как его родители ссорятся. Это не то, что ему нужно, — продолжал он, сжимая руку Аниты. — Тебе нужно собраться с силами.
— Я знаю, — кивнула она, чувствуя, как в груди разгорается решимость.
— Давай, я проведу тебя к академии, — сказал Педри.
Она кивнула, стараясь показать уверенность, которую на самом деле не чувствовала.
Следуя за Гонсалесом, они прошли мимо нескольких зданий, и Анита старалась сосредоточиться на каждом шаге, пользуясь присутствием друга мужа как защитой. Они подошли к охраннику, который стоял у входа в академию. Педри дружески поздоровался с ним и произнес несколько слов.
— Всё будет хорошо, — произнёс он, заметив её нервное поведение. — Я позабочусь об этом.
Анита наблюдала за тем, как Педри говорит с охранником, пытаясь понять, что будет дальше. И вдруг прямо из здания вышла женщина, держа за руку её сына. Девушка не могла сдержать волнение, и её сердце забилось ещё быстрее.
— Матео!
В этот момент мальчик поднял голову, и их взгляды встретились. Он не успел осознать, что происходит, как, увидев Аниту, его лицо расплылось в улыбке.
— Мамочка! — закричал он и, не раздумывая, бросился к ней, обнимая так сильно, что Анита почувствовала, как радость переполняет её.
— Матео, мой любимый! — произнесла она, обняв сына и не в силах удержать слёзы счастья. Она ощутила, как все страхи и тревоги постепенно уносятся прочь с каждым его словом. Он был здесь, и это главное.
Женщина, стоявшая рядом, улыбалась, наблюдая за этой встречей. Это было мгновение, когда мир на мгновение остановился, и Анита позабыла о всех трудностях, что нависали над ними. Она снова была мамой, и, обнимая сына, чувствовала, что ради него готова на всё.
— Я тебя так сильно люблю! — шептала она, гладя его по волосам и вдыхая запах его маленького тела.
Матео отступил на шаг, чтобы посмотреть на неё, и в его глазах светилась радость.
— Я тоже, мамочка! Почему ты больше не приезжаешь к нам с папой?
Анита замерла; её сердце сжалось от этого вопроса.
— Всё будет хорошо, мой дорогой, — сказала она, стараясь говорить уверенно. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы мы снова были вместе.
Девушка, чувствуя радость от встречи, едва ли осознавала, насколько изменился её сын. Она внимательно оглядела его и начала замечать детали, которые раньше ускользали от неё. Матео похудел; его щёчки больше не были такими упругими, а кожа приобрела бледный оттенок. Глаза, обычно светившиеся от игр и жизни, теперь выглядели красными и грустными, полными тоски и вопросов.
— Как ты себя чувствуешь, котёнок? — спросила она, стараясь подавить в себе тревогу. Но её голос всё же дрогнул.
Матео опустил глаза, и Анита почувствовала, как что-то щемит у неё в груди.
— Мне грустно без тебя, мам, — вымолвил он тихо. Его голос звучал так, будто он старался сдержать слёзы. — Папа говорит, что так будет лучше для меня, но мне плохо. Я скучаю. Почему ты не возвращаешься?
Эти слова, полные уязвимости, словно острыми лезвиями вонзились в сердце Аниты. Она чуть прикусила губу, чтобы сдержать слёзы.
— Я знаю, мой любимый, — произнесла она, обняв его ещё крепче. — Я тоже скучаю. Я хочу быть рядом с тобой. Но сейчас у нас очень сложное время. Я делаю всё возможное, чтобы быть с тобой.
Матео смотрел на неё с надеждой, но в его глазах всё ещё читалась печаль.
— Папа говорит, что я должен быть сильным, но иногда мне страшно, — произнёс он, наклонив голову.
Анита опустила руки на его плечи, стараясь донести до него всю свою любовь и поддержку.
— Ты самый смелый мальчик, и я горжусь тобой. Но ты не должен быть сильным один. Я здесь, я всегда рядом с тобой, даже когда меня нет.
Она видела, как он старается взять себя в руки, но слёзы всё же блестели в его глазах. В этот момент Анита поняла: она точно не может отступить. Ей нужно было сражаться не только за себя, но и за его спокойствие и счастье.
— Я сделаю всё возможное, чтобы вернуться к тебе, — повторила она, стараясь говорить с максимальной уверенностью.
— Обещаешь? — спросил Матео, и в его голосе звучала надежда.
— Обещаю, — ответила Анита, и в её голосе звучала твердость, даже когда в душе бушевали страхи. — Я буду бороться за нас. Ты и я. Никто не сможет нас разлучить, если мы будем вместе.
Она почувствовала, как его маленькое сердечко бьётся рядом с её, и этот ритм давал ей силы.
Женщина, стоявшая неподалёку, мягко прервала их трогательный момент.
— Извините, но через пять минут у Матео начинается урок, нам пора, — произнесла она, стараясь быть деликатной.
Анита, заметив это, улыбнулась своему сыну, стараясь оставить у него хорошее настроение.
— Всё будет хорошо, мой дорогой. Тебе пора в класс, — произнесла она, гладя его по плечу.
Но реакция Матео оказалась неожиданной. Он совершенно не хотел расставаться.
— Нет, мама! Я не хочу! — воскликнул он, и в его глазах снова заблестели слёзы. — Папа не разрешит мне встречаться с тобой! Я не хочу, чтобы ты уходила!
Анита не могла сдержать всплеск эмоций. Её сердце разрывалось; эти слова ранили её глубже, чем тысяча мечей. Она почувствовала, как по её щекам катятся слёзы.
— Я не хочу тебя оставлять, Матео, — произнесла она с болью в голосе. — Но так надо. Я могу приехать завтра, хочешь?
Мальчик всхлипывал, не в силах взять себя в руки. Страх и печаль овладели им, и он вскрикнул, как будто весь этот ужас вдруг выплеснулся наружу.
— Мам, пожалуйста! Не уходи! — умолял он, его маленькое тело тряслось от всхлипов.
Анита прижала его к себе, но это не успокаивало ни её, ни его. Она чувствовала, как нарастающая тревога в груди затмевает всё вокруг.
Педри, пытаясь помочь, подошёл ближе и положил руку на плечо Матео.
— Слушай, мой маленький друг, — произнёс он уверенно. — Твоя мама вернётся. Она очень тебя любит, и она всегда с тобой, даже когда её нет рядом.
Но Матео только сильнее прижался к Аните, протестуя всем сердцем.
— Нет, я хочу, чтобы она осталась! — вымолвил он, его голос становился всё тише, но от этого не менее настойчивым.
Анита знала, что все её слова о надежде и любви уходят в никуда, когда её сын так страдает. Она вдыхала его запах, обнимала так крепко, как могла, испытывая всю нежность и любовь, которые не могли быть достаточно сильными, чтобы избежать их разлуки.
— Матео, — произнесла она сквозь слёзы. — Ты должен оставаться сильным, какой ты и есть. Я вернусь и сделаю всё, чтобы мы снова были вместе.
В этот момент она видела, как его беззащитное выражение преображается в грусть и страх, и это было самым тяжёлым, что ей приходилось видеть.
— Всё будет хорошо, — твердо произнесла Анита, с трудом сдерживая слёзы. Педри продолжал говорить с Матео, отвлекая его и пытаясь внести хоть немного спокойствия в эту суматоху.
— Ты ведь сможешь завтра приехать, правда? — спросил мальчик, глядя на неё с надеждой.
— Обещаю, — добавила Анита, стараясь сохранить искорку надежды в глазах сына. — Я обязательно приеду.
Но даже с этими словами реальность давила на неё тяжёлым бременем. Всё, что она могла сделать в этой ситуации — это обнимать его и надеяться, что вместе они найдут способ справиться с трудностями, которые бросила им жизнь.
Мальчик, всё ещё крепко обняв маму, вдруг заметил, как женщина подошла ближе; в её взгляде читались тревога и сочувствие.
— Матео, время идти, — произнесла она тихо, протянув к нему руку.
Он посмотрел на Аниту; губы его дрожали от сдерживаемых всхлипов.
— Мам, не уходи! — всхлипывал он, и слёзы текли по его щекам, оставляя на них влажные следы.
Девушка не могла сдержать слёз. Она смотрела на своего сына, и её сердце разрывалось от того, что она не может быть рядом с ним, когда ему так тяжело.
— Я рядом, всегда рядом, — прошептала она сквозь слёзы. — Я тебя люблю, Матео. Всё будет хорошо.
Женщина потянула руку к мальчику, но он сложил руки на груди и отпрянул, словно защищаясь от новой угрозы.
— Мам! — всхлипывал он, внутренне борясь с желанием подойти к ней. — Я не хочу!
Сердце Аниты гудело от боли, и в тот момент она почувствовала огромную безысходность. Она и сама была в замешательстве от того, как вести себя. Матео, наконец, решившись, подошёл к женщине, но в его глазах всё ещё стояли слёзы. Он прижал её руку к своей, не в силах отвести взгляд от Аниты.
— Мам, вернись завтра, пожалуйста, — прошептал он, его голос звучал так, будто он держался за последнюю соломинку.
Анита не могла сдержать слёз, которые стремительно катились по её щекам. Она была одной ногой в разлуке и одной — в надежде на то, что завтра будет лучше.
— Я вернусь. Обещаю. Ты — мой самый лучший друг, и никак не позволю, чтобы это изменилось, — сказала она.
Матео, вздохнув, с трудом протянул руку, и женщина мягко потянула его за собой. Как только они начали отдаляться, мальчик обернулся, и его глаза встретились с Анитой в последний раз.
— Мам, я люблю тебя! — закричал он, слёзы вновь струились по его щечкам.
— И я тебя тоже, Матео! Всегда буду любить! — ответила она, и их взгляды переплелись; каждая эмоция омывала её и переходила к нему, как невидимая связь.
Женщина забрала Матео и, весело улыбаясь, пошла вместе с ним к академии.
Педри шагнул вперёд и обнял Аниту, стараясь поддержать её.
— Ты сделала всё, что могла, — сказал он мягко. — Он знает, что ты его любишь, и эта любовь поглотит все напрасные сомнения.
Анита лишь кивнула, не в силах произнести ни слова. Эмоции брали верх; облегчение, смешанное с печалью, наполняло её. Но она точно знала: это не всё, что она могла сделать...
***
Педри молча проводил Аниту до ждавшего у дороги такси. В воздухе висела тишина, нарушаемая лишь тихим всхлипыванием девушки. Он открыл дверцу, помог ей устроиться на заднем сиденье и, убедившись, что она в порядке, закрыл дверь. Девушка бросила на него последний полный благодарности взгляд, прежде чем машина тронулась, увозя её прочь.
Гонсалес вздохнул и развернулся, чтобы вернуться в спортивный городок. Его мысли были переплетены тревогой за Аниту и злостью на Пабло. Он шёл медленно, погружённый в собственные раздумья, пока не достиг ограды, отделявшей тренировочную зону от остальной территории.
Едва он переступил через забор, как позади раздался знакомый резкий голос.
— Где ты был? — спросил Гави.
Педри резко обернулся. Пабло стоял в нескольких шагах, руки сложены на груди, губы сжаты в тонкую линию. В его глазах плескалось неприкрытое недовольство, которое казалось, прожигало дыру в воздухе.
Брюнет вздохнул, стараясь сохранять спокойствие.
— Нужно было забрать зарядку для телефона из машины, — ответил он, стараясь говорить ровно.
Пабло усмехнулся, но в этой усмешке не было ни грамма веселья. Скорее, она была полна сарказма и скрытой угрозы.
— Ах, зарядку? А может, ты помогал моей жене дойти до машины?
Педри закатил глаза. Он прекрасно знал, к чему клонит Пабло, и ему вовсе не хотелось вступать в бессмысленный спор.
— Во-первых, вы расстались, — подчеркнул он каждое слово. — А во-вторых, ты серьёзно? Ты действительно думаешь, что я...
— Что ты пытаешься влезть в дела моей семьи? — закончил за него Пабло, приближаясь на шаг. — Я думал, что могу доверять своему лучшему другу, рассказывая о своей личной жизни.
Педри вздохнул, стараясь унять поднимающуюся волну гнева. Ему хотелось объяснить Пабло, что дело вовсе не в Аните, а в их сыне — Матео, который страдает из-за их вражды. Но он понимал, что сейчас это бесполезно. Пабло был ослеплён ревностью и злостью.
— Я просто пытаюсь помочь, Пабло, — сказал он, стараясь говорить как можно спокойнее. — Я вижу, как страдает Матео, и не хочу, чтобы он рос в атмосфере ненависти.
Тот лишь презрительно фыркнул.
— Не учи меня, как воспитывать моего сына, — процедил он сквозь зубы. — Лучше следи за своими руками. Держись подальше от моей семьи.
Слова Гави ударили Педри сильнее, чем любой физический удар. Он не ожидал такой реакции от своего лучшего друга, человека, которого знал уже лет пятнадцать точно, с которым делил победы и поражения, радости и горести. Внезапно всё то доверие, что существовало между ними, казалось хрупким стеклом, готовым вот-вот разбиться вдребезги.
— Пабло, — начал Педри, голос его дрогнул. — Ты совсем не похож на себя. Я не узнаю тебя.
Гави, казалось, даже не слушал.
— Не прикидывайся святошей, — прошипел он, шагнув ещё ближе. — Ты прекрасно понимаешь, что происходит. Ты пользуешься ситуацией.
— Пользуюсь ситуацией?! — воскликнул Гонсалес, его голос повысился. — Ты хоть немного думаешь о том, что говоришь? Я помогаю Аните, потому что она мать Матео, а Матео — твой сын! Тебе нечего противопоставить этим фактам, кроме своей никчёмной ревности!
Пабло стиснул кулаки.
— Ревность?! Ты смеешь говорить о ревности?! Она моя жена! И ты вмешиваешься в то, что тебя не касается!
— А как насчёт того, что это касается моего друга? — парировал Педри. — Ты забыл, кто мы друг другу? Мы должны быть командой, как раньше, а не вот так… Вместо того чтобы поддерживать друг друга, ты бросаешься обвинениями, как какая-то истеричная девчонка. Посмотри на себя!
Гави сжал кулаки, его лицо стало багровым.
— Я знаю, что делаю! — рявкнул он, шагнув к Педри. — И эта женщина… она не будет приближаться к Матео! Я этого не допущу!
Гонсалес отступил на шаг, но не от страха, а от удивления. Он не ожидал такой агрессии. Вместо того чтобы попытаться рационально объяснить ситуацию, Гави выбрал путь открытой конфронтации.
— Ты ослеплён, Пабло! — крикнул Педри в ответ. — Ты не видишь, что творишь? Матео страдает, Анита страдает, а ты… ты тоже страдаешь и прячешься за стеной своей ревности и гнева!
— Ты смеешь говорить о ревности? — мужчина рассмеялся, его смех был коротким, резким и полным презрения. — Она моя жена! А ты, мой лучший друг, лезешь в мою семью!
— Я лезу? — Педри усмехнулся, чувствуя, как его собственный гнев начинает закипать. — Как ты можешь не видеть очевидного? Матео нуждается в матери! А ты забираешь её у него!
— Она не достойна его! — Пабло процедил сквозь зубы. — Она предательница!
— А ты? — Педри встретил его взгляд, не отступая. — Ты тоже предатель, Пабло! Ты предаёшь своего сына, свою семью, свою дружбу! Ты заменяешь любовь на гнев, а понимание — на обвинения!
— Замолчи! — прорычал Пабло, его кулаки сжались до белых костяшек. Он сделал шаг вперёд, и Педри почувствовал, как запах гнева ударил ему в лицо.
— Нет, я не замолчу! — ответил Педри, не отступая. — Я буду говорить, пока ты не откроешь глаза и не увидишь, что происходит на самом деле! Пока ты не поймёшь, что разрушаешь всё, что у тебя есть!
Пабло резко взмахнул рукой, почти задевая Педри. Воздух между ними трещал от напряжения, и казалось, что вот-вот произойдёт физическое столкновение.
— Я не хочу больше разговаривать с тобой на эту тему! — прошипел Гави, его голос был напряжён до предела, напоминая рычание зверя, загнанного в угол. — И не смей больше приближаться к моей семье!
Гонсалес посмотрел на друга, на этого человека, которого знал так хорошо, и увидел в его глазах не просто гнев, а глубокую, всепоглощающую боль и растерянность, спрятанные под маской ярости. Он тяжело вздохнул, понимая, что сейчас уже не до объяснений.
— Как хочешь, — сказал Педри, поворачиваясь и уходя. — Только не плачь потом, когда поймёшь, что угробил жизнь своего ребёнка.
***
Анита стояла перед знакомыми воротами, их кованые завитки казались ей особенно холодными и неприветливыми. В её глазах застыла усталость, а на щеках – следы слёз. Быстрым движением она вытерла одну из них, стараясь сдержать подступающую дрожь. Затем, глубоко вдохнув, она нажала кнопку звонка. Звук пронзительного сигнала разорвал тишину, но ответа не последовало. Она позвонила ещё раз, с большей настойчивостью, но результат остался прежним – лишь молчание, гулкое и пустое.
Слегка приоткрыв калитку, Анита заглянула во двор. Дом, обычно приветливо освещённый, тонул в темноте. Ни одного огонька, ни одного признака жизни. Пустота. Она вздохнула тяжело и горько, полный отчаяния и бессилия. Опираясь о холодный металл ворот, она опустила голову, чувствуя, как усталость пронизывает её насквозь. Казалось, что весь мир вокруг замер в ожидании, а её собственное сердце застыло в предчувствии чего-то недоброго.
Внезапный звук приближающегося мотора вырвал Аниту из оцепенения. Из-за поворота показалась машина, и из неё вышел Пабло. Его лицо было искажено раздражением, губы сжаты в тонкую сердитую линию. Он остановился перед Анитой, взгляд его был полон недоумения и… гнева.
— Что ты здесь делаешь?! — рявкнул он.
— Я пришла поговорить, — тихо произнесла она.
— Я все равно не дам тебе увидеться с Матео! — холодно произнёс он, направляясь к воротам. Анита побежала за ним.
— Пожалуйста, Пабло, — её голос дрогнул. — Просто выслушай меня.
Мужчина остановился, но не обернулся. Его спина, напряжённая и твёрдая, как гранитная стена, говорила о его непреклонности. Анита, набравшись смелости, быстро шагнула к нему, почти бегом преодолевая расстояние между ними. Она подняла взгляд и встретилась с его глазами. Вблизи она увидела, как сильно он напряжён, как сжаты его челюсти.
— Я не могу жить без Матео, — прошептала она, её голос был едва слышен, но в нём звучала такая глубина отчаяния, что даже мужчина почувствовал её боль. — Я готова на всё ради него. Я готова сдаться, Пабло. Делай со мной всё, что хочешь, но, пожалуйста, позволь вернуться к сыну.
На секунду, всего лишь на мгновение, Аните показалось, что в глазах Пабло что-то блеснуло. Какая-то искра — может быть, сочувствие или просто слабость. Но эта надежда погасла так же быстро, как и появилась.
Он приблизился к её лицу, нависая над ней своей мощной фигурой. Его дыхание коснулось её щеки — холодное и отчуждённое.
— Мне даже касаться тебя мерзко, — прошипел он, его слова были холоднее зимнего льда. В его голосе не было ни капли сожаления — только отвращение и безграничная боль.
Резким движением он распахнул ворота, словно отбрасывая её как мелкий мусор, и вошёл в дом, оставив Аниту стоять одну у ворот с разбитым сердцем и горькими слезами, которые теперь текли свободно, оставляя мокрые полосы на её щеках. Тишина обрушилась на неё всей своей тяжестью, прерываемая лишь её рыданиями. Теперь она точно перепробовала всё.
***
Анита сидела за кухонным столом, освещённым лишь тусклым светом монитора. На экране компьютера мелькали строки открытого заказа — безмолвное свидетельство незавершённых дел, которые сейчас казались бесконечно далёкими и неважными. Её голова была опущена, лицо спрятано в кулак, а плечи дрожали от сдерживаемых рыданий. Горькие слёзы стекали по пальцам и капали на тёмное дерево стола, оставляя маленькие влажные пятнышки, похожие на следы невидимых ран.
Напротив неё, с другой стороны стола, сидел Феликс. Лицо его было искажено тревогой и явным раздражением. Он смотрел на Аниту, и в его взгляде смешивались сочувствие к её боли и гнев на её поступки. Несколько секунд он молча наблюдал за ней, прежде чем нарушить тишину.
— Ана, — произнёс он, и в его голосе слышалась смесь упрека и заботы. — Ты совсем дурочка?
Анита вздрогнула, но не подняла головы. Её рыдания лишь усилились.
— Ты зачем поехала унижаться перед ним? — слова Жуао прозвучали резко, как пощёчина. Он не кричал, но в его голосе было столько разочарования и бессилия, что это ранило не меньше. — После всего, что он сказал? Что сделал? Зачем, Ана? Ты что, совсем себя не уважаешь?
Анита лишь мотнула головой, не в силах ответить. Слёзы душили её, а унижение, испытанное у тех ворот, было ещё свежо и жгло её изнутри. Слова Феликса, хоть и резкие, были лишь эхом её собственных горьких мыслей.
Мужчина тяжело вздохнул, видя её состояние. Злость в его глазах сменилась глубокой, почти физической болью за неё. Обойдя стол, он аккуратно присел рядом, осторожно придвигая свой стул. Затем он протянул руку и мягко взял её мокрые от слёз ладони в свои. Её кожа была холодной и дрожащей.
— Ну-ну, Ана, — тихо проговорил он, сжимая её руки. — Не надо так. Нельзя так убиваться.
Он ласково погладил тыльную сторону её ладони большим пальцем.
— Я знаю, что сейчас тебе кажется, будто это конец света. Что выхода нет. Но это не так. Ты сильная. Ты справишься. Справишься со всем этим.
Анита, не отнимая рук, подняла на него заплаканные глаза. Лицо её было бледным, губы дрожали.
— Нет, Жуао, — прошептала она, голос её был хриплым от слёз. — Ты не понимаешь. Я не могу. Я не могу жить без Матео. Это… это невозможно. Моё сердце просто… не бьётся без него.
Феликс сжал её ладони крепче, его взгляд стал серьёзным и сосредоточенным.
— Мы найдем способ, — сказал он уверенно; его голос был тихим, но наполненным силой. — Вместе. Мы всё наладим. У тебя есть я. Ты не одна.
Он немного помедлил; его взгляд скользнул по её заплаканному лицу и задержался на губах.
— Знаешь… — начал он медленно, его голос понизился почти до шёпота. — Тебе сейчас нужен кто-то рядом. Кто будет искренне заботиться о тебе. Кто поможет тебе встать на ноги. Кто…
Он смотрел прямо в её глаза; в этом взгляде не было ни жалости, ни упрека — только глубокая нежность и обещание. Слова, которые он не произносил вслух, казались громче любого крика. Он говорил о ком-то, кто может стать её опорой, защитой и светом в этой темноте. И в том, как он смотрел на неё и как сжимал её руки, она начала понимать, о ком именно идёт речь.
Анита приоткрыла губы, словно хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Смысл его слов — их истинный подтекст — медленно начинал доходить до неё. В её заплаканных глазах заблестела искра понимания, смешанная с растерянностью и чем-то ещё — чем-то неуловимым.
Они смотрели друг на друга; в глазах Аниты отражалась её боль, но теперь к ней примешивались удивление и смутное предчувствие. В глазах Феликса читалась забота, решимость и что-то глубоко личное, что он долго скрывал. Воздух между ними наэлектризовался; тишина стала оглушительной.
Без единого слова Жуао медленно подался вперёд. Его взгляд не отрывался от её губ; он приближался плавно и неотвратимо, словно следуя какому-то внутреннему порыву.
Анита замерла; её тело напряглось, дыхание перехватило. Она не отстранилась и не двинулась — просто сидела, глядя на его приближающееся лицо, совершенно не в силах пошевелиться или даже подумать.
От Автора:
вся актуальная информация
tg/tiktok: spvinsatti