BLACKBERRY

«Мода как еда. Вы не должны зацикливаться на одном блюде»
— Кензи Тамада

Хлопья снега вновь заменил противный дождь. Он пробирал дрожью до костей, обгладывая их холодом и неприятным мокрым ощущением. Если дождь - то только ливневый, а не моросящий. Девушка прыгала через лужи, но занятие это было бесполезным, учитывая её насквозь мокрую обувь. Скрываться от веления природы не хотелось, поэтому Моника почти никогда не брала с собой зонт. Пробегая через трамвайную линию по пешеходу, обгоняя недовольных парижан, её улыбка сияла среди всей этой январской пасмурности. А её ярко-красное пальто и берёт выделялись на чёрно-белом городском фильтре. Да, не смотря на погоду и всё, что не доставляло Монике удовольствия, она улыбаясь, по детски перепрыгивая лужи. Все её колготки были в разводах грязи, но это даже забавляло её. Ведь сегодня они с Бенедиктом наконец-то увидятся. Пробегая мимо табачных киосков и хлебопекарных заведений, её внимание, сквозь шум моросящего дождя и ворчания людей, привлёк ораторский женский голос.
— Внимание-внимание, свежий выпуск журнала «la façon» — «Провоцировать и раскрывать скелеты в шкафу высшей моды». Он такой же глянцевый, как самый обсуждаемый герой нашего журнала! Еженедельный выпуск произведёт на вас впечатления, ответы на самые главные вопросы, которые заставляли вас задуматься! Какая она - новая коллекция от бренда "BLACKBERRY"! Почему Дороти ди Арно отказалась от сотрудничества с журналом "la façon"? Как тяжелый характер, коллекционирование, и нездоровые увлечения основателя "BLACKBERRY" повлияют на его репутацию и карьерный рост?...
Женщина продолжала кричать, привлекая внимание прохожих. Кажется, дождь не был веским поводом прекращать работу. Монику зацепила лишь одна фраза, из-за которой она, будучи не увлекаясь подобным чтивом, купила журнал, на обложке которого красовался Бенедикт с хищной улыбкой. Моника невольно залюбовалась, стоя под огромным зонтом рядом с женщиной.
— Понравился? Даже не получится его внимание привлечь, как бы ярко не одевалась, он то и вправду глянцевый - расслабленно проговорила продавщица журнала, отпив горячий чай из термоса. Видимо, даже ораторам нужен был отдых. Моника вдруг почувствовала себя очень смело, поэтому изподлобья посмотрела на собеседницу.
— Я, знаете ли, его жена будущая. Кстати, он скоро подъедет за мной вон к тому, - девушка указала пальцем с колечком на здание, — магазинчику нижнего белья. А я как раз бегу туда, чтобы его порадовать.
Женщина вдруг рассмеялась.
— Ну а я тогда жена Эмманюэля Макрона!
— Смейтесь-смейтесь, но на магазинчик поглядывайте, - подмигнула ей Моника и побежала к небольшому зданию, в окнах которого виднелись высокие стройные манекены в кружевных комплектах.

Бенедикт назначил встречу с Моникой спустя долгое время после разговора с Кристел де Бастьен и своих внутренних раздумий. Всë это время он был под большим напряжением, сам не понимая, почему это всё его так задевает. Проще навязывать, что тебя просто влечёт, чем принять для себя факт наиболее высшего проявления чувств.
Стеклоочистители не справлялись со своей задачей по максимуму. Погода стояла отвратительная, но Бенедикт мыслями был в другом месте. Стоя на очередном светофоре, он вдруг осознал, с какой силой сжимает руль и мгновенно расслабил руки.
"Ты часто произносишь подобные прощальные речи, - приободрил он себя, — "в этот раз будет так же легко и беспоследственно". Но он понимал, что так не будет. Он не боялся её реакции, слов, своих действий в этот момент. Но от одной мысли, как он будет смотреть ей в глаза, в её прекрасные зелёные глаза с бурым отливом, ему становилось очень тоскливо и гадко на душе. Бенедикт подъехал по адресу. Пока ждал девушку, вышел из машины, и отдал себя в руки стихии. В его густых волосах путались маленькие капли, протекая по апатичному лицу. Светлое пальто и костюм промокли до самой недоступной нити, когда послышался звук открывающейся двери. Она буквально прыгнула ему в объятия. Еë ярко-красный наряд заставил Бенедикта проморгаться. Сначала он был серьёзным, но затем улыбка расплылась на его лице, тёплая и такая же светлая, как сама Моника. Она вжималась в его торс, а он, будто высокий кедр, обволакивая руками-ветвями, укачивал ее в своих обьятиях, положив голову на её макушку. Нежный, тёплый аромат, исходивший от её волос, заставил сердце мужчины трепетать и на секунды забыть обо всём, погружаясь в сандаловый мираж. Но сегодня это всё должно закончится. Ведь с этими отношениями появилось очень много проблем. Натянутые отношения с многими журналами, провокационные статьи, которые, не смотря на ажиотаж, не нравилось Бенедикту, застой в творческом процессе и проблемы с продажами. И никто не мог заметить этого. Никто, кроме Моники. Но когда девушка спрашивала у Бенедикта, что тревожит его бессоными ночами, он молчал. Ведь всё, что связано с творческим процессом, должно оставаться только у него в голове. Как хорошо, что Моника не лезла в дела высшей моды, и вообще, казалось, её ничего не интересовало помимо него самого. Это было удивлением. А так же предлогом, чтобы расстаться мирно и тихо, так как она не узнаёт его тайн. И никому он не мог открыться, потому что вокруг находились одни завистники. Он, возможно, понимал суженный процесс своих суждений, но жил так очень долго, и это было правильно. Продовщица журналов удивлённо смотрела вслед проезжающей мимо Ferrari F8 Tributo с самым завидным холостяком Парижа за рулём.

Они приехали к нему. Январский дождь сделал все для того, чтобы пара замёрзла, даже находясь в машине.
— Высуши волосы и одежду, чтобы не заболеть, я пока разогрею что-нибудь поесть, ладно?
— Конечно, - она чмокнула его в щеку, заглядывая в серые, как мокрый асфальт, глаза.
Бенедикт отправился на кухню. Накрытые полотенцем круассаны, которые ждали своей участи в плетенной корзине. Он поставил их разогреваться в микроволновку, а сам начал делать кофе в джезве. Его высокий и мускулистый стан сосредоточено следил за уровнем поднятия кофейной пенки, чтобы затем убрать её с огня и налить в чашку. За короткий промежуток времени, что они провели с Моникой, он выучил ее наизусть, поэтому добавил много сахара и молока.
Девушка разделась, хаотично раскидав одежду по сушилке. Волосы мучать феном не стала, лишь обмотала их полотенцем и вышла в одном новом бельё в комнату, где оказалась у Бенедикта первый раз. Купленный ею журнал покоился на постели. Моника упала на неё животом вниз и перебирая ногами, стала листать свою покупку в надежде обсудить с Бенедиктом что-то новое. То, что она узнаёт в статьях и разделах.
Броский дизайн в фиолетовый горох, пастельные тона в экспозиции новых кроев и смелых дизайнерских решений. Она лишь пробежала взглядом по нудной статье по мотивам некого Лоуренса Ришара, выискивая новую коллекцию Бенедикта, которую он тщательно скрывал от девушки. Говорил, что это будет секрет, когда она придет на его показ в марте. Пролистывая страницы, она вдруг вспомнила, что не открывала его подарок на Рождество. Хотела сделать себе томительный сюрприз 1 февраля, до которого осталось совсем чуть-чуть. Моника наконец-то нашла раздел с новой коллекцией его гардеробов. Некоторые она видела, поэтому с гордостью проводила пальцами по глянцевым страницам. На следующей её ждал яркий, необычный мужской костюм небесно-голубого цвета с множеством цепей и аксессуаров, который 100% привлекал к себе внимание. Название костюма сбоку аккуратными каллиграфическими буквами «Lourens».
"Так странно"- подумала Моника. Она, конечно, знала, что мужчина вдохновился журналистом создать этот костюм, но чтобы называть его именем? Моника вернулась к той статье, под которой была подпись «Материалы взяты из статьи Лоуренса Ришара».

«В недавней статье Лоуренса Ришара из журнала «HAUTE COUTURE», на вопрос "Кто или что эта муза вдохновения", благодаря которой Бенедикт де Бастьен создал свою юбилейную пятую коллекцию, кутюрье ответил следующим образом, ещё раз подтверждая наше предположение о множестве его интимных связей:
"...довольно редко когда встретишь одну музу на всю жизнь. Это то же самое, что если бы я сейчас вдохновился вашими глазами и создал ярко-голубой мужской костюм с чёрными запонками, как ваши узкие зрачки. Но, могу ли я всю жизнь восхищаться вашими голубыми глазами? Само понятие "муза" для меня - эфемерно. Непостоянное, сумбурное, быстрое. Иногда, на каждый гардероб нужна своя муза.
— То есть, вы хотите сказать, что для вас частая перемена вдохновляющей частицы - норма творческого процесса?
— Да, именно так я ответил на вас вопрос. Но, не исключено, что когда-нибудь мне придётся поменять своё мнение. Но это наврядли..."
На этой неделе хозяин "BLACKBERRY" поделился с нашим журналом некоторыми секретными гардеробами, чтобы мы представили их на своих страницах. Среди них, как и говорил Бенедикт де Бастьен, оказался костюм под именем "Lourens", а на вопрос нашей журналистки "Планируется ли ещё гардероб с чьим-нибудь именем?" кутюрье загадочно ответил "Это сюрприз". Чтож, все мы прекрасно знаем, что такие "сюрпризы" для Бенедикта не редкость, и некоторые умопомрачительные наряды названы в честь его бывших любовниц, которых он, скорее всего, после выпуска гардероба, просто бросает. Выбирая самые популярные, такие например, как платье "Андреа", костюм "Катерина" и комбинезон "Анастейша", уже не говоря о других! Удивительно, что после громкого скандала с нашим журналом, Бенедикт совсем не заботится о своей репутации и продолжает чернить имя не без того чёрной ягоды "BLACKBERRY" своим коллекционированием девушек и работниц... "
Моника лежала с открытым ртом. В её голове промелькнуло полностью восстановленное воспоминание из бассейна с Дороти.
«— Он хорош собой, всегда педантичен с женщинами, богат, известен - ну разве не прекрасный вариант?, - Моника не понимала, провокация это или нечто иное, но она просто молча пила свой коктейль.
— Жаль только коллекционирует их, - вздохнула Дороти и повернулась к Монике, — ну а ты чем занимаешься, милашка?
— Подожди, что значит коллекционирует, кого? - переспросила Моника более осознано.
— Ну как, он вежлив с женщинами, но коллекционирует их.
— Но ведь он одинок, - пробубнила Моника.
— До тебя да.
— Как он их...?
— Ну, явно не бальзамируя и не держа их в своём шкафу, - рассмеялась Дороти, — у него более элегантные способы.»

И только теперь Моника поняла, о каком способе говорила модель на той вечеринке. Девушка не заметила, как у неё затряслись руки. "Отставить панику " подумала она, "доказательств нет. Журнал сам говорит о том, что он провокационный. Возможно, что они пишут не правду. Если только не..."
Из кухни раздался громкий бас, призывающий к столу. Девушка быстро убрала журнал и постаралась натянуть улыбку. Мужчина поставил перед ней чашку с кофе и горячий круассан, разглядывая её полураздетое тело, прикрытое сетчатой тканью в самых интимных местах.
— Ты прекрасно выглядишь в этом белье- шёпотом сказал он, обнимая её хрупкий стан сзади и касаясь губами шеи. Возможно сейчас ему просто хотелось забыться с ней в последний раз, чтобы потом поставить перед тяжёлым для них обоих фактом. Но вместо привычной реакции, Бенедикт заметил, что тело девушки напряглась, будто ей вдруг стало неприятно. Мужчина обошёл стол и сёл на свое место, вопросительно заглянув в мятежное лицо. Она сдержанно кивнула, не смотря ему в глаза.
— Спасибо, - лишь ответила она, делая глоток кофе, в надежде, что не видно, как трясутся её руки. Боль глубоко внутри, подобно жидкому яду, распространялась по телу, растворялась в крови и мыслях, которые рисовали мрачные картинки.
— Тебя что-то беспокоит? - спросил он с немного высокомерным видом. Ведь это он должен был быть главной драмой вечера, но что-то в сценарии внезапно поменялось.
— Нет, что ты, - мягко улыбнулась она, подняв на него взгляд, — просто я до сих пор поражена частичкой твоей новой коллекции. Она смотрится волшебно. Сразу видно, как ты старался, - Моника надеялась, что это звучало не слишком пессимистично. Но тут Бенедикт широко улыбнулся, как бы смущаясь её похвалы.
— Мне приятно слышать это...
— Помнишь то платье, которое ты сделал для меня? - девушка решила долго не лавировать вокруг главного вопроса, который мог бы развеять её сомнения, или наоборот, оправдать их.
— Самое лучшее из моих последних, - теперь из его уст это прозвучало очень двусмысленно, из-за чего Моника сжала чашку сильнее.
— А как бы ты назвал его, если бы включил в коллекцию? - мечтательно спросила она, подпирая рукой подбородок. В суженных глазах девушки плясало пламя.
— Конечно же, твоим именем. Ведь платье я придумал благодаря тебе.
— И совсем не хочется добавить его в свою мартовскую коллекцию? - очень холодно спросила она, разглядывая его лицо. Бенедикт застыл, более осознанно удерживая взгляд на девушке, сидящей перед ним. Она была такой аккуратной, будто хрустальной, но взгляд тяжёлый, как султанит Анатолийских гор.
— На что ты намекаешь? - раздражённо спросил он. Внезапно почувствовал себя очень виноватым, что злило его и делали уязвимым.
— Я надеюсь, Лоуренс Ришар не входил в огромный круг твоих любовных интересов, иначе у меня к тебе есть вопросы.
Внезапно вспылив, она поднялась со стула и уперла руки в бока.
— Откуда ты вообще эту дурь взяла? Надо было раньше с тобой порвать, может не несла бы чушь всякую, - повышая тон, Бенедикт поставил чашку на стол. Его могучее тело нависло над столом, упирая кулаки в дерево. Вены разбухли вдоль рук. При любом другом случае этот вид возбудил бы Монику, но не сейчас. Сейчас она видела перед собой человека, которому важна была её наружность, а не то, что она чувствует. Как говорилось в фильме «Le Papillon» - "В каждом коллекционере дремлет психопат".
— Так мог бы попользоваться и всё, зачем сразу в отношения лезть?! Может, тебе следует меньше рассказывать каждому журналисту, который берёт у тебя интервью о том, что ты весь из себя ходячий спермобак, на которого музы как пчёлы слетаются!
От этих слов на лице мужчины заиграли жвалки. В какой-то степени девушке даже понравилось это зрелище. То, как он реагирует на другую Монику, которая та ещё стерва. Стоя перед ним в одном сексуальном бельё, чувствовала себя богиней, а так же опасность граничащую с экстазом. Обычно спокойный и безразличный Бенедикт играл перед ней совсем другими красками.
— Не смей. Так. Говорить. Со мной. - отчеканил он, не отрывая от неё глаз.
Она судорожно вдохнула,
— А то что? Создашь еще одно платье "Monica 2.0"?! Мне одного хватит, козел!
Он стремительно приблизился к ней, вжимая её в стену и закрывая пути побега мускулистыми руками.
— Ты сейчас очень ошибаешься и не контролируешь себя, Моника. Не доводи...
— А ты - не смей меня трогать. Я не желаю быть униженной, играя в твои игры, где ты трахаешься с женщинами, чтобы затем создать наряд по мотивам отношений и вывести с этого столько бабла, сколько не тратил ни на одну из них!
— Тебя здесь только деньги интересуют, чтож, давай я тебе всю свою выручку с них отдам, ненормальная!
— Да засунь ты себе эти деньги куда подальше. Теперь носить то платье, которое ты сделал - сплошное унижение! Хотел бросить - самое время, мсье Бастьен.
Дистанция между ними стремительно сократилась. Тяжело дыша, они смотрели друг другу в глаза. Проблеск слез, печаль которых затмил гнев и ненависть. Моника поднялась на цыпочки и, грубо притянув за затылок, накрыла его губы своими. Бенедикт шумно выдохнул и прижав её тело к себе, стал властно целовать, выпуская в этой близости все свои эмоции.
— И когда ты хотел бросить меня? - тихо спросила она в поцелуе, сбрасывая с его плеч рубашку.
— Уже никогда, глупая, - прорычал он, усаживая её за бёдра, на обеденный стол, с которого, спадали и, соприкасаясь с полом, разбивались кофейные чашки.

Моника дождалась, когда дыхание Бенедикта станет ровным и сопящим. Только после этого, лёжа в нему спиной, с её глаз полились беззвучные слезы. Ей было противно от самой себя, от того, что она поверила в искренность его отношений. Как дарила ему глупые и влюбленные взгляды. Загадочный кутюрье, в которого она безповоротно влюбилась, оказался обычным любвеобильным мужчиной со странностями, не привыкший к постоянству.
Девушка мягко выскользнула из его объятий, накинула халат и тихо вышла из комнаты. Прошла в гостинный зал, открыла оконную дверь. Впуская в лёгкие воздух ночной прохлады, которую дарил ей просторный балкон, дала волю настоящим горьким слезам. И мириться с этим она не могла. Просто не хотелось быть красивой бабочкой в стеклянной клетке, насаженной на длинную глянцевую иглу. "Я могу оставить всё как есть, наслаждаться нашими еженедельными встречами в этом мире моды. Но совсем скоро я ему надоем, и тогда он найдёт себе новую музу вдохновения. Права была торговка журналами. Не привлечь мне его, не удержать рядом с собой, как бы не хотелось..." - поняла она и накрыла руками опухшее, покрасневшее лицо. Везде на её теле оставался запах, его запах - душистый шалфей, терпкий кедр и пряная корица. Ей захотелось отмыться. Смыть с себя всё, что напоминает о нём. Поэтому решение пришло к ней сразу. Возвращаясь с балкона, девушка прошла в его просторную домашнюю мастерскую и закрылась изнутри. Озарив комнату светом, принялась искать бумагу и ручку. Нашла. Там же были все предметы для сургучевания писем, в том числе её подарок. Глубоко вдохнув два раза, а затем выдохнув, она принялась писать аккуратным почерком, превозмогая дрожь и содрогания от слез. Когда основная составляющая письма была готова, девушка свернула лист, поместила его в конверт и, разогрев воск, поставила печать. Письмо оставила там же, в его мастерской.
Стащив вещи из комнаты, оделась в гостиной. На последок она прильнула к приоткрытой двери, чтобы ещё раз взгянуть на него.
Бенедикт мирно спал, иногда хмурясь от наваждения сна. В лунных лучах путались его густые волосы, открывался взор на половину его обеспокоенного лица. Ей хотелось поцеловать его ещё раз, но не поддаваясь порыву, ушла, не забирая с собой ничего, тихо закрыв входную дверь в его квартиру.
Ночь встретила её шумом где-то вдали. Вой сирены, музыка из жилых многоэтажек, лай псов и крики кошек. Где-то смеялись подростки. Шла долго, почти не разбирая дороги сквозь солёную пелену на глазах.