Славься наш генерал

Колеса кареты подскочили на небольшом камне, проезжая по мосту. Тряска выбила меня из наполовину спящего наполовину мёртвого состояния. Отодвинув штору, я выглянул в окно. К моему удивлению меня уже везли через мост на небольшой остров, где и стоял императорский дворец.

Самочувствие было, простите за мой зеорнский, мягко говоря хреновым. Голова раскалывалась в преддверии важного дня. Уверяю, что совсем не потому, что мне доведется увидеть Александра II. С его величеством я виделся чаще прочих дворян, а в интимных ситуациях осмеливался называть его не иначе как "Сашка". Разум мой беспокоили вещи куда более сложные, вычурные и, к сожалению, незаконные.

Передо мной открылся пейзаж всей набережной Росканы. Недалеко журчал да бился поток Велмиры. Столица сильно напоминала мне Михайльград. Видать, именно по этой причине я так изумлялся, наблюдая за здешней рекой. Смешанные чувства вызывало то, что Велмира, в отличие от Флода, не замерзает почти никогда.

Дома редкой застройки возвышались над самым побережьем. Впереди красовалась крепость Френр, "цитадель из синего кирпича". В древние времена она охватывала всю площадь города, а сейчас превратилась в местную достопримечательность и резиденцию императора.

Ворота крепости открылись перед каретой, а за ними раскинулся масштабный императорский сад. В столице именно он больше всего восхищал меня, уроженца морозных, почти бесплодных земель. Необычного белого цвета кусты блестели в свечении тепло светящих бутонов дивных растений, которых я нигде больше и не встречал. Лозы с яркими шипами обвивались вокруг множества колонн из красного кирпича. Кроны могучих деревьев свисали над роскошными извилистыми тропинками. Голоса лебедей и звуки фонтанов перебивали шум реки неподалеку.

На краю центральной дороги, что вела от входа в крепость до дворца, стояла высокая фигура. Подъехав ближе я понял, что Александр уже ждал меня в саду. Я приказал остановить карету и резко покинул ее. Спустившись на землю, рукой я резко провел снизу вверх, слева на право, а затем приставил её к голове, выполнив имперский салют.

Одет Александр был в изысканный желтый наряд с пурпурными акцентами на рукавах и груди. За спиной ветром развивался плащ с меховым воротником. Рост его величества переступал отметку в два метра, что не мешало ему одевать обувь с высоким каблуком. В совокупности это делало его на две головы выше меня.

Плечи у него были широкими, руки длинными и сильными. За спиной его часто осмеивали за это. Длань императора, мол, не должна выглядеть как у кузнеца или мельника. Ноги у него были непропорциональными, слишком короткими как для его роста. К тому же, его правая нога была короче левой, от чего еще в молодости Александр привык к трости.

Поприветствовав меня, император повел нас в сад. Там, в окружении деревьев, расположился небольшой павильон. Свет растений отражался от округлого здания, обрамленного резными деревянными панелями. Крыша из декоративной черепицы, изготовленная из драгоценного сапиргольда, местами украшенного резными деревянными фигурами. Легкий шелест воды из небольшого фонтана гармонировал с тишиной, даря ощущение покоя и уединения.

Стоило отворить двери, в нос тут же ударил крепкий настоявшийся аромат любимого императором ромашкового чая. Кроме того при входе в помещение, будучи уставшим и немного нервным, я испугался двух стоек с доспехами, что словно свалились на меня из-за углов у двери.

Внутри все было обставлено на удивление скромно, по меркам императорского дворца. Значительную часть стен занимали широкие, стремящиеся вверх окна и громоздкие двери. В центре стоял небольшой дубовый столик с завышенными ножками, предназначенный не больше чем для двух человек, а рядом с ним – то ли кресло, то ли небольшой диванчик и еще более крохотные стулья. Стол укрывала красно-золотая скатерть, а на ней располагался чайный сервиз Александра.

Усевшись на небольшом стульчике напротив императора, я поправил красный кафтан. Взглядом окинул стол. На нем стоял роскошный чайный сервиз. Большой хрустальный чайник доверху был наполнен любимым напитком императора.

Я взял самую на мой взгляд маленькую по объему чашку, налил туда настоя и отклонился на стуле, закинув ногу на ногу. Смотря на императора, я сделал первый глоток. В тот же момент в левом ухе услышал свист.

Еще до того, как я успел среагировать, через большое открытое окно пролетела стрела. Очевидно, стрелок не сделал поправку на величественный рост императора. Постфактум предполагаю, что целился он ориентируясь на уровень моей головы. К счастью, кроме того, что император сам по себе выше меня, он сидел на диване, а я – на небольшом стульчике. По этой причине стрела вонзилась ему не в висок, а в плече.

С матом через слово, Александр закричал от боли и подскочил со стула. Тогда же в комнату через окна ворвались четверо убийц, а еще один забежал прямо через двери. Все в масках, с арбалетами на поясе и короткими кинжалами в руках.

Все еще держа чашку в руках, я поднялся и выплеснул горячее содержимое в глаза одному из незваных гостей. Пока тот не мог ничего мне противопоставить, я достал свою любимую саблю. Попытка поразить врага ударом по глазам не удалась. Его соратник заблокировал атаку.

Тогда же я почувствовал, как что-то тяжелое ударилось мне в бок. Это оказалось заклинание еще одного злоумышленника. Массивный камень откинул меня в бок. В тот же момент двоих вторженцев рядом со мной сдуло мощным потоком ветра, который создал Александр. Глянув на императора я увидел как он, со стрелой в плече, держа меч, взятый со стойки с броней, сражался с еще одним наемником.

Подбежав ближе, я разразил шею врагу, отвлеченному на императора. Я поднёс руку вверх, хотел использовать магию. Но стоило мне ее слегка приподнять, как стрела тут же пробила ладонь.

Стража успела вовремя. Им удалось остановить стоящих на ногах наемников, словить раненых и даже догнать одного стрелка, оставшегося на улице. Все утихло, нас отвели во дворец в безопасные комнаты и оказали медицинскую помощь.

Ранее, еще будучи в Михайльграде я договорился с Хаазгором о покушении на его величество. Убивать императора я, конечно же, не собирался. Как я был уверен, по итогам переговоров царство Крауд пойдет на любые условия мира. При таком стечении обстоятельств моя репутация сильно бы пострадала. Я полностью провалился на этой войне как генерал и когда уходил в вынужденный отпуск надеялся, что Грейгу прийдется несладко разгребать мои ошибки. Однако он не только смог не потерять позицию, но и довести кампанию до мирных переговоров.

Подставлять под удар свой авторитет как полководца, а следовательно и авторитет всей семьи, я не мог. Потому, как только узнал про переговоры, решил организовать ложное покушение на императора. Мне нужно было заставить его задуматься о своей безопасности. Вынудить опасаться действий интеллигенции Крауда, которая не смириться с господством Топосса над ними. Провалив это покушение, убийцы оставили бы улики, доказывающие, что к этому приложил руку Крауд.

Поверив в это, император бы отказался от мира на старых условиях. Он попытался бы заставить краудского царя уничтожить всю влиятельную аристократию, что тот, разумеется, не смог бы себе позволить. Я знал, что боевая мощь царства держится исключительно на войсках герцогов. В бою я часто видел одни и те же эмблемы на щитах и штандартах вражеских воинов и среди них царских было менее десяти процентов. По итогам Топоссу пришлось бы или полностью уничтожить всех влиятельных дворян Крауда вместе с их царем или помочь лояльному царю сосредоточить власть в своих руках. Оба исхода меня устраивали, ведь сражения бы продолжились и на поле боя я смог бы отбелить свое имя.

Тем не менее некоторые наши договоренности с Хаазгором были не выполнены. Покушение должно было произойти в день Восхода, прямо на балу, на глазах у всей аристократии страны, а произошло пятью днями ранее. Моррокс обещал обратиться к чародеям Дома Тысячи Звёзд. Они должны были создать видимость попытки убить Александра и ускользнуть, используя магию. Нападавшие на деле совсем не походили на магов, да и попались очень просто и глупо. С темницы сбежать им тоже не удалось, только лишь за час я проверил их нахождение там семь раз.

Явных улик, которые и были главной частью нападения, я так же не смог обнаружить. Лично для себя я тогда обнаружил два варианта произошедшего. В первом Хаазгор допустил оплошность, каких никогда не допускал. Если он и его чародей действительно провернули все настолько плохо, то это не была бы катастрофа. В любом случае окольными путями и намеками я бы смог убедить Александра, что Крауд остается источником угрозы. Во втором варианте, покушение, что произошло, было настоящим и не относилось ни ко мне, ни к Хаазгору. В таком случае мне следовало написать Хаазгору. Но письмо не успело бы дойти до него так, что бы он успел доставить эту информацию своему наемнику.

Однако, следующим днем Хаазгор решил сам написать мне. Прислуга принесла мне в покои письмо, отправителем которого был некий Черный Винокур. Пришлось напрячь память, что бы вспомнить этот псевдоним Хаазгора. Распечатав конверт из черной бумаги, я принялся читать.

"Друг мой, к сожалению, колдун, который мог нам помочь, отказался сотрудничать. Что меня удивило, его примеру последовал весь Дом Тысячи Звёзд. Похоже, у них есть планы на этот Восход, но какие – я так и не выяснил. Как только я придумаю, как тебе помочь – сразу же напишу."

Читая это я, переполненный эмоциями, не мог сдерживать магию внутри себя и позволил пламени выйти из моих пальцев и сжечь письмо до тла. Однако, немного поразмыслив, что из всех возможных исходов этот был наилучшим. Признаться, я немного боялся что моя уловка не сработает, даже если наемники Хаазгора сработают как надо. Теперь же, когда покушение на его величество прошло и, кроме того, было организовано кем-то из вне, я точно смогу толкнуть Александра в нужном направлении.

Тем же вечером я направлялся по длинному коридору дворца внутри крепости Френр. Расстояние меж стенами тут было непривычно маленьким. Настолько, что встреть я кого-то себе на встречу, не смог бы с ним разминуться. Только если бы мы оба шли боком. По всей длине прохода был услан лазурным ковром. На побелённых мелом стенах, из которых каждые несколько метров выпирали колонны, еще больше сужающие коридор, повсюду были рисунки, изображающие разные периоды истории топосского государства.

Узкий коридор был кратчайшей дорогой от прочих жилых комнат до покоев императора и его кабинета. В последний я как раз и направлялся. Пройдя обширную комнату, предназначенную для ожидания приема у его величества, я, игнорируя и очередь, и охрану открыл дверь в кабинет Александра.

Внутри все было обставлено так же роскошно. Подтверждая народное название Френра в комнате преобладал синий цвет с белыми и золотыми оттенками. Каждый угол был обставлен дорогой мебелью, преимущественно шкафами, набитыми документами. Говоря честно, кабинет императора не слишком отличался от моего и, думаю, от кабинетов многих дворян. При моем первом визите сюда, отсутствие контраста сильно удивило. Только освещение в комнате заметно отличалось от прочих подобных. Из большого окна в комнату попадал яркий свет десятков растений из сада. Такую роскошь себе не могли позволить даже богатейшие герцоги.

В центре комнаты, слегка ближе к окну, стоял квадратный большой стол. За ним, левым боком к окну, сидел Александр, одетый в легкий тусклого зеленого цвета прикид, а напротив – министр Зоринов. Они "перекидывали" стопки бумаг, активно дискутируя о чем-то.

Стража остановила меня в дверях, но, увидев это, его величество приказал впустить меня. Затем, жестом он указал мне на стул, что стоял у стены. Присев, я снял фуражку и, поправляя воротник мундира, принялся подло вслушиваться в их разговор.

Зоринов определенно был недоволен лишним слушателем в комнате. За его тучной внешностью и маленькими круглыми очками, внутри лысой головы скрывалась весьма слабая личность. Я был недоволен его министерским чином еще с первого дня и был уверен, что моим долгом есть подвести к его снятию к должности. Он совсем не понимал суть имперской политики и как министр внутренних дел жертвовал военным потенциалом державы ради вещей совсем ей не нужных.

Просить императора выгнать меня, Зоринов разумеется не осмелился, так что, окинув меня слегка раздраженным взглядом и сглотнув слюну, продолжил:

— И веду к тому, ваше величество, что свободных рабочих рук вокруг Викатграда великое множество, но из-за засухи местная знать вынуждена думать, как протянуть до следующего урожая. И как нам удалось узнать в той же области обнаружены еще большие залежи железных и сапиргольдовых руд почти на поверхности. Если бы вы дозволили предоставить им пшеницу по ценам ниже рыночных, то, уверяю вас, аристократы региона сами потянутся добывать и продавать эти руды.

— Что же, в столичном регионе жатва выдалась на славу, а поставки металлов из Крауда прекратились. Думаю, способ найти дешевое зерно для Викатградовцев найдется. Но, раз уж Филипп здесь, я хочу услышать его мнение.

Я поднялся с места и зашел за стул, на котором сидел Зоринов. Положив руки на спинку сидения я глянул на документ в руках министра. Проведя взглядом по листу бумаги я увидел множество чуждых мне цифр и расчетов, а затем ответил:

— С моей позиции как военачальника решение очевидно. Поскольку его величеств давеча подвергся нападению, а нападение это, вероятно было делом рук краудских аристократов, желающих лишить империю сильного лидера, мы не можем разбрасываться продовольствием направо и налево. Если король желает мира, но не может обуздать свое дворянство, то это должны сделать мы.

— Мне чудится, или вы намекаете, что это пшено государю следует отдать вам, — фыркнул Зоринов.

— Не мне, пусть оно кормит нашу армию когда та будет продвигаться по землям королевства. Год по всей империи выдался не урожайным, но синеварским зерном худо-бедно удастся прокормить всю страну, а провизия из южных регионов Сагарии и Роскании послужит военным целям.

— Не обрекаете ли вы, господин Воро́нов, все наше государство на голод, лишь бы потешить свою манию кровавых завоеваний? — министр подскочил со стула и поднялся на легкий крик.

— Вороно́в, попрошу. Вам должно быть ведомо, что западные земли Крауда достаточно плодородны, что бы поддерживать нас даже в самые трудные года, а на их складах наверняка запасено столько еды, сколько окупит десятки таких военных походов.

— Довольно споров! — Александр поднял руку, остановив нас, — я принял решение. Ваша идея, министр Зоринов, безусловно хороша, но выслушав Филиппа я убедился, что вы пришли с ней не в то время. Я еще вызову вас, когда прейдет время, а теперь ступайте.

— Но ваше величество, стоит ли столь критически менять наши планы из-за мыслей простого генерала? — дрожащим голосом Зоринов пытался исправить свое положение, потирая лысину.

— Ступайте, министр, пока у меня не появилось желание вас разжаловать, — строго ответил император.

Спиной войдя в тяжелую дубовую дверь, министр покинул кабинет, оставив нас с императором наедине. Я сел напротив него и заговорил:

— Смотрю, теперь тебе страшно даже сидеть спиной к окну. Произошедшее так сильно выбило тебя из колеи?

— Да, — вздохнул император, — не первый раз меня пытаются убить, но сейчас почему-то испытываю совсем не те эмоции.

— Боишься оставить престол в такое сложное время? — положив локоть на стол, я слегка нагнулся в его сторону.

— Пу-пу-пу, — задумался он на несколько секунд. Затем, глянул на меня одновременно пугающим до мурашек и напуганным до смерти взглядом и продолжил, — самое страшное то, что все как раз таки наоборот.

В тот момент мои глаза, наверняка, отвергая манеры, пялились на императора, наголо демонстрируя мое удивление.

— Понимаешь Филь, — Александр снова посмотрел на меня, — устал я сильно. От всех этих государственных дел, бумажной волокиты, дипломатических встреч устал. А теперь меня еще убить пытаются, в моем же доме. Не могу я так.

Слова императора повергли меня в глубокий шок. Он всего-то на семь лет старше меня, если в юности эта разница не ощущалось, то что же произошло сейчас? Помню как еще сержантом впервые познакомился с этим принцем. Сошлись мы по натуре, сложилось так, отечество оба любили больше всего на свете.

Тогда я почувствовал, как начался необратимый процесс умерщвления родственной мне души. И самое болезненное было то, что я никак не мог этому помешать. Плевать всегда было если политические решения Александра не сходились с моими, я всегда мог незаметно это исправить, уговорить его, создать мотивацию, но что до жизненной позиции... Ее нельзя поменять никакими разговорами, спорами и прочими методами, по крайней мере я так думал. В тот момент я ощутил свое бессилие, а после еще долгое время винил себя за слепоту, глупость и недальновидность. Думал, может у меня были шансы поменять вектор мыслей Александра, погасить в нем очаг эгоизма. Но когда я заметил его колебания, все, что можно было сделать – отсрочить тот день, когда император посчитает себя слишком старым и отдаст власть сыну.

Отбрасывая моральную часть, я обязан был оставить Александра на престоле еще из корыстных целей. Вся его семья, каждый из возможных наследников, скорее недолюбливает меня, чем игнорирует. И у каждого из них имеется гора дворян, жаждущих получить выгоды от обретения престола их претендентом. Александр II смог удержать всю силу в своих руках лишь потому, что восходя на престол не имел конкурентов, а соответственно не вынужден был подставляться, что бы заработать авторитет и поддержку среди дворян и стать достойным кандидатом в глазах отца. По той же причине, он восседает на троне уже 30 лет, ни один император за последние сто лет не продержался и 10.

Пока Александр живой и добровольно не пойдет в отставку, я имею твердую почву под ногами. С первым пунктом он прекрасно справиться и сам и желание жить ему в этом поможет. Второй же, полностью свалился на мои плечи.