Глава 15, Наглый Лист
Мэй не привык пачкать руки уборкой — да и в этот раз не пожелал. Он потратил полдня, чтобы найти хоть кого-то, кто мог бы это сделать, но в итоге на всём пике оказалось лишь двое слуг. Вернее, не слуг, а надзирателей за порядком: их задачей было следить, чтобы у учеников в комнатах не было срача, а если был — выдавать наказания. Забавная иерархия: ученики в самом низу, затем эти «надзиратели», потом младшие мастера, старшие мастера, глава… и где-то сбоку старейшины, которые вроде как требовали уважения, но ничего не решали.
Эти двое смотрели на Ду Мэя так, словно он предложил им съесть дерьмо. Вообще-то они отказались сразу. Но когда Ду Мэй напомнил, что он всего полдня как вылез из могилы и, возможно, любое проклятие сработает на них в сто раз сильнее… их лица слегка изменились. Ведь обычное «чтоб тебя птица обосрала» для них могло бы обернуться в «чтоб тебя демоны…» ну, дальше они додумали сами.
Слуги недовольно скребли тряпками, а Ду Мэй, вздохнув, вышел на прогулку.
Он и не заметил, как ноги сами привели его на кладбище ордена. Между могил тянулись старые тропинки, ветер шуршал в жухлой траве. Лето выдыхалось. Совсем скоро осень.
Ду Мэй скользнул взглядом по братской могиле шестерых погибших учеников. На ней кто-то оставил подношения. Живые помнили о мёртвых.
— Забавно… — пробормотал он.
Шесть братьев. У него тоже было шесть старших братьев. Только вот их могилы были не местом скорби, а памятником безумию человека, которому позволили слишком многое. Они умирали один за другим, кто-то от чужой руки, кто-то по собственной глупости. Они не были семьёй, только соперниками. Даже если бы кто-то из них выжил, он бы не стал братом Ду Мэю — скорее врагом.
Он провёл пальцами по краю рукава и поморщился. Дешёвая, жёсткая ткань.
— Куда я скатился… — пробормотал он, запрокинув голову к небу.
— Бездна, за что мне это?..
Ответа не было. Только порыв ледяного ветра.
Ду Мэй передёрнул плечами, разворачиваясь к выходу, и тут же получил в лицо сухим оранжевым листом. Он застыл. Медленно опустил взгляд на наглеца, прилипшего к его щеке.
Следующее мгновение лист уже был втаптан в грязь с такой яростью, что, окажись на его месте памятник, он бы рассыпался в пыль.
— НЕНАВИЖУ ОСЕНЬ! НЕНАВИЖУ ЗИМУ! НЕНАВИЖУ ВЕСНУ! НЕНАВИЖУ ХОЛОД!!! — надрывно крикнул он, так, что голос охрип, а горло саднило.
Он выдохнул, пытаясь взять себя в руки.
— Ладно… я перегнул…
В этот момент в лицо ему прилетел ещё один лист.
На пике раздался дикий, надрывный крик мертвеца. Такого, что даже вороны, каркавшие на соседнем дереве, предпочли срочно убраться подальше ученики чуть не подали в могилы что только что выпали.