Глава III.
На стеклянном журнальном столике лежит утренний номер какой-то дешёвой газетенки из перехода.
Рядом, на кожаной софе сидит Николай Стивенсон.
- Геи мрут на улицах от СПИДа, детей воруют, дети мрут от СПИДа, геи крадут детей. И вся эта хуйня в одном номере.
Ник отпил Bacardi из горла и взглянул на Чжоу. Тот молча сверлит взглядом точку на стене.
- Топ-модель с выпущенными кишками, дети топ-моделей, задушенные кишками дети топ-моделей, новый сезон топ-модели по-американски. - Николай ухмыльнулся. - Что же из этого хуже?
Брюс отрешённо посмотрел на него.
- Ты же знаешь, что хуже. - теперь ухмыльнулся Брюс Чжоу.
- Её возвращение.
- Но говорят, она изменилась.
- Помолимся за это Сатане.
- Ты думаешь, что твой папочка услышит твои молитвы?
- Папочка нет, но я же буду молиться Сатане. Не смогу игнорировать сам себя.
Ник Стивенсон опустошил бутылку.
Ну же, ребят, вы должны были понять эту сложную и тупую шутку 🖤
***
А в это время огромные и массивные ворота какого-то загородного клуба распахнулись и в них на высокой скорости въехал зеленый Lamborghini Aventador.
Дверь поднялась к верху и из машины показался изрядно подвыпивший член семьи Марраев - Стефан. Его темные волосы растрепаны больше, чем обычно, а футболка (впрочем, как и другая одежда) довольно измята.
За молодым человеком из автомобиля высыпался его друг Кевин и несколько девушек. Опустив одну руку в карман, другой Стефан кинул ключи от машины мальчику в красной форменной шапке и размашистым шагом, с двумя девушками проследовал в главное здание.
За ним идёт его друг с девушкой, которая заливается смехом (до ужаса наигранным и писклявым).
Везде мигает свет, играет громкая музыка, DJ пытаются привлечь внимание обкуренных посетителей (но безуспешно), опьяненные сердца бьются на порядок быстрее 128 ударов в минуту. На каждом углу, абсолютно не смущаясь, совокупляются детки весьма богатеньких родителей. На столах, поясницах, ключицах и декольте девушек рассыпаны дорожки, глаза посетителей красные, а головы пусты (для этого сюда и приходят).
После преждевременной кончины матери Стефан почти всегда полностью предоставлен себе. Но после отъезда сестры это "почти всегда" превратилось в "абсолютно всегда". Со своим другом Кевом, сын Роджера Маррая всегда пропадает то в самых модных и дорогих клубах, то в барделях. Отец слишком часто забирает его из нарко-притонов, вытрезвителей и подобных мест (что безусловно сказывается на репутации Марраев), где Стефан употребляет то, что Рождер чертовски успешно продаёт (нет, не бензин).
Большой частью жизни брата Алисы были шуточки. Он подшучивал надо всеми и обо всем. Его не раз хотели исключить из школы за жестокий юмор над учителями и учениками, но когда твой отец руководит одной из крупнейших нефтяных компаний в стране - для тебя открыты все двери. Впрочем, сейчас вулкан черного юмора немного приутих (повзрослел мальчик). Хотя острить Стефан не перестал и никогда не перестанет. Сарказм течет по его венам, как маленькая шлюшка течет по One Direction. Впрочем, по Стефану шлюшки (и нешлюшки) текут не менее сильно.
Когда мама заболела, Стефан обрёл смысл жизни.
Смысл его жизни был в улыбке матери. Он заключил всё своё существование вокруг неё.
А потом не стало улыбки. Затем не стало смысла жизни. Остались только наркотики, никотин, алкоголь и вагины.