Покидая Бездну

Всего на миг блеск кольца затмил для меня остальную пещеру, рождая желание подойти и поднять его, прямолинейно, беспардонно, наплевав на присутствие неповоротливых существ. Чего мне бояться? - пятьдесят метров с гаком такой же шаркающей походкой как у местных, даже стараться не придётся, в данном случае парочка молний полученных ранее сработает лучше любого артистизма... угрюмые ребята примут меня за своего. То насколько мне нравится эта мысль вызывает опасения, я заставляю себя застыть. Мои широко раскинутые руки преграждают путь товарищам и вцепляются в ткань и металл наиболее инициативным, уже наступающих на кромку каменной насыпи.

Интуиция меня не подвела. Шаркающие увальни продолжали кружить в низине, безучастные решительно ко всему, но Стоит вопросительным взглядам метнуться ко мне в поисках разъяснений, как в стороне ещё дальше и слева, там где изгибалась стена, раздаётся голос. Истеричные клокочущие завывания исходили от плохо заметной фигуры, застывшей поодаль среди камней, породнившись с булыжниками до состояния невидимости. Невнятные стоны восхищения перетекают в захлёбывающиеся подвывания - гротескная попытка подрожать звукам издаваемым нежитью внизу. От мучительной старательности незнакомца меня прошибает холодный пот. Обменявшись взглядами мы синхронно разворачиваемся и уползаем через сторонний туннель.

Несколько изгибов пещер и ещё одну массивную дверь из зархвуда спустя, отряд оказывается у очередной развилки. Сражение с дверью не заняло лишнего времени иначе бы мы завалились спать прямо там - просто повезло, что засов оказался с нашей стороны. Настоящим препятствием стало количество разнообразных отпечатков, покрывающих этот подземный перекрёсток. Не отрицаю, вероятно мутная картинка уже существенно двоилась, троилась, множилась в моих глазах, уже больше часа они отказывались толком фокусироваться на происходящем, но следов было действительно немало. Землистый пол казался выстланным очертаниями стоп как сложным узором, - настоящей рекой бесчисленных пройденных путей с крохотными устьями и ручейками вытекающими во всех направлениях. Проклятые пещеры, представлявшиеся почти пустынными, в очередной раз окатывают рассудок неуютным ощущением плотной заселённости. Мы бессильно разбредаемся, вращая головами и силясь понять откуда исходит наименьшая опасность. Пройдёт не так много времени прежде чем мы перестанем спотыкаться и начнём падать. В глазах песок, к горлу подступает усталая изжога, очень хочется вернуться назад и заночевать у поваленного обелиска и как раз в этот момент Персиваль принимается чудить.

Впоследствии, когда рассудок напитался продолжительным сном и плотным завтраком, влияние артефакта клана Кейрнгорм казалось наиболее вероятным и едва ли не единственным кандидатом в объяснения: Стержень из драгоценного минерала прошёл по рукам и достался Персивалю, великаны жили в пещерах и ведали тайны камней - всё предельно логично, но в моменте... в моменте его выступление выглядело как припадок.

Пока путники препирались, переговаривались, присматривались и перебирали пути, огнегривый юноша припал на колени, взял в руки ножны и принялся чертить на свободном клочке земли изогнутые каракули.

— Танцующие микониды... направо... развилка... правый отросток... заросли... узкий лаз... через зал направо, тоннель заворачивается...

Постепенно грязевые червяки соединялись в подобие карты. Юноша вырисовывал чрезвычайно точные изгибы подземелья и пройденная дорога ветвилась подобно гибкому древу, чья крона вознамерилась достичь собственных корней. Он был отвратительно прав, мы действительно каждый раз заворачивали направо, по большей части. Тенебрис приблизилась, оглядела схему и промолчала - невиданное признание чужого авторитета. К тому времени как я отвожу взгляд от снулых лиц друзей и склоняюсь над получившейся картой, юноша уже несётся рубить грибы вокруг нас. Вместо щита в его левой руке мерцал тот самый кристалл, подаренный великанами: стержень из цельного минерала слабо поблёскивал внутренним светом, лёгкая вибрация исходила от каменного стержня, обдавая спутников едва ощутимыми волнами каждый раз, стоило парню пронестись мимо. Магическая подсветка добавляла метаниям Персиваля какого-то смысла, определённой авторитетности что ли... без неё, побледневшая и с трудом поспевающая за воином Ахана, окончательно казалась бы мне взволнованной родственницей, понадеявшейся утихомирить буйного пьяницу. Вибрации Говорящего с Камнями кристалла планомерно входили в резонанс с теми представителями местной флоры, которым было позволено остаться, пока грибные ошмётки осыпались на землю и, совсем чуть-чуть, на схему передо мной.

Нарисованный клубок пещер вызывает противоречивую смесь ужаса и восхищения - страшно представить сколько ещё безумных старичков и чёрных обелисков может таить подобный подземный комплекс. С подобной точки зрения масштаб проделанного пути подпитывал уже не гордость, а разумные опасения. Я всё смотрел, мысленно двигаясь вдоль песчаных линий - схема закруглялась, скучивалась всё больше приближаясь ко входу, оставляя слабенькую надежду на скорое окончание вылазки. Было во всём этом... нечто как будто бы преднамеренное: мы разведали основной путь, охватывающий самое нутро гор, разжились сокровищами, поймали дерро для Эрды Блэкскалл, запечатали тесный лаз которым сами не можем воспользоваться без использования Карликовых Бородаво, грибов пускай и чудодейственных, но всё же ухудшающих наше состояние. Дело оставалось за малым - найти укрытие, восстановить силы и взвесить ношу уже менее усталыми плечами. Когда на мысленном горизонте забрезжил свет даже припадок Персиваля начинал выглядеть забавным, а ведь до поры никто с ним не спорил из-за нежелания тащить на себе ещё и воителя обёрнутого верёвкой. В данный конкретный момент, потрясая кристаллом, Персиваль разговаривал с грибами.

Кажется он допрашивал их, требуя рассказать всё о местных обитателях. Задумчиво кивая, юноша с серьёзным видом тыкал пальцем то в одну, то в другую сторону, задавая наводящие вопросы и прослеживая по земле отдельные линии следов. Джимджар наблюдал за представлением с приоткрытым ртом, всем своим видом показывая - именно ради таких моментов он и увязался за кучкой надземников. Кажется беседа у них складывалась - удовлетворившись ответами, юноша поблагодарил три уцелевших гриба, запуганно качавшиеся среди останков их родственников.

— Нам направо. — только и произнёс он, когда дело дошло до общения с товарищами, — Тенебрис, можешь, пожалуйста, взорвать вон тот гриб?

Перед отбытием наша щедрая на электрические разряды изобретательница действительно швырнула слабый дуговой разряд в маленький алый гриб, позволив ему взорваться миниатюрным вулканом раскалённых спор. Уверенности нет, но причину по которой Персиваль всё же решил объяснить происходящее я буду приписывать своему взгляду в стиле "какого дьявола ты вытворяешь, парень?!"

— Тот кристалл, он... я не знаю как это работает... в общем... он позволяет достучаться до того, что мы называем мышлением, но у растений или животных. Вот только воздействует он на всех сразу и мне пришлось, гм... поубавить шум, чтобы не потеряться в разрозненных междометиях которыми забиты грибные шляпки. — вещал он отрывисто по мере движения, вяло выбрасывая ноги вперёд и то и дело перемещая вес поклажи, в попытках найти удобное положение, — под действием магии они словно пытались перевести чистые эмоции в подобие слов, Бочконожка почти всё время рыдала о тридцати трёх поверженных собратьях, съеденных местным зверьём или срезанных мной, а Огненожка умолял взорвать его, в надежде последовать за его созревшими родственниками... так что мы просто движемся в ту сторону откуда к ним реже приходили те кто их жрал или топтал.

Объяснения Персиваля были спокойными, искренними, какими-то примирительными что ли, искренне хотелось поблагодарить его за проделанный труд, но у меня не находилось слов. Просто. Нет. Слов.

Бесконечное земляное чрево неустанно сужается и расширяется в ритме известном ему одному. Серые тоннели, увешанные гирляндами грибов, действуют угнетающе и гипнотически. Я уже был здесь, я был здесь десятки раз, я ещё никогда не приходил сюда. Первой не выдерживает Ахана - обещание данное призрачному гному, в конце концов она заметила его первой, тянуло девушку назад - обратно в страшную пещеру с шаркающими мертвецами и на удивление прыткой отрубленной конечностью. Но словно этого было мало, эльфийка припоминает о горемычном Ирвине. Ближе всего к нахождению неудачливого сборщика магических предметов мы были во время наблюдения за квазитами, уносящими прочь его изувеченное тело. Какую толщу времени демоническое безумие пронзило ради подобных откровений? Минуту? Месяц? Я вижу как Персиваль сбавляет ход, намереваясь поравняться с ней и успокоить, но его опережает Тенебрис. Механическое тело бесшумно подбирается к синелицей эльфийке:

— Ну что ты... что ты?.. Ирвин ведь давно умер! Ни к чему тебе, да и нам тоже, видеть его изуродованный труп. — повторяет она свою заезжанную мантру. Будущая обладательница голем-котла говорит об этом без тени издёвки, её уверенность заразительна, а трогательная жрица слишком наивна и добра. Как ни странно, эти чудовищные проказы хищной кошки помогают нам всем, поднимая настроение и выбивая слабые смешки из ноющих лёгких. Разразившись смехом я осознаю насколько у меня болит пресс и от этого смеюсь ещё сильнее. Подобные штуки позволяют нам пройти ещё чуть-чуть.

— Сколько ещё можно брести? Как долго ещё мы будем идти? У меня уже болят! Они скоро сотрутся по самую шляпку! — жалобный возглас слышимый сознанием отдаётся дискомфортом в каждом из нас. Путешествие затягивалось, ноша отряда постоянно возрастала, к железной глыбе прибавились драконье яйцо вместе с золотом и пленным Дроки, а потому нести маленьких миконидов было решительно некому. Хотя, тяжелее всех приходится нашему закованному в латы тягловому мулу - не желая уступать невзгодам, Персиваль пыхтел от натуги и нам пришлось разгрузить его против воли, более разумно распределив тяжести. Стуул и Рампадамп неуклюже семенили почти в самом хвосте отряда на крошечных отростках и едва поспевали за существенно замедлившимся маршем.

Развилки множатся, пытаясь взять нас измором, каждый новый перекрёсток пытается перещеголять предшественника количеством ответвлений. Меня самого уже давно несут вперёд не силы, а чувство злости от неспособности найти за поворотом хоть что-то кроме продолжения чёрной дыры по которой мы так натужно вышагиваем. Наблюдать измученные лица друзей и слышать заплетающиеся голоса было пыткой для сердца пылкого Джар'Ры, которое не понаслышке знало какими живыми и радостными они способны быть. Когда кажется что на следующей развилке мы рухнем спать как есть, и пусть по нам едет хоть табун рофов, туннель наконец обрывается. Снижаясь, пещера раздаётся вширь, оканчиваясь пологим берегом водоёма. Небольшое озерцо, метров пятидесяти в поперечнике, расходится в стороны небольшими ручейками, а по ту сторону виднеется смутно знакомая расщелина. Ставлю пять сотен золотых, что именно через эту стену от нас умудрился сбежать Дроки в самом начале пути. Выход близко.

Чувство дружеского плеча вещь поистине удивительная! Там где по-одиночке каждый из нас положил бы заплечный мешок под голову и рухнул спать прикрывшись какой-нибудь тряпицей - вместе мы развернули бурную деятельность. Крохотный лагерь разрастался у самого берега подземного источника, мы вдоволь набили брюхо сухарями, орехами и вяленым мясом, распределили между собой дежурства и придирчиво оглядели территорию на предмет возможных опасностей.

Ахана, естественно, поспешила к водоёму. Даже не касаясь поверхности воды она водила над ней подушечками пальцев, сотрясая неведомые струны при помощи связи с Истишиа. Напевное бормотание прервалось звонкими жалобами:

— Это воду нельзя пить. Лучше будет вообще её не касаться. Здесь повсюду скверна!

Энергия, заливавшая Подземье ровным слоем и концентрируясь только в тёмных идолах и странных грибах, загустевала в неспешных водах нашего озерца, делая их практически убийственными. С разочарованным видом девушка плетётся творить подальше от Тенебрис свои "мокрые чары", наполняя живительной влагой многочисленные бурдюки и кувшины. Немногие появившиеся силы она, как и многие тратила на разговоры, обсуждая с Персивалем дальнейшую судьбу драконьего яйца. Мысли об алчных дварфах, безумных дерро, огромном озлобленном обрюзгшем огнедышащем драконе, живущем в золотой клетке и прочих диковинных несчастьях подгорного мира действуют угнетающе на чуткие натуры вроде нашей водной дженази. Голос Аханы угадывался благодаря дрожи, он рождался и тут же затихал, словно весенняя капель, а в следующий миг ему на смену приходит рассудительный гул от шёпота Персиваля. По крайней мере он сам наверняка думает, что шепчет.

Вернуть яйцо истинному обладателю кажется верной идеей за которую позднее придётся горько расплачиваться - крылатый хищник давно не знал радости полёта, а была ли ему известна честность мы не знали вовсе. Переворачивать ситуацию с головы на ноги становилось печально вдвойне - вот вы самистали бы относиться серьёзно к обещаниям данным муравьям? По всему выходило, что авантюра предложенная господином Пять Орехов, пускай и лишённая какого-либо героизма, оставалась значительно ближе к нашему выживанию, а это главное - чтобы творить добрые дела, необходимо оставаться живыми. Если ты конечно не лич... хотя те обычно не склонны к доброте... тнтересно бывают ли добрые личи? Нужно будет спросить Ханаан... или Тенебрис, на худой конец.

Мои мысли мелькали на сером уровне сновидений. Пока парочка общается, огромные массивы воды оседают в подставленных ёмкостях проливаясь концентрированным ливнем, капель радостно постукивает по разномастной посуде, хотя большая её часть мерным потоком прокатывается по берегу, впадая в отравленный водоём. Миниатюрный прибой шумит, словно глоток надежды, которым Ахана пытается исправить изменения навеянные демоническим вмешательством. Капля в море, но иногда с неё-то всё и начинается.

— Исцеление будет не таким простым — произносит жрица громче и торжественнее. Прозвучало столь многозначно, как если бы Ахана говорила не о воде вовсе. Наверняка если пристать и повернуть голову увижу как Персиваль всё это время сидит с ней рядом и кивает с лёгкой улыбкой.

Размеры существ готовящихся ко сну возвращаются в норму рывками, поэтапно. Пальцы, кисти, а затем и целые конечности удлиняются, вырастают в разнобой, на долгие секунды опережая своих соседей. Диспропорциональные тела всё ещё пытаются разместиться удобнее в лежаках или донести бурдюк до рта - хоть разъездной цирк-шапито открывай, право слово. Нет, Персиваль всё же был прав в этих своих бормочущих попытках удержать группу от поедания волшебных грибов, нашим телам совершенно точно не нравилось влияние подобного лакомства. Оглядывая метаморфозы, я стою на одной ноге и массирую вторую - маленькую и жалкую немеющую конечность, пока она наконец не достаёт до земли, возвращая прыткому Джар'Ре надёжную опору. Соблюдать уменьшающую диету нашему пленнику придётся в одиночку.

Под чутким надзором Аханы, мы пропихиваем в глотку пленника очередной кусочек голубоватого гриба. Когда и эта забава подходит к концу, все окончательно расходятся спать, оставляя меня и Сарита на посту. Мои красные от усталости глаза - нелепая насмешка над его зорким взглядом, алеющим из темноты. Моя головная боль - далёкий отголосок мигреней тёмного эльфа. Сегодня мы понимаем друг друга настолько хорошо, что слова не нужны. Убедившись, что целительница спит, я водружаю на лицо Дроки припарку наполненную наркотическим зельем - дерро уже начанал ворочаться, слабо поскуливая, а его неприятностей нам хватало и без его фокусов. Ахане подобная инициатива вряд ли понравится, но одурманивать беднягу куда гуманнее, чем вновь колотить пока тот не лишится сознания. Вот уж кого сегодня ожидают красочные сны...

К утру - так мы, любители солнечного света, по привычке называем время пробуждения, - мне удаётся заметить, что пленник не только не сбежал, но ещё и оказался завёрнут в уютный кокон из плотно подогнанных обрезков. Чья-то стальная длань терпеливо и с механической точностью подогнала друг к другу лоскуты, перевоплотив Дроки в мягкий баул с удобной лямкой и крошечным окошком для дыхания. Охваченный прочной верёвкой он напоминал гусеничку, которой вряд ли предоставится возможность перевоплотиться в бабочку. Вам не смешно, а вот сам Дроки явно оценил бы подобную метафору, судя по коллекции найденной в его рюкзаке. Ну да будет с вас, одними метафорами из Подземья не сбежишь.

Забавно... вместе с восполненными силами, к искателям приключений возвращается и старая дурость - мы решаем вернуться за гномьей рукой, ползающей по зловонной канаве. Проведя краткую разведку удаётся выяснить, что один из проходов близ которого мы заночевали выходит на другую часть грибной рощи, туда где наши преуменьшенные силы воевали с мошкарой, я даже вижу отсюда очертания массивного гриба без шляпки, на который пытался взгромоздиться Персиваль. Удовлетворившись путями отхода, наш боевитый отряд отправляется через хитросплетения коридоров. Спиральные узоры закручиваются по стенам пещеры, увлекая к подвигам наше воспрянувшее восприятие. Вчера, в самом начале пути, сей иллюзорный танец световых пятен сулил одно лишь головокружение, но теперь когда наша хищная подруга выхватила нож и направила свои бесшумные латунные стопы к одному из особенно аппетитных грибов, Персиваль отреагировал мгновенно.

— Успокойся, Тенебрис. Приди в себя. Одумайся. Это же гриб, в нём ни грамма мяса... — задобриваю я её вкрадчиво и примирительно, возникнув между ними пока хватка воителя удерживает барахтающуюся кошку, — ...ни кусочка плоти, ни капельки горячей густой крови...

— Ах ты, зараза! Этот гриб опять пытался меня надурить!

Пока автоматон чертыхается и топчет гриб нашим глазам предстаёт очевидное - двери закрыты.

Те самые впечатляющие воротца сделанные из зархвуда, что мы так успешно и бескровно миновали вчера оказываются вновь заперты на засов, который, я напоминаю, находится по ту сторону. Толкай, тяни, раскачивай - прочная конструкция не поддаётся ни на дюйм. Ещё после слов Аханы о скверне угнездившейся в озере у меня появилось желание вернуться и снять одну из дверей, измотанному воображению она казалась отличной заменой плота, поэтому теперь я в очередной раз жалел о собственном недостатке сил и смелости. Да, хороший авантюрист - отдохнувший авантюрист, не припомню чтобы и сказочные рыцари ходили на драконов без доброго завтрака, быстрого коня и блистательных доспехов... не буду даже заикаться, что сделали бы с таким франтоватым героем в том гадюшнике из которого я родом.

Если же вас интересует какого авантюриста можно назвать отличным, несомненным ответом будет - подготовленного, сегодня в этой роли был небезызвестный Джар'Ра Холторн, извлекающий из заплечного мешка инструменты. Оценив конструкцию и поплевав на ладони я просовываю в зазор между створками отличную пилу чернёного железа, приобретённую на Базаре Клинков. Вгрызаясь в древоподобную поверхность металл поёт или скорее даже ревёт многократно отражаясь от стен, напоминая рык хищника рвущего жертву лязгом своих зубцов. Подоспевшая Ахана заботливо вытягивает из гриба остатки влаги, благодаря чему сухая порода распадается на половинки за минуту. Шума я понаделал знатного, понимая это Персиваль устремляется вперёд, добавляя бряцанье доспехов к грохоту валящихся досок. Я всё ещё дышу мелкой взвесью грибных опилок, наблюдая как бронированный исполин ступает в неизвестность, спереди защищённый продолговатым щитом, а сзади небольшим кульком, который недавно звался Дроки.

Перед нами расползалась уже знакомая обитель шарканья и гнилостных запахов. Осторожно приближаясь к краю, туда где пол резко уходит под уклон, мы наконец решаемся как следует рассмотреть тех несчастных, что уже никогда не познают красоту солнечного света. Мёртвые дерро и дуэргары скитаются по низине беспорядочных обрушиваясь и соударяясь друг о друга, под звуки безостановочных бормотаний. Высматривая пятипалую пропажу я обнаруживаю только завалы грибов и мусора, - если её не съели, то наверняка запнули куда-то туда. Перспектива откапывания отрубленной руки из мерзкой мешанины прочих частей тел, сваленных вперемежку с тухлыми потрохами, костями и гнилыми грибами вызывает отвращение граничащее с ужасом, а ведь мне уже почти перестали сниться кошмары о кормлении пауков в плену у дроу...

Персиваль поглядывает то на противников, то на меня, прикидывая наши шансы.

— Да просто закидаем их стрелами и камнями, они же едва ходят... — шепчет Тенебрис из темноты, не замечая наших немых переговоров. Сама механическая кошка бесшумно перемещалась между укрытиями, оставляя слабые клубы пыли там, где я искал её по голосу. Вертеть головой вообще моё излюбленное занятие, которое в следующий миг спонсирует незнакомый дерро - маленькая фигура высовывается из-за камней и в грибном свете я отчётливо замечаю скрюченный палец, зло наставленный на вашего покорного.

— Чего вы ждёте?! Бросайтесь на них! Атакуйте чужаков неме... — вопит мёртвым увальням пронзительный голосок, но тут происходит Нечто Необычайное:

Персиваль. Вытягивает. Руку.

Нет-нет подождите, это ещё не всё. Пожалуйста не расходитесь, действительно интересное происходит следом:

Как я уже упоминал, предстоящее поле битвы юноша осматривал очень скурпулёзно, в его отрешённом взгляде читалась работа мысли, словно со стороны он наблюдал стратегическую карту или скорее даже игровую доску, где с поразительной предсказуемостью, по крайней мере для него, перемещались фигуры. Левый фланг, правый фланг... всё это теряет какой-либо смысл, если у противников не будет пространства для манёвра. В этот тот самый момент, словно былинный военачальник, мой друг простирает свою длань, жест над которым вы так несправедливо посмеялись. Мертвецов стягивает в кучу, сдёргиваясь с места по воле невидимой энергии, зомби сталкиваются и перемешиваются так, как если бы это делала Акаша, сгоняя вместе разрозненных недругов словно отару овец. Воздух вокруг них подрагивает, принуждая безвольные тела исчезать в пространстве и появляться в неприятной близости друг с другом. Стрелы, болты, дротики и залпы магической энергии устремившиеся в сторону одного зомби находят на пути целую толпу мертвецов, кроша их кости и разрывая связки. Довершает представление крохотный сгусток машинного масла, подарок нашей неуловимой изобретательницы, небольшая клякса разрастается до внушительных размеров прямо в полёте, окончательно нарушая моторные функции неприятеля. Пытаясь следовать указаниям своего визгливого предводителя нежить устремляется в нашу сторону, но скользкая поверхность и нескладность действий заставляет их валиться наземь и давить друг друга в тщетных попытках добраться до стрелков. Любо дорого смотреть.

От созерцания, помимо необходимости оберегать товарищей, отвлекает появление нашей маленькой пропажи — медленно и воровато из груды грибов выползает рука с примечательным обсидиановым перстнем. Карабкаясь словно краб, она поворачивается направо, налево, как если бы оглядывалась боязливо, после чего подпрыгивает заметив нас и поспешно срывается с места. Да какого дьявола с тобой не так, Подземье?! Огибая камни и сталагмиты гномья рука уносится прочь, скрываясь в глубинах дурнопахнущего пространства.

Не до конца мёртвые неуклюже подбираются ближе, пытаясь вскарабкаться на пологий склон. Некоторые из них всё ещё ползли, уже не пытаясь подняться после очередного падения. Скользкие следы ихора и машинного масла мерцали в полумраке глянцевым шлейфом, ещё более чёрным чем окружающая действительность. Смехотворность шествия врагов делает происходящее гротескным цирком, немногие мертвецы осилившие подъём очень скоро обрушиваются вниз под градом ударов, распадаясь костяными осколками и лоскутами почерневшей плоти. Мрачное веселье струящееся внутри при виде подобного подкатывает к горлу кислым комом и я выступаю вперёд следом за Персивалем, намереваясь преобразовать нервное возбуждение в поток хлёстких ударов способным принести заслуженный покой уродливым беднягам, надёжно утихомирив и беспорядочно копошащуюся массу мертвецов, карабкающихся друг на друга и внутреннее равновесие. Очень хочется хотя бы сегодня преуспеть и остаться невредимым - не хочу думать сколько заразы останется в ране после встречи с ногтями и костяными осколками торчащими из мертвецов. Каждый меткий разрез, каждая пущенная стрела оставляют разрушительные повреждения, но неугомонные трупы раз за разом поднимаются. Их отвратительные физиономии щерятся голыми частоколами прогнивших зубов, насмехаясь над нашими усилиями и в тот момент, когда я решаю было, что с меня хватит и мысленно прошу свою астральную подругу о помощи, позади разносится пронзительный вскрик, а если быть точным, - оглушительная эмоция страха. Из прохода выбегает Стуул, на своих крохотных ножках он несётся в нашу сторону, увлекая за собой Рампадампа, по пути обдавая волнами неудовольствия всю пещеру, а следом... следом за ними, ловкими скачками перемещается нечто рычащее.