5. Звери у порога
Несколько дней маг пытался восстановить форму, но память причиняла больше боли, чем рана, не позволяя в полной мере пользоваться силой. И все-таки он был сильнее любого человека. Рана хоть и с трудом, но заживала. В нормальном состоянии Тэхён мог бы полностью зарастить ее в считаные часы, убив несколько человек и взяв их жизни.
Все эти дни Лиса старалась быть рядом с ним. Дживон тревожилась, глядя на эти странные отношения, ведь девушка не знала тайны Тэхёна. А точнее, одной из его страшных тайн. Хёнбин хоть и не показывал, но тревожился гораздо больше Дживон, так близко к сердцу принимая проблемы парня, что казалось, он его отец, а не отчим. А Лиса боялась за волшебника и плакала по ночам.
На третий день ребята под предводительством Вону ввалились в дом мага и, не слушая протестов, забрали его с собой на рыбалку. Растерянный Тэхён даже не очень сопротивлялся. Лису, как та ни рвалась с ними, не взяли. Девушка топала ногами и в ярости обещала Вону, что тот пожалеет о своем бессердечном поступке. Парень только усмехался.
Чистая речная вода журчала и сверкала в отблесках ясного солнца. Сети парни поставили еще с раннего утра, так что рыбалка была лишь прикрытием накрытой поляны. Легкая закуска из фруктов, сыра и черного хлеба стояла в окружении немалого количества бутылок спиртного и крепкого вина.
Тэхён уставился на поляну, потом на друга.
- Это что, все придется выпить? - с оттенком ужаса в голосе спросил он.
Вону от души расхохотался. Как оказалось, ребята собирались остаться здесь на ночь, поэтому сейчас шла лишь подготовка: разбивали лагерь, копали яму для костра, растягивали парусину для палаток, рубили дрова. Вону запретил Тэхёну ходить за дровами, греша на его незажившие раны. Маг нахмурился, но противиться не стал. Чтобы не чувствовать себя обузой, он носился по лагерю и то помогал укрепить штыри в слишком мягкой почве, то заговаривал палатку на случай дождя, чтобы та не протекала, и избавлял на ночь от кровососов. Казалось бы, мелочи, но они здорово поднимали настроение местным парням.
Лагерь закончили только к вечеру. Усталые, но довольные, расселись вокруг весело потрескивающего костра и с радостью принялись за распитие спиртных напитков. Даже маг, поддавшись общему настроению, пил со всеми и хохотал над шутками Лисенка Чана, местного остряка, самого младшего среди парней. Лисенку еще не минуло пятнадцати.
Когда стало достаточно «жарко», по не очень умелым рукам пошла старенькая лира. Пели в основном о девушках да о подвигах. Тэхён хмурился, потом, не выдержав, отобрал измученную лиру у рыжего Уджи, с яростью проклиная отсутствие у того слуха. Раздались возмущенные вопли протеста. Красочно выругавшись на орочьем, маг положил старенькую лиру к себе на колени и с неожиданной нежностью погладил измученные струны и ободранные бока инструмента.
- Бедная, - прошептал он, - маленькая. Как же над тобой эти оболтусы издеваются. Души твоей не видят. Не бойся меня, милая, прекрасная...
Ребята замерли. Лира на коленях мага жалобно застонала, когда он коснулся струн. На ободранных боках вдруг засеребрилась свежая краска, а струны засияли первозданной чистотой. Рука в черной перчатке любовно коснулась струн и извлекла чистейший звук. Лира запела, а не завыла, как раньше у рыжего Уджи. И тогда маг завел песню. Его голос, который мог соперничать в чистоте с нынешней лирой, слился с ней воедино. Он пел о войне. О трех Грифонах, Красном, Черном и Белом. Пел о том, как, не зная пощады, несли они на своих крыльях смерть врагам.
《Пленных не брать!» - вскричал командор
И черные крылья над полем простер,
Красный с улыбкой свой меч занес,
Рухнул с небес - выполнять приказ,
Белый не двинулся с места на шаг,
Крылья раскинув, нес смерть он, как маг...》
...Когда Сокджин ринул свою боевую полусотню вперед, Намджун приказал Тэхёну атаковать с расстояния боевой магией огня и ветра. Сокджин, Красный полусотник, клином врубился в отряды вражеской армии, рассекая ее надвое, давая возможность основным силам империи наброситься на разделенного противника. Солдаты ринулись в битву, с легкостью тесня воинов Нимадорга. Тэхён и его полусотня не отставали, творя одно заклятие за другим. Атаковали волнами - полусотник разделил своих магов на пятерки. Первая пятерка, сразу после нее - вторая, и так десять волн. Пока атаковали остальные, первая пятерка успевала восстановить силы, и так далее по счету. Тэхён атаковал без перерывов - он был сильнее всех вместе взятых своих волшебников, а каждая отнятая даже с такого расстояния жизнь добавляла ему сил. Удлиненные зрачки расширялись в желтых глазах. Один удар Тэхёна отнимал больше жизней, чем две атаки пятерок. От привкуса смерти он трепетал, словно осенний лист на ветру. Сокджин не уступал Тэхёну, и под его трехметровым клинком сотни воинов нашли свой конец. Один раз Красный обернулся, и его глаза встретились с глазами Белого. Сокджин улыбался, взгляд горел тем же безумием, что читалось и во взгляде Тэхёна.
- Тысяча за сегодня! - крикнул он, и, хотя никто не мог его услышать с такого расстояния Тэхён слышал.
- Тысяча триста! - крикнул в ответ Белый и расхохотался.
Леденящий душу хохот подхватил Красный, и противники, побросав оружие, убегали прочь от этих чудовищ. Звери сражались на поле.
Это была решающая битва. Как только нимадоргцы будут отброшены от границы империи и удастся вытеснить их из Перевальной долины за шесть Больших Врат, Сильена победит. Империи были разделены горной грядой, и сопротивление осталось только здесь, в Перевальной долине, где горы расступались, закрывая со всех сторон этот небольшой прекрасный уголок. Уголок, который стал братской могилой для тысяч воинов...
Заморозки, ударившие с утра, отступали, превращая зиму в лето перед огнем великих Пламенных магистров.
Намджун, Черный Грифон, атаковал самой смертоносной магий, черным огнем...
Тэхён пел, а ребята завороженно слушали. Песня подошла к решающему моменту.
...Никто не понял, откуда появились они. Четыре сотни некромантов Нимадорга и около тысячи личей. Личи были самыми страшными созданиями некромантов. Умертвия по сравнению с ними казались безобидными пушистыми котятами. Личи были не истинно мертвыми - души не покидали этих монстров, души, полные боли и страдания, жажды крови и мести... Никто в Сильене точно не знал, как их создают. Знали лишь, что до обращения в монстров они были магами, которые умирали в страшной муке. Люди гибли при одном приближении к личам. Из волшебников они высасывали все силы, обращая их магию против них самих.
Вражеская армия внезапно повернула назад и побежала, а перед ринувшейся вдогонку полусотней Сокджина вырос отряд в три сотни личей. Пегас Сокджина взвился на дыбы, без предупреждения раскинув крылья, и ринулся в воздух. Страшный крик нечеловеческой боли разнесся над полем брани. Это началась пытка магов полусотни Красного Сокджина. Отзвук той боли ударил по нервам Тэхёна, заставив согнуться пополам и упасть со своего пегаса. Прежде чем он смог заблокировать боль, его вырвало кровью.
Вытерев лицо, Тэхён поднялся и незамедлительно атаковал приближающихся тварей. Огненная плеть хлестала по врагам, оставляя кучки пепла там, где стояли личи. Триста монстров они истребили ценой сорока магов полусотни Сокджина. В глазах Красного стояли слезы.
Он хотел помочь своим оставшимся магам дойти обратно, но внезапно откинулся теневой полог, и перед изрядно побитым десятком воинов выросли шесть сотен личей. В ужасе заоравший Тэхён ударил по ним белым огнем, но тот не причинил им никакого вреда.
- Отступать, Красный! - рявкнул громовым голосом Намджун. - Уводи людей, Сокджин!
Потрепанный десяток ринулся прочь. Пегас Красного кружил над личами, но никакая магия не брала медленно и неотвратимо вышагивающих нежитей.
Полусотник услышал, как за его спиной плачет Луна, талантливая девушка из второй пятерки, как ругается художник Крис, как наполовину вытаскивает и тут же прячет обратно свои клинки Кир Молот, как шепчет молитву Глен Клирик и как подавленно молчат остальные.
И тогда Тэхён увидел некромантов... Черные балахоны и обтянутые кожей черепа, горящие нечеловеческой ненавистью глаза могли обратить в бегство кого угодно. Только не Зверей Тэхёна, Сокджина и Намджуна.
Четыре сотни некромантов. Как заметил зоркий Тэхён, все были молоды и едва ли успели закончить обучение. Оставшаяся полусотня продолжала атаковать с расстояния, но безуспешно. Эти монстры могли перебить всю армию Серебряной Империи и повернуть исход войны от победы к поражению.
Сокджин повернулся и встретился глазами с Тэхёном. Белый всё понял по этому прощальному отчаянному взору. Их силы переплелись, на мгновение смешались, взгляды были подобны словам и жестам. Прощальное объятие и тихое: «Я должен... прощай, брат мой, братишка, прости». Глаза Тэхёна кричали отчаянное «нет!». Сокджин отвернулся, и Белый тихо застонал. Красный взвился вверх, заставляя пегаса набрать высоту, встал на его спину, балансируя на седле, раскинул руки.
- Сокджин! - отчаянно заорал Тэхён. - Не делай этого!
- Тесс фиор аменотива! - раздался крик в небе.
Сокджин прыгнул со спины пегаса. Казавшаяся маленькой с такого расстояния фигурка с раскинутыми руками медленно падала на некромантов, постепенно набирая скорость. Фигура окуталась Красным Пламенем и в полёте превратилась в громадный огненный шар.
Это был шар Amenotiva, жизнь Сокджина. Вся его магия и сила, невероятная для человека, ударила в защитный купол врага и, пробив его, смела половину некромантов. На такое раз в жизни способен далеко не каждый маг. Способен, сгорая заживо...
Тэхён подавил рвавшиеся слезы и со страшным криком ударил огненной волной по врагу. Безрезультатно. Ничего не дал и чёрный огонь Намджуна.
Сотник схватил Тэхёна за ворот и приподнял так, что тот повис в воздухе.
- Мы должны наступать! - рявкнул он в лицо полусотника. - Только с близкого расстояния их можно уничтожить! Веди ребят вперед!
- Намджун... - в ужасе прохрипел Белый командир. - Это же личи... Намджун, нам не выстоять!
- Я сказал: наступать! Убить их всех!
- Намджун, нам не выстоять! Шестьсот личей! Мы все умрем, но не остановим их!
- Веди. Вперед. Полусотню, - раздельно произнес Черный.
- Намджун, - простонал Тэхён, - мы все погибнем... Прикажи отступать, иначе они убьют нас. Мы что-нибудь придумаем. Но если мы сейчас умрем, никто не спасет империю!
- Тэхён ... - очень тихо произнес Намджун. Белый вдруг понял, что сотник плачет. - Я - голова сотни. Сокджин был мечом. Ты - ее сердце. И мое сердце тоже, малыш. Без тебя я всё равно что камень. Будь смелым, веди вперёд. Ради свободы тех, кто остался за нашими спинами. Веди. Убей их всех. Тэхён... Если ты не поведёшь, они не пойдут, и мы проиграем. Наберись храбрости. Это последний бой, малыш, я тебе обещаю...
Тэхён смог только кивнуть. Ведь он знал, как его называли за спиной. Кукловод.
Они крепко обнялись. Слов не требовалось...
Тэхён не заметил, как по его лицу покатились слезы. Он даже не понял, что плачет. Он не плакал с самой последней битвы. Слова песни рождали в сердце незабываемую тоску.
- ...Вперёд! - крикнул Тэхён после своей короткой, но проникнувшей в каждую душу речи.
Страшный рёв полусотни разнёсся над полем боя. Они бросились вниз, на скаку превратившись в сметающую всё на своем пути волну. Волна боевого огня пробила заслон некромантов и врезалась в личей.
Начался полыхающий кошмар...
Боль сжигала каждую клеточку тела Тэхёна, раздирала его душу. Пятнадцать парней полегло сразу, едва успев забрать с собой по одному врагу. Вокруг Тэхёна и Намджуна собрались самые выносливые, самые сильные. Тридцать пять лучших и Тэхён с Намджуном. Атаки личей должны были убить их на месте, однако маги не только противостояли им, но и атаковали, продолжая убивать тварей и направлявших их некромантов. Тэхён рычал, изо всех сил противостоя боли. Божественной музыкой для него был предсмертный хрип каждого убитого врага. Зверь заполнил его разум, сердце и душу. Зверю было плевать на боль. Зверь хотел только одного - убивать.
Один за другим падали маги. Семеро перед смертью вспыхнули огнем жизни, изрядно проредив строй личей. Все потонуло в крови и боли. Боль пожирала его разум. Боль пожирала даже Зверя.
...Очнулся Тэхён оттого, что лежал на боку и с монотонным стоном грыз окровавленное лезвие собственного меча. Он наполовину ослеп и частично потерял слух. От невероятной силы осталось лишь жалкое воспоминание. Ран на теле было столько, что маг удивился, как до сих пор не истек кровью. Кровь сочилась из изрезанных собственным мечом губ. Зима тронула поле битвы легкой наледью.
«Сокджин! - огнём вспыхнуло в опустевшем мозгу. Тэхён взвыл. - Сокджин...» Глаза его внезапно широко раскрылись. А Намджун? Он жив?
И остался один во мраке
Тот последний, наедине с болью,
Некроманты сгинули в страхе,
Но со смертью повязан маг кровью...
Кровь была повсюду. Повсюду мёртвые тела друзей. Закатное солнце бросало тусклые багровые блики на чёрную от крови землю. Оскальзываясь на кишках, ошметках плоти и отсечённых конечностях, Тэхён брёл по полю, с трудом ориентируясь в этом хаосе. Плакал, со звериной яростью рубил мечами трупы поверженных врагов, отчаянно звал по именам своих и не мог дозваться...
Кир Молот с отрезанной рукой и только половиной лица лежит всего в десятке шагов от Тэхёна. Оставшаяся рука судорожно сучит по земле. Кир едва слышно хрипит. Пламенный с трудом опустился рядом с ним на колени, взял изуродованную голову в ладони. Кир узнал его, едва разглядев единственным глазом. Хрип стал надрывней. Пламенный тихо зашептал, провёл над его лицом рукой. Ничего не произошло. С ужасом Тэхён понял, что это прощальный подарок некромантов - заклятие невосстановления. Со всхлипом втянув в себя воздух, он перерезал Киру горло ножом милосердия.
Следующим на пути был Кристиан. Талантливый молодой волшебник с вечной улыбкой на лице невидящим взором смотрел в небо. Из проломленной грудной клетки торчали осколки ребер. Он ещё дышал, на губах пузырилась розовая пена.
- Крис... - Тэхён присел рядом с ним. - Крис...
- Убей меня... - с неимоверным усилием вымолвил он. - Убей...
Командир с ужасом понял, что его второй офицер всё знает о «невосстановлении». Он перерезал горло и ему.
Тэхён убил ещё пятерых, пока пытался найти Намджуна. Тихий стон привлек его внимание. Полусотник обошел труп чёрного пегаса и увидел того, кого искал. Сотник сидел, привалившись спиной к туше мёртвого скакуна.
- Намджун! - сдавленно вскрикнул Тэхён, падая рядом с ним на колени. По лицу его заструились слезы. Он всхлипнул. - Намджун!..
Одна рука у сотника обгорела почти до костей. Со второй лохмотьями облазила кожа с мясом. Этими изуродованными руками сотник, плача, пытался собрать лежащие между ног внутренности обратно в живот.
Тэхён зажал рот обеими руками, чтобы не закричать. Сдавленные рыдания вырвались из сведенного судорогой горла. Намджун поднял голову, и его орехово-коричневые глаза с тоской виновато поглядели на брата.
- А ты поседел, - с грустью шепнул Намджун. - Я не хотел. Прости меня...
- Намджун! - с отчаянием всхлипнул Тэхён, не в силах больше вымолвить ни слова. С ним вместе отчаянно выл тот, кто не давал ему умереть во время войны, к кому обращался он в самые страшные моменты своей жизни...
Черный Пламенный снова застонал и заплакал.
- Я не могу даже облегчить боль! - едва вымолвили посеревшие губы. - Я умираю, малыш... Но это продлится еще долго... как больно... - словно в бреду шептал он.
Слёзы чертили светлые дорожки на грязных и окровавленных лицах обоих. Подняв голову, Чёрный посмотрел на Белого, диким усилием воли уводя боль на задворки сознания.
- Послушай, Тэ... Послушай, малыш! Я помню больше, чем ты... Но скоро не смогу... Ты потерял память... Я тоже... но помню... Мы должны найти бога! - отчетливо сказал умирающий сотник. - Мы должны были найти бога! Ведь мы пришли сюда за ним!
- Какого бога, Намджун?.. - ничего не понимая и размазывая по лицу слёзы, кровь и грязь, спросил Тэхён.
- Я не знаю... Но война не была нашей целью!.. - отчаянно ответил Чёрный Пламенный, и боль снова захлестнула его.
Тэхён подполз к сотнику, отчаянным усилием попытался заживить его раны. Ну хотя бы остановить эту боль!.. И упал, задохнувшись, когда на него обрушилось все то, что чувствовал старший брат.
- Помоги мне, Тэ ... - с мольбой в голосе произнес Намджун. - Помоги мне умереть...
- Нет! - вырвалось у Тэхёна.
- Малыш... - Немая мольба плескалась в ореховых глазах.
- Нет! - жалко пискнул полусотник враз севшим голосом.
Сотник ничего не сказал, только застонал сквозь сжатые зубы, а обгоревшая рука вновь попыталась загрести внутренности вместе в грязью обратно в живот. Тэхён, плача, обнял брата за плечи.
- Тэ... Прости меня... Я должен был... Я же старший... Но эта война...
- Я не могу тебя убить! Я не могу! - Тэхён зажмурился.
- Малыш... Прости, малыш... Умоляю тебя... Возьми мою жизнь! Тебе должно ее хватить, чтобы продержаться... Ты весь изранен... Помоги мне умереть!
Полусотник отстранился, посмотрел в переполненные виной и страданием глаза старшего брата. Он держался из последних сил, чтобы не рыдать и самым жалким образом не молить Тэхёна прекратить эти немыслимые муки.
Нож милосердия сам прыгнул в руку. Едва осознавая, что делает, и не отрывая взгляда от ореховых глаз, Тэхён сильным ударом вбил нож в сердце сотника. Тот вздрогнул, в глазах, перекрывая мучения, полыхнула благодарность, и Белый повернул в ране нож...
Голова запрокинулась назад, падая на руку Тэхёна, все еще державшего Намджуна за плечи. Слабенький поток жизни перетек в тело Белого, концентрируясь в ранах.
Поняв, что теперь навсегда остался один, Тэхён вцепился в неподвижное тело им же убитого брата и горько, с истеричным надрывом, разрыдался.
Так, плачущим и израненным, его и нашли на следующий день. Поседевший, замерзший, истекающий кровью и потерявший рассудок, последний из Грифонов рыдал, пока не обессилел и не уснул, напичканный лечебными снадобьями...
Закончив песню, Тэхён не сразу поднял голову, пытаясь сообразить, отчего же в глазах так мутно. А когда оглядел притихших парней, с удивлением понял, что лица почти у всех были мокрыми. Тэхён повернулся к Вону. Тот едва сдерживал слёзы.
- Я уже слышал эту песню, - едва шепнул он, кривя губы в подобии улыбки. - Почти такую. Но когда поёшь ты, я... я там, с ними... - Он вздохнул, сжал зубы и зажмурился. - Я там с ними умирал, - судорожно признался он.
Столько отчаяния прозвучало в его словах, что остальные ребята закивали, некоторые, отвернувшись, заплакали. Потом дружно выпили, не в силах отойти от впечатления, произведенного песней мага.
- Ты там был, - вдруг резко сказал Вону, в упор глядя на друга. - Я знаю, что ты там был.
До последнего времени командору удавалось скрывать от большинства свое звание, но теперь он серьезно прокололся. И скрывать стало бессмысленно.
- Верно. - Тэхён спокойствием ответил на его взгляд. - Я последний оставшийся в живых. - И внимательным взглядом обвёл боящихся шелохнуться парней. - Я - Белый командир.
На минуту повисла такая тишина, что треск костра казался оглушительным. Потом заговорили все разом, пытаясь хоть как-то переварить услышанное. Решили, что без поллитры в таком важном деле не обойтись. Выпили. Тэхён с улыбкой принял очередной наполненный стакан, в задумчивости поглаживая струны. Лира тихонько пела своему нынешнему хозяину что-то утешительное.
Немного придя в себя, парни стали осторожно задавать Тэхёну вопросы, хорошо помня о его вспышке гнева в таверне. Тэхён отвечал, но как-то рассеянно, словно здесь пребывало лишь его тело, дух же витал где-то очень далеко.
В конце концов Шону по прозвищу Поплавок воскликнул:
- Ребята, вы что, не поняли? Мы за одним столом с героем сидим!
Ребята зашикали на него, с опаской посмотрели на мага. Но тот лишь снисходительно улыбнулся, поставил стакан на землю, снова тронул струны.
Я изгой,
Потерявшийся в мире.
Не герой,
Как ни пела бы лира.
Я убийца,
Пусть и невольный.
Я убийца!
И этого довольно,
Чтобы судить
Меня строго, судом небесным,
Чтоб остудить
Жар войны, разожженный злом.
Моя душа
Теперь только кровью довольна,
Моей душе
Поздно сказать мне: «Вольно!»
Я убивать
Не хотел, поверьте!
Я убивать
Обречен до смерти...
...Всё время, проведённое в госпитале, он страшно кричал во сне и, просыпаясь, не мог успокоиться, пока его снова не усыпляли самыми сильнодействующими средствами. Днём он не реагировал вообще ни на что. От еды, которой его пытались кормить в госпитале, Тэхёна неизменно рвало. В конце концов учитель запретил пытаться кормить израненного мага - только поить раз в сутки. Пламенный отощал до состояния скелета, но кое-как всё же выкарабкался.
Только через месяц он заговорил. Первыми словами была просьба принести его свирель. Днём он спал, а по ночам играл на своей чёрной с серебром свирели. И от той музыки плакали целители и сёстры милосердия. Только музыка спасала его.
Он частично потерял зрение и большую часть дара. Остановить мучившую мага боль не смог никто - она стала постоянной его спутницей. Постепенно он привык. Раны, полученные в том последнем бою, так до конца и не зажили, стоило погоде испортиться, как Тэхёна начинало всего корежить. Боль с тех пор ему причиняло и любое использование магии. Чем сложнее заклятие, тем сильнее боль. Только ничто не могло сравниться с тем, что ему довелось пережить в последнем бою.
Император лично вручил ему орден. Это Тэхён помнил смутно. Хорошо помнил лишь то, что император приезжал в госпиталь.
Тело последнего Грифона целители, во главе с учителем Ульрихом, который так никому и не позволил узнать тайны воспитанника, смогли вылечить. Не до конца, но смогли. Слишком сложно было срастить мышцы, волокна которых пронизаны металлом.
Душу его не смог излечить никто. А кто пытался, тот до сих пор кричит и плачет ночами.
- Ну какой из меня герой? - с жалкой улыбкой спросил Тэхён. - Я просто порождение недоброго времени. Зло, рожденное в крови... Если бы не война, я бы сейчас... - Парень запнулся. - Меня бы вообще не было.
Посыпались заверения в том, что никакое Тэхён не «зло», пусть не обольщается, он для этого слишком добрый, и вообще, они за ним согласны и в огонь, и в воду.
Молчал один только Вону, погрузившись в какие-то тяжелые думы. Выпили. Анри, самый талантливый из местных «музыкантов», решительно отобрал у Тэхёна лиру, и полилась задорная молодецкая песнь. Лира в этот раз не стонала и не выла.
Пламенный отсутствующим взглядом наблюдал за весельем. На лице его то и дело возникала странноватая улыбка. Вону, внимательно следивший за человеком, которого считал другом, вздрагивал каждый раз, замечая эту улыбку. Только сейчас он разглядел у волшебника в золотисто-рыжих волосах седые пряди. Вону был умным парнем, хотя и не показывал этого. Он понимал, насколько опасен Тэхён, даже как друг. И еще... Ему казалось, что он раньше уже его видел. Давно, ещё до войны. Только никак не мог вспомнить где. Сын сестры Дживон, который жил и рос далеко от Дэгу. Где и когда он мог его видеть?
Маг перекатывал между затянутыми в перчатки ладонями полупустой стакан. Без перчаток, мечей и жилетки с вшитыми стальными пластинами он не мог даже спать. Вытатуированный на плече Знак болезненно горел. Знак всегда причинял ему боль, он её не боялся. Просто сегодня она была чуть сильнее. Воспоминания ранили слишком сильно. И теперь он вспоминал всё, скорее приятное, чем хорошее, что было в его жизни. Улыбку же вызывали воспоминания о смерти врагов. Ведь сам Тэхён жил только седьмой год. Просто он появился в этом мире не так, как принято.
Было уже далеко за полночь, и луна висела ближе к западу, когда ребята стали расходиться по палаткам. Тэхён и Вону остались у костра одни.
- Что у тебя с Лисой? - напрямую спросил Вону.
Тэхён глянул на него, и тот едва не примёрз к бревну, на котором сидел.
- Не твоё дело. - Тон Пламенного не обещал ничего хорошего.
Другой на месте Вону побоялся бы снова раскрыть рот.
- Нет, моё, - резко ответил он. - Лиса - моя единокровная сестра. Дочь моего отца.
Во взгляде командора скользнула тень удивления.
- Тогда скажи своей сестре, - произнес Тэхён, глядя в пламя, - чтобы забыла обо мне и нашла себе другую игрушку.
Такого Вону не ожидал, поэтому не сразу нашелся что ответить. Тем временем маг поднялся на ноги.
- Спокойной ночи, Вону. Спи без кошмаров, - сказал он с лёгкой улыбкой, от которой стыла кровь в жилах.
Тэхён направился к реке. Вону смотрел на удаляющуюся спину приятеля. Что-то вспомнив, он бросился следом.
- Тэхён! - позвал он.
Волшебник лег на траву у реки и закинул руки за голову.
- Что? - отозвался он.
- Ты же без палатки. Пошли со мной, у меня места хватит и на пятерых.
- Неженки, - беззлобно проворчал Пламенный. - В палатках спать... Я здесь переночую.
- Замерзнешь, - предупредил
Вону.
- Смотри, как бы самому не замерзнуть. А мне и здесь хорошо.
Ничего не говоря, Вону ушёл и вернулся спустя несколько минут с походным одеялом в руках.
- Хотя бы не на голой земле, - почти попросил он.
Тэхён несколько мгновений глядел на друга, потом поднялся и взял у него из рук предложенное одеяло.
- Спасибо, Вону. - На этот раз улыбка была искренней. - Спокойной ночи.
Весь лагерь давно спал, но Тэхён не смыкал глаз. Он знал, что придут кошмары. И решил как можно дольше не давать им себя на растерзание.
До боли напрягая глаза, он пытался разглядеть звезды. Раньше он видел все до единой, даже те, которые астрономы могли разглядеть только в свои огромные телескопы. Теперь он видел лишь самые яркие и с трудом различал звездочки поменьше. Это часто приводило его в бешенство. Тэхён положил правую руку на Знак, потом сдвинул немного ниже и ближе к шее. Под ключицу, как раз туда, где заживала рана. И со всей силы надавил.
Тихий рык заменил стон. Боль заставила ярость улечься. Сейчас Тэхён ненавидел весь мир и себя в первую очередь. Больше всего на свете ему хотелось видеть! Но он не мог. Хороший целитель, даже не очень сильный, но достаточно искусный, мог исправить близорукость, тем более такую незначительную, как у Тэхёна. Только ни один целитель империи не мог его вылечить. На него больше не действовала никакая целительная магия, кроме своей собственной и лишь в ограниченных пределах. Лечить себя он не мог.
Тэхён прикрыл глаза. От выпитого кружилась голова, и он знал, что поспать просто необходимо.
Трещали сверчки. Легкий ветерок едва заметно шелестел листвой. В траве копошился какой-то ночной зверек. В лесу пропела ночная птица. Спать хотелось неимоверно, и все-таки Тэхён боролся с собой.
Сверчки смолкли разом. В ночи ухнула сова. Тэхён замер, стараясь не шелохнуться. Приоткрыв глаза, осторожно огляделся. Инстинкт воина, не раз спасавший его жизнь, предупреждал об опасности. Маг прислушался. Из лагеря доносился только дружный пьяный храп. Мерное пение реки нарушил тихий всплеск. Это могла быть просто прыгнувшая рыба. Всплеск повторился, на этот раз ближе. Маг до предела напряг слух, инстинкт воина бил тревогу, зрачки окаймились желтым и вытянулись. Зверь вздрогнул от радостного предвкушения.
Приглушенное дыхание... Кто-то осторожно вылез на берег неподалеку от Тэхёна. Новый всплеск подсказал, что противник не один.
Тэхён выскользнул из одеяла так тихо, что ни одна травинка не шелохнулась. Расширенные удлиненные зрачки сверкнули в темноте. В высокой траве затаился человек. Пламенный подобрался поближе, пытаясь рассмотреть незваного гостя. Вполне могло быть так, что кто-то из парней решил пошутить. А невинную кровь проливать не хотелось. Но когда волшебник разглядел человека, в его глазах полыхнул холодный огонь ярости.
Это был рыжий из банды Мародера. Оглянувшись, Пламенный приметил крысомордого, двух непутёвых братцев и троицу незнакомых людей. В незнакомцах Тэхён определил самых опасных противников - это были бывшие солдаты. Не было только неправильного эльфа. Впрочем, никто не ручался, что эльф не прятался где-нибудь на дереве с взведенным арбалетом или натянутым луком в руках.
Тэ неслышно убрался в сторону, желая пронаблюдать, что же эта компания собралась делать, а заодно выявить других противников, если таковые имеются.
Семеро осторожно пробирались к лагерю, разделившись и обходя его с разных сторон. Не обнаружив никакой охраны, компания была приятно удивлена. Собравшись чуть дальше самой крайней палатки, семерка тихо перешептывалась. Бдительного Тэхёна, лежащего в тени палатки у них под носом, никто не замечал.
- Редкая халатность, - сказал первый незнакомец. - Не выставить на ночь часовых...
- Это мирная деревня, - свистящим шепотком возразил крысомордый. - Война сюда не докатилась.
- Но дикие звери... - пробормотал второй незнакомец.
- Какая разница, - перебил рыжий. - Как будем искать этого щенка? Он может быть в любой из палаток.
- Заглянем по очереди в каждую, - тихо предложил первый. - Найдём его и убьём.
- Нет, - прошипел крысомордый. - Велика опасность переполоха.
- Тогда как? - поинтересовался рыжий.
Крысомордый ненадолго умолк. По-видимому, он теперь был главным.
- Перебьем их всех, - решил наконец он.
- Их больше двадцати человек! - возразил третий незнакомец. - Как мы их перебьем?
- Молча, - зло процедил крысомордый. - Молча перережем глотки этим пьяным ублюдкам.
Повисла тишина. Тэхён оценивал настроение каждого. Третий явно был против, первый и второй держались нейтрально, братья выжидательно молчали, а у рыжего подрагивали кончики пальцев в предвкушении резни.
- Решено, - сказал рыжий. - Убьём их всех.
Первый и второй быстро кивнули, третий колебался, но не решился идти против своих.
- Вперёд, - приказал крысомордый.
В это мгновение тёмная фигура возникла из тьмы, закрыв отблески догорающего костра. Луна осветила невысокую фигурку, превратив золотисто-рыжие волосы Тэхёна в пепельные.
- Куда собрались, недоноски? - ядовито поинтересовался Тэхён. - Не меня ли ищете?
- Ты смотри... - протянул замерший было крысомордый. - На ловца и зверь бежит!
- Зверя ты ещё не видел, крысеныш, - прошипел маг. И резко продолжил: - Я приказал вам держаться подальше от моего дома. Наказание за ослушание приказа Белого полусотника - смерть!
Третий попятился.
- Ты не сказал, что это будет Белый Грифон! - не отрывая взгляда от Тэхёна, произнес он.
- Он лишён силы, - жёстко сказал крысомордый. - Сейчас это всего лишь недавно раненный пацан! Нам нечего опасаться его огня.
- Это последний Грифон! Грифоны - мастера меча не меньше, чем мастера магии! А офицеры - магистры! - Третий продолжал пятиться. - Простите, командир! - в отчаянии крикнул он. - Я не хотел причинять вам зла!
Он развернулся, чтобы бежать.
- Стоять на месте! - бросил Тэхён ему в спину. - Побег карается смертной казнью без суда, следствия и права на помилование! А что касается тебя, крысеныш... - Тэхён перевёл пылающий взгляд на нынешнего предводителя банды убийц, и Зверь внутри радостно взвился. - Ты приговорен к смерти! - Он сощурился. - А чтобы перебить кретинов, которые не знают, с какой стороны за меч браться, магия мне не потребуется.
Из ближней палатки высунулась всклокоченная голова Лисёнка.
- Тэхён? - помаргивая светлыми ресницами, неуверенно спросил он. - Что здесь...
Тут в его поле зрения попали чужаки с обнаженными мечами. В руках мага серебром сияли его клинки. Лисёнок быстро спрятался обратно.
- Сидеть в палатке! - приказал маг.
Одновременно с ним Лисёнок громко вскрикнул, зовя своих.
- Не трогать мирных, - прорычал Тэхён.
- Мы убьём всех, - прошипел крысомордый. - Вперёд!
Они напали все разом. Маг плавно скользнул между ними, ловко перерезав глотку одному из братьев. Зверь получил свободу. Зверь хотел крови. И он её получал.
Он не торопился. В голове его звучала лира. Мелодия, когда-то перенятая от древних тамтамов и положенная самим Тэхёном на струны. Он негромко подпевал слышимой ему одному музыке, вторя сам себе звоном клинков. Там-та-та, та-та-там... Он танцевал. Это было завораживающее зрелище. Пугающее. Он танцевал со смертью.
Зверь упивался каждым движением, составляя единое целое с мечами. Он плавно скользил между клинками, наслаждаясь каждой каплей крови и запахом страха.
Из палаток высыпали проснувшиеся ребята. Они не вмешивались, с ужасом и восхищением глядя, как танцует Пламенный. Кто-то из них приметил, что у Тэхёна закрыты глаза, а губы слегка шевелятся.
Второго из здоровенных братьев он убил как бы нехотя, одним касанием клинка вскрыв бедренную артерию. Тот продолжал сражаться, но вскоре упал, ослабев от потери крови. Зверь наслаждался, втягивая силу уходящей жизни.
Тяжелый двуручник рыжего не позволял к нему приблизиться. Мечи мага были слишком коротки. Поэтому Тэхён переключил внимание на ожесточенно сражающихся первого и второго незнакомцев. Смерть пригласила их на танец. Легко уйдя из-под клинка первого, он вспорол ему живот вместе с легким кожаным доспехом. Но прежде чем упасть, первый взмахнул дагой, и Тэхён не успел увернуться. Нож вспорол ему руку, от локтя до плеча, чиркнув по кости. Тэхён не заметил.
Левой рукой маг удерживал на расстоянии рыжего. Правая плела смертельный узор для второго незнакомца. Плавное движение - и юноша перекатился по земле под его ногами, уходя из-под удара рыжего. Не вставая, подрезал второму сухожилие под коленом. Плавный и неуловимый, он оказался совсем близко к уху упавшего на колени воина.
- В жертву Белому Грифону, - шепнул он. - За предательство чести и присяги.
Меч вонзился в позвоночник у основания шеи. Этот будет умирать еще пару часов.
Все свое внимание Тэхён сосредоточил на рыжем. Последний противник обливался потом от ужаса и тяжело дышал, но не отступал. Радость от предстоящего теплой волной захлестнула хищное сознание Зверя.
- Ты знаешь, что умрёшь, - произнёс Тэхён, лениво отбив очередной выпад, - почему дерёшься? На что надеешься?
- На то, что ты сдохнешь. - Голос у рыжего предательски дрогнул, и издевательской угрозы не вышло.
Пламенный рассмеялся. Глаза сверкнули в темноте и снова закрылись. Сталь пела. Зверь не торопился.
В отчаянии рыжий попытался применить безотказный прием - «неотвратимый удар». Двуручник с невероятной скоростью летел к сердцу Тэхёна... только юноши в том месте уже не было.
Рыжий замер, глаза его в ужасе расширились. Изо рта потекла кровь. Клинок, прошедший тело насквозь, торчал из груди.
- Скольких ты убил, рыжий подонок? - шепнул Тэхён. - Скольких сестёр изнасиловал, скольких братьев прирезал, как свиней, скольких детей сжёг в их домах?
Меч мага двинулся вверх, с отвратительным хрустом ломая кости. Нечеловеческий вой захлебнулся кровавым бульканьем. Через мгновение враг лежал у ног. Мёртвый. Губы Зверя тронула лёгкая улыбка.
- А где же трусливый крысёныш?.. - задумчиво промолвил Тэхён, открыв глаза.
И в тот же миг стал белее полотна. Чуть в стороне от всех, крысомордый держал у горла Лисёнка нож.
- Брось мечи, Грифон, - отчетливо произнёс он в наступившей тишине. - Или мальчишка умрёт.
- С чего ты взял, что мне есть до него дело? - безразлично поинтересовался Тэхён.
Лезвие прижалось к горлу Лисёнка. Парнишка дернулся, алая струйка потекла из-под ножа. Тэхён бросил мечи на землю с такой скоростью, будто держал в руках гадюк. Он знал, что, если бы не сделал этого, Лисёнок был бы уже мёртв.
- ШинХе! - крикнул крысомордый не смевшему пошевелиться третьему незнакомцу. - Возьми арбалет и пристрели этого наглого ублюдка!
- Я... не могу... - выдавил тот, кого назвали Шотеном. - Это же... мастер... герой...
Неприятное лицо крысомордого исказилось от ярости, в глазах Тэхён разглядел кровавое безумие. Он был готов прирезать Лисёнка, а потом убить и испугавшегося солдата. Маг бросил свою мысль к врагу, чтобы остановить тому сердце в груди и выжечь мозг, но наткнулся на невидимую стену, не причинив вреда противнику. Заклятие будто ухнуло в пустоту. Каменное выражение лица волшебника не изменилась, хотя им овладела легкая паника.
- Хватит, Косс, - раздался из-за спины Тэхёна спокойный, мелодичный голос.
Он обернулся. Неподалеку стоял эльф с перевязанной головой. Краешком сознания Тэхён удивился, почему не заметил его раньше.
- Хватит. Я предупреждал тебя, что добром это не кончится.
Он сделал несколько шагов вперед, и Тэхён увидел, что неявный полукровка прихрамывает.
- Это ты, предатель, - прошипел крысомордый. - Явился посмотреть? Нравится?
- Совсем наоборот, - покачал перебинтованной головой эльф. - Зря ты это затеял, Косс.
- Совершенно зря, - сквозь зубы подтвердил Тэхён, - крыс.
Беловолосый покосился на юношу, но ничего не сказал.
- Что ты теперь собираешься делать? - устало поинтересовался эльф. - Перережешь глотку мальчишке? А что потом? Ты не справишься с Белым командором.
- Убей его и докажи, что ты не предатель, - предложил Косс. - А потом можно перебить всех этих деревенских дурней.
Красивое лицо эльфа исказила печаль, он покачал головой:
- Нет, Косс. Это слишком далеко зашло. И ты только что подписал себе смертный приговор. Так же, как и Канджун.
Никто не успел даже вздохнуть. Но Тэхён разглядел всё более подробно, чем остальные.
Эльф выхватил небольшой компактный лук из-за спины, стрела была уже там, когда он задействовал вторую руку. Стрела сорвалась с тетивы и в следующее мгновение торчала между вечно бегающими неприятными глазами крысомордого. Тот упал, оставив наконец дрожащего Лисёнка.
Зверь вдохнул запах смерти полной грудью и возликовал. Тэхён заставил его немного улечься. Музыка битвы в его голове стихла, оставив после себя легкую тень.
- Должен поблагодарить тебя, эльф. - Тэхён прижал кулак к сердцу. - Ты спас моего друга.
Эльф усмехнулся и повторил жест мага.
- Командир, вам не за что меня благодарить.
Тэхён прищурился:
- Как твое имя, офицер?
- Чон, - улыбнулся недавний враг и неожиданный союзник. - Командор Чон. Стрелок из легиона Штормов.
- Белый Волк! - воскликнул Тэхён, внезапно узнав эльфа. - Я второй раз в долгу перед тобой!
Они сжали друг другу локти. Эльф был на две головы выше хрупкого Тэхёна, но они казались одинаковыми. Презрительная усмешка исчезла с лица лучника Чонгука. Весь его облик преобразился. Если в первую встречу перед магом предстал просто убийца из банды Мародера, то сейчас это был один из отважнейших офицеров Сильены. Сотник лучших в империи лучников. Белый Волк.
И вдруг острой болю кольнуло сердце. «Белый Волк... - невыносимой тоской зазвенела струна в душе Тэхёна. - Кто ты, эльф? О боги, кто же ты и почему мне так больно?» Но в голове вместо памяти был туман.
- Я перед тобой в долгу четырежды, сын Кошмара, - сказал Чон, глядя на волшебника сверху вниз.
Сын Кошмара - Тэхён даже ухом не повел. Так его называли все стрелки. Вот только почему в зелёных глазах беловолосого такая же тоска, как в душе у Тэхёна? Он сжал зубы, загнал свои чувства поглубже. Не до того сейчас.
Тэхён повернулся к своим и в два прыжка оказался рядом с дрожащим Лисёнком. С размаху ударив его в лицо, маг рявкнул:
- Я сказал: сидеть в палатке! Ещё раз ослушаешься моего приказа, я собственноручно прирежу тебя, понял, мальчишка?!
Выражение его лица была столь яростным, что упавший от удара Лисёнок с ужасом попытался отползти прочь. Тэхён схватил ничего не понимающего мальчишку за шиворот, поднял, поставил на ноги и безжалостно встряхнул.
- Ты представляешь хоть, что с тобой могло случиться? Безответственный дурак! Я до смерти за тебя перепугался!
Не в силах ответить что-либо связное, Чан только трясся и хлопал своими густыми светлыми ресницами. Отпустив Лисёнка, маг оглядел остальных.
- Самая беспомощная девчонка из моей полусотни, - с презрением процедил он, - отлупила бы до бесчувствия любого из вас, не особо напрягаясь. А вы, здоровенные лбы, от курицы самостоятельно не отобьетесь... - Тут Тэхён так обругал парней, что те попрятали глаза и покраснели до самых ушей.
- Командир, как всегда, строг! - Чонгук хлопнул мага по плечу, желая прервать поток невообразимой ругани. - И внимателен.
Вдруг Лисёнок пошатнулся и упал на землю, рядом с убитым крысомордым. Тэхён бросился к нему. Вынув нож из мёртвой руки врага, он осмотрел его, лизнул лезвие и тут же сплюнул.
- Красный берилл, яд... - выдохнул он. - Нож отравлен! - Повернувшись к мнущимся без дела парням, крикнул: - Чистый нож мне, чистую тряпку и воды! Быстро!
Те бросились врассыпную. Через полминуты перед Тэхёном лежал десяток ножей, несколько чистых тряпиц и стоял котелок с водой. Чон без слов опустился по другую сторону от Лисёнка. Тэхён выбрал один из ножей, подкинул его в воздух так, что тот ярко блеснул в свете луны. Поймав нож, он протянул его эльфу. Лучник молча принял продезинфицированный и заточенный магией Тэхёна инструмент и точным движением углубил и расширил небольшую рану на шее Лисёнка. Тэхён коснулся рукой котелка, и вода в нем мгновенно вскипела. Достав из-за пояса крохотный мешочек, маг высыпал белый порошок в закипевшую воду. Туда же бросил самую чистую тряпку. Слегка остудив воду, вынул мокрую тряпку из котелка, отжал и осторожно промокнул ею рану Лисёнка. Тот судорожно выгнулся и взвыл, но Чонгук был настороже и крепко прижал мальчика к земле. Зажав коленями дергающуюся голову Чана, Тэхён промывал раствором рану.
Второй мешочек, извлеченный из-за широкого черного пояса, содержал золотистую пыль. Он сыпанул ее в рану и мгновенно раскалил нож, который держал в руках. Заставив Лисёнка зажать в зубах одну из чистых тряпок, маг прижёг рану. Лисёнок истошно выл и вырывался, по лицу его текли слезы.
- Чистой воды, быстро! - потребовал Тэхён, схватив чудом оказавшийся среди тряпиц бинт. - И вина покрепче!
- Погоди. - Чонгук остановил руку Тэхёна.
В руках эльфа сверкнула иголка с тонкой шелковой нитью. Стрелок аккуратно и быстро зашил рану. После этого Пламенный перевязал горло Лисёнка, стараясь не затягивать бинт. Мальчишка лежал на земле и глубоко дышал, весь взмокший и дрожащий.
Рядом с ними уже стоял котелок с чистой водой, кружка и две бутылки вина. Тэхён заставил Чана сесть и выпить полкружки воды. Потом снова прикрикнул на парней, чтобы те принесли побольше одеял и положили Лисёнка у костра. Пока все бегали, выполняя его указания, Тэхён взял запечатанные бутылки, усмехнувшись, протянул одну эльфу. Ответив такой же усмешкой, стрелок принял бутылку и сбил ножом печать. Тэхён сорвал печать зубами. Оба сделали по солидному глотку.
- Недурно, - резюмировал Белый Волк.
- Пойло, - фыркнул Белый Грифон, сделав очередной большой глоток.
Его внимание привлек тихий всхлип. Шотен, третий солдат, так и стоял там, где его настиг приказ Тэхёна, не смея сделать и шага.
Пламенный легко поднялся, и солдат затрясся от ужаса, когда тот подошёл к нему.
- Отделение, звание, цель пребывания на моей территории. Доложить! - Тэхён рассматривал солдата.
- Мечник третьего ранга Шотен, нахожусь в отставке, на вашей территории, командир, случайно, виноват, больше не повторится! - отрапортовал солдат.
- Уже командор, - поправил его Тэхён.
- Простите, командор, виноват, больше не повторится, командор!
Тэ схватил солдата за ворот, заставил опуститься на один уровень с собой, заглянул в перепуганные глаза.
- Сейчас ты исчезнешь, мечник, и если я еще раз узнаю - а я узнаю, - что ты занимаешься мародерством, разбоем или убийствами... Я найду тебя. И тогда тебе придется пожалеть, что сегодня ты остался в живых. Ты понял, мечник третьего ранга?
Солдат истово закивал.
- Пошел вон!
Солдат бросился прочь с такой скоростью, будто за ним гналась сотня личей. Тэхён с отвращением поглядел ему вслед и вернулся к лагерю.
- Ты ранен, - глядя на мага, сказал лучник.
- Это не моя кровь. - Даже не взглянув на него, Тэхён прошел к костру.
Парни быстро убрались с бревна, на которое собирался сесть маг. Он имел вид человека, который решал очень сложную задачу. Местные парни суетились около Лисёнка, кто-то поставил на костер котелок с водой - сделать чай, кто-то просто делал вид, что занят, лишь бы не попадаться под горячую руку. Вону сидел около Чана, не отрывая от Тэхёна настороженного взгляда. Стрелок подошел к юноше и терпеливо, как упрямому ребёнку, повторил:
- Волшебник, ты ранен.
Безумно, безумно знакомо все это было эльфу, выло в груди тоской: «Вспомни!.. Вспомни!..», но он не мог понять, что он должен вспомнить.
Тэхён поглядел на Чонгука со смесью удивления и раздражения:
- Я же сказал, это не моя кровь.
Стрелок вздохнул и резко выбросил руку вперед, воспользовавшись тем, что юноша пребывал в задумчивости. Тэхён взвился в воздух и выругался, когда длинные пальцы Чонгука проникли в рану, причинив сильную боль.
- Ну хорошо! - раздраженно рыкнул он, рассматривая длинный глубокий порез. - Ранен. Поцарапался о чей-то нож.
- У тебя мышцы до кости рассечены. Это теперь называется просто царапиной? - Эльф выгнул совершенной формы бровь. Весь его облик, почти полностью эльфийский, за исключением некоторых деталей, выдающих толику чужой крови, наверняка покорил не одно девичье сердце. - Сядь и позволь мне зашить рану, - властно велел он.
Негромко проворчав что-то насчет «дурацких царапин», Тэхён устроился на бревне и чуть оттянул края пореза, из которого тут же хлынула кровь. Эльф тем временем раздобыл чистую тряпицу и так же властно повелел найти бинт. Никто не посмел перечить и задавать вопросы.
Чонгук смыл кровь с руки Тэхёна, и серебряная иголка в его руках с филигранной точностью начала штопать рану. Стежки приходилось делать глубокие и широкие, чтобы стянуть как следует мышцы и не позволить швам разорваться. Тэхён смотрел в сторону и даже бровью не повел, когда стрелок начал свое дело.
Парни расселись вокруг костра, Вону пересел ближе к Тэхёну. Ему не терпелось задать сотню вопросов, но он опасался заговорить с волшебником.
- Командор, - не очень уверенно обратился Уджи, - ты что, боли вообще не чувствуешь?
- Почему же? - удивился тот. - Чувствую, и еще как! Наверное, гораздо сильнее, чем любой из вас.
- Но ты даже не дернешься! - вслух удивился Вону. - А ведь то, что делает уважаемый командор Чонгук, очень больно!
- И что с того? - Маг приподнял левое плечо, выражая недоумение, при этом оставив правое недвижимым. - Если я начну дергаться, весь процесс будет гораздо утомительнее и болезненнее. К чему это?
Смущенные парни переглянулись и почли за лучшее промолчать. Тэхён приложился к бутылке и приказал:
- Трупы скинуть в реку.
Вону и еще несколько парней покрепче подскочили со своих мест как ужаленные и почти побежали к месту недавнего боя.
- Я был уверен, что ты действительно ничего не чувствуешь, T'tek Tor'mirroy, - прокомментировал лучник на своём языке, назвав Тэхёна на эльфийский лад.
- Я могу собой гордиться, - на том же языке ответил Пламенный. - Я сумел ввести в заблуждение принца Дома Светлых.
Иголка в руках Чонгука на мгновение замерла, прежде чем продолжить путь. Но когда игла вновь вонзилась в плоть Тэхёна, он закатил глаза и зашипел, не разжимая зубов:
- К чему ты это сказал, T'tek Tor'mirroy?
Юноша усмехнулся уголками губ. Взгляд остался непроницаемым.
- Твои глаза выдают тебя, Areshinielite. А у T'tek Tor'mirroy есть глаза, чтобы видеть.
Эльф дёрнулся при звуке своего имени.
- Я никому не скажу, Светлячок, - прошептал маг, вольно переведя имя эльфа с древнейшего языка. - Не знаю, что у тебя за неприятности, но то, что известно мне, не уйдет за пределы моих мыслей. Кстати, - он позволил себе улыбнуться, - что значит T'tek Tor'mirroy? Я так и не смог понять точного перевода, ведь эти слова имеют слишком много значений.
- Сын Кошмара - он и за Гранью сын Кошмара! - фыркнул эльф и внутренне дернулся, на миг застыв. «Боги! Что же это?» - мелькнула мысль, а вслух он продолжил: - Буквально, mirroy - отражение первозданного ужаса, Tor - владеющий, несущий, T'tek - наследник.
- Спасибо, я понял.
Закончив зашивать рану, эльф перебинтовал руку мага. Тэхён встал. Он ничего не приказывал, но все разговоры немедленно стихли. После увиденного этой ночью его стали бояться. Только сейчас деревенские парни осознали, кто перед ними. Драка в таверне была не столь ярким показателем, ведь тогда он никого не убивал.
- Сегодня я вдоволь нагляделся на вашу беспомощность. Сборище слабаков, которые от курицы только толпой отобьются! - яростно начал Тэхён. - Вся ваша хвалёная «банда» не отбилась бы и от одного из этих ребят. - Он указал зажатой в руках бутылкой в сторону недавнего поля битвы. - Я - магистр меча и магии. Я решил обучить вас, оболтусы. Учить же я вас намерен лишь мастерству меча. Обучение - дело добровольное. Но как только вы даёте своё согласие на обучение, каждый из вас поступает в моё полновластное распоряжение. Это значит, что все мои приказы выполняются беспрекословно. Ослушание недопустимо. Но я клянусь сделать из вас, сопляки беспомощные, достойных мужчин. На размышление час. После этого каждый из вас подойдёт ко мне и скажет, будет ли он обучаться или останется сопливой девчонкой.
Развернувшись, командор, печатая шаг, ушел в темноту. Следом неслышно исчез и второй командор. Парни, оставшись одни, начали горячее обсуждение на тему «Что делать?». Невидимые в темноте маг и лучник сидели неподалёку, слушая бурные споры.
- Так что ты здесь позабыл, Волк? - ледяным тоном спросил волшебник, глядя на звёзды. - И что ты позабыл в банде этой мрази, где я тебя встретил?
Невидимый в темноте, эльф повернул лицо к Пламенному. Он долго молчал, а когда заговорил, голос его казался насмешливым:
- Неужели T'tek Tor'mirroy ни о чём не догадывается? Видимо, врали слухи о твоём невероятном умении знать то, о чём ты знать никак не можешь.
- То, о чём я знаю, останется пока при мне, - ответил Тэхён. - А я хочу услышать всё из твоих уст, стрелок.
- Это засекреченная информация, - ответил лучник. - Я не имею права рассказать тебе до особого приказа.
Тишина нарушалась лишь тихим плеском близкой речки и отдаленными голосами деревенских парней.
- Хорошо, Светлячок. Я больше не буду спрашивать. - Ален сделал большой глоток вина из опустевшей на треть бутылки. - Пока что.
Ровно через час эльф и маг вернулись в лагерь, чтобы услышать единодушное согласие на обучение.
- Мы все будем учиться, - сказал Вону за всех, выступив вперёд.
- Тогда послезавтра на рассвете чтобы были как штык у моей калитки! - прогремел голос волшебника. - Кто не придет, тот обучаться не будет. Опоздавшему также будет отказано в обучении.