Часть 3
— Ты живая? — голос Субина отдавался стреляющей болью в висках. — Принести воды? — схватившись за голову и пытаясь как можно сильнее вжаться в неё руками, девушка поднялась с лавочки, словно мертвец из могилы. — Таблеточку?
Парень не унимался.
— Заткнись, пожалуйста, — жалобно простонала Хван, хватаясь за стол, под которым она ещё несколько минут назад мирно спала на лавочке. — Хотя бы две минуты помолчи, — напиваться до такой степени, что с утра встать не сможет, она уж точно не собиралась. Но всё произошло так быстро, что девушка и не заметила, как соджу стопка за стопкой оказывалось внутри, а мысли становились всё туманнее и туманнее.
Субин устало выдохнул, продолжая помогать с уборкой. Ему пришлось остаться до самого утра, пока самый последний из первокурсников не покинет вечеринку, и он не сможет наконец-то закончить этот праздник бесстыдства и безумия.
Доля главы студсовета была тяжела.
— Воды-ы-ы, — прошипела студентка, опускаясь головой на стол. — Ай, — каждое лишние движение отдавалось так, будто бы кто-то избивал студентку на протяжении всей ночи, а на утро её тело подрагивало от ночных побоев, но ничего такого она не испытывала на себе. Точно не сегодня.
Единственный способ, которым Йеджи могла поставить себе синяки, был неудачный поворот в сонном состоянии на лавочке и последующий полёт на землю.
— Держи, — спокойно и без всяких претензий быть потише парень попросил стакан воды и поставил его перед Хван, которая залпом осушила его. — Теперь получше? — он опустился на свободное место рядом с девушкой.
— Спасибо, — простонала она в ответ.
— Ты будешь в порядке, — Чхве ещё раз взглянул на лежащую на столе Йеджи и вернулся к уборке.
Субин был безмолвным зрителем спектакля, который так тщательно скрывала за наигранной улыбкой и развратность Хван. Ему не хотелось останавливать её, не хотелось просить и умолять не спать со всеми подряд, не напиваться до потери пульса. Ему ничего из этого не хотелось. Не из-за какой-то глупости или скверности характера и даже не из-за желания не признавать свою вину в происходящем. Дело было в другом. Субин всегда считал, что человек вправе выбирать свой путь, он всегда ответствен за свою судьбу, и никто, кроме него одного, не может принять окончательное решение. Йеджи приняла решение, изменившее всю её жизнь.
Оно не было правильным, но и неправильным тоже не было.
Чхве, правда, нравилась девушка, но дело было не в том, что она была именно девушкой. Дело было совсем в другом. Она была хорошим человеком, как ему казалось, и он до сих пор не желал отступаться от своего мнения. Нравилось то, как она улыбалась, как смеялась с его глупых шуток и того, как она всегда отстаивала своё мнение, не боясь быть не принятой обществом. Его симпатия к ней была немного отличной от той, которую он испытывал ко всем своим прошлым партнёрам, она была приятна ему, с ней было весело и спокойно, но это была не любовь.
По крайней мере, ему так казалось.
— Почему ты меня оставил здесь? — найдя в себе силы, Йеджи подняла голову и взглянула с вздёрнутой бровью на стоящего напротив парня, в руках которого красовалась метла. — Вызвал бы такси и дело с концом, — она поправила волосы, но привести их в надлежащий вид было сложно. Если быть точнее, то почти невозможно.
— Переживал, что что-то может произойти, — он пожал плечами, как ни в чём не бывало, но ему стоило быть осторожнее со словами, ведь забота очень трогала девушек. — Вчера ты была достаточно разговорчивой и просила не оставлять тебя одну, поэтому я и подумал, что оставив тебя здесь, было бы гораздо удобнее. Я сейчас уберусь и провожу тебя, — как ни в чём не бывало ответил Чхве.
Вот только он умолчал самую главную деталь, забыв сказать, что под «была достаточно разговорчивой» он имел в виду «рассказала о своих чувствах и призналась в любви, когда я повёл тебя в туалет».
Почему же он ничего не рассказал ей? Почему не признался, что вчера обо всём узнал, хотя, если быть честным, знал всё с самого начала?
Ответ был прост. Субин и сам когда-то был влюблён, и он прекрасно знал, как мог ранить неумолимый отказ. Соврать и принять чувства девушки было бы неправильно, в таком случае он бы предал свои принципы касаемо человеческих чувств, которые не позволяли ему играться с эмоциями и сердцами других людей, не позволяли ему обманывать и тем самым причинять боль важным для него людям. А студентка именно таким человеком и была. А честно признайся он ей, что не уверен в своих чувствах, что совершенно не мог в этом разобраться и что он тепло относился к ней лишь с позиции дорогого ему человека, образовало бы между молодыми людьми ещё большую пропасть. Да и ставить подругу в неловкое положение он точно не хотел, потому и решил умолчать о самом главном.
Делало ли его это плохим?
Для кого как. Но для него самого было главным именно то, что Чхве был уверен, поступи он так, убережёт чувства Йеджи от ещё большего разочарования.
Он знал, как предательски был силён отказ любимого человека, как бы это разбило Хван, как бы она терзалась в сомнениях и искала проблему не в нём, не в окружающем её мире, а в себе самой. И он этого уж точно не хотел. Йеджи была важным для него человеком, но, к сожалению, не тем, на чьи чувства он бы мог ответить со стопроцентной уверенностью.
— Я была слишком громкой? — будто виноватый котёнок, спросила она. — Извини, если принесла тебе много проблем, — еле заметно улыбнулась.
— Не переживай об этом, ты была не единственной, кто доставлял неприятности вчерашней ночью, — почему-то ему показалось, что разрядить обстановку получится немного глупым сарказмом, и он оказался прав: благодаря этому ему удалось вызвать улыбку на лице подруги.
— Тц, ты совершенно не умеешь общаться с девушками, — она знала, что парень сказал это не со зла, не из вредности или не для того, чтобы пристыдить её. Просто именно таким и был Чхве Субин — немного нелепым в общении с девушками, с глупыми шутками, но тем человеком, на которого всегда можно было положиться в тяжёлой ситуации и получить полнейшее понимание в любой период своей жизни.
Глава студсовета никогда не осуждал никого, даже тогда, когда Хван начала вести такой разгульный образ жизни, он ни слова не сказал против, не кинул на неё косой взгляд или, того хуже, не пускал за её спиной сплетни.
Чхве Субин был тем, кто не разделял людей на плохих и хороших, не разделял их поступки на правильные или неправильные, он просто был уверен, что у каждого на это находилась свои причины, осуждать за которые было бы глупо. Он не знал жизни и обстоятельств окружающих, потому никогда и не брался становиться судьёй. Чхве Субин — человек со своими идеалами, отступать от которых он не собирался.
— Да, я признаю это, — он улыбнулся так искренне, как только мог. — Но разве в этом не весь мой шарм?
В такие моменты Йеджи чувствовала себя настоящей идиоткой и не понимала, почему же она не стала бороться за сердце стоящего напротив друга, а избрала самый лёгкий путь, — ночные приключения с каждым, кто лишь улыбнётся ей.
Не понимала, но и не могла сказать, что тот путь, по которому она сейчас шла, был неправильным. И уж точно не могла сказать, что он ей не нравился.
***
Лучи сентябрьского солнца слегка просачивались через приоткрытую ситцевую ткань шторы, вынуждая девушку ворочаться на кровати. Яркий свет, попадающий на веки, был лучшим будильником, от которого почти всегда просыпалась Доён. Обычно она каталась по кровати в попытках спрятаться, скрыться от навязчивого источника дискомфорта, который вырывал её ото сна, но в этот раз движения были скованы. Повернуться не представлялось возможным, потому и скрыться не получилось. Был всего один вариант — медленно разлепить веки и приоткрыть глаза, чтобы взглянуть на часы, вот только часы были последним, что удалось заметить.
Рядом лежал мирно сопящий музыкант.
— Ён... Ёнджун? — обрывки вчерашнего вечера постепенно возвращались в голову Ким, но она до последнего хотела надеяться, что всё произошедшее было лишь сном, эротической фантазией студентки, у которой так давно не была секса.
Но надежды были разрушены, как только она взглянула под одеяло и обнаружила себя в одной лишь футболке. Из нижнего белья на хрупком теле студентки остались только трусики. Всё же остальное было разбросано около кровати, в том числе и одежда Чхве.
— Ёнджун, проснись же, — она не хотела быть грубой, но всё же происходящее немного заводило в тупик и заставляло смущаться, потому Ким легонько толкнула парня в плечо. Реакции не последовало.
Парень лишь повернулся к девушке, уместился ещё более плотно к ней и попытался приобнять в полудрёме.
— Ты же не спишь, я права?
— Зачем портить такой сладкий сон, — он неохотно вернулся в недавнее положение на спине и открыл глаза. — Так ещё и после такой тяжёлой ночи, — не успел он проснуться, как усмешка вновь появилась на довольно симпатичном лице музыканты.
— Скажи мне, что всё это было сном, — до последнего ей хотелось услышать опровержение всего того, что всплывало в голове Доён.
— Что именно? Когда ты поцеловала меня или когда мы приехали сюда и продолжили начатое около бара?
— Я смотрю, это твоя любимая постановка вопроса, — общество Чхве явно плохо влияло на девушку, теперь она начала всё больше использовать сарказм в своей речи. Не сказать, что ей это не нравилось. Почему-то с ним она могла полностью расслабиться и не бояться, что может не понравиться ему, потому и вела себя искренне, без всяких масок и притворства.
— Так что именно из перечисленного? — он вновь повторил вопрос, который задал в их самую первую встречу. — Хотя можешь не уточнять, отвечу разом, всё было на-я-ву, — последнее слово он произнёс по буквам, дабы усилить эффект от сказанного. — Но можешь не переживать, я не начну чего-то себе напридумывать, поэтому просто воспринимай это как секс на одну ночь, для меня такое нормально, — парень устало потёр шею и поднялся с кровати, отправившись на поиски своей футболки.
— Я не это имела в виду, — почему-то студентке стало от ответа как-то не по себе, но причину этого она так и не смогла отыскать в своём похмельном разуме. — Просто не думала, что ты так бездумно растратишь своё желание. Не знаю, ты бы мог придумать что-то более интересное, — Ким замялась, стоило ей только встретиться глазами с оголённым торсом Ёнджуна.
— Например, что? Заставить тебя рассказать всем о своей тайне? — музыкант улыбнулся, заметив на лице соседки смущение.
— Не знаю, не думаю, что ты бы попросил что-то подобное.
— Почему же?
— Ты пообещал, что сохранишь это в секрете, поэтому я в какой-то степени доверяю тебе, — девушка и сама была не уверена, правильно ли она поступала, но почему-то ей хотелось довериться Ёнджуну, с тех пор, как они познакомились, он не давал ни единого повода усомниться в данном ей обещании.
— Ну раз так, то вчерашние слова не были моим желанием, — натягивая футболку, он ехидно улыбнулся.
— Что?! — Ким скривила лицо в непонимающей гримасе.
— Ну, я же не сказал: «Поцелуй меня, это моё желание», — он пожал плечами так, будто бы это было обычным делом, но глаза Доён увеличились в размере в два раза. — Я просто спросил: «Поцелуешь меня?» Ты ответила положительно, а я был и не против. Вот и всё.
Внутри девушки постепенно начинала закипать злость, но другая её сторона мысленно отдёргивала студентку, не позволяя вестись на провокации музыканта.
Она сама поцеловала его. Будь это его желанием или нет, она хотела этого, а потому истерить и злиться было бы глупо. Она самолично потянулась к мужским губам, коснулась их, а после хотела, нет, желала намного большего. Всё было как во сне, от которого просыпаться совершенно не хотелось. И признавать это было намного страшнее, нежели принято тот факт, что вчерашней ночью они переспали.
— Ладно, ты прав, значит, за тобой всё ещё желание, — будто ничего не произошло, ответила девушка и поспешила побыстрее одеться, чтобы не опоздать на пары.
Ёнджун застыл на месте, не понимая, почему же принцесса не бросилась на него криками, пытаясь убить за сказанное.
— Сегодня я на работе буду допоздна, так что можешь спокойно заниматься своими делами, — Доён поспешила в ванную, оставляя музыканта в растерянности. — Я в ванную первая, — дверь закрылась.
Девушке хотелось побыстрее спрятаться от проницательных глаз музыканта, как можно скорее скрыться за дверью ванной, чтобы не показывать своего смущения, что она так усиленно прятала за равнодушием.
Чхве прищурил взгляд и удивлённо замотал головой. Он совершенно не понимал такой реакции девушки. В их первую встречу у него сложилось достаточно противоречивое мнение касаемо Ким, но и осуждать он её никогда не брался, однако сейчас парень никак не мог разглядеть ту принцессу Доён, о которой так часто слышал в стенах университета. Никаких криков, упрёков и обвинений в его адрес, она просто смирилась и приняла своё решение, которое, как казалось Ёнджуну, было неправильным.
Чхве Ёнджун впервые взглянул не на принцессу университета, а на обычную студентку, что не бралась осуждать его.
***
— Выглядишь измученной, плохо отдохнула вчера? — глаза коллеги горели неиссякаемым сарказмом. Чон всё ещё не забыл о маленькой шалости Доён, которая вылилась для него в ночную смену с кучей пьяных студентов, что натворили слишком многое за вчерашний вечер.
— Я не устану просить прощения у тебя, Чонгук, — всё никак не избавившись о мыслях вчерашнего вечера, а уж тем более о ночи, девушка с жалобным взглядом смотрела на мужчину.
— Брось ты, я не стану издеваться над тобой до конца твоей жизни, но дай мне хотя бы денёк насладиться этой сладкой местью, — он улыбнулся, от чего девушка начала наигранно плакать, дабы избавиться от мучений. — Не плачь, дорогая, сегодня тебя ждёт кое-что похуже меня.
— Не томи, говори сразу, чтобы я быстро приняла свою учесть и смирилась с ней, — она выдохнула весь воздух из лёгких, приготовившись к самому страшному.
— Посмотри, сколько людей сегодня, — они, как спецагенты, аккуратно выглянули из-за шторки, которая скрывала рабочее помещение от основного зала.
Народу было много.
Чон улыбнулся и ободряюще похлопал коллегу по плечу, будто отец, наставляющий дочь перед трудным испытанием.
— Я ведь заслужила это, да?
— Ты, как всегда, права, — молодые люди чуть слышно рассмеялись, дабы их никто не услышал. — Кстати, ты вчера так резко пропала, — именно этого вопроса больше всего боялась Ким.
— А, это? Ну, знаешь, я перебрала, и мне стало плохо, поэтому я поспешила побыстрее домой, чтобы ну, знаешь там, никого не беспокоить и всё такое, — на похмельную голову ложь получалась не так складно, если обычно она текла рекой, то в этот раз это был лишь маленький ручеёк, который время от времени замедлял свой напор. Чонгук чувствовал, когда ему врали.
— Так значит, ты не ушла с тем парнем, что постоянно кидал на тебя взгляды и затем выпил твой стакан? — его было не обмануть.
За вчерашний рабочий день он множество раз ловил на коллеге взгляды незнакомца, что время от времени поглядывал за ней.
— Что?! Нет, конечно же, нет, куда бы я поехала с Чхве Ёнджуном, — она проговорилась.
— Не пей много, а то ты просто ужасно лжёшь на следующий день, — усмехнулся Чон. — Будь с ним аккуратнее, слишком уж много вокруг него девушек вьётся, — точный удар по Доён. Врать уже было бессмысленно.
— Можешь не переживать, он для меня ничего не значит, между нами в какой-то степени деловые отношения, ничего большего, — она была так уверена в своих словах, что и у коллеги не возникло повода ей не поверить.
Вот только работать после разговора с Чонгуком удавалось не так хорошо, как обычно. В мыслях всё время крутились слова мужчины: «Вокруг него много девушек, будь аккуратна с ним». Она ни о чём подобном и не думала даже, просто напилась и провела хорошую ночь, ничего больше и не могло быть. Уверяла она себя в этом так старательно, что мысли сомнения всё чаще начали закрадываться в уставших от долгой работы разум.
«Ничего большего, кроме деловых отношений», — с такими мыслями Ким Доён закончила рабочий день и поспешила побыстрее домой.
***
Непривычный запах острой курочки встретил на входе в квартиру, терпкий и такой манящий аромат ударил в нос, вводил в недоумение, а парень, стоящий у плиты и готовящий рамён, ещё больше сбил с толку.
— Будешь? — не отвлекаясь, Чхве подал голос, возвращая девушку обратно в реальный мир.
— Ты ждал меня с работы? — чуть ошарашено спросила она, тут же поспешила скинуть сумку и спрятаться от столкновения взглядами с парнем, что только что закончил готовку и понёс блюдо на маленький столик посреди комнаты.
— Я только недавно сам вернулся, так что решил приготовить ужин, с тобой это никак не соприкасалось, — он самодовольно уселся на пол и принялся за еду, делая вид, будто не замечал, как Ким старательно прятала взгляд. Девушка села напротив, даже не успев переодеться. Уж слишком она была голодной.
— Развлекался с кем-то? — удивлённая от своего вопроса Доён тут же исправилась: — Забудь, я просто слишком устала на работе, поэтому говорю глупости, — попытавшись скрыть неловкость, девушка принялась за еду, не забыв поблагодарить соседа за ужин. — Спасибо, что приготовил, даже если не рассчитывал на меня. Завтра ужин с меня.
— Я зависал с Минджон, помнишь её? — Ёнджуну нравилось, как соседка смущалась, как говорила глупости, у него создавалось ощущение, что сама принцесса университета ревновала его. Кажется, то, что она сказала утром, было не совсем уж правдой.
— Да, — взяв себя в руки, девушка выразила безразличие, но выходило плохо. — Кажется, ты ей сильно понравился, видимо, тебе стоило вчера поехать с ней, — не отвлекаясь от лапши, Ким улыбнулась. Это не была улыбка счастья или радости, больше походило на досаду.
— Не влюбись в меня, принцесса, — прочитал, как открытую книгу. — Это ничем хорошим не закончится ни для одного из нас.
Доён тут же встрепенулась и возмутилась. Она была готова вновь спорить и показывать свои острые зубки, которые не смогла оголить вчерашней ночью Хван Хёнджину.
— Эй, не мели чепухи, — выставив палочки, возмущалась Ким. — Ты и сам прекрасно знаешь, что между нами лишь деловые отношения в рамках контракта, ничего большего и не может быть, — она говорила так, будто её задели за живое.
Доён знала, что сидящий напротив ей уж точно не нравился, но мысли, что весь рабочий вечер тревожили её, подрывали стопроцентную уверенность.
— Ты так уверенно об этом говоришь, что у меня нет возможности и сомневаться, — музыкант усмехнулся, радуясь, что наконец-то вернулась прежняя Доён, что вечно скалилась на него и выпускала иголки.
Ему нравилось это, было в таком поведении что-то недоступное, притягательное, что вынуждало парня продолжать игру, в которой явным победителем будет именно он.
— Но, так как ты превосходная лгунья, я не могу поверить в это, — улыбка озарила лицо Чхве, от чего на пару секунд девушка была готова сдаться, но голос разума вынуждал продолжать вести бой.
— Ёнджун, не все девушки готовы броситься к тебе в объятия при малейшем шансе, — тут она была честна с собой и с собеседником.
Ким Доён не могла описать свои чувства в отношении сидящего напротив, но уж точно понимала, что броситься к нему сейчас ей не хотелось, не было никакого желания. Лишь небольшое притяжение, что присутствовало между ними. Не больше.
Так ей казалось.
— Тогда, может, по пиву? — Чхве слегла отступил, чтобы в дальнейшем нанести сокрушительный удар.
Он был искусным игроком, но перед ним сидела не та девушка, которую он бы хотел сделать своей очередной игрушкой. Ему просто не хотелось, вот и всё, но вот ходить на грани было весело.
— Думаешь, если я выпью, то что-то изменится?
— Ну, вчера же изменилось, — Ёнджун пожал плечами и достал из холодильника две баночки пива, заблаговременно открыв их, а уже после поставив одну из жестяных банок перед Ким.
Время шло. Стрелки часов уже перебежали за полночь. Банка пива сменялась другой, а молодые люди уже давно отвлеклись от совместных перепалок, отдавая предпочтение банальным разговорам о насущном. Они смеялись и обсуждали незначительные вещи, которые казались им интересными.
— Йеджи была готова убить тебя, когда ты в тот раз отверг её, — не переставая улыбаться, рассказывала Доён. — Нет, серьёзно, она до сих пор помнит тот день и то, как ты сказал ей: «Я не хостес, чтобы наливать вам, нуна».
— В тот день и впрямь было весело, — уже чуть подвыпивший Чхве, улыбался принцессе.
— Для тебя это лишь развлечение? — Что именно?
Доён замялась. Когда она выпивала, лгать становилось намного труднее.
— Играться с девушками, целоваться с ними, а после проведённой ночи забывать обо всём, будто бы ничего не было, — она не заметила, как начала говорить о себе.
— Ты ведь сама сказала, что это ничего не значит для тебя, — Чхве не зря выжидал момента, как настоящий хищник: он знал, что отступить было самой лучшей идеей, чтобы в дальнейшем подловить принцессу на чём-то более крупном, поймать её тогда, когда сил отпираться уже не будет.
— Что? Нет, ты же поступаешь так со всеми, — ещё один глоток пенного в ожидании ответа.
— Со мной тяжело иметь дело на постоянной основе, знаешь ли, люди просто сами верят в то, что говорят, потому и рассчитывают со мной лишь на одну ночь, — музыкант пожал плечами.
— Неправда, я уверена, большинство девушек хотели бы встречаться с самим Чхве Ёнджуном, главным бабником и красавчиком, — язык жил своей жизнью. — Ты популярен, разве это не главное?
— А что, ты бы хотела? — поймал, захлопнул клетку, не давая ни шанса на спасение. Девушка зашлась смехом.
— Нет, как ты и сказал, мне нельзя влюбляться в тебя, так что я оставлю эту учесть кому-то другому, — на душе стало как-то неуютно.
— Мне же показалось иначе, — парень поставил пиво на стол и взглянул в карие глаза напротив. — Помнишь про желание вчерашнее?
— Да, и что ты хочешь? — Доён сгорала от нетерпения и внутреннего страха. Эти два чувства смешались внутри, выбирая, кому же отдать главенствующую роль.
— Попробуй повстречаться со мной неделю, мне просто интересно, что из этого может выйти, — ухмылка, извечная насмешка озарила симпатичное лицо музыканта. — Докажешь, что не влюбилась в меня, хорошо, я забуду о том, что мы были в жизнях друг друга, и забуду про долг, твой секрет, и съеду в этот же день, если же нет, то пропишусь здесь до того самого момента, пока не вернёшь долг, а ещё никаких условий контракта не будет: я смогу приводить сюда кого угодно, — хищник, смотрящий на свою жертву с величием, проснулся внутри Чхве.
Доён впала в ступор. Мысли перемешались, бегали из стороны в сторону, не позволяя ни за одну уцепиться, а если и получалось, то это было настолько безрассудно, что хотелось кричать. С одной стороны, у неё не было права отказаться, она проиграла ещё вчера, выбора не было, но, с другой стороны, это была хорошая возможность избавиться от чёртова Чхве Ёнджуна, что уж слишком тревожил её, раз и навсегда.
— Я согласна, — пути обратно не было.