16
Я страшно обрадовалась, а София – еще больше, когда Бетани Уорнер одобрила предложение организовать свадьбу в стиле «века джаза» на территории фильтровальной станции. Убедить Холлис удалось не сразу – она волновалась, что элементы оформления в духе арт-деко будут смотреться скучновато. Но когда София показала свои наброски и примеры роскошных деталей интерьера, включая композиции из свежих цветов, украшенных нитками жемчуга и сверкающими хрустальными каплями, Холлис вдохновилась идей.
– И все-таки я всегда представляла Бетани в традиционном свадебном платье, – беспокоилась Холлис, – а не в чем-то ультрамодном!
Бетани нахмурилась.
– Мам, мы же говорим о двадцатых годах прошлого века. Как там может быть что-то ультрамодное?
– Я не хочу, чтобы ты выхаживала в наряде, похожем на маскарадный костюм, – настаивала Холлис.
Тут, выхватив у Софии блокнот для набросков и устраиваясь между дамами Уорнер, в разговор вмешалась я.
– Понимаю. Нам нужно что-то классическое, но без V-образного выреза. Не думаю, что вам, Бетани, подойдет и платье с заниженной талией. Скорее что-то вроде вот этого... – Взяв в руки карандаш, я набросала силуэт облегающего платья с высокой талией. В творческом порыве добавила юбку с разрезом спереди и ниспадающими складками легкого шелка и тюли. – Большую часть лифа разошьем длинным бисером и блестками. – Я добавила легкий геометрический узор. – Вместо вуали – повязка на голове, сделанная из двух лент, расшитых хрусталем и жемчугом. Хотя... это будет выглядеть излишне театрально...
– То, что надо! – восторженно воскликнула Бетани, тыкая пальцем прямо в набросок. – Именно то, что я хочу. Мне нравится!
– Платье прекрасно, – признала Холлис, одобрительно посмотрев на меня. – Эйвери, вы вот так, сходу, его придумали? Вы очень талантливы.
Я улыбнулась ей:
– Уверена, мы сможем сшить что-то похожее на это.
– Нет, не похожее, – перебила меня Бетани. – Я хочу именно такое.
– Да, Эйвери, вы сделаете эскиз, – сказала Холлис.
Я в замешательстве помотала головой:
– Я не делала их уже несколько лет. И все мои старые контакты остались в Нью-Йорке.
– Значит, найдите с кем работать в Нью-Йорке, – заявила мне Холлис. – Арендуем самолет, чтобы летать на примерки.
Наконец встреча закончилась, Уорнеры уехали, и София воскликнула:
– Поверить не могу: им понравилился «век джаза» как идея для свадьбы! Я думала – пятьдесят на пятьдесят, что они выберут что-нибудь в стиле кантри.
– Я была полностью уверена, что Холлис склонится к самому стильному варианту. Она хочет, чтобы про нее говорили как о продвинутой и модной.
– Главное, чтобы это не оскорбило старую гвардию, – заметила София.
Я усмехнулась и пошла достать Коко из переноски.
– Думаю, кое-кто из старой гвардии жил в «век джаза».
– А почему ты посадила Коко в переноску, пока у нас были Уорнеры?
– Некоторым людям не нравится, когда вокруг носится собака.
– А я подумала, что ты ее стесняешься.
– Не говори подобные вещи при ребенке! – возмутилась я.
– Эта собака мне не ребенок, – нехотя улыбнулась София.
– Давай, помоги мне накрасить ей когти.
Мы сели за стойку рядом, и я устроила Коко у себя на коленях.
– Кому-то из нас надо позвонить Стивену и рассказать, что Уорнерам понравилась идея свадьбы в стиле Гэтсби, – заявила я, снимая колпачок с лака-карандаша для собачьих когтей точно такого же розового оттенка, как и украшенный стразами ошейник.
– Давай ты, – произнесла София.
В данный момент отношения между Софией и Стивеном зашли в тупик. Последние несколько дней Стивен был с ней необычайно мил, но не выказывал той нежности, как на ужине с Аламедой. Когда я попыталась убедить Софию сказать ему хоть что-то, сестра созналась, что все еще собирается с духом.
– София, ради всего святого, поговори с ним! Решайся!
Сестра крепко держала хрупкую лапку Коко.
– Почему ты сама не воспользуешься своим советом? Ты не говорила с Джо с того вашего обеда.
– У меня другая ситуация.
– Чем же?
Я осторожно нанесла слой лака на коготки Коко.
– Хотя бы тем, что у Джо слишком много денег. И если буду на него претендовать, то меня посчитают охотницей за состоянием.
– Неужели Джо сам так это воспринимает? – с сомнением спросила София.
– Неважно. Так будут думать все остальные.
Чихуахуа торжественно переводила взгляд с меня на сестру, пока мы разговаривали. Я закрыла колпачком лак-карандаш и легонько подула на блестящие розовые коготки Коко.
– А что, если он решил выдержать паузу? Если вы оба столь упрямы, что никак не сделаете следующий шаг?
– Ну, тогда я хотя бы сохраню свою гордость.
– Гордостью за мясо на рынке не расплатишься.
– Если ты надеешься, что я спрошу тебя о значении этой фразы, то напрасно.
– Кстати, вам бы пора спать вместе, – заметила София, – раз уж все и так считают вас любовниками.
Я удивленно вытаращила глаза.
– Как такое могло прийти кому-то в голову?
– Вы же взяли вместе собаку.
– Нет, это не так! Это я взяла собаку! А Джо просто присутствовал при этом.
– Что как раз говорит о серьезных намерениях. Показывает, что вы оба думаете о совместном будущем.
– Коко – это не собака для парочки, – запальчиво воскликнула я, но посмотрев на сестру, поняла, что та шутит. Закатив глаза, я успокоилась и осторожно опустила Коко на пол.
Когда я снова села, София задумчиво на меня посмотрела.
– Эйвери… Я успела о многом подумать с того вечера, как снова увидела Луиса. И знаешь, поняла, что привезти его сюда – одна из лучших задумок, что mamá когда-либо для меня делала.
– Ну, если и так, – ответила я, – поверь, у нее все получилось совершенно случайно.
София слабо улыбнулась.
– Знаю. Но это помогло. Потому что встреча с Луисом по прошествии времени помогла мне кое-что понять: оставаясь на месте, я давала Луису власть над собой. Будто он удерживал меня в заложниках. Он – мое прошлое, и я не позволю ему влиять на мое будущее. – В глазах сестры я увидела свое потрясенное отражение. София продолжила: – Эйвери, мы с тобой слишком похожи: тонкокожие люди не должны принимать все так близко к сердцу – нас слишком легко обидеть.
Мы посидели немного в тишине.
– Каждый раз, когда я думаю о том, чтобы двигаться вперед, – в конце концов произнесла я, – мне так же страшно, как и при мысли о прыжке из самолета с парашютом. Ночью. На поле кактусов. Не могу решиться.
– А если самолет горит? – предположила София. – Ты бы смогла из него выпрыгнуть?
Кривая усмешка исказила мое лицо.
– Хм, ну это определенно могло бы меня подтолкнуть.
– Тогда в следующий раз, когда будешь с Джо, постарайся уверить себя, что самолет в огне. И прыжок – единственный возможный выход.
– На кактусовое поле?
– Всяко лучше горящего самолета, – рассудительно заметила сестра.
– Точно подмечено.
– Тогда собираешься ли ты позвонить Джо?
Я помедлила, удивляясь той вспышке тоски, которую почувствовала при этом вопросе. Два дня, а я ужасно соскучилась по Джо. Не просто хочу его – нуждаюсь.
«Я обречена», – и вздохнула, смирившись.
– Нет, я не собираюсь ему звонить. Лучше устрою все так, чтобы он сам сюда пришел.
София весело посмотрела на меня.
– Прикинешься, будто тебя похитили или что-то вроде этого?
Я рассмеялась.
– Нет, так далеко я не зайду. – И, подумав пару мгновений, продолжила: – Но ты меня натолкнула на одну идею…
В субботу днем я закрыла агентство и долго, с наслаждением лежала в ванной. После оставила волосы спадать свободными локонами и чуть коснулась духами запястий и ключиц. Натянула домашние штаны из шелка цвета лаванды и подходящий по тону топик с кружевом, который открывал захватывающий вид на ложбинку. Я никогда бы не стала носить такое в общественных местах.
– Я иду с девчонками в ночной загул, – раздался голос Софии, стоило мне спуститься вниз.
– С кем это?
– Вэл и еще несколько подружек. – София искала что-то в своей сумочке. – Ужин, фильм, и, может, потом заскочим куда-нибудь на пару коктейлей. – Она взглянула на меня и ухмыльнулась: – Могу переночевать у Вэл. Тебе понадобится пустой дом, когда Джо увидит тебя в этом наряде.
– Или же он просто отругает меня за устроенный розыгрыш и после этого сразу уйдет.
– Не думаю. – София послала мне воздушный поцелуй. – Помни о самолете. – С этими словами она ушла.
Обойдя дом, я почти везде погасила свет, зажгла несколько свечей в подсвечниках из дутого стекла и налила бокал вина. Стоило мне устроиться на диване перед телевизором, как Коко вскарабкалась ко мне по маленькой приставной лесенке и уселась рядом.
Когда раздался звонок в дверь, мы успели уже посмотреть треть фильма.
Коко сбежала вниз и понеслась к парадной двери с коротким тявканьем. Я встала и пошла следом, держа в руках бокал с вином. Меня потряхивало от волнения. Глубоко вздохнув, я приоткрыла дверь и увидела Джо, облокотившегося на дверной косяк. Он был умопомрачительно красив в темном костюме, белоснежной сорочке и галстуке.
– О, привет, – сказала я с легким удивлением в голосе, открывая дверь чуть шире. – А что ты тут делаешь?
– Я сегодня планировал пофотографировать на благотворительном вечере. Но, выходя из дома, обнаружил, что в моей сумке из-под камеры ничего нет. Кроме вот этого. – Джо протянул листок бумаги, на котором требование о выкупе было оформлено вырезанными из газет буквами. Записка гласила: «Позвони мне, или камера пострадает».
– Может, знаешь что-нибудь про это?
– Не исключено.
Взглянув в его темные глаза, я с облегчением поняла, что он не сердится. На самом деле, у меня даже создалось впечатление, что ситуация его очень забавляет.
– Похоже, действовал кто-то из своих, – сказал Джо. – У Джека есть ключ от моей квартиры, но он достаточно умен и вряд ли осмелился бы. Так что, должно быть, тебе помогла Элла.
– Не собираюсь ни в чем сознаваться. – Я распахнула дверь: – Не желаешь ли зайти на бокал вина?
Джо собирался что-то ответить, но тут его взгляд остановился на моей полуобнаженной груди в вырезе топа и, казалось, приклеился.
– Вина? – повторила я.
Джо моргнул и с усилием поднял глаза на мое лицо. Прежде чем ответить, ему пришлось пару раз откашляться.
– Да, пожалуйста.
Коко побежала обратно к дивану, а мы с Джо прошли на кухню.
– Ты кого-то ждала? – спросил он, заметив еще один бокал рядом с открытой бутылкой.
– Кто знает…
– И этот «кто» знает, что шансы на компанию достаточно высоки, особенно когда пропадает камера «Никон» за три тысячи долларов.
– Фотоаппарат в безопасности. – Я налила немного охлажденного пино гриджо и протянула Джо.
Он сделал глоток, хрустальная ножка поблескивала в его сильных пальцах.
Снова находиться рядом с ним, стоять на расстоянии вытянутой руки – все это наполняло меня чувствами, граничащими с состоянием легкого опьянения. Для меня счастье столь же неуловимо и недолговечно, как те воздушные шары, что Эли однажды принес Софии. Но сейчас, казалось, оно оплело меня полностью, прошивая тело насквозь, насыщая кровь.
– Надеюсь, из-за меня ты не опоздаешь на свое мероприятие, – сказала я.
– Оно отменилось.
– Когда?
Улыбка скользнула по его губам.
– Минуты полторы назад…
Джо отставил бокал, стянул с себя пиджак и накинул его на спинку барного стула. Следом расстегнул пуговки на манжетах рубашки и закатал рукава, открывая моему взору покрытые черными волосками предплечья. Возбуждение затрепетало у меня в животе, когда он принялся стягивать галстук.
Расстегнув верхнюю пуговицу, Джо снова взял бокал и посмотрел мне прямо в глаза.
– Я не звонил, потому что хотел дать тебе время подумать.
Я постаралась, чтобы мой голос звучал оскорбленно:
– Знаешь, есть разница между тем, чтобы дать время подумать и игнорировать кого-либо.
– Дорогая, я тебя не игнорировал, я просто старался не вести себя как преследователь.
– Тогда почему ты не поцеловал меня после нашего последнего обеда?
Морщинки в уголках его глаз стали глубже.
– Потому что знал: стоит начать – остановиться уже не смогу. Возможно, ты заметила, что когда я с тобой, у меня проблемы с тормозами. – Он встал и взялся за стул с обеих сторон, фактически поймав меня в ловушку. – Ну а сейчас, когда ты взяла мою камеру в заложники… О каком выкупе пойдет речь?
Я постаралась немного успокоиться, прежде чем ответила:
– Думаю, нам стоит продолжить переговоры наверху. В моей спальне.
Джо некоторое время пристально разглядывал меня, а потом покачал головой.
– Эйвери… когда это произойдет, я захочу такого, что тебе будет сложно мне дать, что будет отличаться от нашего первого раза. И я не могу рисковать – вдруг ты еще не готова?
Я положила руки на его предплечья, напряженные от сдерживаемой силы, и призналась:
– Я скучала по тебе. Мне не хватало разговоров по ночам, впечатлений о том, как прошел твой день и мой. Я даже во сне тебя вижу. Раз ты и так постоянно занимаешь место в моей голове, почему бы нам тогда и не спать вместе?
Джо замер, не сводя взгляда с моего покрасневшего лица. Теперь он знал, как непросто было мне рассказывать о том, что чувствую.
– Не знаю, готова ли к этому, – продолжила я, – но знаю, что доверяю тебе. И еще знаю, что хочу завтра утром проснуться вместе с мужчиной в моей постели. Точнее, с тобой. Поэтому, если ты…
Не дав мне закончить, Джо наклонился и поцеловал меня. Я крепко сжала пальцы на его руках в попытке сохранить равновесие и судорожно вздохнула. И еще раз. Мои легкие боролись за глоток воздуха посреди шторма сердцебиения. Поцелуй становился более крепким и жадным. Джо губами приоткрыл мой рот, не прерывая поцелуя, потянул меня со стула и прижал к стойке, словно хотел зафиксировать на месте, обездвижить. И эта вспышка мужского напора дико возбуждала.
– Джо, – выдохнула я, когда его губы скользнули мне на шею. – Я… У меня наверху большая кровать, застеленная… итальянским льном и простеганным вручную шелковым покрывалом, и подушки с пером и пухом…
Джо взглянул на меня, в его глазах танцевали искорки смеха.
– Милая, тебе не надо соблазнять меня постелью.
Он замер, услышав сигнал телефона, донесшийся из сброшенного пиджака.
– Прости, – сказал Джо, потянувшись к одежде. – Этот сигнал у меня стоит только на семью. – Он принялся искать по карманам.
– Конечно.
Джо вытащил телефон и взглянул на текст сообщения.
– Боже! – Его лицо изменилось.
Случилось что-то плохое.
– Хейвен в больнице, – сказал он. – Мне нужно ехать.
– Я с тобой, – тотчас ответила я.
Джо потряс головой.
– Ты не обязана…
– Подожди две минуты, – бросила я, бегом поднимаясь по лестнице. – Я только натяну рубашку и какие-нибудь джинсы. Не уезжай без меня!