Глава 9
Лос-Анджелес встретил нас сухим жаром, вспышками камер и тем самым воздухом, который пахнет славой, скандалами и дорогими духами. Мы вышли из частного самолёта – я, Хлоя и Габриэлла – как три грации, только в солнцезащитных очках и с чемоданами, набитыми платьями, которые уже пахли Миланом.
Болтали легко – про съёмки, про ужин на крыше, про мужчину с акцентом, который смотрел на меня так, будто я была его архитектурной фантазией. Смеялись. Люди оборачивались.
Я достала телефон, чтобы вызвать такси. Пальцы скользнули по экрану, и в этот момент – резкое движение.
Кто-то подхватил меня. Сильные руки. Тело – вверх. Я – на чьём-то плече.
— Что за чёрт?! — закричала я, извиваясь.
— Поставь меня! Ты с ума сошёл?!
Запах. Знакомый. Смесь табака, кожи и власти.
Я повернула голову.
Он.
Кристиан.
— Ты доигралась, — сказал он, не глядя.
Голос – низкий, ленивый, как будто он не тащил меня на плече, а просто нёс свою собственность.
— Ты больной! Отпусти меня! Я серьёзно! – я била его по спине, ногами, кулаками. Он лишь вздохнул. Подхватил мой чемодан. Повернулся к Хлое и Габриэлле.
Они стояли, как будто их парализовало. Глаза – огромные. Рты – приоткрытые.
Он кивнул. Молча. Как будто говорил: я забираю её. И вы знаете, почему.
Люди вокруг снимали. Камеры. Телефоны. Шок. Шёпот.
«Это он...»
«Это Мелани...»
«Что происходит?..»
Я продолжала кричать.
— Ты не имеешь права! Я не твоя вещь!
Он усмехнулся.
— Ты моя слабость. А слабости не отпускают. Их приручают.
И я почувствовала, как внутри всё кипит – злость, похоть, страх, желание. Всё сразу. Всё – о нём.
Он посадил меня в машину. Закрыл дверь. Сел рядом. Повернулся. Глаза – как огонь.
— Теперь ты будешь слушать. Или я заставлю.
Я смотрела на него. Дышала тяжело. Губы дрожали. И всё, что я могла сказать –
— Ты ненормальный.
Он наклонился ближе.
— А ты – моя зависимость. И я не лечусь.
Машина мчалась по ночному Лос-Анджелесу, а внутри – буря. Я сидела рядом с ним, с Кристианом, всё ещё злая, всё ещё в шоке, всё ещё не веря, что он просто взял и утащил меня из аэропорта, как будто я – его чемодан, а не человек.
— Ты псих, — бросила я, глядя в окно.
— Ты слишком красива, чтобы быть такой громкой, — ответил он, не отрывая взгляда от дороги.
Он не изменился. Он стал хуже. Или просто – настоящий.
— Ты не можешь просто хватать меня, как будто я твоя собственность.
— А ты не можешь флиртовать с архитекторами, пока я смотрю на это из новостных лент.
Я повернулась к нему.
— Ты следил за мной?
— Я наблюдал. Разница есть.
Он говорил спокойно, но в голосе – напряжение, как будто каждое слово держится на поводке.
— Ты не имеешь права.
— Я имею всё, что ты мне дала. А ты дала слишком много, чтобы теперь притворяться свободной.
Я сжала кулаки. Он усмехнулся.
— Ты злишься. Это хорошо. Значит, ты ещё моя.
Я наклонилась ближе.
— Ты хочешь войны? Я умею быть жестокой.
— А я умею быть терпеливым. И ты знаешь, что я не проигрываю.
Он был рядом. Слишком близко. Слишком уверенно. И я – не могла дышать ровно.
Он остановил машину. Повернулся ко мне. Глаза – как пламя. Руки – на руле, но напряжённые, как будто сдерживают желание схватить меня снова.
— Ты хочешь уйти? Уходи. Но ты вернёшься.
Я смотрела на него. Губы дрожали. Сердце билось. И всё, что я могла сказать –
— Ты не мой. И я не твоя.
Он наклонился. Губы почти касались моих.
— Тогда почему ты всё ещё здесь?
И я не знала, что страшнее – его уверенность или моя тяга к ней.
***
Пентхаус Кристиана был таким же, как его характер – слишком большой, слишком холодный, слишком уверенный в себе.
Стеклянные стены, бетон, минимализм, вид на город, который будто кланялся ему. Я стояла у входа, всё ещё в шоке от того, как он просто выдернул меня из аэропорта, как будто я – его чемодан, а не человек.
Я не просила. Я не соглашалась. Я не принадлежу.
— Я хочу домой, —сказала я, не двигаясь с места.
— Ты дома, — ответил он, проходя внутрь, как будто всё уже решено.
Я сжала зубы.
— Нет. Я хочу в свою квартиру. В свою кровать. В свою реальность, где ты не хватаешь меня, как дикарь.
Он бросил ключи на стол.
— Ты слишком драматична для человека, который не сопротивлялся в машине.
Он снова это. Холод. Контроль. Игра.
Я вспыхнула.
— Ты вообще где был?! Всё это время, пока я была в Европе, ты молчал! Ни одного сообщения! Ни "доброе утро", ни "как ты", ни "я жив"! А теперь просто появляешься, хватаешь меня, и ведёшь себя, как будто ничего не случилось?!
Он повернулся ко мне. Лицо – спокойное. Голос – ровный.
— Работа. Я был занят.
— Работа?! — я шагнула ближе. — Ты думаешь, я поверю, что ты просто "был занят"? Ты – Кристиан Уокер, ты управляешь людьми, ты мог написать одно чёртово сообщение. Но ты выбрал молчание. Ты выбрал исчезновение. А теперь хочешь, чтобы я просто... вернулась?
Он молчал. Я чувствовала, как внутри всё закипает.
— Ты не хочешь меня. Ты просто не выносишь, когда я вне твоего контроля.
Тишина. Густая. Опасная.
Он подошёл. Быстро. Резко. Глаза – как лед. Руки – как огонь.
— Повтори, — сказал он, почти шепотом.
Я смотрела на него. Дышала тяжело. И повторила:
— Ты не хочешь меня. Ты просто хочешь владеть.
Он схватил меня. Поднял. Повалил на кровать. Губы – у шеи. Руки – на запястьях. Дыхание – в ухо.
— Ты ошибаешься. Я хочу тебя. До безумия. До злости. До того, что теряю контроль.
Я извивалась. Сердце билось. Губы дрожали.
Я попыталась оттолкнуть его. Резко. С яростью. Но он лишь крепче сжал мои запястья, вжимая меня в кровать своим телом. Тяжёлым. Горячим. Невыносимо близким.
— Отпусти, — прошипела я, извиваясь.
— Ты не хочешь, чтобы я отпустил, — ответил он, и его губы уже были на моих.
Поцелуй – дерзкий, жадный, как будто он хотел стереть мою злость языком. Я отвернулась, но он скользнул к шее, туда, где кожа тонкая, чувствительная. Я вздрогнула. Да, мне было приятно. Но я не хотела это признавать.
Я не хочу. Я хочу. Я не должна. Я уже тону.
Я попыталась укусить его – не всерьёз, но достаточно, чтобы он понял: я не сдаюсь. Он поймал мой взгляд, усмехнулся, и вместо ответа – наклонился ниже. Пальцы скользнули по плечам, спустили лямки моего топа. Губы – на ключицах. Грубо. Голодно. Как будто он хотел оставить след.
— Ты можешь сопротивляться сколько угодно, — прошептал он. — Но твоё тело уже выбрало меня.
Я сжала зубы. Глаза – в его.
— А ты слишком уверен. Это может стоить тебе меня.
Он замер. На секунду. А потом – снова наклонился.
— Тогда я рискну. Потому что ты – единственная игра, в которой я хочу проиграть.