Невеста

Он не спал всю ночь.

Сузанна лежала рядом, будто во сне, но дыхание её было слишком ровным, неестественным. Она тоже не спала. Просто ждала. Молчание между ними казалось громче любого крика.

Утро наступило медленно. Серое, пасмурное, как будто и не утро вовсе, а продолжение той ночи. Ибрагим встал первым, приготовил кофе, поставил чашки на стол — и просто сел. Не в силах начать.

Сузанна вошла, не говоря ни слова. Села напротив. Конверт всё ещё лежал там же, нетронутый.

— Её звали Лейла, — сказал он наконец. Его голос был глухим. — Мы были вместе почти два года. Это было... давно. До тебя.

Сузанна не перебивала. Только смотрела.

— Мы собирались пожениться. Почти. Но всё пошло не так. Она была слишком свободной, слишком дикой. Я — наоборот. Нам казалось, что это любовь. А это была зависимость.

Он сделал глоток кофе, как будто ему это помогало.

— Я ревновал, ссорился, отдалялся. Она — исчезала, потом возвращалась. Один раз — не вернулась.

Пауза.

— Через полгода я узнал, что она уехала за границу. А ещё через год… — он осёкся, — вернулась. Беременной. Не от меня.

Сузанна слабо вздрогнула. Ибрагим продолжил:

— Мы не виделись после этого. До одного дня. Полгода назад. Она пришла. С ребёнком. Сказала, что жалеет. Что боится. Что ей нужно, чтобы я взял на себя заботу. Не как отец — как человек, который «единственный не отвернулся».

Он посмотрел прямо на Сузанну:

— Я не знал, что делать. Мысль о ребёнке… чужом, но связанном с ней — с её болью — она не отпускала. Я помогал. Деньгами. Иногда встречались. Но ничего больше не было. Клянусь.

Сузанна накрыла ладонью чашку.
— Почему ты мне не сказал?

— Потому что боялся. Что это всё разрушит. Что ты подумаешь, что я всё ещё… там. А я — здесь. С тобой.

Молчание снова повисло, но в нём уже не было той тяжести. Только множество мыслей.

— И что теперь? — спросила она.

Ибрагим посмотрел на неё почти с мольбой.
— Теперь ты решаешь. Я больше не буду молчать.

Сузанна долго молчала. Словно взвешивала каждую деталь, каждую паузу в его рассказе. В ней не было истерики. Только осознание: всё изменилось.

— Ты правильно сделал, что сказал, — наконец произнесла она. — Не потому что я этого ждала. А потому что теперь у нас есть шанс быть настоящими.

Ибрагим смотрел на неё с растерянной благодарностью. Он ждал упрёков. Слёз. Может, даже ухода. А получил… взрослые слова.

Сузанна встала, взяла конверт со стола, посмотрела на него.
— Я не буду его открывать. Пока. Пусть прошлое остаётся прошлым. Но только если ты действительно закрыл ту дверь. Насовсем.

— Закрыл, — ответил он тихо.

Она кивнула и подошла ближе.
— Тогда начни доказывать. Не словами.

Она коснулась его руки, коротко, почти неуверенно. И всё же — это было прикосновение. Значит, ещё не конец.

Потом отошла, взяла свою чашку и, не оглядываясь, вышла в спальню.Ибрагим остался один на кухне, с лёгким дрожанием в груди. Она не простила. Но и не ушла.

А значит — он всё ещё мог бороться.