Глава 13
То был на самом деле Матиас Дидие собственной персоной. Он вошёл не спеша, почему-то опираясь на трость.
И судья, и прокурор, и все присутствующие в зале терпеливо ожидали, пока это прихрамывающее, тучное тело доберётся до стойки для выступлений.
Мне совсем было не понятно зачем Матиас разыграл столь драмматично своё появление. Для чего?! Он же не являлся одной из моих незабудок, но вёл себя так, будто именно ему я нанёс неизгладимую травму.
– Вы господин Матиас Дидие? – уточнила судья, как только свидетель закончил перемещаться.
– Да, Ваша Честь. Это – я.
– Вы знакомы с господином Веснушкиным?
– Да, Ваша Честь. Это русский эмигрант, племянник моего ныне покойного коллеги, а точнее ассистента по работе над научными исследованиями.
Принижение достоинств и статуса моего дяди не могло оставить меня в спокойном состоянии. Естественно мне захотелось восстановить справедливость!
– Чего ты врёшь, пёс смердящий?! Мой дядька такой головастый был, что тебе до него не дорасти никогда!! Переведи Пётр Алексеевич всё, что я сказал!
Судья вновь принялась нервно стучать молоточком по столу.
– Достоинства вашего дяди, господин Веснушкин, никакого отношения к делу не имеют, – строго сказала она, – Вы можете выступить с вашей речью, когда я для вас предоставлю слово. А до тех пор, вы обязаны соблюдать порядок и тишину... Продолжайте господин Дидие. Что вы можете рассказать по существу разбираемого дела?
– По существу, в тот день с раннего утра я почувствовал беспокойство. Плохое предчувствие охватило меня и я не смог оставаться дома...
– Лучше-бы тебе не выходить никуда с твоими предчувствиями. Глядите какой Нострадамус нашёлся! – не воздержался я от реплики.
– Господин Веснушкин! Я призываю вас к тишине во второй раз!!.. Продолжайте господин Дидие.
Чтобы вы подумали?! Этот мошенник продолжил как нив чём не бывало! Он рассказал весь распорядок дня до приезда ко мне и везде, где только побывал предчувствие беды не покидало его.
А затем интуиция привела беднягу ко мне и тут-то он увидел весь кошмар произошедший вокруг беззащитных, синеньких цветочков. Все пазлы сложились воедино, как положенно и причина терзаний Матиаса предстала со всей ясностью.
– Как добропорядочный гражданин я не смог остаться безучастным к произошедшему, поэтому пошёл в полицию и написал заявление, -завершил господин Дидие свой рассказ.
Слушая его, судья время от времени благодушно кивала головой.
Я беспомощно посмотрел на своего адвоката, но тот по прежнему сделал успокаивающий жест и продолжил посиживать как ни в чём не бывало.
"Что за чертовщина такая! – подумалось мне, – Где это виданно, чтобы человека судили за скошенную траву?! В России со мной такого абсолютно не произошло бы. Это большая несправедливость получается!...А вдруг, по их законам ещё и до конца дней придётся в тюрьме провести?! И никто даже проведать не явится. "
От перспективы прожить остаток жизни и умереть за решёткой, я заметно приуныл.
Тем не менее судебное заседание продолжалось.
Выслушав весь рассказ Матиаса и уточнив есть-ли ещё какие-либо свидетели, но услышав что свидетель имелся только один, судья водрузила на нос очки и обвела весь зал с победным видом, как Наполеон захвативший таки Москву. Я вспомнил точно такую же женщину, проживающую далеко от этих мест, но столь-же высокомерную и надменную.
– Гарпиха! – невольно вырвалось у меня.
Гарпину Нифантьевну или Гарпиху, за глаза, знала вся Будёновка как несгибаемую, железную особу, способную отравить жизнь любого сельчанина, так-как занимала она весьма важный пост председателя района и собиралась балатироваться в депутаты. А это вовсе не хухры-мухры, скажу я вам!
От поразительного сходства Гарпихи и судьи, в голове моей появились новые мысли, никак не относящиеся к происходящему вокруг меня: "На фабрике их что-ли производят? Надо-же как похожи!...У нашей с Будёновки только брови погуще. Хотя, вроде что-то женщины с бровями такое проделывают, отчего даже тоненькие полосочки могут остаться вместо бровей. А Гарпина Нифантьевна категорично полагает, что красота ей вовсе не нужна и что вместо красоты лучше-бы все женщины мозгами обладали. Здесь, в Европе, таких как наша Гарпиха, кажется феминистками называют, потому что это не женщины, а крепости ходячие под названием Бастинды. Не удивительно, что они к власти стремяться, всё вершить и решать желают. "
Я едва не плюнул прямо на пол в сердцах, при чём по настоящему. Хорошо, что вовремя вернулся из своих размышлений и от плевка удержался.
Напротив меня стоял прокурор и вновь выступал с теперь уже в судебных прениях. Плюнь я на пол, в аккурат ему на ботинок угодил-бы.
Прокурор сопровождал свои слова жестами и постоянно указывал на меня пальцем. Такое тыкание в мою сторону вызывало чувство ещё больше чем прежде, нарастающей неприязни к данному обвинителю. На моё несказанное счастье речь прокурора наконец-то закончилась.