Глава 11
Глава 11
У Сяо Цзяшу когда-то был очень близкий друг, Хэ И. Они были из схожего окружения и разделяли общие интересы, росли в одном районе, учились в одной школе и поклялись вместе оставить свой след.
Но в десять лет Сяо Цзяшу попал в аварию и был отправлен за границу, а Хэ И остался в Китае.
Однако их отношения остались прежними. В шестнадцать лет Хэ И внезапно отправил торжествующее сообщение в WeChat, сообщив Сяо Цзяшу, что праздновал день рождения в отеле и наткнулся на женщину, подвергшуюся насилию.
Он спас её, отвёл в свой номер, чтобы она могла принять душ и переодеться, а затем проводил домой.
Это сообщение стало началом кошмара. Вскоре Хэ И узнал, что эта женщина была его одноклассницей.
Из-за своей красоты и доброго нрава её часто дразнили мальчики. Благодарная за его помощь, она каждый день готовила ланч-бокс и клала его ему на стол.
По мере распространения слухов об этих двоих начали распространяться и среди одноклассников.
Хэ И это не волновало. Он был сосредоточенным и решительным человеком, неподвластным внешним факторам.
Но он и представить себе не мог, что через сорок дней после спасения девочки его заберут из класса полицейские, обвинив в изнасиловании, с нерождённым ребёнком в её животе в качестве улики.
Он ничего плохого не сделал и отрицал обвинения, но его отец решил уладить дело в частном порядке, выплатив девушке миллион юаней в качестве компенсации за моральный ущерб.
Хотя Хэ И не попал в тюрьму, обвинения были подтверждены. Семья, опозоренная его поступком, быстро отправила его в Соединённые Штаты. А затем произошла трагическая автокатастрофа...
Как Сяо Цзяшу мог смириться с тем, что его друг, с которым он провёл всего несколько дней, теперь исчез навсегда?
Он помнил, как в панике бежал к месту аварии, безудержно рыдая и обнимая тело друга. Он никогда не верил этим сфабрикованным обвинениям; он знал, что его друга обвиняют несправедливо.
Его подозрения подтвердились. Он обнаружил, что его друг разговаривал по телефону до аварии, и записал разговор.
Металлический женский голос презрительно усмехнулся: «Хе И, кто просил тебя спасти меня? Меня никто не обманывал.
Мы были пьяны и веселились вместе! Если бы не ты, не знаю, как бы я была счастлива в ту ночь...
Я не знаю, чей ребёнок у меня в животе. Я позвонила этим мерзавцам, но никто из них не осмелился признаться. Родители настояли, чтобы я им рассказала, иначе они забьют меня до смерти. Что мне делать...
Ты самый глупый и самый богатый человек, которого я знаю. К кому ещё мне обратиться, как не к тебе? Ты помог мне вернуться в номер в отеле той ночью.
Видео с камер видеонаблюдения – лучшее доказательство...
Ты меня ненавидишь? Ха-ха-ха, я называю тебя тупым, но ты всё равно отказываешься признаться!
Твоя мама настояла, чтобы я оставалась беременной до четвёртого месяца, чтобы потом мы могли сделать анализ ДНК и доказать твою невиновность.
Это твой отец уговорил твою маму сделать аборт и дал мне миллион юаней, чтобы наша семья смогла уехать и не быть найденной твоей матерью...
Он тебя знает. Ты не насиловал меня, но он твёрдо решил испортить твою репутацию... Твой отец хочет тебя убить, а ты всё ещё приходишь сюда обвинять меня в этом, Хэ И, ты такой жалкий...
На этом разговор оборвался, после чего раздался оглушительный грохот. Не в силах справиться с потрясением, Хэ И, потеряв самообладание, случайно нажал на газ и сильно врезался в опору моста...
Он наконец-то нашёл контактные данные Ли Цзяэр, намереваясь заставить её рассказать правду, записать её и передать разочарованному отцу.
Оказалось, он всё это время знал, что он невиновен...
Сяо Цзяшу скопировал запись и слушал её без сна всю ночь, чуть не плача. Он не мог понять, как некоторые люди могут быть настолько жестокими, чтобы нападать на добрых людей, которые их спасли, даже до такой степени, что убивают своих родственников.
Когда семья Хэ И приехала в США, чтобы организовать его похороны, он тайно отправил запись матери Хэ И, надеясь, что это успокоит его друга.
Однако у матери Хэ И случился сердечный приступ, и она потеряла сознание. Прежде чем она пришла в себя, её срочно отправили в дом престарелых, якобы из-за депрессии. С тех пор мать Хэ И исчезла, оставив могилу Хэ И в одиночестве на чужбине, и её так и не смогли перевезти на родину.
Спустя годы Сяо Цзяшу узнал от знакомых матери, что отец Хэ И иммигрировал в Австралию, где у него уже была семья и второй сын, всего на несколько месяцев младше Хэ И...
Чем больше он узнавал, тем сильнее Сяо Цзяшу это возмущало. Годами он пытался найти Ли Цзяэр и заставить её заплатить за содеянное.
Он чувствовал отвращение и ярость, видя, как она использует свою роль жертвы, чтобы добиться сочувствия, а также изображая из себя сильную, оптимистичную и позитивную современную женщину.
Но воспитание не позволяло ему жестоко мстить женщинам, поэтому он просто преградил Ли Цзяэр путь и не предпринимал дальнейших действий.
В то же время он не хотел ворошить неприятные события прошлого и выставлять своего покойного друга на суд посторонних.
При жизни у него была чистая совесть, и он заслуживал вечного покоя после смерти.
Это дело заканчивается здесь... это дело заканчивается здесь... Рок-песня наконец закончилась, сменившись успокаивающим барабанным ритмом.
Только тогда Сяо Цзяшу подавил гнев и медленно встал. Но как только он сделал шаг, певец усталым голосом начал петь.
Слова песни были одновременно трагичными и меланхоличными, мгновенно пробуждая поток воспоминаний, как хороших, так и плохих, но плохое постепенно исчезало, оставляя только хорошее, которое будет вечно храниться.
Два мальчика шли в школу, держась за руки; они прятались на высоком дереве, болтая и мечтая о будущем; мальчик повыше каждый день ездил домой на велосипеде с мальчиком пониже.
Когда тот спотыкался, он брал мальчика на руки и нежно гладил его тёмные волосы... Они не были братьями, но они были лучше братьев.
Певец продолжал петь, но Сяо Цзяшу не мог даже стоять. Он съежился в углу, уткнувшись головой в колени, и плакал, как ребёнок, не в силах остановиться...
Фан Кунь заметил нахмуренное лицо Цзи Мианя, его мрачное выражение, и не удержался от вопроса: «У тебя болит голова? Мне вызвать врача?»
«Нет», — Цзи Миань махнул рукой, отрицая.
Десять минут спустя Цзи Миань начал потирать виски. Наконец, не выдержав, он сказал: «Иди на лестницу и проверь. Кажется, я слышал...» Но тут же осекся на полуслове, откинувшись на подушки с едва заметным вздохом облегчения.
«Что ты слышал?» Фан Кунь озадаченно огляделся.
«В палате так тихо. У тебя ведь нет шума в ушах?»
«Был шум в ушах, но теперь его нет». Цзи Миань устало махнул рукой, и лицо его потемнело, словно что-то произошло.
В это же время Сю Чанъюй, подошедший чуть позже, толкнул дверь на лестницу и в изумлении воскликнул: «Это действительно Сяошу. Почему ты так плачешь?»
«Сю, дядя Сю, ик...» Сяо Цзяшу больше не хотелось плакать, но он ничего не мог с собой поделать. Он икал, говоря это, его лицо было покрыто слезами и соплями.
Испугавшись, Сю Чанъюй быстро достал салфетку и вытер лицо. Он хрипло произнес: «Что случилось? Расскажи мне, и дядя Сю тебе поможет».
«Нет, ничего. Я просто плакал, слушая музыку». Сяо Цзяшу быстро снял наушники и вытер лицо. Ему было так стыдно и неловко, что хотелось вырыть яму в земле, чтобы заползти туда.
«Какая песня такая слезоточивая?» Сю Чанъюй сначала отнесся к этому скептически, но, послушав музыку в наушниках, не смог сдержать смеха.
«Значит, это была эта песня. Неудивительно». Будучи одним из «зрителей, которые тоже плакали», Сю Чанъюй не смог ничего сказать.
Ему оставалось только отвести несчастного мальчика в общественный туалет, чтобы тот привел себя в порядок.
«Ты такой большой, а всё ещё прячешься на лестнице и плачешь. Хорошо, что я тебя увидел, а то все бы умерли от смеха.
Сяошу, ты так похож на свою маму в молодости. Столкнувшись с трудностями, твоя мама казалась сильной и спокойной, но втайне она часто пряталась и плакала – то на крыше, то в машине.
Даже когда я её застукал, она отказывалась в этом признаться...» Вспомнив прошлое, Сю Чанъюй тихонько усмехнулся, глаза его наполнились горечью.
«Моя мама тоже плачет?» – Сяо Цзяшу помолчал, а затем быстро поправился. «Нет, почему я должен использовать слово «тоже»?
Я не плачу. Сегодня , это особый случай».
«Ладно, ты не плачешь. Ты так похож на свою маму, оба упрямые». Сю Чанъюй невольно рассмеялся.
Сяо Цзяшу: «...»
После того, как он умылся, его глаза всё ещё были немного красными и опухшими, поэтому Сяо Цзяшу пришлось достать солнцезащитные очки и надеть их, прежде чем последовать за Сю Чанъюй к Цзи Миань.
В палату вошло несколько посетителей – все известные личности, обладатели высших наград, – которые весело болтали.
Увидев Сю Чанъюй, они быстро встали и тепло и радушно поприветствовали его. Голос Сяо Цзяшу был хриплым от слёз, и он чувствовал себя подавленным.
Ему не хотелось разговаривать, не говоря уже о том, чтобы общаться. Он подошёл к кровати и молча кивнул Цзи Миань.
«Ты здесь, садись». Цзи Миань пристально посмотрел на него.
«Да».
Сяо Цзяшу сел рядом с кроватью, открыл «Кугоу» и снова и снова ставил одну и ту же песню.
Это поведение граничило с самоистязанием, причиняло ему боль и сожаление, но он не мог остановиться.
Если бы он не был таким беспечным и не отправил тайком видео матери Хэ, она бы не пережила такого срыва.
Он контролировал выражение лица, но внутри плакал, как ребёнок. Некоторые вещи поистине незабываемы, и их нельзя забывать...
Цзи Миань нежно помассировал виски, его голос был тише, чем когда-либо прежде: «Хочешь яблоко? Я почищу одно?»
Сяо Цзяшу посмотрел на него сквозь солнцезащитные очки, а затем махнул рукой. Нижняя часть его лица, застывшая как камень, придавала ему холодный и высокомерный вид, словно он напрашивался на взбучку.
Фан Кунь мысленно выругался: «Ты идиот!»
Цзи Миань, казалось бы, не понимая отказа, очистил яблоко и протянул его. Сяо Цзяшу ничего не оставалось, как принять его.
Пока он ел яблоко, печаль в его сердце постепенно утихала. Он выключил Кугоу, снял наушники и выбросил огрызок яблока в мусорное ведро.
Затем он снова сел, продолжая наблюдать за Цзи Мианем сквозь солнцезащитные очки. Мужчина, похоже, серьёзно не пострадал, лишь сотрясение мозга, что было вполне приемлемо.
«Каковы твои планы на данный момент? Если тебе больше нечем заняться, возвращайся в компанию?
Я был невнимателен, когда увольнял тебя в прошлый раз. Прошу прощения», — сказал Цзи Миань после минутного молчания.
За что ты извиняешься? Я помешал нормальной работе студии, поэтому извиняться должен я.
Ты слеп и не можешь судить людей. Это вопрос интеллекта, а не правильного или неправильного.
Подумав так, Сяо Цзяшу покачал головой и отказался.
Цзи Миань: «...»