Без слов.
Холодный ветер, который качал обнажённые деревья, ворвался в комнату, полную серости и печали, желая проветрить нависшую здесь атмосферу. Шторы голубого цвета встрепенулись. За окном была сырость и слякоть, привычный серый день окрасился в чёрный оттенок, не найдя более тёмного и печального цвета. Серые люди, тени, трафареты, пустышки...
Дым от дорогих сигарет развеялся где-то в этом туманном дне. Потушенные сигары валялись на окне вместе с дорогим подсигарником, кричав о своём количестве и предупреждав человека у окна о дальнейших последствиях. Ухмылка, озарившая лицо парня, давала понять, что на них всё не остановится, ведь есть ещё пара дешёвых сигарет, купленных в дешёвом магазине у дешёвых людей за дешёвые бумажки, называемые деньгами. Смысла копить эти помятые, переходящие из рук в руки листы хлопка не было смысла. Да, ни в чём не было смысла. Может сигареты – это первый тревожный звонок, предвещающий гибель молодого человека, а может это способ заглушить рану, которая оставит на сердце большой шрам. А как это произошло? Спорт, отсутствие вредных привычек...
Что могло так сломать человека?
Телефон лежал прямо в немного трясущейся руке. Он ждал звонка от единственного контакта в телефонной книжке. В голове бушевал поток мыслей, заставляющий сжимать в руке аппарат. На лице, невыражавшем ни единой эмоции, то хмурились брови, то возникала нежная улыбка – первые признаки сошедшего с ума человека, а может просто воспоминания...
Он был готов ответить молниеностно на звонок, ведь он знал от кого он, так как все остальные номера находились в чёрном списке. Он был готов просто молчать и улыбаться, зная, что скрывается за этим молчанием. Он был готов, но она нет...
Рука сжала предмет памяти о больной любви и собиралась бросить его в стену, но не смогла. Сколько воспоминаний...
Он бы не смог. На столе, стоявшем за его спиной, лежали коробки от недоеденных пицц. Он их ненавидел, но их любила она.
Молчание давало надежду на счастье, но тут же перерастало в невыносимое одиночество. Запах тухлости и никотина смешался в непереваримую смесь. Молчание опять сводило с ума. Такое родное и чужое одновременно, такое абсурдное и серьёзное, на его взгляд.
Он с удовольствием наблюдал как его родные и близкие вешали очередные флаеры о его пропаже на фонарном столбе около этого здания, было смешно наблюдать их скорбь. Ему было смешно...
Он понимал, что начинает сходить с ума. Он понимал, что ждать звонка, который никогда не обрадует его своим звоном, было бесполезно. Он знал, что обладательницы телефона больше нет. Он знал, что нет её телефона, что предотвращало мысли о том, что кто-то мог его найти и подшутить над человеком с прогнившей душой, ведь он собственноручно уничтожил его на месте её смерти. Чем её не устраивало молчание? Он вновь выдохнул никотин через нос, выводя мелким ножиком на руке её инициалы, он знал, что скоро его не станет, ведь он не сможет без неё. Скоро его сердце остановится, скоро он уничтожит сам себя.
Положив телефон, он достал из заднего кармана джинс письмо, которое читал каждый день, будто боялся забыть. Забыть чёртов текст, запомнившийся наизусть. Забыть текст, ставший его молитвой в последнее время. Забыть её, такую хрупкую снаружи и такую слабую, как оказалось, внутри...
" Я знаю, ты это читаешь, прекрати это перечитывать, найди другое произведение с несчастным концом. Как тебе тоже "Муму" Тургенева? Я ревела когда его читала, как и ты сейчас. И в чём тогда, скажи, разница?"- солёная капля упала на письмо, немного разъедая букву "а"- " Ты же сильный, не плачь, ты справишься. Найди себе другую, я знаю, за тобой бегало много девчонок. Помнишь Таню? Чем она тебе не пара? Хорошая девушка, правда немного ревнивая, но ты справишься."
- Дура,- хриплый голос развеял тишину.
" А теперь серьёзно. Не убивайся, я не хотела быть обузой, тягостью и грузом для нас, для тебя. Я немая, я не могу говорить. Как это будет? Я не скажу тебе: "да", увидев кольцо в твоей руке. Я не смогу сказать такую счастливую новость, как появление дочки. Я не смогу...
Ты тоже. Я знаю, что тебе это режет сердце. Как бы многие не говорили, что если ты любишь человека, который является инвалидом, то ты всё равно будешь с ним, я не поверю, ты не такой, тебе это в тягость. Конечно, моя смерть – не лучший выход, но я это сделала ради тебя. Отпусти прошлое, отпусти меня. Я не хочу больше говорить, иначе опоздаю на автобус, который довезёт меня до конечной точки – моста...
Я не буду говорить, что люблю тебя. Я живу тобой, точнее, жила. Прости, что так вышло...
Пока"
- Дура, дура, дура,- воскликнул он, сжимая и до того измятый листочек.
Он не мог поверить...
Прошла неделя длинною в вечность. Прошла и его жизнь. Он жил ею, он любил ею, он дышал ею. Он больше не живёт, не любит и не дышит...
Смысла существовать нет.
Открыв настежь то окно, ветер из которого входил в помещение, он встал на подоконник. Внизу было ещё двенадцать этажей.
Внизу была его дверь в место рядом с ней. Шаг...и пропасть...
"Я нуждаюсь в твоём молчании", - последние мысли, унёсшие его в вечную тишину...