Глава 15
ЛИСА.
К моменту выписки из больницы ко мне не вернулось ни одно воспоминание.
Я провела нелепые часы во сне, гоняясь за очередной мечтой из прошлого. Той, который заполнил бы пробелы между сегодняшним днем и пятнадцатью годами назад. Но ничего не вышло. С другой стороны, в больнице меня поселили на последние несколько ночей в представительском номере, и каждое утро я просыпалась от вида Чонгука, раскинувшегося на свободной кровати, его блестящие волосы мерцали в лучах свежего солнца.
Я щелкнула верхним зеркалом в «Феррари» Чонгука и провела языком по зубам.
— Мне не терпится вернуться домой.
Он совсем не прикасался ко мне с тех пор, как я пришла в себя, за исключением нескольких неловких отцовских объятий. Я мало что помнила о своей жизни, но помнила, как мы были подростками.
Тогда нас нельзя было оттащить друг от друга даже с помощью пятилезвийного мачете. Мы всегда были на одном дыхании от того, чтобы прилюдно задрать друг другу ногу, и целовались до тех пор, пока во рту не становилось сухо и вонюче.
Поэтому я была немного ошарашена священнической сдержанностью, которую проявил ко мне Чонгук. На самом деле он был замкнут с тех пор, как я очнулась после сотрясения мозга. Не то чтобы он вел себя недружелюбно... но сдержанно.
Может, он беспокоится за меня.
Может, все это мне кажется.
Я приподняла клок волос у виска, заметив там зеленоватый синяк.
— Уверена, что возвращение в родные места поможет мне все вспомнить.
— М-м-м-м... — Чонгук барабанил длинными изящными пальцами по рулевому колесу, глядя на все и вся, но только не на меня.
Я повернулась, чтобы улыбнуться ему в профиль.
— Трио и Гизер будут так рады меня видеть.
Никакого ответа. Глаза Чонгука, закрытые капюшоном, по-прежнему были устремлены на дорогу. С легким вздохом я открыла бардачок и сделала глоток из своего «Стэнли». Как только я увидела, что ждет меня внутри, я принялась разбрызгивать воду по всему лобовому стеклу, задыхаясь от кашля.
— Господи, — прорычал Чонгук, сворачивая вправо и бросая на меня встревоженный взгляд. Машина позади нас засигналила, объезжая нас, и водитель погрозил нам пальцем. — Ты в порядке, Обнимашка?
— Не знаю. — Я вытащила содержимое бардачка, включая светящийся в темноте член динозавра, пояс целомудрия BDSM и шипастый фаллоимитатор. — Какого черта ты делаешь со мной, когда мы в постели?
Глаза Чонгука расширились, а его невероятно скульптурные скулы стали ярко-розовыми.
— Ничего такого, на что ты не дала бы согласия, мой маленький сексуальный котенок.
— Я не могу припомнить ни одной моей версии, которой бы понравился шипастый фаллоимитатор.
— Ну, она существует. Иначе его бы здесь не было.
Я нахмурилась.
— Это... удивительно.
— Подожди, пока ты не увидишь свою коллекцию массажеров простаты в форме козла.
Боже мой.
Это должно быть исследование, связанное с работой. Я ведь работала координатором по интимной жизни, верно?
— Тебе, наверное, придется показать мне, как им пользоваться. Я точно забыла.
Чонгук ненадолго закрыл глаза, его рот двигался в безмолвной молитве.
Я вскинула бровь, запихивая наши секс-игрушки обратно в бардачок.
— Почему ты ведешь себя так странно?
— Как странно?
— Ты... ну, не знаю... скованно.
Он сжал руль до белых костяшек, перекладывая свои стальные булки на сиденье.
— Обычно моя скованность - это бонус для тебя, а не жалоба.
Я проигнорировала его очевидную эрекцию, читая показания спидометра.
— А почему ты едешь со скоростью 30 миль в час?
— Я пытаюсь обеспечить твою безопасность.
— Надоедая мне до смерти?
— Лиса, я...
— Что случилось с Обнимашкой?
Он открыл рот, закрыл его, потом снова открыл.
— Ничего, — наконец ответил он. — В последний раз, когда мы разговаривали, ты не хотела, чтобы я использовал это прозвище.
— Воу.
Я полюбила это прозвище. Ссора в ночь аварии, должно быть, была серьезной. Я ненавидела идею быть невестой, но я выросла, фантазируя о свадьбе с Чонгуком. Должно быть, там была цветочная композиция, без которой я не могла обойтись.
Я сменила тему, не желая пока поднимать ее.
— У нас большой задний двор?
— Да. — Он нахмурился, не отрывая глаз от дороги. — Но какое это имеет отношение к делу?
— Ну, ты явно в конуре, и я просто хочу убедиться, что тебе удобно.
И все же я не могла поверить, что попросила его не называть меня Обнимашкой, а он воспринял эту просьбу всерьез. Во всем этом было что-то подозрительное, но я не могла определить, что именно. От размышлений над возможными вариантами у меня в голове было такое ощущение, будто в ней сидит каждый неудавшийся барабанщик в стране. Что-то заставило Чонгука чувствовать себя неловко рядом со мной, и мне нужно было выяснить, что именно.
Его телефон зазвонил на центральной консоли. Мелодия звонка заплясала между нами. «Спящая красавица» Чайковского. Наконец-то хоть что-то напоминало мне о нас. Ностальгия закрутилась вокруг моего сердца. Она ушла так же быстро, как и появилась, но сомнения остались. Как же иначе? Ностальгия - это способ сердца удержать то, что не может сохранить время.
Я проглотила ядро сомнения, решив растопить лед.
Я подскочила на своем месте, прижав руку к сердцу.
— ЧЁРТ ВОЗЬМИ!
— Что? Что? — Чонгук свернул на обочину и включил аварийные огни, его глаза в панике блуждали по моей верхней части тела.
— Что случилось?
— Твой крошечный ноутбук умеет петь. — Я указала на телефон, прикрыв рот ладонью. — А танцевать он тоже умеет?
— Может, что... — пролепетал он, глядя на свой телефон между нами.
Его брови нахмурились, когда он взял его в руки. На экране высветилось имя Минхо.
Чонгук прикрыл рот рукой.
— О, милая. Ты не помнишь. — Он провел рукой по моим волосам, отчего у меня по позвоночнику побежали мурашки, когда он аккуратно заправил за ухо прядь моей челки. — Это называется iPhone. Часть семейства смартфонов. Это не ноутбук.
— Может ли... это... — Я прикусила нижнюю губу, бросая обеспокоенные взгляды то на телефон, то на его лицо.
— Что? — Он наклонился вперед, отводя телефон от меня, как будто думал, что его близость может спровоцировать очередное помешательство. — Скажи мне.
— Нет, нет. — Я покачала головой. — Ты подумаешь, что это глупый вопрос.
— Я никогда не буду считать глупым то, что ты делаешь или говоришь, — заверил он меня.
— Может ли это... — Я понизила голос до шепота. — Читать твои мысли?
— Нет. — Он тихонько захихикал, взяв мои руки в свои. — Он не может читать твои мысли, но он может делать много других вещей. Ты можешь работать с ним. Он подключается к Интернету. В нем есть цифровой помощник под названием Siri, и она может отвечать на общие вопросы. О погоде и важных датах.
Я моргнула, пытаясь сохранить прямое лицо.
— А он работает на батарейках?
Бедняга подумал, что я очнулась после путешествия в восьмидесятые. Я понимала, что поступаю с ним немного жестоко, но я не чувствовала себя нормально с тех пор, как проснулась, и это помогло мне хоть как-то осознать, кто я такая.
— Ты заряжаешь его электричеством.
Я откинула голову назад, нахмурившись.
— Что такое электричество?
Я увидела, как кровь отхлынула от его лица, а брови нахмурились. Прежде чем он успел осмыслить шутку, я опустила козырек и изучил свое лицо в зеркале.
Я поморщилась, потирая лоб.
— Чонгук.
— Что случилось? — Он суетился над моим лицом, разводя руки во все стороны, словно хотел дотронуться до него, но боялся, что сделает еще хуже. — Тебе больно? Нам нужно повернуть назад? Я знал, что они выписали тебя слишком рано. Давай вернемся. Знаешь что? Давай поедем в другую больницу. Я всегда ненавидел это место, а доктор Коэн - придурок. Есть один знакомый парень в Джонс Хопкинс. Он специализируется на всем, что связано с головой. Он сможет нам помочь, я обещаю. Если нет, мы можем...
Боже мой. Я никогда не видела его таким. Если бы я его не остановила, он бы продолжал говорить.
— Это не боль. — Я провела воображаемую линию между бровями. — Это морщина?
— Что?
— Морщина.
— На лбу? — Он отдернул мою руку и изучил мое лицо. — Нет, это красный след от того, что ты колола его каждые десять секунд.
— Какой сейчас год?
— Год? — повторил он.
— Сколько нам лет?
— Мне 34. А тебе 33.
— Но... — Я покачала головой.
— Мне было всего пятнадцать.
Он откинулся на спинку сиденья, потрепав меня по волосам.
— О, черт.
— У меня даже месячных не было.
— О, черт, черт, черт, черт, черт, черт.
— Только вчера Мимо усадила меня и сказала, что мальчики засовывают свои пиписьки в мою пипиську, чтобы делать детей.
Его челюсть чуть не вывихнулась. Прошла секунда. Потом еще одна. И еще одна. Наконец он откинул голову назад и начал хохотать как маньяк, хлопая себя по лбу.
— Ты маленькое дерьмо.
— Пожалуйста, ты заслуживаешь гораздо большего дерьма за то, что использовал на мне массажеры простаты в форме козла. — Я оперлась плечом о сиденье и уставилась на него со смесью восторга и замешательства. Мы не были похожи друг на друга. И в то же время мне не было так комфортно, как рядом с ним. Я вздохнула. — Кстати, остынь. Со мной все в порядке. Я не собираюсь распадаться на части из-за того, что ты отвернулся на пять секунд. Следи за дорогой.
— Ты не понимаешь. Я думал, ты умерла той ночью. Или еще хуже.
— Есть что-то хуже смерти?
— Да, — подтвердил он, его голос был ровным.
В одно мгновение из машины исчезла радость. Я поплотнее натянула пышный кардиган, который подарил мне Чонгук - рождественский подарок от некой Дарси, которая, судя по всему, была моей лучшей подругой, - и украдкой взглянула на него. Он крепко сжимал руль, машина стояла на парковке. Кончики пальцев чесались от желания разгладить морщинки между его бровями и убрать все, что случилось, что сделало его таким серьезным. Таким мрачным. Проблема была в том, что я не знала, что именно. Просто еще одно напоминание о том, что я потеряла. Каждое воспоминание, которое делало меня... мной.
Это неправда.
Я поймала свой взгляд в зеркале.
Ты все еще та, которая важна. Ты все еще милая, умная и сострадательная. Тебе не нужны воспоминания, чтобы быть той самой девушкой, которая неистово любила Чонгука.
Чертовски сильно.
В конце концов, мое сердце имело большее значение, чем мой разум.
— Нам за тридцать, говоришь? — Я похлопала себя по лицу, изображая притворное благоговение перед зеркалом.
— Должно быть, это ботокс. Черт, я хорошо старею. Как думаешь, когда у меня следующий прием?
Он ослабил хватку на руле и завел двигатель, с усмешкой покачивая головой.
— Я еще никогда не заботился о людях без памяти.
— У меня есть воспоминания. Я просто не помню последние десять лет или около того. — Я надулась, глядя на дорогу впереди. Мы жили в прекрасном месте - диком, с вечнозелеными деревьями, полями для гольфа, реками и озерами. — На самом деле, я только что вспомнила кое-что недавнее.
— О? — Чонгук приподнял бровь. — Поделись.
— Я вспомнила, как шила пару прозрачных стрингов незадолго до того, как ударилась головой.
— Так и есть. — Он усмехнулся.
— Для фильма, над которым ты работала.
— Почему в прошедшем времени? — Я нахмурилась. — Я собираюсь вернуться, как только смогу.
Чонгук сглотнул.
— Обнимашка, они... нашли замену.
— Что? — Я чуть не подскочила со своего места. — Они не могут так поступить со мной. Мне нужно вернуться. Это поможет мне вспомнить.
— Тебе нужно отдохнуть. — Он похлопал меня по бедру, и меня пронзила волна желания. — И задавай много вопросов.
— Хорошо. Какая моя любимая поза в сексе? — спросила я.
— Обратная наездница, когда я управляю тяжелой техникой.
Это меня рассмешило. Теперь это было больше похоже на Чонгука, которого я знала. Страстный. Увлеченный. Настоящий.
— Мы когда-нибудь...
— Когда-нибудь...?
— Шестьдесят девять?
Он сделал двойную попытку.
— Повтори?
— Кончить еще раз или повторить еще раз? Неважно (игра слов: Cum again и come again). Мне просто интересно, что будет, если я случайно укушу тебя за член, когда кончу. — Я покачала головой, забавляясь его автоматическим вздрагиванием. — Идем дальше. Где самое безумное место, где мы когда-либо занимались сексом?
— Хм. — Он погладил подбородок, обдумывая вопрос. По призраку улыбки, растянувшей его губы, я поняла, что мест на выбор было много. — Версальский дворец, наверное.
Я подавилась еще одним глотком воды.
— Боже мой, мы что, были пьяны?
— Трезвы, как злой, только что реабилитированный дядя на рождественском ужине. — Он покачал головой. — Даже в садах этого не делал. Прямо на троне.
Я закрыла лицо обеими ладонями, мои уши покраснели, как индейка на День благодарения.
— Ты лжешь.
— Не-ет. — Он протянул на букву «Е». — Я также продержался с тобой сорок минут.
— Теперь я знаю, что ты врешь.
— Ладно, я соврал. — Он сделал паузу. — Я продержался пятьдесят минут, а не сорок.
Я рассмеялась. Он тоже засмеялся. И на крошечную, мимолетную секунду мы снова были собой. Что бы это ни было.