глава 11
Случается иногда, что жизнь разводит двоих людей только для того, чтобы показать обоим, как они важны друг для друга.
Пауло Коэльо
Черри
Идея относительно звонка Кристиану пришла также спонтанно, как покупка недавнего платья в цветочек.
Он приехал достаточно быстро. Его взгляд, когда я стояла у подъезда заставлял съёжится и отступить.
Может этого лучше не делать? - думала я, садясь в ауди.
Отступать было поздно, а бежать глупо и безрассудно.
Поездка заняла немного времени, так как половину из него заняло моё объяснения относительно интерьера.
Просьба Кристиана отреставрировать подиум в ресторане, которым он владеет меня удивила. Во-первых, почему подиум? Во-вторых, зачем? На все эти вопросы ответа не было.
Сидя за столиком в кафе, где я должна буду приступить к работе через полчаса мы обсуждали разные темы, от погоды до книг и статей. Кристиан рассказал, как начинался его путь в большой бизнес и это не могло не удивить.
Работа в четырнадцать, после покупка первых новых кроссовок, потом ещё работа. И всё это несмотря на состоятельных родителей.
- Тёрнер, я хотел поговорить про наш поцелуй, - нерешительно начинает он.
- Оу, читаешь мысли, - кривая улыбка выдаёт моё напряжения, - Кристиан, между нами ничего не может быть. Наши отношения - игра на публику. Ложь. Не более. Прости, если дала ложную надежду.
- Нет, всё хорошо. Именно это я и хотел сказать тебе.
Его губы сжимаются в тонкую линию, а напряжения чувствуется на расстоянии. Надеюсь, я не выдаю то, как напряжена.
Наш поцелуй - самая большая ошибка. Ведь теперь, я не могу спокойно думать о нём. Мне всё время хочется взять телефон и позвонить ему. Каждый раз проезжая мимо его дома, во мне просыпается желание заехать к нему на кофе.
Но не получается...
У нас ничего не получится. Мы слишком разные и слишком закрыты друг от друга. Я ненавижу его за то, во что сама же впуталась.
- Кем ты работаешь здесь? - спрашивает он с неподдельным интересом.
- Танцую на барной стойке, - шучу я, в ответ слышу:
- Сочувствую поситителям.
- Не прежеивай, это не так уж и смертельно. А если на самом деле, то официанткой. Кем ещё я могу работать на третьем курсе института?
- Уже можно проходить практику.
- В моём ноутбуке есть несколько проектов относительно офисов и квартир.
- А какие планы у тебя после окончания учёбы?
- Я поеду в Италию. Моя мама всегда мечтала жить там, хочу исполнить её мечту.
- Италия? Какая ирония.
- В каком смысле?
- Не суть. Мне нужно на работу, в ресторан. Я заберу тебя вечером, показ уже через неделю.
- Что? Так быстро?
- Да, крошка Тёрнер. Поэтому, мы сегодня поедем решать вопросы с подиумом и так далее.
Рабочий день проходит в суматохе. Один раз на моей униформе оказывается тарелка спагетти и кофе, ведь маленький мальчик решил, что такое украшение к моему образу идёт больше. После я разбила несколько дорогих бокалов, которые должны вычесть из моей зарплаты и как назло, завершением этого вечера было падения с подносом заставленным едой в руках.
Когда рабочий день подходит к концу, я переодеваюсь в прежнюю одежду и измотанная выхожу из заведения, где уже стоит машина Кристиана. Даже через лобовое стекло было видно, как он с кем-то ругается по телефону, а после кладёт трубку разъерённо бросая мобильник в бардачок.
- Как прошёл рабочий день? - спрашивает он, когда я сажусь в машину.
- Ужасно. - говорю я, уже закрывая глаза, блаженно погружаясь в царство Морфея.
Когда просыпаюсь, чувствую себя ещё хуже, чем до сна. Тело ломит, а голова болит. В последнее время, это стало нормальным состоянием для меня, может скоро даже войдёт в привычку.
В помещении никого нет, да и я не у себя дома. Это снова дом Кристиана, но он пуст. Самого хозяина нигде обнаружить не удаётся.
Я спускаюсь вниз, чтобы приготовить ужин, ведь на часах уже шесть вечера, а желудок урчит, будто не получал пищи целую вечность.
В холодильнике Ферретти можно найти всё что угодно из выпивки и мало чего из нормальных продуктов. Однако, мне удаётся раздобыть всё, что нужно для приготовления пиццы. От муки до колбасы и сыра. Всё остальное время, я посвящаю готовки, даже не замечая, как оно бежит.
Когда замок в двери щёлкает, пицца уже стоит на столе, как и тарелки под неё. Кристиан буквально вваливается в кухню и плюхается на стул, вальяжно распластавшись. Он смотрит на меня оглядывая с ног до головы, а я лишь чувствую, как дрожат колени и бешено бьётсо сердце. Это вовсе не страх. С чего бы мне его бояться? Однако то, что я чувствую по отношению к нему, скорее всего и называют страхом.
- Ты приготовила пиццу с салями? - облизнувшись спрашивает он.
- Надеюсь у тебя нет аллергии ни на один из ингредиентов, - сьязвила я.
- Не переживай, крошка Тёрнер. Больше тебе не придётся ужасающе оглядываться в больнице.
Так он видел! Видел, как мне жутко находится там, а теперь издевается, будто это пустое место. Может для него так и есть, но не для меня.
Старые раны всегда напоминают о себе. Как бы ты от них не бежал, как бы не плотно не закрывал дверь и сколько бы раз не проварачивал ключ.
Нельзя избавиться от ран прошлого.
Нельзя живя в настоящем, не наткнуться на прошлое.
И каждый раз оказываясь в больнице я вспоминаю её крик, я вспоминаю боль, которую смогла почувствовать и пережить и морщусь. Я морщусь от воспоминаний, судорожно тряся головой, чтобы отбросить глупые мысли. Получается.
- Вот и отлично, мистер Ферретти! Не хочется снова откачивать вас, - я скрываю крик за сарказмом и он с удовольствием принимает мой удар, не смотря на ложь, что так и растекается по нашим венам.
У него есть скелеты в шкафу. Я вижу это, я чувствую. У меня есть страхи, такие же скелеты - именно поэтому мы не можем быть вместе.
Мы - это ядерная бомба, которая вот вот взорвётся.
Мы - это пустота обречённая на чёрную дыру.
Мы - это ложь, что готова утонуть во спасение.
Я - крик.
Он - тишина.
Мы разные. Настолько, что это разбивает мне сердце, которое сейчас кричит, чтобы я уносила ноги, но я стою, не имея возможности пошевелиться. Меня, будто, окатили бетоном и теперь я неподвижна. Стоит только сдвинуться и задохнусь, ведь бетон больно врежется в кожу и попадёт в горло.
Ноги наконец позволяют ощутить боль, я царапаю запястья своими ногтями, как только у меня появляется возможность уйти, я ухожу. Так и не съев кусочек своего шедевра.