Свет в тенях
Утро пришло тихо, лучи солнца пробивались сквозь занавески спальни, освещая Тэхёна и Чонгука, спящих в объятиях друг друга. Тэхён проснулся первым, его рука мягко гладила спину омеги, пока тот не шевельнулся, открывая сонные глаза. Запах карамели был теперь лёгким, почти спокойным — течка наконец отступила, оставив Чонгука слабым, но умиротворённым.
— Тэ... — прошептал Чонгук, его голос был мягким, как утренний свет. Он потянулся, прижимаясь ближе, и улыбнулся. — Я... я больше не горю. Кажется, всё закончилось.
Тэхён наклонился, касаясь лбом его лба, и провёл языком по метке — теперь полностью зажившей, оставившей лишь тонкий шрам, символ их связи.
— Ты в порядке, котёнок, — сказал он тихо, его голос был полон нежности. — Течка ушла. Ты мой сильный омега.
Чонгук засмеялся слабо, его пальцы нашли кольцо на руке Тэхёна и сжали его.
— Это ты сделал меня сильным, Тэхён-и, — прошептал он. — Я люблю тебя... так сильно люблю.
Тэхён улыбнулся, целуя его в губы — мягко, но глубоко, передавая всё тепло, что горело в его груди.
— Я тоже люблю тебя, солнышко, — сказал он. — Ты моё всё. Мой Чонгук-и.
Они лежали так, наслаждаясь тишиной, пока запах еды не донёсся из кухни. Чонгук моргнул, его глаза расширились.
— Это... твои родители? — спросил он, садясь.
Тэхён кивнул, помогая ему встать и накидывая на него свою рубашку, чтобы прикрыть ещё слегка влажные от смазки бёдра.
— Пойдём, Гуки, — сказал он, беря его за руку. — Они теперь твоя семья тоже.
В кухне их встретил тёплый хаос — отец Тэхёна, Ким Джунхо, жарил яичницу, а мать, Ким Сохи, нарезала овощи, тихо напевая. Оба обернулись, увидев Чонгука, и их лица осветились улыбками.
— Доброе утро, сынок, — сказал Джунхо, кивая Чонгуку. — Как спалось после всей этой ночи?
Чонгук смущённо улыбнулся, прижимаясь к Тэхёну.
— Хорошо... папа, — сказал он тихо, и Джунхо усмехнулся, довольный.
Сохи подошла, мягко обнимая Чонгука.
— Ты выглядишь лучше, сыночек, — сказала она, её голос был тёплым. — Садись, поможешь мне с салатом. Тэхён, принеси сок.
Тэхён кивнул, а Чонгук сел за стол, беря нож с лёгкой неуверенностью. Сохи показала ему, как резать, и скоро они уже болтали, как будто он всегда был частью их утра.
— Сонджун больше не проблема, — сказал Джунхо, переворачивая яичницу. — Полиция взяла его утром. Мои люди надавили, а компромат Хосока сделал своё дело.
Тэхён, ставя сок на стол, прищурился.
— А что с Чанбином? — спросил он.
Сохи хмыкнула, её взгляд стал острым.
— Этот альфа публично отрёкся от Сонджуна, — сказала она. — Сказал совету, что Сонджун сам к нему лез, умолял о "защите". В нашем мире альфа, подчиняющийся другому альфе, — это позор. Сонджуна вычеркнули из всех реестров. Он конченый.
Чонгук вздохнул с облегчением, его рука нашла ладонь Тэхёна под столом.
— Значит... всё правда закончилось, Тэ? — спросил он тихо.
Тэхён сжал его руку, чувствуя, как их метка пульсирует теплом.
— Да, котёнок, — сказал он. — Ты в безопасности.
В этот момент телефон, лежавший на столе, завибрировал. Тэхён взял его, открывая сообщение от Хосока: "Сонджун в камере. Чанбин слил всё. Победа ваша."
Тэхён показал сообщение родителям, а затем повернулся к Чонгуку, его глаза блестели.
— Мы свободны, солнышко, — сказал он, и Чонгук вдруг почувствовал волну радости через метку — чистую, яркую, как свет.
— Тэхён-и... я чувствую тебя, — прошептал он, улыбаясь. — Ты счастлив.
— Потому что ты со мной, Чонгук-и, — ответил Тэхён, целуя его в щёку.
Джунхо и Сохи переглянулись, их улыбки стали шире.
— Ну, сынок, — сказал Джунхо, глядя на Чонгука. — Добро пожаловать домой.
Семья села за стол, смех и тепло заполнили кухню, а тени прошлого растворились в утреннем свете.
Завтрак шёл своим чередом, кухня наполнялась смехом и звоном посуды. Чонгук, сидя рядом с Тэхёном, ел медленно, но с аппетитом, его рука то и дело находила ладонь альфы под столом. Ким Джунхо рассказывал какую-то старую историю из юности Тэхёна, заставляя Сохи посмеиваться, а Чонгук смотрел на них с тихим удивлением — он никогда не знал такой семьи, такой любви.
— Тэ, — прошептал он, наклоняясь к Тэхёну, пока родители отвлеклись на яичницу. — Они правда считают меня своим?
Тэхён улыбнулся, его пальцы сжали руку Чонгука, и он снова лизнул метку на его шее — теперь просто из привычки, чтобы чувствовать их связь.
— Да, котёнок, — сказал он тихо. — Ты их сын. И мой муж. Они видят, какой ты сильный.
Чонгук кивнул, его глаза заблестели от благодарности, и он вдруг почувствовал вспышку тепла через метку — гордость Тэхёна, его любовь, чистую и яркую. Он улыбнулся шире, прижимаясь к альфе плечом.
— Я чувствую тебя, Тэхён-и, — сказал он. — Ты... гордишься мной?
— Каждую секунду, солнышко, — ответил Тэхён, целуя его в висок. — Ты прошёл через ад и остался моим светом.
Сохи заметила их перешёптывания и мягко улыбнулась.
— Чонгук, сыночек, — сказала она, ставя перед ним тарелку с фруктами. — Ешь больше. Тебе нужно восстановиться после всего. И... как насчёт того, чтобы завтра поехать с нами в поместье? Отдохнёте там с Тэхёном.
Чонгук моргнул, его щёки порозовели.
— Поместье? — переспросил он, глядя на Тэхёна.
— Наш загородный дом, — пояснил Тэхён, ухмыляясь. — Там тихо, красиво. Мы можем побыть вдвоём, Гуки. Ну и с семьёй, конечно.
Джунхо кивнул, его голос стал теплее.
— Хорошая идея, — сказал он. — И, сынок, если захочешь, можешь выбрать комнату лично для себя. Ты теперь часть этого дома.
Чонгук тихо выдохнул, его сердце сжалось от счастья.
— Спасибо... мама, папа, — сказал он, и Сохи с Джунхо переглянулись, их улыбки стали ещё шире.
В этот момент дверь открылась, и Юнги вошёл, его лицо было спокойным, но усталым. Он бросил взгляд на Тэхёна и кивнул.
— Всё чисто, — сказал он. — Хосок звонил. Сонджун сидит, Чанбин дал показания против него. Совет альф официально изгнал Сонджуна — он теперь никто.
Тэхён выдохнул с облегчением, притягивая Чонгука ближе.
— Значит, правда конец, — сказал он, глядя на омегу. — Ты свободен, котёнок.
Чонгук улыбнулся, его рука сжала кольцо на пальце Тэхёна.
— Мы свободны, Тэ, — прошептал он. — Вместе.
Сохи встала, хлопнув в ладоши.
— Тогда давайте отпразднуем, — сказала она. — Сегодня просто день семьи. Без угроз, без теней.
Джунхо кивнул, поднимая стакан с соком.
— За нашу семью, — сказал он. — И за Чонгука — нашего сына.
Все подняли стаканы, и Чонгук, краснея, присоединился, чувствуя тепло Тэхёна и любовь семьи вокруг. День продолжился смехом, разговорами и планами на будущее — о поместье, о новых днях, где не будет места для теней.
За окном солнце поднималось выше, освещая их новый мир, где огонь их любви и сталь их уз стали непобедимыми.