♟️Очень плохие короли♟️

Другие стипендиаты очень милые. Мы сразу же подружились за завтраком на нашей общей кухне. Приятно посплетничать о Клариссе и "Королях". Есть что-то, что делает нас всех похожими: нас привела сюда тяжелая работа, а не доходы наших родителей. Помимо хорошего владения, например, русским, немецким, китайским или японским языками, обязательным является год работы в социальном проекте. Поскольку мы, как и другие студенты, не могли легко купить это сотрудничество, каждому из нас есть что рассказать интересного о том, чем мы занимались после окончания средней школы. Все кандидаты-мужчины также должны иметь свидетельство об одном или даже двух годах военной службы, что, на мой взгляд, довольно устарело, даже если учесть тот факт, почти никому из первокурсников не исполнилось девятнадцати лет.
Единственная, кто не присоединился к нашему кругу из первокурсников - это Лиен. Хотя мы видели ее, когда она выходила из своей комнаты, она не разговаривала ни со мной, ни с остальными. Я избегала рассказывать, как застала ее с Джексоном, даже несмотря на то, что все это время задавалась вопросом, что побудило ее к этому. И почему именно в моей комнате? Она знает Джексона? Или "королю университета" достаточно было просто войти, и она упала перед ним на колени? Он угрожал ей? Так же, как он угрожал мне? Может быть, Лиен считает, что она должна делать то, о чем он просит, если она хочет сохранить стипендию ...?
Эта мысль злит меня больше всего, и я не могу избавиться от картины, возникшего в моем сознании. Образ Джексона, самодовольно получающего минет, в то время как Лиен испуганно приседает перед ним и всхлипывает.
Ухмылка Джексона преследует меня до самого душа, от которого я отказалась перед завтраком, чтобы пропустить остальных. Хотелось бы мне просто избавиться от воспоминаний о Джексоне, но с жарой воды ситуация становится только более экстремальной. В конце концов, я почти ощущаю его физическое присутствие на себе, прижимающего меня к стене душа с этой дьявольской ухмылкой и касающегося меня. Его губы приближаются к моему уху, похотливые и горячие, и я поддаюсь его жестокому воображаемому образу.
Черт. Появляется не только он. Еще есть Сильвиан. Сильвиан, такой близкий и угрожающий, и вкус его губ проникает в мой рот. А что, если бы они оба были здесь со мной в душе? Если они возьмут меня обоих по очереди...?
Мои пальцы автоматически скользят между моих ног, и только мысль о том, что я нахожусь в общем душе, заставляет меня сдерживать стоны.
Сколько девушек думают о королях, когда делают это с собой? И сколько из них воображают себе, что у них есть что-то более чем с одним из них?
Я знаю, что я лишь одна из многих. Одна из тысяч, кто поддается их обаянию, внешности и неотразимым задницам. Но, тем не менее, я позволяю этому случиться. Позволяю этому великолепному покалыванию скользить по моему телу, когда я представляю, как они касаются и целуют меня по очереди.
Проклятье. Насколько я на самом деле развратна?
Я выключаю душ и одеваюсь как можно быстрее.
* * *

Вместе мы идем к главному зданию. Быть частью группы намного приятнее, чем стоять в одиночестве перед Клариссой. Мы поднимаемся по широкой лестнице главного здания, как будто мы команда, и взгляды других студентов становятся терпимыми.
У меня такое чувство, что они смотрят на нас как на прокаженных. Как на инопланетян, посмевших вторгнуться в их кампус. Но я пытаюсь отогнать это подсознательное чувство. Мне плевать, нравлюсь я кому-то или нет.

Черт возьми, меня приняли в Кингстон.

Для меня нет ничего важнее.

Ничто не значит для меня больше, чем это.
Мы садимся рядышком в третьем ряду.
По мере того как комната постепенно заполняется, Харпер подходит ко мне с другой стороны.
– Привет, Белла, - говорит она мне, ставя одну из двух кружек с кофе на мое место.
– Держу пари, в твоем общежитии нет хорошей кофеварки, верно?
Она широко улыбается мне, и я снова поражаюсь, какая она красивая. Ее розовые щеки сияют, а золотые украшения идеально обрамляют ее очаровательное личико. На ней тонкие золотые часы и свободная рубашка с логотипом Prada. На каждом ее пальце по кольцу, и со вчерашнего дня она перекрасила ногти. В ярко розовый тон.
– Разве это не вводное занятие? - спрашиваю я ее.
– Конечно. Но кто, если не я, объяснит тебе, как все устроено на самом деле?
Ее заговорщицкая улыбка заставляет меня на мгновение задуматься. Почему Харпер так добра ко мне? У нее какой-то синдром помощника? Хочет ли она доказать себе, что может дружить даже с бедными, обездоленными стипендиатками?
Я быстро отбрасываю эти мысли, хватаю кофе и с улыбкой благодарю. Возможно, я нравлюсь Харпер так же, как она нравится мне.
Мне не нужно видеть во всем корыстный расчет только потому, что я так привыкла к этому дома.
– Смотри, ты учишься на одном курсе с Эшли Коэн.
Она кивает на новую студентку, которая только что появилась в правой двери огромного лекционного зала.
– Я слышала, что она собирается чередовать учебу в одном семестре с работой перед камерой в другом семестре. Правда, она потрясающая?
Несмотря на то, что я еще не видела ни одного фильма с ее участием, я узнала Эшли Коэн, одну из самых известных перспективных актрис Голливуда.
– Разве она не зарабатывает достаточно денег на своих фильмах? Почему она не изучает актерское мастерство в Голливуде?
– Ну...
Харпер убирает часть своей длинной гривы волос за ухо.
– Ты учишься в Кингстон не для того, чтобы когда-нибудь зарабатывать деньги.
– Но...? - спрашиваю я.
– Скоро ты поймёшь.
Харпер хватает свою кофейную чашку, отпивает из нее и, похоже, не заинтересована рассказывать мне больше.
Я подумываю сообщить ей о предупреждении Сильвиана, но что-то внутри заставляет меня задуматься, могу ли я доверять Харпер. Они оба говорят на загадочном языке. Ты учишься в Кингстон не для того, чтобы в когда-то зарабатывать деньги. Речь идет не о колледже или группе студентах. Речь идет о чем-то гораздо большем.
Меня обманывают два студента из элиты? Неужели Сильвиан и Харпер играют со мной грязную шутку?
Я задумчиво наблюдаю, как Эшли Коэн садится в передний ряд и открывает Макбук. Хотя я знакома с ее профилем трейлеров и постеров к фильмам, она выглядит как обычная студентка колледжа, ожидающая своего первого занятия. Что может быть причиной учиться здесь, если дело не в деньгах?
Я знаю, что лично для меня это должно быть связано с деньгами. Моя мама всю свою жизнь провела в трейлерном городке, и мне пришлось оставить ее вместе с сестрой. Деньги для меня значат все. Свобода, безопасность, независимость, здоровье и покой. Я бы поступила в любой другой колледж. Главным было то, что через четыре года я найду хорошо оплачиваемую работу, которая, наконец, избавит нас с сестрой от страданий передвижного дома, в котором мы втроем живем в тесноте. Тот факт, что именно университет Кингстон из всех принял меня и предоставил мне полную стипендию, наполняет меня глубочайшей благодарностью. О том, что звезды и звездочки, подобные Эшли, тоже будут учиться здесь, я даже не подозревала заранее.
Все, что я знаю, это то, что почти каждый второй президент Соединенных Штатов ранее бывал в Кингстоне. И что почти все высокие посты в политике и деловых кругах занимают выпускники Кингстона. Это то, о чем идет речь? Ты учишься в Кингстоне, чтобы обрести "власть"?
– Тебе следует поменьше размышлять.
Харпер подталкивает меня так, что я чуть не проливаю свой кофе.
– Смотри-ка. Рис здесь. Сейчас начнется.
Я вздрагиваю при имени Риса. Я не забыла, что он один из тех, кого Харпер показывала мне вчера на фотографии. Еще один из королей. Однако, когда он подходит к пульту, раскладывает принесенные листы и выжидающе смотрит на нас в толпе, все плохое, что я когда-либо слышала о нем, стирается из моей памяти.
Рис Кресент горяч, как жидкое золото. Мои пальцы сжимают чашку в руке, и я пытаюсь сделать несколько глотков. Как будто я смотрю в лицо статуе. Безупречный образец человеческого существования.
– Он чертовски красив, не правда ли? - шепчет мне Харпер.
Я не из тех девушек, которые раскрывают все свои внутренние эмоции подругам, но лгать я тоже не могу. Поэтому я киваю и пытаюсь спрятаться за своей чашкой кофе.
– Здравствуйте и добро пожаловать в университет Кингстон, - голос Риса мелодичен, как легкий летний ветерок, посылающий тепло прямо мне в живот. Его одежда простая, но стильная. Он одет просто, но стильно. На нем светло-бежевые джинсы и красный обтягивающий джемпер, подчеркивающий его подтянутое телосложение. Его глаза голубые, хотя и не такие ледяные, как у Джексона, а лицо излучает чистую мужественность.
Тот тип мужчины, которого хотелось бы представить своим родителям. Такой тип, за которого хочется выйти замуж. И ради которого можно стать домохозяйкой, и пойти за ним хоть на край света.
– Ладно, Мэйбл, - шепчет мне Харпер. – Тебе нужно перестать так пялиться на него. Вспомни, что я тебе вчера сказала. Рис - один из королей, верно? А короли - последние мудаки. Тебе нужно держаться от них подальше, даже если сейчас это не выглядит так, потому что он милый.
Ммм, я думаю, это совсем не выглядит так.
– Я надеюсь, что вы, ребята, с нетерпением ждете начало учёбы в колледже, - продолжает Рис. – Наконец вы здесь. Я старшекурсник и присоединюсь к вам во время вводной недели. Кроме того, все, кто изучает линейную алгебру в рамках общего курса, будут посещать один из моих уроков. Так что привыкайте к моему лицу
Он улыбается, и я уже с нетерпением жду математики.
– У вас впереди четыре тяжелых года учебы в колледже. И если вы соответствуете требованиям, вы сможете продолжить обучение в магистратуре на два-три года. Что я настоятельно рекомендую вам сделать, потому что сейчас более половины сенаторов в Вашингтоне - выпускники Кингстона. И я не знаю ни одной публичной компании, в которой не работал бы лучший выпускник Кингстона. Но колледж также является одним из самых требовательных в мире. Так что предварительная подготовка и налаживание контактов не повредят. После этой недели у вас не будет ни дня свободного времени, поверьте мне. Так что воспользуйтесь возможностью и познакомьтесь друг с другом поближе. И изучите все, что может предложить этот университет, чтобы в будущем вы могли максимально эффективно распоряжаться своим временем.
Я ловлю каждое слово Риса и слушаю успокаивающий звук его голоса. Как будто его слова убаюкивают меня и уносят, и мне трудно сосредоточиться. Когда я оглядываюсь по сторонам через десять минут, я замечаю, что это касается не только меня. Укол ревности приземляет меня. Рис может получить любую из этой аудитории. Вероятно, даже некоторых из мужчин. Мне не нужно тратить ни минуты, зацикливаясь на нем, как на жирном шоколадном торте. Гораздо важнее, чтобы я сосредоточился на том, что он нам говорит.
– Его мама - наследница шведского модного бренда, - шепчет мне Харпер через некоторое время. – Кресенты - это светила дизайна. Сегодня ты носишь то, что они придумали вчера. Забудь о дорогих брендах типа Dolce или Chanel. Crescents богаче, чем все они вместе взятые.
– Зачем ты мне это говоришь? - спрашиваю я с ехидной улыбкой, заставляя Харпер рассмеяться. – Давай, сделай его еще интереснее.
– Знай своего врага хорошо. Рис - избалованный богатый ребенок, которому никогда по-настоящему не приходилось ни на что работать. Он проводит это мероприятие только потому, что в процессе присматривает девушек, которых он собирается трахнуть в первую неделю. Не верь его невинной улыбке, Мэйбл. Он уничтожит тебя, если захочет. И я буду рядом, чтобы защитить тебя от него.
Я смотрю на нее в недоумении. О чем она говорит? Она звучит почти хуже, чем Сильвиан!
Даже после этого мероприятия мне не удается расковырять Харпер. Потому что как только Рис заканчивает свою речь, он подзывает Харпер к себе. Она закатывает на меня глаза, прежде чем подойти к нему.
Я следую за остальными стипендиатками наружу.
Там, прислонившись к стене в вестибюле, стоит Джексон, окруженный его компанией. Он устремляет свой взгляд на нашу группу, и мне вдруг становится не по себе.
– Девочки, идите вперед, - говорю я другим стипендиаткам, а сама остаюсь у двери в лекционный зал, чтобы подождать Харпер.
Тот факт, что Рис хочет с ней поговорить, заставляет меня нервничать. Насколько хорошо они знают друг друга? Могу ли я доверять её мнению о королях? Но зачем бы она стала предупреждать меня о них?
– Увидимся, Мэйбл! - кричит мне Рэйчел, на ходу завязывая свои рыжие волосы. Она следует за потоком остальных, в то время как я остаюсь позади.
Поскольку Джексон и его банда продолжают смотреть на меня, я думаю, что лучше вернуться в лекционный зал.
Комната достаточно большая, поэтому, находясь возле двери, я не услышу разговор Риса с Харпер.
Однако, когда я вхожу, я не прерываю их разговор. Рис прижимает Харпер к доске, небрежно положив руку ей на голову, и зажав ее другой рукой. Она стоит в ловушке, сжав руки в кулаки, с вызывающим выражением на лице.
Я замираю как вкопанная, не уверенная, стоит ли мне смотреть на происходящее. Эти двое кажутся такими близкими... Они вместе? Вот почему Харпер хочет, чтобы я держалась подальше от Королей, а значит, и от Риса?
Оба одновременно поворачивают головы в мою сторону. Я чувствую на себе заинтересованный взгляд Риса, словно жаркий огонь, пылающий на моей коже. Он смотрит на меня так пристально, что мне хочется убежать.
Дерьмо. Я действительно не привыкла к тому, что на меня смотрят привлекательные мужчины. Это хорошо? Или они такие же извращенцы и дешевки, как парни из района, в котором я выросла?
– Оставь меня в покое, Кресент, - шипит Харпер, отталкивая его руки в сторону. Он позволяет это сделать, потому что его внимание уже давно покинуло ее. – И оставь Мэйбл в покое! Я тебя предупреждаю!
Идеальные губы Риса кривятся в ехидной ухмылке, и он прислоняется к доске, скрестив руки, а Харпер бросается ко мне.
– Пойдем, мы уходим, - бормочет она, увлекая меня за собой.
– Амабелль?
Словно торнадо останавливает меня и кружит вокруг. Конечно, повернуться лицом к Рису - неправильно. Мне следует слушать Харпер и не обращать на него внимания. Но это трудно, потому что мое имя звучит так чертовски заманчиво из его уст.
– Амабелль Уивер, - говорит он, отталкиваясь от доски и делая несколько шагов в нашу сторону. При этом он движется как бог. Бог, который ходит по Олимпу и не знает никаких мрачных мыслей. – Ты должна прийти на мою вечеринку в пятницу вечером.
– Просто отстань, Рис, - бормочет Харпер рядом со мной.
Его глаза загораются, прежде чем он останавливается перед нами и смотрит на меня с широкой улыбкой.
– Харпер ненавидит меня. Я напоминаю ей, что она не может позволить себе пропускать лекции только для того, чтобы завести новых друзей. Вот почему вы должны прийти вместе в пятницу вечером. Обычно мы не приглашаем первокурсников, но для тебя я сделаю исключение, Амабелль.
– Просто Мэйбл.
– Окажи услугу Харпер и пойди с ней, просто Мэйбл. И проследи, чтобы она не пропустила еще одну лекцию, попуская слюни по мне.
– Я не пускаю по тебе слюни! - сердито бросает ему в ответ Харпер.
Рис приподнимает бровь в идеальной манере. Теперь, когда я знаю, что он родом из Швеции, я понимаю, почему его волосы и кожа такие светлые. Яркая и сияющая красота.
– Конечно, нет, Харпер. Итак. Ты идешь? - Рис улыбается так широко, что я таю.
Я таю и ничего не могу с этим поделать. Прежде чем я успеваю подумать об этом, я уже давно киваю, вызывая вспышку в его глазах.
– Замечательно.
– Нет! - шипит Харпер.
– Присутствие на вечеринках в Кингстон являются обязательными. Увидимся в пятницу вечером.
– Она не придет!
Выражение лица Риса становится почти жалостливым, когда Харпер громко стонет, хватает меня за плечо и вытаскивает наружу.
– Увидимся в пятницу, - кричит Рис, посылая своим глубоким баритоном вибрирующий гул прямо мне в живот.
– Я сказала тебе держаться подальше, и первое, что ты делаешь, это принимаешь приглашение  на его вечеринку, - сердито бормочет Харпер, когда она идет через холл, таща меня за собой.
– Он был милым! - оправдываюсь я, радуясь, что мы теперь одни, а банда Джексона исчезла. – Я не думаю, что все, что он только что сказал, было ложью. Он беспокоится о тебе. Ты действительно пропустила свою лекцию?
– Он лжет! - перебивает она меня. – Он лжет, не более того! Боже... В конце концов, не так уж сложно не поддаться его глупому взгляду.
Она врывается в дверь, все еще держа меня за руку, и вытаскивает меня за собой на дневной свет.
Я только сейчас замечаю, что каменный пол лестницы странно мерцает, и повсюду валяются перья, когда это происходит.
Харпер поскользнулась, увлекая меня за собой. Я с трудом поднимаюсь по верхней каменной ступеньке с удивленным криком, в то время как Харпер ускользает по мыльной пене.
– Ты должна добраться до края! - кричит она мне и отползает к стене, продолжая скользить по камню.
Я пытаюсь последовать за ней, но снова падаю и ударяюсь всеми конечностями о твердый камень.
– Мэйбл! - кричит она, указывая на меня рукой.
Я поднимаю взгляд, и на мою голову льется поток липкой жидкости.
Вокруг меня раздается смех, и мои глаза слишком слипаются, чтобы я могла видеть, кто над нами смеется. После того, как мне наконец удается вытереть глаза, я вижу, как вокруг меня танцуют белые снежинки.
Снег?
Нет, перья.
Я с недоверием смотрю на свои руки, на множество яичных желтков на моей одежде и на ступеньки лестницы. На перья, покрывающие каждый свободный дюйм моей кожи. Я похожа на курицу. Определённо. И я не могу удержаться от смеха.
– Ты в порядке? - спрашивает Харпер, осторожно подползая ко мне.
У подножия лестницей стоят сотни студентов, смотрят на меня и смеются. Но я тоже смеюсь. Мне просто кажется все это забавным. Шутка такая глупая, и поскольку она такая глупая, в некотором роде она хороша, так что я согласна.
Харпер тоже смеется. Сначала осторожно, нерешительно, но потом, когда я беру горсть перьев и бросаю их в нее, она присоединяется ко мне. Большинство из них прилипают к моим липким пальцам, но несколько летят в её сторону.
– Первый день в Кингстоне, а уже второй раз шалость, как в детском саду, - смеясь, восклицаю я и начинаю кидаться вместе с ней.
Харпер визжа сопротивляется, и мы просто веселимся в течение нескольких драгоценных секунд. Веселье. Беззаботный момент. Куриные яйца и перья - это смехотворно мелкие проблемы по сравнению с тем, чем была моя жизнь раньше.
На самом деле их вообще нет.
В трейлерном парке были ночи, когда я боялась, что меня застрелят.
Были дни, когда я думала, что моя мама больше никогда не проснется.
В моей школе были рейды по борьбе с наркотиками, и полицейские не раз грубо обыскивали меня.
Что такое перья по сравнению с этим?
Мы вместе скатываемся по лестнице и не перестаем хихикать. Я хочу смеяться так вечно. Запечатлеть этот момент. Это была шутка. Просто шутка, которую придумали для нас какие-то студенты. Довольно продуманный, хороший розыгрыш.
Подумать только, что в моей школе "розыгрыши" заключались в том, чтобы приставить пистолет к голове человека и пригрозить ему смертью, если он не отдаст свой мобильный телефон.
Оказавшись на нижней ступеньке лестницы, меня охватило воспоминание о моем прошлом. Я знаю, что не могу притворяться, что все кончено. Моя сестра до сих пор живет в трейлерном парке. Я не могу смеяться, пока она страдает. Пока еще не все хорошо.
– Эй, не парься, - шепчет мне Харпер после того, как мы встаем и идем к лугу, где мы больше не можем поскользнуться. – Ты права, это детский сад.
– Да, - тихо отвечаю я, мои мысли витают совсем в другом месте. – Это так.
– Почему ты смеялась вместе со всеми? - спрашивает меня Рэйчел, когда мы подходим к группе стипендиаток. На их одежде тоже есть перья и много яичной скорлупы, которую Бриттани и Кэди отщипывают друг у друга с одежды. – Разве ты не понимаешь, что они сделали это, чтобы смутить всех нас?
Я оборачиваюсь и бросаю взгляд на толпу, стоящую у меня за спиной. Постепенно группы людей отделяются от зрителей и направляются в библиотеку, где у нас состоится следующее вводное занятие. Представление окончено. Но Кларисса продолжает стоять там, холодно и надменно глядя в мою сторону. Рядом с ней, облокотившись на стену, сидит Джексон и бесстрастно смотрит в другую сторону. Странно видеть его издалека. Он заставляет меня испытывать страх перед ним и злость одновременно. Как будто я хочу убежать, но в то же время быть пойманной... Проклятье. Харпер права. Трудно не поддаться его харизме.
Чтобы показать Рэйчел, что я обо всем этом думаю, я отворачиваюсь от Клариссы и поднимаю плечи.
– Это просто ребячество. Чтобы пристыдить нас, им нужно придумать что-то получше, верно?
– Надеюсь, они ничего больше не придумают, - ворчит Рэйчел, бесцеремонно снимая джемпер. Рэйчел окончила среднюю школу в шестнадцать лет и закончила первый колледж за три года вместо четырех. После стажировки за границей в Японии она была принята в Кингстон. Она хорошенькая, рыжеволосая, а два пирсинга на пупке и татуировки свидетельствуют о том, что раньше она, должно быть, выглядела как панк.
– Что, собственно, она здесь делает? - спрашивает меня Рэйчел, недружелюбно кивая в сторону Харпер.
– Я тоже не люблю глупые розыгрыши... - протестует Харпер.
– Разве Кларисса не твоя лучшая подружка? - перебивает ее Рэйчел. – Вы, девочки, вместе на каждой фотографии в Instagram. Довольно странно, что ты вдруг привязалась к Мэйбл, не так ли?
Харпер вытаращила глаза.
– Как ты...
– Ты приняла мой запрос на добавление в друзья. Это то, что я увидела на твоей закрытой страничке. Я знаю, что у тебя есть публичный профиль и личный. И ты была настолько глупа, что добавила меня на своем личном. Так что я знаю, какую фотографию ты выложила в прошлые выходные и удалила вчера вечером.
– Ты спятила, - отвечает Харпер, скрещивая руки на груди. – Я не знаю, почему ты возражаешь против того, что мне нравится Мэйбл.
– Она тебе нравится? Ты же ее почти не знаешь.
– А ты знаешь?
– Ладно, успокойтесь, девочки, - вмешалась Бриттани. До сих пор она была одной из самых спокойных. Если бы я была поверхностна, я бы никогда не догадалась, что она могла попасть в Кингстон. Ее внешность дешевая, а множество косметики и светлые волосы придают ей... глупый вид. Но это мираж. Нескольких ее слов было достаточно, чтобы определить, что она безумно умна.
– Это было не очень хорошо для любой из нас. Я думаю, впечатляет, что ты можешь воспринимать это с юмором, Мэйбл.
"А как еще?" - хочу спросить я, но молчу.
Неважно, чем меня закидают - яичной скорлупой или перьями - мне это безразлично.
– Я тоже так думаю, - говорит Харпер, дружески ущипнув меня за плечо.
– Увидимся за обедом.
Она дарит мне уверенную улыбку и идет по противоположному пути.
После того как она отошла на несколько шагов, воцарилась напряженная тишина.
– Поверь мне, Мэйбл, я бы не стала выдумывать ничего подобного, слышишь? - умоляет меня Рэйчел.
Я киваю. С чего бы Рэйчел выдумывать? Я и так не думала, что кто-то вроде Харпер захочет дружить со мной без скрытых мотивов. Я осторожна. Так же, как я не стала бы слепо доверять Рэйчел. Ни одной из них.
Я уговариваю остальных не переодеваться в общежитии. Это займет слишком много времени, и тогда мы опоздаем на следующее мероприятие.
Они позволяют мне убедить их, что мы просто стоим в стороне от этой выходки и с гордо поднятой головой отвечаем на смех, который встречает нас в библиотеке. Он быстро стихает, потому что мы тоже смеемся. Мы уже отбили у идиотов охоту веселиться.
Остаток дня проходит без происшествий - если не считать дурацких замечаний, которые то и дело выкрикиваются в наш адрес - и я рада, что вечером наконец-то избавилась от липкой одежды.
По дороге в Краунс я заблудилась и внезапно оказалась перед большой живой изгородью. Я не знаю, как могла так быстро потерять ориентиры, но, поскольку у меня нет с собой карты, а сигнал на мобильном слабый, я иду немного назад, а затем поворачиваю налево. Вместо того, чтобы вернуться на правильный путь, я в конечном итоге оказываюсь перед часовней. Я знаю это место по своей карте и знаю, что мне просто нужно пройти мимо нее, чтобы добраться до другого конца парковки Краунс.
Крошечная церковь освещена. С любопытством я смотрю на огни за витражом. Я не могу себе представить, чтобы кто-то из студентов был богобоязнен, но они, безусловно, многое делают, чтобы сохранить видимость.
Однако, проходя мимо открытой двери, я вижу, что никакой мессы не происходит.
Сердце замирает, и я отступаю в тень, чтобы понаблюдать за обстановкой.
Прямо перед алтарем стоит стул. На стуле сидит привязанная девушка. На ее голову натянута черная ткань, и что-то в ее позе указывает на то, что она напугана.
Пять фигур окружают ее.
Все они в масках. Черные лица, украшенные золотом, угрожающе окружают жертву в их центре.
Мне становится так холодно, что на мгновение я забываю, что мне нужно делать. Я быстро хватаю свой мобильный телефон, хочу позвонить в полицию и снова обнаруживаю, что у меня нет сигнала.
Пять фигур?
Если меня все это не обманывает, один из них - Джексон, верно? Высокое телосложение, привлекательная внешность...
– Это не так уж и сложно, - слышу я, как из церкви доносится шум снаружи. – Тебе просто нужно быть честной. Довольно легко, не так ли? Ты просто открываешь свой маленький ротик и, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, говоришь НАМ ПРАВДУ!
Голос звучит эхом снаружи, но звучит искаженно, потому что говорящий говорит из-под своей маски – или, в конце концов, это искажающий голос, который он использует? Кто бы ни был жертвой, тот не отвечает.
– Почему ты вмешиваешься? - спрашивает искаженный голос. – Почему ты ведешь себя так, как будто тебе вдруг стало все равно, что происходит в этом кампусе? Что мы должны сделать, чтобы ты доверилась нам? Ему нужно сначала трахнуть тебя, чтобы ты заговорила? Ты мне нравилась больше, когда твоя жизнь была связана только с тобой.
– Тебе здесь нечего смотреть.
Я чуть не вскрикиваю, когда позади меня кто-то появляется. Черт. Мое сердце колотится у меня в горле.
Передо мной стоит человек, одетый в черное. С черным капюшоном и полностью черной маской на лице, из-за которой даже не видно глаз.
– Ритуал посвящения в члены Омега-фи, - объясняет парень. – Нам не нравится, когда нам кто-то мешает.
– Там девушка связана! - дрожащим голосом говорю я, отступая от фигуры в маске. Его голос мне незнаком. – И этот разговор звучал вовсе не как ритуал посвящения, а как угроза изнасилования!
Но я не исключаю, что он говорит правду. Если студенты устраивают розыгрыш с использованием яичной скорлупы, как в плохом голливудском фильме, почему бы им не провести странные ритуалы для своих еще более странных братств?
– Да. Это определенно подразумевалось в переносном смысле. Лучше уходи, пока они тебя не поймали. Тебе же не нужны враги в кампусе, не так ли?
Я учащенно дышу, но в конце концов сдаюсь. Сильвиан, возможно, не говорил об этом, когда хотел предупредить меня, верно? И Харпер тоже не имела в виду, что Короли собираются кого-то связать и окружить, да?
Сколько я знаю студенческих фильмов, в которых происходит гораздо худшее, прежде чем тебя принимают в одно из желанных студенческих объединений?
Когда я добираюсь до Краунс, я все еще не знаю, правильно ли поступаю. Возможно, отступать было ошибкой. Но, возможно, это единственный способ выжить в этом университете.