Джаконда

Уильям Стэмфорд был человеком прямым как если дело касалось осанки, так и если дело касалось низших. Плотный и грузный, он носил медицинский корсет вот уже много лет начиная с ранней юности, хоть и утверждал, что получил ранение на войне с Ирландией когда ему было 20.
Война со времен создания совета было делом низших, высшие предпочитали заниматься финансами, в то время как все генералы, адмиралы и простые военные были низшими. Позже интересоваться военным делом стало просто стыдно, из-за чего все высшие, которые воевали так или иначе болели идеями социализма, как правило в ранней молодости, как и мой отец. Тем не менее он даже гордился своей службой, утверждая, что воспитал в себя стальной характер и дисциплину.
- Этан, до меня дошло что ты сегодня сделал с той низшей.
Мама осуждающе покачала головой, но ничего не сказала. У них с отцом давно не ладилось, после того как он завел третью любовницу она поняла, что спасти идеальную картинку уже не возможно и перестала скрывать тот факт, что выходила за него только из-за договоренности и предпочитали не афишировать проблемы в браке.
Мелани и Киеран глубоко вздохнули. Мелани было уже 30, она успела овдоветь и могла больше не выходить замуж и не рожать еще детей, а Киерану 25, ему отец дал имя в честь погибшего окопного приятеля, перешедшего со стороны Ирландии на сторону Америки. Его жена в тот момент рожала ему второго сына, а по традиции мужья не присутствовали во время не самого приятного процесса.
- Она села за наш стол. Что ещё я должен был делать?
- И ради чего ты носишь мою фамилию? Зачем ты так глупо унизил себя?
Я опустил голову в тарелку с бифштексом. Отец терпеть не мог когда я не смотрел ему в глаза во время тирад.
- Подними глаза! Что я тебе говорил, для тебя низшие должны быть пустым местом. Стол, за которым она сидела теперь должен быть тебе закрыт до конца жизни!
- Да, отец...
- Громче!
- Ты прав, прости меня. Я больше не ошибусь.
После ужина я сразу скрылся за деревянной дверью своей комнаты и со всех ног бросился в ванную комнату. Лежу под густой пеной и размышляя над сегодняшним днём мне внезапно стало стыдно перед Паулиной. Она меня не ненавидела, а жалела. Это она меня переиграла, а не я ее.
В тот момент я явно видел, то что я сделал - отвратительно. Но почему я раньше этого не понимал? Почему раньше я не видел насколько низшие достойнее и мудрее? И почему каждый раз, вспоминая роскосые серые глаза и улыбку Моны Лизы мое лицо краснеет и мне становится неловко? Почему это так похоже на влюбленность, которой грезят низшие?
Подростком я был отчаянным либералом. Рыскал по всем лавкам низших в Нью-Амсте, историческое название столицы, ставшее официальным после создания совета, в поисках полунелегальных книг и песен на старых пластинках, перечитал не одну книгу о социальном неравенстве и едва не вступил в общество Мирных социалистов, тогда набирающих все больше и больше сторонников среди старших школьников и студентов.
А потом... А что стало потом? Потом отец дал мне работу в компании и... И у меня больше не стало времени на сомнительные книги. Огонь бунта загас, так и не погорев.
И теперь я не знал, что и думать. Появление Паулины пробудило во мне новые чувства, незнакомые прежде эмоции и мысли, за которые ещё вчера я бы себя не только корил, но и пытался незаметно для окружающих избавиться от них.

*****
Всю следующую неделю она ходила в университет. В тот первый день откровенного бунта ее машина остановилась напротив ворот университета только ко второй паре. Паулина вышла из захламленного спортивного седана глубокого бордового цвета и отряхнула пальто.
Машина выглядела старой и очень дорогой. На заднем сидении были поставлены одна на другую вещи. Рокерская гитара припёрлись к окну задником и ручкой, это могла быть только рокерской гитара, низшие прямо таки болели им, несколько высоких стопок одежды, ещё несколько с книгами и журналами, они тянулись от пола и до самого потолка. Помимо этого там расположилось ещё тысяча и одна мелочь, сваленая в кучу.
Паулина починила пальто, теперь пятна от кофе были похожи на арт обьект, а сквозь протёртые дыры проглядывалась блестящая подкладка. Черная кожаная кепка, темные солнцезащитные очки в тонкой оправе, сапоги на платформе выше колена и висящее как на вешалке вязанное платье свитер с огромными рваными дырами.
В руках Паулины блестела на полу сером солнце электронная сигарета, какие были модными тогда у низших. Зажигалкой в форме пистолета Незнакомка и отпугивала и притягивала высших, низшие же собрались около нее небольшой толпой и насмешливо ухмылялись на настороженные взгляды высших.
На парах Паулина продолжала вести себя так, как и до этого. Одежда не меняла ее от слова совсем. Она не скрывала сколько боли ей приносит забинтованная рука, не скрывала улыбку и не изображала обиду на нас. В ней ничего не говорило о злости, только лёгкая снисходительность мелькала в коротких фразах.
Перед английским она пришла в аудио раньше всех и уже разложила все вещи на столе. От недавнего погрома и следа не осталось, новые блестящий ноутбук, наушники и телефон, чистые хрустящие учебники и востановленные тетради. Только перебинтованная рука говорила о происшествии.
- Твоя машина? - Элиза уселась прямо перед Паулиной, развернувшись на скамье к ней лицом и положив локти на парту.
- Да.
- И ты ее не украла?
- Нет.
- И не заработала телом?
Я продолжал прислушиваться. Услышав о проституции я не удивился. Многие низшие прибегали к такому грязному методу зарабатывания денег доходя до крайней нищеты и не стыдились своего прошлого. Об этом много говорилось по новостям, но я никогда не понимал, насколько тяжело живеться в окраиных частях города, в которых низшим позволялось селиться.
- Нет. Предпочитаю работать на фабрике.
- Тогда как?
- Подарок отчима.
Элиза с интересом погоядела в ее раскрытую книгу. Она была действительно красивой и умной, став популярной не на пустом месте, поступила по профессии мечты и бросила семью на произвол семьи без наследника. Хиппи в душе, она болела либеральными идеями и не скрывала свое отношение к социалистам, расхаживая по университету в джинсах с радугой на карманах и свитере с лицом Цезария Юлиуса - идейного и политического лидера мирных социалистов, на которого члены партии чуть ли не молились.
- Из низших?
- Из повышенных.
Повышенные. Феномен из феноменов, ставший популярным в последние годы либерализации. Низшие богатели на глазах и становились успешнее многих высших, а когда у человека есть известность и деньги ему никакие законы не страшны. Повышенные были главными спонсорами студентов низших, благодаря чему за последние несколько месяцев больше 3 тысячи старшекурсников по всей стране стали известны и влияли на политический ход событий своими голосами и словами.
- Повышенные были главными спонсорами студентов низших, благодаря чему за последние несколько месяцев больше 3 тысячи старшекурсников по всей стране стали известны и влияли на политический ход событий своими голосами и словами.
- Вауу... И кто он?
- Перси Перси. Слышала о таком?
- Художник абстракционист? Тот у которого жена и младшая дочь...
- Да. Адрианна умерла десять лет назад, а мама пять. - Паулина закончила предложение за Элизу. Однокурсница смущённо отвела взгляд в сторону, осознавая свою ошибку.
- Прости. Не стоило напоминать... У тебя есть планы на сегодня? Хочу загладить свою вину.
- У меня вывих руки так что... Ещё одну неделю больничного фабрика точно обеспечит. - Таинственная улыбка стала заговорщицкой, серые глаза блеснули непривычным озорством и энергией.
- В бар? Я знаю прекрасное место...
- Я... Подумаю. - Паулина продолжала улыбаться, рядом с синеволосой черноглазый Элизой она смотрелась органично. Как будто классового неравенства не существует. Как будто вчера ничего не случилось.
Я не знал, как мне себя вести. Элиза смогла перебороть свои недостатки, привитые высшим обществом и социумом. Сбросила с себя оковы убогих традиций и стала лучшей версией себя. А что я?
А я растерял остатки критического мышления как только мне дали команду. Я слился с обществом, став ещё одной раковой клеткой в организме больного человека Европейского общества. Почему Америка, некогда оплот свободы и демократии стала такой? Почему все остальные странны, даже самые отсталые в прошлом вот уже какое десятилетие смеются над нами? Почему люди вот уже седьмой десяток лет ненавидят друг друга?
Я не знал, что со мной не так. Почему я стал таким трусом?
......
Пара подходила к концу. Профессор Розенберг поправила очки на носу, оглядывая нас всех строгим взглядом.
- С этого момента в конце каждого занятия вы будете писать ессе на тему, которую я озвучу. Ваша задача проявить как можно больше усилий и сдать через 15 минут готовый текст на... Три листа. Потом я скажу кому то из вас вывести на экран ваше ессе и разберу допущенные ошибки. Тема - Революция
В аудитории воцарилась тишина. Только клавиатуры ноутбуков и стук пальцев слышался в странной молчаливости оббитого деревом зала.
Мне мысли в голову не шли. Я написал самое посредственное нечто, на которое вообще способен и вернулся к наблюдению за Паулиной. Она увлеченно печатала текст, по моим наблюдениям она должна была справиться с заданием, но девушка продолжала с лёгким возбуждённым подрагиванием не отводила взгляда от экрана, склонившись над ноутбуком.
- Время вышло! Паулина, показывай что у тебя вышло.
Проектор высветил на белую доску экран однокурсницы. Я застыл от шока, вглядываясь в текст.
- Обратите внимание, это пример хорошей граммат...
"Птичья революция"
Что?
Птичья революция?
Это же...
Не может быть.
"Высшие, низшие, мы все пересмешники. Единственная разница в том, что обычные пересмешники безвредные птицы, а люди воспитывают в себе жестокость и ненависть, становясь животными в человеческом теле.
Общество культивирует ненависть и презрение.
Пересмешники убивают пересмешников"

"Кто такие низшие? Просто те, кто был против правящей верхушки 60 лет назад. И что сними стало? Их сделали рабами те же люди, что были им когда то соседями и друзьями. Те, на кого они возлагали надежды, кидая билет с крестиком во время выборов. Они - жертвы не мира, а жестоких людей. Не мир жесток, а люди.
А кто такие высшие? Это феодалы, которые посчитали себя богами, не приблизившись к ним ни на шаг. Они оправдывают рабство тем, что низшие хуже них во всем, но разве это так? Все лучшие военные, писатели, поэты, инженеры и архитекторы - низшие. Города низших выглядят как Америка будущего, в то время как города высших как города низших тридцатилетней давности. И почему? Потому что..."

"Революция не дала ничего, кроме боли страданий. Совет - ничто. Совет - монстр в человеческом обличье"
- Паулина! Что ты написала?! Ты вообще понимаешь...
- Посмотрите последнюю страницу.
- Что?
- Последняя странница.
"Это - сборник легендарных высказываний мирных социалистов. Я знаю что с вами будет, если руководство узнает об этом ессе. Я могу я его заменить на другое, но...
Но тогда, вы будете относится ко мне и всем остальным "низшим" так же как к "высшим". И тогда никто не узнает об этом случае."
Последние два обзаца исчезли, только по лицам однокурсников можно было понять, как Паулина только что обвела профессора вокруг пальца.
- Ну что? Уговор?
Преподавательница кивнула с раскрытым ртом, а я... А я смотрел как на экране появляется вместо провокации абсолютно нейтральный текст с трактовкой событий шестилетней давности.
А Паулина улыбалась той самой таинственной улыбкой Джаконды.