Глава 11
Ночь превратилась в ночь. Варя открыла глаза, но увидела только черноту. "Где я? Что со мной? Я ослепла?" - первые вопросы заполнили ее голову. Голова болела. Чувствовалась сырость, пахло плесенью и землёй. Она пошарила рукой вокруг, так и есть земля. Коснулась затылка, который сильно ломило от боли. Перьев не было и бриллиантовая диадема исчезла. Проверила шею - исчезло колье. Руки были без перчаток, без браслета и кольца. Серёжек тоже не было. Даже платье, которое в последнюю минуту украшалось бриллиантами исчезло. Она была только в нижней юбке и корсете. На полу нащупала старый большой шерстяной платок. Он пах грязью, но делать было нечего. Лучше так, чем ничего. Накинув его на плечи, Варя стала изучать черноту. Помещение оказалось большим, довольно просторным и холодным. "Глубоко под землёй? Лето же" - подумала девушка. Ступеней она не нащупала, только постепенный подъем, как на гору. Она попыталась вскарабкаться, но у нее не получилось. Рука скользнула по ноге, и только теперь она поняла, что ее туфли без алмазных пряжек. "Ограбление? Но я же жива. Выкуп? Вполне возможно, но кому и зачем я понадобилась?" - сев на пол она стала вспоминать...
Карета ехала по дороге обратно. Ей так понравился друг Долгорукого, и настолько же не понравился сам Долгорукий. Она даже поежилась. Прощелыга и прохвост. Неприятный молодой человек, есть в нем что-то хищное, опасное, оталкивающее и настораживающее. Как он смотрел на нее перед прощанием, как хищник смотрит на добычу, причем уже пойманную. За окном начинался рассвет. Больше всего ей понравился разговор с императорской семьёй. Простой ни к чему не обязывающий разговор. Как между хорошо знакомыми людьми. Императрица такая милая и приятная женщина. Император настоящее воплощение идеального мужчины-властелина: ум, сила, выдержка, спокойствие. За таким не просто как за каменной стеной, как в крепости с каменной стеной и бесконечным рвом. А мальчик подрос, такой очаровательный малыш. Ей не хотелось портить им праздник. Надо будет, им доложат. Ей то ничего не угрожает. Как может она лезть не в свои дела и тем более распространять слухи? Это не достойно их рода. Если что и начнет происходить, сами будут справляться. Карета мерно покачивалась, поля сменяли деревья, деревья сменяли поля. Она стала потихоньку погружаться в сон. Вдруг карета стала останавливаться. Послышались голоса. Встревоженные голоса охраны. Их приказ не выходить. Звуки оружия, какое-то чавкание, бряцание, вскрики, стоны, ржание встревоженных лошадей. Недалеко знакомый голос. Она его слышала недавно. Где? На балу? В имении? Похожий на Долгорукого? Вроде нет. Василий Анатольевич? Непохоже. Или на кого-то все же похожий. Степан Иванович? Тут дверца кареты распахнулась и голова спрятана под мешком заглянула внутрь. Без слов, волосатая рука схватила еле живую от страха горничную, которая стала кричать и вырываться. Ей вроде даже удалось вырваться больно пнув мучителя, но тот не рассчитав силы так рванул на себя девушку, что послышался хруст и она обмякла. Варя услышала ругань и приказ с барышней быть поосторожнее. Варя поняла, что настал ее черед, но с другой стороны дверца распахнулась и рука в рваном рукаве схватила хнычущего ребенка за волосы. Варя обретя наконец сознание, попыталась помешать, но ее грубо отшвырнули. Не успела она принять сидячее положение, как и ее вытащили из кареты с противоположной стороны. Она успела только увидеть охрану лежащую у кареты. Ей накинули на голову мешок и ударили, и... чернота. Бунт? Она тут при чем? У неё вроде все довольны. Или нет? Или что-то, где-то пропустила, упустила, недосмотрела, обидела? Заразили и ее мужиков бунтарской хворью? Обняла руками голову, боль не проходила. Что делать, она не знала.