Особенная/JIROSE

Я вся съёжилась от пристального взгляда отца. Да еще и мои глаза на его лице. Ну, теперь я понимаю, что чувствуют люди, когда я злюсь. Если честно, лучше бы он орал, ругался, но не смотрел таким взглядом. Чувствую задницей, Парижа мне не видать, как своих ушей. Ноздри Вано раздувались от злости, а глаза горели яростью. Видимо, папа устроил ему хорошую взбучку по поводу моего ночного побега из дому. Тётя Мирэ смотрела на меня с немым разочарованием.
- Пап, я все объясню, - сказала я, выставив руки вперед в свою защиту.
- Ты уж постарайся, - выгнул бровь отец.
Я посмотрела на Дженни, ища поддержку во взгляде каре-зеленых глаз.
- Давай в доме поговорим, - попросила я.
Я рассказала всю правду, скрыв только отношения Дженни и Тэхёна, сама Дженни поддерживала меня, активно кивая головой во время всего моего рассказа. Папа молчал, только взгляд его становился все более понимающим, однако злобы в нем не поубавилось.
- Я, конечно, все понимаю, - кивнул он, а я в душе порадовалась. - Но я до сих пор не понимаю, почему вы не разбудили меня? Вы хоть представляете, как я переживал за вас обеих?
Я потупила взгляд, понимая свою оплошность. Я же просто-напросто не хотела грузить отца своими проблемами, даже не подумав, что он будет переживать.
Прошла еще одна ужасно длинная и тяжелая неделя моей жизни.
Папа нас простил, но когда я его спросила насчет Парижа, он многозначительно промолчал, заставляя меня еще больше опасаться его запрета. Дата полета все время менялась, из-за переменчивой погоды рейсы постоянно отменяли и переносили. Дело в том, что все время снег падал огромными хлопьями.(в Сеуле это конечно невозможно, только в редких случаях, но и историю менять не хочется)
В итоге получилось так, что лететь мы должны были завтра в восемь утра. А я до сих пор не знаю, разрешит ли мне папа, и у меня совершенно не собраны вещи. Летать на самолетах я не боялась, в отличии от Дженни. Как она сказала у нее аэрофобия (боязнь полетов на самолете), она объяснила это тем, что пересмотрела в свое время кучу фильмов про авиакатастрофы. И после каждого полета на самолете она отходила месяцами. И как бы я ее не успокаивала, она все равно думала, что мы непременно разобьемся.
Я на это не жаловалась, мне хватало моей боязни темноты.
Я переживала безумно за Тэхёна, а еще больше - за Дженни. Тэхён на неделе избил Чанёля на глазах всей школы за упоминание его матери не в том контексте. Я думала, он его убьет на глазах у всей школы. И, кажется, так и было бы, если бы не вмешался Чимин, оттащив Тэхёна от Чанёля. Он не пришел на ее похороны, на которых был его отец. Если честно, мне совсем не понравился его отец. Он даже не поинтересовался, где его сын. Потом Тэхён на следующее утро пришел в школу пьяный в стельку. Я прекрасно знала, за чем он пришел. Точнее, за кем. Он буквально выдернул Дженни из кабинета на уроке английского.
Я, сильно испугавшись за нее, тоже вылетела из кабинета под возмущенные крики учительницы.
Я застала их в коридоре. Тэхён так крепко прижимал к себе Дженни, что казалось, он вот-вот ее раздавит. Дженни успокаивающе перебирала его волосы. Плечи парня подрагивали, как будто он плакал. Он будто бы боялся, что и ее у него отберут, так что сжимал ее в своих объятиях, как самое дорогое, что у него осталось. Он был сломлен. Смерть матери раздавила его, и только Дженни, кажется, он мог по-настоящему открыть свою душу.
Дженни мне кивнула, что означало, что все в порядке.
Дженни сама выглядела не очень здоровой. Она была сильно бледной и ужасно похудела.
С Чимином я ни разу не перемолвилась даже словом, после того, как мы тогда ночью крупно поругались.

Дженни с опаской зашла в комнату, в которой был Тэхён. Я почему-то совершенно за нее не переживала, я была уверена, что Тэхён ни за что ее не тронет. Чимин же уселся на соседний белый кожаный диван и взял в руки бутылку дорогого виски, которая валялась на полу, среди мусора. Он сделал большой глоток и внимательно посмотрел на меня своими льдисто-серыми глазами, прожигающими насквозь.
- Почему ты молчишь? - поинтересовался он, склонив голову набок.
- Не считаю нужным с тобой разговаривать, - проговорила, устраиваясь на диване и положив голову на его подлокотник.
- Я тебе нравлюсь, мелкая, - вдруг сказал он самодовольно.
Я задохнулась от такого заявления. С чего это он взял? Меня взбесило даже не само его заявление, а сам тон, с которым он это сказал.
- Если мы пару раз поцеловались - это еще ничего не значит, Чимин, - произнесла я.
- Ты серьезно думаешь, что ты можешь быть со мной? - язвительно сказал он, будто пропустив мою фразу мимо ушей. - Мне не нравятся такие, как ты, мелкая. Маленькие, глупые, наивные девочки. Да, и целовал я тебя по пьяни, видимо.
Было не то, что неприятно. Было больно. Я уже чувствовала, как слезы собираются в уголках глаз, но я не позволила им выйти наружу.
- Поверь, мне тоже не нравятся такие, как ты. Эгоистичные, самовлюбленные индюки не в моем вкусе, Чимин, - произнесла я в ответ.
- Я знаю, кто в твоем вкусе, - улыбнулся он, снова отхлебнув из бутылки. - Такие, как Пак Чанёль.
- Ну, а в твоем только шлюхи, вроде Миён, - не осталась в долгу я.
- Не ревнуй, мелкая, - произнес он, не отрывая от меня насмешливого взгляда.
- Слишком много чести, - произнесла я.
И тут из комнаты вышла покрасневшая Дженни.
Слава Богу. Я не хочу больше находится с ним в одной комнате.
Чимин тоже не изъявлял желания пообщаться. Не особо и хотелось.

- Пап, - позвала я папу, который валялся на диване. - Что с поездкой в Париж? Мне собираться или нет?
Это было уже вечером прямо перед отъездом. Отец валялся перед телевизором, смотря какой-то боевик.
- Обещаешь, что будешь вести себя прилично? - скептически поинтересовался он.
- Обещаю-обещаю, - протараторила я, подпрыгивая от нетерпения.
- Хорошо, я разрешаю, только будь умницей, - выдохнул он, а я, чмокнув его в щеку, побежала поделиться этой радостной новостью с Дженни.
Включив ноутбук, я залезла в инсту. Кристина, как и ожидалось, была в сети. Я напечатала:
«Дженни, папа отпустил!»
Через пару секунд пришел ответ.
«Я же говорила, что отпустит. А ты волновалась».
Телефон на столе загорелся и завибрировал. Я поднялась с кресла и уставилась в экран, не веря своим глазам. «Пак Чимин» гласила строка вызова.
Что ему от меня надо?
- Алло, - тихо произнесла я.
- Ты где? С тобой все в порядке? - взволнованно спросил он.
Ничего не понимаю. Что с ним происходит?
- Ты издеваешься, Чимин? - вскрикнула я. - Ты серьезно думаешь, что после всего, что было, я стану с тобой разговаривать?
- Мелкая, просто ответь на вопрос, - раздраженно приказал он. - Это важно.
Сначала я думала, что взорвусь от негодования, потому что он мне приказывает. Но то, как он произнес «это важно» заставило меня успокоиться.
- Я дома, - тихо произнесла я. - Все в порядке.
Послышался на той стороне облегченный выдох. А я все еще не понимала, что, черт возьми, происходит.
Повисло напряженное молчание.
- Едешь в Париж? - обыденно поинтересовался он, как будто это совсем не он сейчас так взволнованно спрашивал о моем состоянии.
- Да, а ты? - так же спросила я, сжимая крепче телефон в руке.
- Кажется, да, - я через расстояние почувствовала, что этот гад улыбается.
- Иди спать, мелкая, завтра будет тяжелый день, - мягко произнес он.
- Может, хватит мне приказывать, Чимин? - поинтересовалась я раздраженно.
Мне прямо-таки захотелось дать ему подзатыльник, но я не знаю, что после этого было бы со мной.
- Ну, как хочешь, спокойной ночи, мелкая, - произнес он и кинул трубку, не дождавшись моего ответа.
- Спокойной ночи, Чимин, - прошептала я в никуда.
Вы знаете, что я самая глупая девушка на свете? Помните, что я когда-то говорила, что если мне что-то запретить, то я непременно сделаю все наоборот. Оказывается, это правило действует и на приказы что-то сделать. Я легла спать сегодня в четыре часа утра, а встала в шесть. Только вот не знаю, кому я сделала хуже, Чимину или самой себе.
Оделась я максимально тепло. Я надела коричневую толстовку, бежевые джинсы, джорданы, куртку цвета хаки и бежевую шапку.

Похожа на пингвина, ну да ладно.
Отец отвез меня в аэропорт и там и оставил. Но дело в том, что мы приехали на сорок минут раньше положенного, поэтому я сейчас прыгала, чтобы согреться, дожидаясь Дженни. Отец прочитал мне нотации по поводу поведения и осторожности, но я, как обычно, пропустила их мимо ушей, а хотя, может, надо было прислушаться.
Слава Богу, Вано со мной не летит! Как хорошо, что отец позволил мне отдохнуть от навязчивого телохранителя целую неделю.
Тут знакомый черный мустанг остановился на парковке, а я быстро спряталась за колонну, чтобы Чимин меня не увидел.
Кстати, увидев его машину, я вспомнила, как давно не каталась. После моего грандиозного слета с трассы, Берли уже починили, но у папы не было времени поехать со мной на трек, а саму он не пускал, так как дороги сильно скользкие.
Денис был одет в темные джинсы и чёрную куртку, как я могла заметить издалека. Судя по его самодовольной ухмылке, он меня все-таки заметил и сам вышел из машины.
- Тебе плохо? - монотонно поинтересовался он, когда подошел вплотную ко мне, отбрасывая челку. - Или ночь была бурной?
Я посмотрела на него со злостью, продолжая прыгать то на одной ноге, то на другой.
- Ты даже не представляешь, какой бурной, - ухмыльнулась я.
Его глаза потемнели от злости, и он прижал меня к себе. В очередной раз. И снова его объятия такие теплые, а я так замерзла, что не хотелось отталкивать его, хотелось погреться в его сильных руках.
- Скажи, что ты сейчас врешь, - прошептал он мне в волосы.
Я его совершенно не понимаю. Я ему не нравлюсь, он ясно мне дал это понять тогда, на квартире. А сейчас ревнует к кому-то несуществующему? Он прекрасно тогда выразился, что я ему нахер не сдалась со своей влюбленностью. Только вот он не знает, что я не влюблена в него. Наверное.
- Почему же? Я не вру, он был чертовски восхитителен, - прошептала я.
Я определенно пыталась вывести его из себя, потому что мне этого хотелось. Мне хотелось видеть, как он злится. Он грубо схватил меня за плечи и слегка встряхнул, глядя прямо в глаза. Сейчас они были почти черные от злости, и я поняла, что у меня прекрасно получилось.
А затем поцеловал прямо в губы грубо, со страстью врезаясь в мой рот. Я соскучилась по нему, но не отвечала на его пылкий поцелуй. Чимин кусал мою верхнюю губу так сильно, что я почувствовала соленый привкус крови во рту.
- Скажи, кто он, все ребра ему пересчитаю только за то, что он прикоснулся к моему, - прошептал он, спускаясь по скулам к шее влажной полосой поцелуев, которые покрывали мурашками все тело.
Чертов собственник.
- Сериал, - усмехнулась я язвительно. - И оставь меня в покое. Мне неприятны твои прикосновения.
Мне показалось, что он облегченно выдохнул после первой моей фразы.
- Неприятны? А если так? - хрипло прошептал он, а его рука прошествовала по моему бедру. - Так? - его зубы прикусили нежную кожу шеи, заставляя меня вздрогнуть всем телом, а его усмехнутся. - А вот это особенно противно, да?
Он поцеловал меня прямо в губы, не оставляя мне возможности оттолкнуть его. Слегка прикусил мою губу, заставляя меня распахнуть рот, чтобы он мог проникнуть в него своим горячим языком.
Он прекрасно понимал, что я просто наслаждаюсь его прикосновениями, прикрыв глаза от удовольствия. Он прекрасно понимал, что я таю от его поцелуев. Но ему тоже это нравится. Нравится, когда я зарываюсь руками в его темные волосы, нравится, когда я кусаю его губы. Только вот он это скрывает, в отличие от меня.
Но я нашла в себе силы оттолкнуть его и побежать к приехавшей Дженни. Я все еще часто-часто дышала.
- Что с тобой, подруга? - поинтересовалась Дженни, осмотрев меня с ног до головы.
Сама она была одета в белую толстовку, чёрные кожаные штаны, джорданы и чёрное пальто. В руках она держала маленькую сумку от CHANNEL, в которой кажется положила всё что необходимо.

- Не выспалась, - произнесла я, слегка улыбнувшись. - Ты как, готова?
- Нет, - судорожно сглотнула Дженни. - Но я выпила нереально много успокоительного и ужасно хочу спать.
Я засмеялась. Но тут почувствовала чей-то долгий взгляд на своей спине. Я оглянулась. Приехал Тэхён. Выглядел он лучше, чем раньше. Даже вернулся его прежний стиль в одежде, по которому я успела соскучиться. Черное пальто на пуговицах, черная шапка, из-под которой выбивались светлые волосы, модный шарф. Кажется, наш Стас начал потихоньку приходить в себя после смерти матери.
Дженни от него сразу же отвернулась и потащила меня в сторону входа в здание аэропорта. Я не понимала, что происходит. Ведь горе вроде как объединило их. Почему я тогда наблюдаю покрасневшее от слез лицо Дженни? Она затащила нас в туалет и разрыдалась.
Я, чтобы поддержать ее, крепко-крепко обняла, шепча на ухо успокаивающие слова. Когда она пришла в себя, я потребовала объяснений.
- Вчера вечером Тэхён приехал ко мне, поблагодарил за поддержку в трудную минуту и сказал, что мы не можем быть вместе, потому что он любит другую девушку, - всхлипнула она, доставая из своего рюкзачка влажные салфетки.
Я совершенно запуталась. Я была уверена, что Тэхён любит Дженни, иначе он бы не успокоился после ее объятий, не приходил бы к ней за поддержкой.
- Джен, он идиот, и скоро это поймет, - сказала я, почему-то полностью уверенная в своих словах.
Дженни на удивление быстро успокоилась и взяла себя в руки. Выйдя из туалета, мы пошли в кафе на втором этаже, где по сути мы должны были собраться всем классом. Учитель был уже здесь и, как обычно, смерил меня недовольным взглядом.
Тэхён и Чимин сидели за одним из многочисленных столиков и пили кофе, а рядом с ними сидела Миён, по своему обыкновению одетая, как девушка легкого поведения, коей она и являлась.
На ней было блестящее серое полупрозрачное платье без бретелек. Мало того, что оно было невероятно короткое, так еще и просвечивало, показывая все ее женские прелести, а Миён была без нижнего белья, что видно было каждому прохожему. Она громко смеялась над шутками Чимтна, выпячивая большую грудь. Две ее ноги обвивали одну ногу Дениса под столом.
Мерзость.
Мы гордо прошествовали мимо них, присаживаясь за свободный столик. Я заказала себе фруктовый салат, а Дженни же целых два стаканчика мороженого. И это зимой! На мой удивленный взгляд она ответила, что ей предстоит четырехчасовой стресс, так что ей можно.
Я ей пыталась объяснить, что Трансаэро - самая безопасная авиакомпания в Корее, но это было бесполезно, так как Дженни ничего не хотела слышать.
Я глянула на доску с датой вылета рейсов. Наш рейс вылетал через пятнадцать минут, так что мы пошли занимать места.
Я села с Дженни у окошка, потому что любила смотреть на облака и небо. Дженни пристегнулась на все застежки, даже помолилась, воткнула в уши наушники и закрыла глаза, пытаясь не паниковать, второй рукой она сильно сжала мою руку.
Чимин и Тэхён сели рядом с нами, причем Чимин сел возле окна, а Тэхён в шаге от Дженни, но она отлично справлялась с игнорированием его близости.
Через минуту мы взлетели над городом.
- Боже мой! - воскликнула Дженни, дрожа всем телом.
Ногтями, впиваясь в мою руку, она, казалось, ничего не видела вокруг. Я пыталась до нее достучаться, но это было бесполезно.
Тэхён с нескрываемым беспокойством посмотрел сначала на Джен, а затем на меня. В его глазах застыл немой вопрос.
- Что с ней?
- Она боится летать, - произнесла я тихо.