Стимулятор

Утро. Тусклый свет робко пробивался сквозь шторы. Томас открыл глаза и тут же ощутил гнетущую тяжесть в груди — этот день был посвящен фотосессии. Он неподвижно лежал на кровати, уставившись в потолок, будто надеялся найти там ответы на свои невысказанные вопросы. Но потолок хранил молчание, как всегда. 

Томас встал, лениво потянулся и направился в ванную. Горячая вода обжигала лицо, даря мгновенное облегчение. Тепло воды обещало единственное удовольствие в этот ненавистный день работы Эдисона. Струйки воды осторожно текли по лицу, касаясь век, носа, подбородка, сомкнутых губ. Том неотрывно смотрел на свое угрюмое отражение. Лицо спортсмена, лицо чемпиона, лицо, которому суждено нравиться всем.
Ты должен им понравиться.

Это стало мантрой, навязчивым мотивом, который преследовал его повсюду.
Нравиться всем.
Томас безучастно репетировал свою улыбку. Мягкую, в то же время сдержанную, «беззубую».

Инвесторы... При одном упоминании этого слова во рту появлялся привкус тошноты. Толстосумы, смотревшие на молодых спортсменов как на товар, живую рекламу для их бутылочек, рюкзачков и футболочек.
Томаса передёрнуло.

На диване валялась коробка с айфоном. Белоснежный символ мнимой роскоши с перевязанной ленточкой резал глаза своим назойливым присутствием.
— Еще один, — процедил сквозь зубы брюнет.

Томас надел свой парадный костюм. Синий, расслабленный, с прямыми брюками и зауженным пиджаком. В этом наряде он всегда нещадно потел, а поэтому, надев его утром, предпочитал не снимать до самого конца мероприятия. Брюнет аккуратно уложил волосы старым отцовским бриолином, добавив несколько капель парфюма.

Нестерпимо хотелось выпить кофе, хотя Томас уже давно отказался от этой привычки. Парень искренне презирал всю кофейную культуру. Его раздражало, как люди не могли проснуться без чашки черного напитка, как ритуально сочетали его с сигаретой, разбирались в сортах и выбирали особые чашки. Томаса выводило из себя, как примитивная зависимость распространяется и культивируется среди масс. Однако, вкус кофе Томасу всё-таки нравился, но он упорно отказывался признавать это, предпочитая держаться маски твёрдых убеждений.
Томас заварил себе чёрный чай. Обычно он избегал этого напитка из-за высокой дозы кофеина, но сегодня не смог устоять. До выхода оставались считанные минуты.

Подойдя к дорожной сумке, парень обнаружил внутри патчи для глаз, которые заботливо положила Нэнси. Несколько секунд он рассматривал косметическую коробочку, напоминающую заварное пирожное, затем поморщился и вернул её обратно. На дне сумки пылились тканевые маски и бальзам для губ. Косметика вызывала у Томаса такое же раздражение, как и культура кофе. Нэнси в этом отношении была стереотипной представительницей слабого пола. Она обожала скупать горы ненужных баночек, чтобы потом забросить их в дальний угол. Весь комод был заполнен косметичками с бутылечками и флакончиками, которые периодически приходилось выбрасывать целыми пакетами во время генеральной уборки. Но Томас старался не осуждать её. Ведь если это приносило ей настоящее удовольствие, разве мог он злиться? Однако, почему-то, именно сейчас он злился.

***

Комфортабельный автобус для сбора спортсменов прибыл точно ко времени. Толпа ухоженных, начищенных до блеска теннисистов, бросавших друг на друга косые взгляды, высыпала из отеля и принялась обмениваться рукопожатиями в знак «доброжелательности». Среди них Томас заметил Эрнесто. Его трудно было не заметить: бородатый гигант ростом почти два метра резко выделялся на фоне остальных игроков. Эрнесто громогласно окликнул Эдисона, подошёл и дружески хлопнул его по плечу. К собственному удивлению, Томас почувствовал радость от встречи с приятелем. На мгновение мелькнула мысль, что он не хотел бы оказаться в паре с Эрнесто на следующем матче.

Толпа теннисистов заполнила автобус. Молодёжь весело переговаривалась, делилась мемами на телефонах, кто-то торопливо доедал завтрак. Томас занял место на первом ряду, надеясь избежать укачивания в пути. Эрнесто устроился позади, бросив шутливую реплику о том, что тоже любит сидеть у окна. Входящие спортсмены почтительно здоровались с Эдисоном, но никто не рискнул занять соседнее кресло. Томас, однако, воспринял это как удачное стечение обстоятельств.

Он разместил свой рюкзак со сменной одеждой и обувью рядом с собой, готовясь к длительной поездке, однако автобус всё ещё стоял на месте. Тягучая духота, переполненная запахами одеколона и пота, окутала салон, делая дыхание затруднительным. Чтобы отправиться, не хватало лишь одного спортсмена, которого все вынуждены были ожидать. Томас мгновенно догадался, кого именно. По салону пронеслись возмущённые реплики: «Да поедем уже без него!», «Точно! У него такая тачка, что он скорее нас туда доберётся!», «Как же задолбал этот мелкий придур...»

Через мучительные пятнадцать минут у входа в отель появился Ньют Уиллер. Он бежал лёгкой трусцой, словно из вежливости, суматошно поджигая сигарету на ходу. Огромная олимпийка обнажила плечо. Серые трико нелепо обвисали на талии, заставляя парня время от времени подтягивать их вверх. Рюкзак Ньюта болтался на одной лямке, зияя открытым клапаном, откуда выглядывали личные вещи.
— Он даже не оделся?! — послышался возглас с заднего ряда.
— Скажите ему, чтобы тушил сигарету! Никто не будет его ждать! Еще и вонять будет на весь салон!
Теннисисты, как и положено профессионалам своего дела, воздерживались от курения, из-за чего их обострённое обоняние воспринимало табачный дым гораздо острее, чем у самих курильщиков. 

Томаса задели насмешливые замечания коллег, словно они были адресованы ему, а не Ньюту. Ощущая волну смущённых переживаний, парень вышел из автобуса к Уиллеру.
— Ньют, хорош смолить, все уже ругаются.
Томас приблизился к Ньюту настолько близко, чтобы их разговор могли услышать лишь они двое.
— Все, все, убираю, — почти над самом ухом пролепетал Ньют.

Брюнет не мог отвести взгляда от оголённой полоски кожи на плече блондина и машинально натянул рукав его оллимпийки на место. 
Ньют заметил заботливое движение Эдисона, задержал на нём взгляд, затем посмотрел прямо в глаза Томасу и улыбнулся:
— Привет.
— Привет, — немного смущенно ответил брюнет.

Из автобуса опять начали доноситься агрессивные возгласы. Казалось, еще немного, и из салона вылетит огрызок яблока.
— Идем! — Ньют выбросил окурок под колесо автобуса и прижал его ботинком.
Подойдя к дверям, парень открыл их и жестом предложил пройти:
— После Вас.

Улыбка Ньюта стала шире, а Томас, недовольный, буркнул себе под нос и зашёл внутрь. Едва он устроился поудобнее, как Уиллер плюхнулся рядом, небрежно сдвинув рюкзак Томаса на пол.
— Не против? — постфактум спросил блондин.
Томас утвердительно кивнул.

***

В автобусе жутко укачивало. Спасением служили лишь мятные леденцы и наушники с альбомом Radiohead. Эдисон, привыкший сам контролировать дорогу, теперь нервно следил за каждым поворотом и знаком, мелькавшим за окном. Где-то сзади тихо переговаривались спортсмены, обсуждая планы с инвесторами. Томас уловил лишь обрывки разговоров про компанию Adidas, которая, похоже, интересовала одного из новичков. Рядом мирно посапывал Ньют, держа голову прямо, в позе солдатской стойкости. Время от времени он просыпался, когда голова начинала неконтролируемо наклоняться вбок.

Томас тоже прикрыл глаза, мечтая скорее провалиться в сон, когда вдруг услышал своё имя.
— Том, ты спишь? — громким шепотом проговорил Ньют.
— Нет.
— Тебе понравился мой подарок? Даже не сказал ничего. Да и сейчас не с ним.
Томас негромко хмыкнул. Он совсем позабыл про подарок. Эдисон считал технику Apple пустой тратой денег, способом показать статус, не больше. Однако решил воздержаться от комментариев, чтобы ненароком не обидеть Ньюта.
— Да, но не стоило. Дорого же. Наверное лучше тебе вернуть его.
Ньют помрачнел, но ненадолго. Лишь лёгкая тень пробежала по его лицу, и брови чуть дрогнули: 
— Если тебе не нужен, можешь подарить Нэнси. Ей наверняка будет приятно. 
Томас понимал, что Нэнси действительно обрадуется, но дело осложнялось тем, что у неё уже был точно такой же.
— Да не, я сам попробую. Просто вчера не успел... А еще, — Томас хотел упомянуть, что ему написал отец Ньюта, но потом передумал.
— Что?
— Еще мне цвет понравился...
Брюнет выпалил первое, что пришло ему в голову, хотя сам даже не заметил, какого цвета был телефон.
— Ты всем раздаешь такие дорогие подарки?
— Нет... Вообще-то я редко кому-то что-то дарю, вот и не знал, что тебе подарить, — честно признался Ньют. — И извини ещё раз, что не пришёл посмотреть матч. Но я видел новости, что ты победил.
Томас кивнул, натянуто улыбнувшись. Он ждал поздравлений, но так и не услышал их.
— Всё нормально. Ты ведь и не обязан был приходить.
— Но ты же приходил ко мне. Видимо, так и нужно поступать... Как ты там выразился в раздевалке? ЗНА-КО-МЫМ?
Ньют нарочито выделил каждый слог, отчего Томас только закатил глаза и снова кивнул. Брюнет вздрогнул, вспоминая свой неловкий монолог в раздевалке.
— Честно говоря, я совсем не разбираюсь... — Ньют замялся, подыскивая нужные слова, — в межличностных отношениях. Что правильно, а что нет... Мне всё это непонятно. Поэтому, если что, скажи мне сразу, где я ошибаюсь...
Томас молча кивнул.
— С языком проблемы? Почему молчишь?
— Извини, меня укачивает. А когда начинаю говорить, становится ещё хуже.
Ньют сочувственно похлопал Томаса по плечу и осторожно прикрыл его веки своими пальцами:
— Тогда давай спи, спи. Это поможет.

Неожиданный контакт заставил щёки брюнета вспыхнуть. Он остался лежать в полудрёме, надеясь, что Ньют не заметил его смущённого румянца.
«А можно ли ТАК касаться в межличностных отношениях?»

***

Спортсменов привезли в Парк Фицроя*. Большинство ребят, едва ступив на землю, начали озираться вокруг, словно зачарованные открывшейся красотой природы. Томас же посещал этот парк не впервые, и хотя он не мог отрицать великолепие местной флоры и фауны, окружающая обстановка больше не вызывала у него былого восхищения. Его взгляд блуждал по окрестностям с оттенком скуки, выискивая стенд с закусками, поскольку путешествие пробудило аппетит. Вспоминая свою первую фотосессию в этом самом месте (видимо, организаторы страдали от недостатка фантазии), парень устало всматривался в ясное небо и кроны деревьев, ожидая новых атак со стороны кукабаров*. Эти огромные зяблики однажды вытянули у него из рук кусок вареной курицы, да еще и оставили «чаевые» прямо на новом костюме.

Желая избежать казусов прошлых лет, Томас направился под брезентовую тень навеса. Там, как нельзя кстати, оказался столик с небольшим фуршетом для легкого перекуса. Томас опустился на складной стул и взял порционные стаканчики с нарезанным сельдереем и миниатюрной морковью. Вкус сельдерея, как водится, оставлял желать лучшего. Неприятный запах всякий раз вызывал у Томаса мурашки, однако он продолжал механически отправлять кусочки в рот, подобно горькому лекарству, сохраняя на лице бесстрастное выражение.

Сквозь солнечные блики проступали пейзажи парка: длинные ветви эвкалиптов нежно расчесывали пушистую гриву травы, а коттедж Джеймса Кука*, бережно перевезённый из Англии, сверкал солнечными отблесками на своей шоколадной черепице. Домик казался пряничным, готовым растаять под жаркими лучами. Такие голодные мысли скрутили желудок Томаса, но его внимание отвлекло появление Ньюта.

Полчаса назад, едва покинув автобус, Томас тотчас потерял Уилера из виду. Блондин молча направился к био-туалету, почти неслышно поскрипывая садовой галькой под ногами. Теперь же Ньют, словно наваждение, выделялся среди толпы. Он успел переодеться: голубая рубашка с короткими рукавами, тёмные шорты и высокие носки делали его фигуру особенно заметной. Ньют хихикал и смущённо прятал улыбку за ладонью, общаясь с другими спортсменами. Солнечные лучи играли в его пшеничных волосах. Томас не мог отвести глаз, завороженно наблюдая за ним. Его взгляд словно приклеивался к Ньюту, заставляя следить за каждым движением.
Такой «не такой»...

Спортсмены вокруг, облачённые в тёмные смокинги и с гладко зачёсанными причёсками, напоминали колонны древнего амфитеатра: массивные, строгие. Ньют среди них сиял словно солнце. Не вечернее, с его загадочной поволокой, а утреннее — яркое, тёплое, вдохновляющее.

Ньют с интересом изучал оранжерею, улыбаясь свежему ветру и расспрашивая организатора о вечерних опоссумах, внимательно записывая в телефон, чем именно их можно угостить. И, к собственному удивлению, Томасу тоже захотелось взглянуть на экзотические цветы, вдохнуть полной грудью солоноватый воздух, свободный от городской суеты. Даже мысль о кормлении опоссумов показалась ему привлекательной.

***

Фотосессия с брендами завершилась лишь ближе к вечеру. На улицу выкатили огромные столы с угощениями, и спортсмены приступили к вечерней трапезе, посмеиваясь над собственными фотографиями и обсуждая предложенные им бренды. Инвесторы расположились за соседними столиками, периодически вызывая спортсменов по одному для обсуждения условий сотрудничества. Некоторые контракты подписывались прямо на открытом воздухе. Молодые атлеты буквально светились от счастья, когда ставили подписи на мятом ветром листе бумаги, а потом степенно возвращались за стол. Важно было сохранить лицо и поддерживать имидж.

Томас занял место за столом одним из последних. Он провёл весь день, работая над снимками со своим проверенным временем фотографом. Хотя Томас не питал особой любви к фотосъёмкам, он твёрдо верил, что начатое дело стоит доводить до конца. Вечерние фонари тускло освещали парк, придавая блюдам на тарелках мрачный оттенок из-за отсутствия прямого света. Но голод не терпел промедления. Более того, он перерос в зверский аппетит.

Свободным осталось лишь одно место — у самого края стола. Томас скромно устроился там, бросив на окружающих его спортсменов добродушную улыбку. Юноши ответили ему взаимностью, кто-то даже выкрикнул фамилию брюнета, с гордостью объявляя, что теперь будет обедать бок о бок со звездой. Эдисон засмеялся, но его взгляд был поглощён содержимым тарелки с крем-супом. Когда суп был съеден, Томас поднял глаза и встретил взгляд парня, сидящего напротив. Ньюта.

Блондин улыбнулся, поймав взгляд Томаса, и беззвучно произнёс одними губами: «Приятного аппетита».

После ужина инвесторы начали по очереди выступать с благодарственными речами, давать наставления, восхвалять достижения, а кое-кому даже «обрезать крылья». Томас зевнул, безвольно уставившись в пустоту, чувствуя, как накатывает волна сонливости, когда внезапно ощутил толчок в ногу под столом. Юноша бросил вгляд перед собой. Уиллер, сидящий напротив, кивком головы указал на выход из парка. Томас пожал плечами, поворачиваясь в сторону очередного богача, произносящего очередную утомительную речь. Ньют закатил глаза, приложил два пальца к губам, изображая сигарету, и сложил ладони в умоляющем жесте. Томас тихо усмехнулся, наблюдая за пантомимой блондина, и слегка кивнул. Оба юноши бесшумно поднялись, аккуратно отодвигая стулья. Организатор, заметивший их побег, собирался сделать замечание Ньюту, но, увидев приближающегося к нему Томаса, лишь раздражённо махнул рукой.

Парни молча добрались до выхода из парка, машинально всматриваясь в темноту в надежде увидеть неоновые глаза опоссумов. Не обнаружив четырёхлапых обитателей, они остановились у выхода, опершись на холодные ажурные створки тёмных ворот. Лишь тогда Ньют нервно достал из кармана сигареты с зажигалкой, закурил и выдохнул протяжное:
— Ебать, как же я этого ждал...

Томас рассмеялся. То, с каким наслаждением он описал такую пагубную привычку — вызывало улыбку.
— Не, серьезно, весь день. В парке же курить нельзя.
— И как ты только справился?
— Сам не знаю...

Диалог завершился. Но казалось, что ему и не требовалось продолжения. День выдался тяжёлым, погода душной, фотосессия раздражающей, костюм жарким, инвесторы надоедливыми, но Томас, несмотря ни на что, испытывал непривычное чувство удовольствия. Что-то теплое, светлое зарождалось в его животе. Он отчётливо почувствовал это ещё днём, когда увидел переодетого Ньюта. Или, возможно, даже утром, когда застал его растрепанным возле автобуса.
— Если бы ты не вышел со мной сейчас, — нарушил тишину Ньют, — меня бы точно не выпустили. Видел как этот аллигатор разозлился?
— Да выпустили бы. Все же знают, что ты куришь.
— Хочешь тоже?
Томас вежливо отказался, хотя почему-то именно сейчас эта идея показалась ему особенно соблазнительной.
— Кого ты амбассадоришь? — спросил на выдохе Ньют.
— У меня контракт с Garmin* уже три года.
— Нихрена себе! А меня только Torres* позвали.
— Меня после моего первого чемпионата никуда не позвали, а тебя уже Torres! Вот так об этом надо говорить, Ньют!
Томас засмеялся, Ньют тоже.
— И как? Согласился?
— Не, да нахуй надо.
— Серьезно? Почему? — Томас искренне удивился.
— Да это все какая-то бессмыслица.
— Ты про фотосессию? Ну, есть такое...
— Не... я про спорт в целом.
Томас озадаченно уставился на Ньюта:
— Почему?
— Какая цель у всего этого? Выиграть денег? Кубок? Признание? Мне ничего из этого не нужно.
— А что тебе нужно?
— В этом то и проблема... ничего мне не нужно.

Уиллер сделал последнюю глубокую затяжку, выжигая сигарету до самого фильтра, и тут же достал следующую.
Томас растерянно протёр глаза:
— Когда у тебя есть обязательства перед кем-то, то у тебя нет возможности не иметь цели, понимаешь? Тебе нужно кормить жену, родителей, кому-то детей. У тебя нет возможности не действовать.
— Я понимаю, я был бы хуевым мужем. Без идей и ценностей. Отцом еще хуже.
— Почему? Если бы у тебя была хорошая жена, семья, то у тебя бы точно появилась цель.
— Найти своего человека — тяжело. Представь, найти партнера, которого ты будешь принимать полностью, а он тоже самое делать в ответ. Это же с ума сойти можно. В этот ядерный коктейль еще и секс нужно запихнуть. По-моему это невозможно.

Мысль, мелькнувшая в голове Томаса, испугала его самого, и потому он предпочёл ответить молчанием на откровенность Ньюта. Очень хотелось добавить что-то личное и сокровенное, но разум категорически отказывался выдать хоть что-нибудь подобное. Ньют, уловив эту недосказанность, решил не садиться рядом с Томасом в автобусе. Молчаливый путь до отеля прошёл в тишине, и, добравшись до места, они молча разошлись по своим номерам.

*Сады/парк Фицрой в Мельбурне – один из красивейших городских парков со 150-летней историей. Название сады получили в честь знаменитого сэра Чарльза Августа Фицроя (1796-1858) – губернатора Нового Южного Уэльса и генерал-губернатора австралийских колоний.
*Кукабарры, или кукабары, или гигантские зимородки (лат. Dacelo) — род птиц семейства зимородковых; обитают в тропиках и редколесье Австралии и на Новой Гвинее.
*Котте́дж капита́на Дже́ймса Ку́ка расположен в парке Фитцрой-Гарденс города Мельбурн в Австралии. Коттедж был построен в 1755 году в деревне Грейт-Айтон родителями капитана Джеймса Кука, Джеймсом и Грейс Кук.
*Garmin – дорогие спортивные часы, предназначенные для мониторинга активности, показателей своего физического состояния, навигации, управления оповещениями.
*Torres — фирма спортивных бутылок для воды.