1960. Perdonami, Lynette
— Всем стоять на месте, сейчас будем разбираться, что тут и как.
Линетт пыталась развязать верёвку, которая мешала взять Скалетте ситуацию в свои руки. Как в прямом, так и в переносном смысле. Она уже знала, что дальше будет только хуже.
— Чего уставились? Разошлись, быстро! – приказал тот, кто выстрелил.
Это был молодой парень, итальянец. Он подошёл к Микки, присел рядом. Микки задыхался не в силах сказать хотя бы слова.
— Унесите его, надеюсь, доживёт хотя бы до ближайшего врача частной практики. Чего уставились? Тащите его! А этих двух... Оттащите к обрыву, там знаете, что сделать. Если не знаете, то ждите меня. Я распоряжусь. Быстрее!
Вито Скалетта примерно знал, кто это. Но не мог вспомнить, кто именно.
— Линетт, ох, милая Линетт. Слушать с тобой пластинки было куда приятнее, чем наблюдать всё это.
— Ачиль... — вздохнула миссис Скалетта.
— Парень из музыкального клуба? – недоуменно вскрикнул Вито.
— Да, мистер Скалетта. И сейчас я тебе кое-что объясню, чтобы ты не слишком сильно раздувал свою итало-американскую рожу.
— Ачиль, отпусти нас, ты же знаешь...
— Я знаю, что у вас дети. Я знаю, что вы жили обычной жизнью. Но тебе бы тоже не мешало послушать, Лин.
— Давай, выкладывай.
— Парни, давайте-ка круг поплотнее сделаем. И оружие при себе держите, а то Лин может снова кого-нибудь пристрелить.
Все образовали плотное кольцо вокруг пары.
— Итак, — начал Ачиль, глядя по большей части на Линетт, — есть Леонардо Галанте. Мой дед. Есть моя мать – дочь Леонардо. Есть... или уже нет... В общем, мой дядя – Микеланджело Галанте. И ты, Вито Скалетта, пытался постепенно укокошить каждого из нас. В особенности мужчин. Деда ты оставил на десерт, чтобы вдоволь насладиться тем, как он всё потерял. Я тебе скажу такую вещь: ему было совершенно всё равно, убил ли бы ты меня или его сына. Его бизнес, его клан, его империя. Это имело значение. Ты влип по-крупному ещё тогда, когда попытался сделать дельце на стороне со своим друганом. Думаешь, дед простил тебе это, увезя Джо подальше? Нет, он просто на время отпустил тебя. Вообще, он надеялся, что ты нахрен сопьёшься или напорешься на неприятности. НО! Скалетта, только вслушайся, как тебе неебически повезло. Одно имя. Линетт. Ага. Понял? Она тебя спасла, но сделала не очень хорошую услугу деду. Тогда он подключил Румеров. Он слышал от Дориана, что писака Румер чего-то там услышал от Скалетты, пока тот трепался перед тобой, Лин. Дальше — проще простого. Лин стучит на любимого, боясь, что его засадят, а потом Скалетта узнаёт, и вы расстаётесь. Вито пьёт или становится нарколыгой. Всё. Но и тут одно имечко. Да? Ага, понял, Скалетта. Вы не расстались. Да и ты стал трезвее мыслить. Решил отомстить деду. И он это знал. Ты сдавал его всем, кому мог, а он подставлял тебя. Скварчалупи до сих пор думают, что ты убил дона. А ведь это было не так, да? Он умер на твоих руках. Ты его на тот свет проводил, а не убил. Что не так, Лин? Не знала. Так сейчас всё услышишь. Взрывы, убийства. Скале-е-е-етта-а-а-а... Всё повесили на тебя. Ты если не сдохнешь здесь, тебя порвут там, в мире. Начиная с сегодняшнего дня. Деда припёрли к стене. И он не жилец. Но куча купленного компромата уже у федералов. Тебе не жить, по крайней мере на свободе. Тебя кинули, подставили, бросили. Ты добился своего, по сути-то. Но заплатил сполна. Я не могу отпустить вас, Линетт. Не могу.
— Но Ачиль... Ведь...
— Тебя я до сих пор люблю, Линетт, но это погоды не меняет. Ты меня не любишь. Это так. Ты предпочла сидеть здесь с ним. С предателем, неудачником и гордецом. Ну, смерть, достойная смерти отца.
— Замолчи, — прошипел Вито.
— Не-е-еприятно-о-о... да... А знаешь, меня тоже чуть не грохнули, из-за вас, кстати. Дядечка спалил, что я пишу письма в вашу сторону. Он написал последнее письмо, на которое Вито так наивно повёлся. А меня приказал заживо кремировать. Дядя, тоже мне. Если сдохнет, всё будет проще. А я оказался везуч и живуч, как и ты. В общем, Вито, никакого Джо Барбаро не было всё это время. Был я. И был я лишь для неё. Не ревнуй, Вито, тебе не идёт. Она не далась мне ни в каком смысле. Она любит тебя всем сердцем, всем нутром, всей жизнью. И ты так всё испоганил. Я писал эти письма, потому что был в курсе всего, что там против тебя делают, Скалетта. Ты хотел убить меня тогда, сидя в машине. Я написал Линетт. Она не рассказала?
— Нет, — Вито глянул на жену.
— И правильно. Она спасла и тебя, и меня, и себя. И ваших детей, кстати. Пока она тебя отвлекала, я сбежал, отозвал охрану. Если бы ты и убил меня, тебя непременно пристрелил бы снайпер. Меня охраняли, Вито, потому как Микки был бесплоден. Больше у Галанте сыновей не было. Я теперь наследник и двигатель клана Галанте. Я глава семьи. Поэтому, Вито, они меня слушают. Они не глупые. Понимают, что к чему.
— К тебе не было претензий, а вот к твоему деду...
— Ну, семья семьёй, Скалетта. Я не могу вас отпустить. Тем более мне ничего с этого не перепадает. Могу только позволить вам попрощаться и будем на этом заканчивать.
Ачиль был бесстрастен. Красивый, уверенный в себе, этот самый «кто-то» высшего света. Линетт возненавидела на мгновение и Вито, и Ачиля. Потом обняла мужа крепко и завопила:
— Я НИКУДА НЕ УЙДУ!
— Линни, тихо, прошу тебя... Успокойся... Давай простимся...
— НЕТ!
Скалетта зашептал:
— Попробуй сбежать. Прошу тебя.
— НЕТ!
— Ачиль, слушай, а если мы решим так, что не Лин, а я убил Микки. Ты её любишь. У нас есть дети. Отпусти её. Она всё равно никому ничего не сможет сказать. Ей никто не поверит. А мой труп найдут, повесив все обвинения твоей семьи на меня.
— Этому есть место быть. Почему бы и нет?
Скалетта обрадовался, но лишь на миг. Увидев холодные, спокойные глаза Лин, он понял, что она разочарована.
— Нас разделяют всего шесть лет твоей жизни и куча недоразумений. Но разве это так много, чтобы нас разлучить? Это много, скажи мне, Скалетта?
— Нет, Лин...
— Видимо, непомерно много, — Линетт поцеловала мужа так пылко, так долго, как только смогла. – Я умру сегодня вместе с тобой. Мы все умрём.
— Нет, Лин, не говори так.
— Нас уже не будет, даже если мы и останемся живы. Мы умрём. Прости, но я никуда не уйду от тебя.
Ачиль сам лично оторвал, именно так, Линетт от мужа. Она не кричала, но тоскливо смотрела в его сторону.
— Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ВИТО СКАЛЕТТА! ЛЮБЛЮ ТАК СИЛЬНО, ЧТО НИКАКАЯ МАФИЯ НЕ ОТНИМЕТ ТЕБЯ У МЕНЯ! ХРАНИ ТЕБЯ БОГ, ВИТО!..
— И я тебя люблю, Линетт Скалетта! Спасибо, что появилась в моей жизни...
Линетт отвели далеко от места, где остался Вито. Ачиль был рядом, держал её за руку, было больно, неприятно.
— Может, ты ещё подумаешь?
Девушка попыталась плюнуть в лицо Ачиля.
— Я понимаю. Иди к машине.
Машина стояла у обочины. Линетт кое-как поплелась, но развернулась и рванула в сторону Вито.
Выстрел, ещё один. Ещё. Три выстрела. Ачиль схватил Линетт, она рванулась, почувствовав, как больно впивается рука Ачиля в живот. Вдох-выдох, вдох-выдох, мир остановился. Глаза огромные, зрачки расширены. Доносится эхо, вокруг глухо, пусто, мокро. Плохо. Линетт больно, она падает на колени, но не плачет.
— Сядь в машину, — приказал Ачиль.
Линетт поплелась к машине. Вдруг выстрел рядом с ней. Ещё. И ещё. Тоже три. Все мимо. Ачиль приложил руку ко лбу и выкрикнул:
— Вот сука! Я даже пристрелить тебя не могу!.. Сядь в сраную машину и уезжай! Увези её, Марк!
В машину Линетт усадил молодой парень, ему ещё и двадцати не было, судя по пушку под носом. Ачиль не хотел наблюдать за этим, боль Линетт делала больно ему. Первые десять минут Линетт ехала молча, словно мёртвая. Не двигалась, не дышала почти.
Вдруг парнишка зажмурился, потеряв на миг зрительный контакт с дорогой. Линетт завопила так громко, как только могла. Она заколотила по дверям, по окнам, пинала сидения ногами. Она рыдала, орала, дёргалась. Такого конца она не предполагала.