🕷ПАУЧИЙ СЛУЧАЙ🕷

Я смотрела на его величество. И прижимала к груди исправленную сказку.

Он медленно встал со своего кресла. Почему-то мне казалось, что ему очень не хотелось это делать.

В этот момент невидимый оркестр быстро проиграл в голове похоронный марш. Ободрил меня, так сказать! Мои зубы отбили чечетку. Танцующие ребята понесли мой гробик в сторону пламенного заката. Жаль, на моей безвременной могилке некому будет поливать слезами цветы. И удобрять соплями.

Чем ближе его величество приближалось ко мне, тем меньше я понимала, что можно от него ожидать! Я не сильно умею читать по глазам. В основном я привыкла читать по губам. Но красивые губы были сомкнуты в одну линию.

Брови сошлись на переносице. Наверное, он был бы ослепительно красив, если бы улыбнулся. Хоть раз. По-настоящему. Но что-то мне подсказывало, это случится уже после моей безвременной кончины. Однажды, когда я этого не увижу.
Я - девушка не из робкого десятка. Скорее, из пугливой сотни. Или опасливой тысячи. Мысли смешались в голове.

Вблизи он выглядел еще красивее, чем издали. Что обычно мужчинам не свойственно.

На всякий случай я заглянула ему за спину. Где-то в комнате затаился фотошоп. Других объяснений красоте у меня нет!

Мне казалось, что его уже полюбили все красавицы этого мира. И не красавицы тоже. Если мерить любовь, то только очередями. И я стою последней с табличкой: «Кончился мужик».

О чем я только думаю! Ко мне писец крадется семимильными шагами! А я думаю про красоту мужика, который вот - вот задушит меня голыми руками. Наверное...

Опустив глаза, я честно пыталась насладиться последними секундами своей жизни.

Пока ничего не происходило. Я на всякий случай подняла глаза. Видимо, в них был всего один вопрос: «Когда пойдем казниться?».

Взгляд, который смотрел на меня, был странным. Рассеянным. Как-будто, он смотрит на меня и думает о чем-то своем. Я впервые видела такие глаза.

- Кто ты такая, чтобы давать мне ценные указания? - послышался голос. Я почему-то не могла отвести взгляд. И смотрела прямо в черноту его жгучих глаз. Видимо, так умирают суслики после слов: «Привет, змейка!».
- Извините, - прошептала я. Мама всегда говорила, что вежливые люди живут дольше. Видимо, мама чего-то не знала про человеков-пауков.

- За что? - спокойно и равнодушно спросило его величество.

- За то, что не стала лицемерить, - пожала плечами я. - Ребенку нужен отец. Пример. Вы ни разу не брали его на руки. При мне точно. А ему это нужно...

Я поднесла руку к шее. Мне казалось, что так проще будет спрятать ком в горле.

- Тебе придется смириться с тем, что я - отвратительный отец, - послышался голос. Судя по интонациям, где-то обещали заморозки.

- Иначе тебя бы здесь не было, - произнесло его величество. - Еще одно правило. Чем меньше вы попадаетесь мне на глаза, тем лучше.

- «Вы» - это я и ваш сын? - спросила я, сглатывая.

- Теперь да, - послышался ответ. - Ты и наследник. Ни тебя, ни его я видеть не желаю. Когда я захочу видеть вас, вам сообщат.
- Чем же мы так провинились? - вздохнула я. - Ладно, я! А он?

- Ты слишком много разговариваешь, для няни, - услышала я ответ. - И слишком много думаешь, для женщины.

Из моей дрожащей руки вылетели листики со сказкой. Я присела и стала нервно собирать их. Ничего не понимаю! Так, вот еще один листик. Его сюда. Этот листик сюда. Это начало сказки. А где конец, который он правил?

- А где ваш конец? - спросила и подняла глаза. Мой взгляд уперся в черный бархат штанов. Аккурат в нужное место.

- Я ... не вижу... вашего... к-к-конца, - пронесло меня по рельсам заготовленной фразы.

В каждой женщине живут две противоположности. Скромность и любопытство.

Скромность требует опустить глаза. Любопытство - оценить все по шкале: «угрожающе стучать по спичечному коробку» до «сломать стол одним ударом!». Но во мне победила дружба.
Мои глаза забегали. Я покраснела, как школьница, у которой на уроке физкультуры треснули штаны. В душе тут же проснулся парикмахер. Поэтому я просто нервно поправляла волосы. Уже раз двадцатый. Одну и ту же прядь. За ухо.

Мне протянули листок. Я дрожащей рукой взяла его и ... Не знаю, как так получилось, но соприкоснулась с его рукой. К моим щекам прилила свежая порция краски.

Пару секунд я пыталась отобрать листок. Если бы я так отбирала зарплату, то умерла от голода. Его удивленные глаза опустились на наши пальцы.

- Вон отсюда, - послышался голос.

Мне очень хотелось сказать что-то умное.

- Паучий случай, - икнула я, напирая на дверь.

Дойдя до комнаты, я юркнула в дверь и тихо сползла по ней. Все в порядке! Это просто потому, что он красивый. До этого красивых мужиков я видела только в магазине. На полочке мужских товаров. И в рекламе. Такое чувство, что где-то есть заповедник. Там красивые мужики сбиваются в стаи. По ограждению пущен ток. На ограждении висят обугленные трупы одиноких и отчаянных женщин. И раз в день в заповедник приезжает машина. Отлавливает пару особей для рекламы. А вечером снова выпускает на волю.
- Мама дорогая, - в сердцах едва слышным шепотом выдохнула я. Мои руки прижимались к пылающим щекам.

- Ма! - послышалось звонкое и радостное. Паукан, который до этого как бы спал, уже скакал мне навстречу.

- Ма-а! - радовался он.

Вот так всегда! Можно орать сколько влезет «Иди кушать!». Рядом с ухом! Три раза охрипнуть. Один раз осипнуть. Похоронить кучу нервов. И понять, что с таким же успехом могла наорать на любую стенку.

Но стоит произнести на другом конце мира. Шепотом. Неразборчиво. Себе под нос: «Печеньки!». Как тебя найдут в аду. Вытащат из могилы. Растолкают. Распинают. И спросят: «Где?!!!».

- Мама! - радости были полная пушистая попа.

В этот момент я многое поняла. Оказывается, по образованию я - труп! И работать по специальности я буду очень скоро!

- Ма-ма! - громко, звонко и так радостно выдал Паукадл.
Мне срочно хотелось найти пульт, чтобы убавить на нем громкость.

Вот так всегда. Тебе порвали колготы, обрызгали из лужи, на голову насрал голубь? Твоя единственная мысль - никого из знакомых не встретить? Ты пробираешься домой, как партизан? Петляешь дворами, прячешься, как чемпион мира по пряткам? И тут на тебе! Бывший с нынешней, успешная одноклассница, Джихе дочь маминой подруги, тетя Миен - главная сплетница, журналисты, Годзилла, пришельцы, мужчина твоей мечты.

Они все, как чувствовали. И не зря в этот момент в дверь постучали. Я схватила паукана и зажала то, что предположительно являлось ртом.
На стол прозвенел поднос с кашей. Служанка с любопытством осмотрелась. И направилась к двери. Она вышла за двери. Я выдохнула и отпустила паукана.

Через минуту дверь резко открылась: «Простите, я забыла ложечки». В этот момент паукан не стерпел. Показать свою эрудицию было для него делом чести.

- Мама! - заорал он. Ложечки медленно легли на столик. Служанка смотрела на меня хитрым взглядом. «Я знаю, что ты сделала прошлым летом!», - читалось в ее коварных глазах.

Мне хотелось ее убить. А труп спрятать под кроватью. Но у меня не было опыта убийства. Смущала неопытность. И пример, который я подаю наследнику.

Служанка медленно и чинно вышла за порог. Стоило двери закрыться, как в коридоре послышалось: «Тышь-дышь-дышь!». «Ваше величество!», - оповестил голос вдалеке.

Паукан сидел у меня на подушке.

- Мама? - спросил будущий виновник моей преждевременной.

У меня было ровно минуты три, чтобы выкрутиться. Глаза бегали по комнате.

Мне хотелось как в детстве. Спрятался, а неприятности ходят и плачут: «Вылезай! Я не могу тебя найти! Я хочу писять и домой!»

А что если мы занимаемся буквами? Вот такое непроизвольное ранее развитие! А что? Чем раньше начнем, тем лучше для наследника!
Дрожащая рука схватила перо, нарисовала большую букву «А» на весь лист. «Аист», - написала я. Моя рука штамповала кривой алфавит. «М» - мамонт. Дальше можно не пробовать.

Дверь открылась. Я сидела на кровати со стопкой букв. Паукадл сидел передо мной.

- М - мамонт! - громко произнесла я. В моих руках мелькнула бумажка. - Давай повторим сначала!

- Мама! - выдал паукан. Я робко подняла глаза и улыбнулась.

- Ма-монт! - поправила я.

- Маман, - выдал паукан к моему облегчению.

- Ма-монт! - еще раз повторила я.

- Ипусий слусяй! - вздохнул паукан и стек с кровати. Он недоверчиво подошел к отцу. Тот не обратил на него внимания. Маленькая пушистая лапка потянулась в сторону бледной руки. Но рука украдкой отодвинулась. Король не удостоил сына даже взглядом.

Мне показалось, что он нарочно отводил глаза.

- Возьми его на руки, - потребовало его величество. Я подбежала к паукану, схватила его на руки. И снова это чувство. Как будто меня нежно закутывают в одеяло. И бархатистый голос шепчет на ушко сладкие непристойности.

- Почему у меня складывается впечатление, что нянька нужна няньке? - прихлопнули меня вопросом.

- А что не так? - пожала я плечами. - Мы учим буквы.
- Что это за слово такое? «Мамонт»? - произнесло его величество. Он смотрел на меня равнодушным взглядом. Где-то палач уже проверял острие топора.

- Мамонт? Это в нашем мире ... эм... - замялась я. Зачем наследнику толстенький волосатый вымерший слон, я не успела придумать.

- Я жду, - на меня смотрели черные глаза.

- Мамонт - это няня... В переводе с древнего интернетовского языка, - соврала я. Ложь мне понравилась.

- Значит, мамонт - это няня? - повторил отец. - Ну что, мамонт, будем проверять? Мага сюда! Живо!

Служанка покорно метнулась за двери. «Мамонт» резко оказался на грани вымирания.

- Скажи мне, неужели я плохо с тобой обращаюсь? А, мамонт? - послышался вопрос. «Мамонт» сделал вид, что в тундре.

- А почему он редко превращается в ребенка? - спросила я. Предательский румянец щедро заливал мои щеки.

Мой вопрос так и остался без ответа. Зато его величество взяло мой «алфавит».

- Плохо, что ты не знаешь половины букв. После буквы «м» есть еще буквы. «А» - это что? - мне ткнули бумагой.

- Аист? - захлопала ресницами я. Мне срочно нужен грузовой аист. Пусть он унесет меня отсюда!

- Неправильный ответ. А - автократия, - отрезало его величество.

- Мне кажется, что это не совсем понятно, - замялась я.

- Люди тоже не понимают, что значит безграничная власть жестокого тоталитарного режима, - ответило его величество. - «Б» у нас что?
- Бал! - решила подыграть я.

- Рано ему еще о балах думать. Б - это богатство, - произнес отец. Он бросил на пол очередной листок. - «В» у нас что?

- Власть! - ответила я. Мой взгляд тревожно посматривал в сторону двери. - Г - государство, д - деньги, е ...

- Еретики, - предложили мне вариант. Я старательно записывала.

- А «Ё»? - спросила я, поглаживая паучка.

- Ёжик, - строго произнес отец.

Вот так среди власти, денег и богатства затесался обычный ёжик. И я бы с ним с удовольствием поменялась!
- Маг отъехал, - послышался скрип двери и голос служанки. - Будет вечером!

- Вечером и разберемся, - мне вернули листы и покинули комнату. - Учи буквы, мамонт.

По хлопку двери, я поняла. Мне здесь не рады. Если я до вечера ничего не придумаю, то игра в «жмурки» превратиться в «игру в жмурика».

Я решила немного посражаться за свою жизнь. В этом гостеприимном мире многие так делают.

Каша и Золушка сразили принца наповал. Он храпел на моей подушке и подергивал во сне третьей и седьмой лапками.

Включив режим вражеского шпиона, я выскользнула за двери. Мрачноватые коридорчики намекали на неприятности. Топографический кретинизм помогал им, чем мог. Заблудиться я могла в трех соснах. Я себя знаю. Но на этот раз я заблудилась очень удачно.

- Великий маг, мыслитель, мудрец, философ Дживон, - прочитала я золотую надпись на роскошной двери. - Трепещи невежда перед знаниями!

Я потрепетала ради приличия секунды три. А потом проверила двери. Двери были открытыми! Вот удача! В комнате Дживона царили роскошь и хаос. Причем одновременно.

Выглядела башня доброго волшебника очень по-доброму. К стене был прикован скелет. Видимо, во имя доброты. Чья-то волосатая лапа с когтями махала мне из банки со спиртом. Несколько сушеных голов, подвешенных за волосы, гостеприимно улыбнулись мне.

Некоторые кучи сверкали и мерцали магическим сияниям. Муха, случайно залетевшая вместе со мной, резко повернула к двери. На мушином языке она прожужжала что-то: «Да не, ну нафиг!».

Я позавидовала мухе и сделала шаг в обитель доброты. В последний раз я так же осторожно заходила в общественный туалет. Магии в туалете не было. Но прикасаться ни к чему не хотелось.

Огромная мрачная книга стояла на деревянной подставке. Часть страниц вывалилась на пол. Книга запиралась на амбарный замок.

Вот досада!

Я схватила с пола лист из книги. Осторожно обмакнула перо в чернильницу. И корявым почерком внесла посильный вклад в местную науку.

Листик я поглубже вставила между страниц.

- Кто здесь! - послышался сиплый голос.

Я выразила восторг от встречи легким подпрыгиванием на месте. И вежливым: «Ой, мля!».

На пороге стоял Дживон. Одет он был, как и подобает доброму волшебнику. В черный мрачный балахон. Он втаскивал старый мешок. За мешком стелилась земля. В мешке кто-то стонал и шевелился.

Добрая магия лопаты успокоила содержимое мешка. Видимо, навсегда.

- Значит, это ты тут хозяйничаешь? - проскрипел старик.

Он по-доброму прищурился на меня, потирая руки.

- Простите, я хотела у вас узнать, если ли лекарство от кашля, - вежливо соврала я.

Мне тонко намекнули, что есть надежное средство. Из народной медицины. В простонародье, лопата. Она отлично лечит сколиоз, головные боли, понос, запор и даже зубную боль. Поэтому в качестве лекарства от кашля она тоже сгодиться.

Добрый маг так же намекал, что лопата - незаменимое средство в косметологии. Некрасивый нос? Неровные зубы? Ранние морщины? Болючие прыщи? Всего лишь один удар решит все косметические проблемы. С гарантией «Ай, как больно!» и «Ыыы! Урод, что ты творишь!».

Я уже на расстоянии чувствовала исцеляющий эффект.

- Ты что здесь забыла? - злобно проскрипел воинственный старика.

- Я вас искала, - соврала я. - Я честно ничего не трогала!

- Так я тебе и поверил! - прокашлялся добрый волшебник.

Он приближался. Варианты спасения пока сводились к банальному «Помогите!». Но я решила приберечь дикий визг на особый случай. Маг смотрел на меня подозрительно. Еще бы, я не орала что-то громкое и отчаянное, как это принято в приличном обществе.

Один разок он даже приложил меня. Но не прицельно. Я так отпрыгнула в сторону, что будь у меня аппендицит, мигом бы рассосался.

- Я просто хотела спросить у вас, - выставила я вперед руки, создавая ауру спокойствия. - Что происходит в этом замке? Я хочу знать. Ради блага наследника!

Добрый волшебник посмотрел на меня еще подозрительно.

- Много будешь знать - умрешь молодой и красивой, - пробурчал он. Но лопату убрал.

Я почувствовала себя героем. Яркие и незабываемые впечатления!

- Я дал клятву. Как и все мы, что наследник никогда не узнает правды, - гордо произнес старик. Он втащил мешок в башню.

- Понимаете, мне очень нужна ваша мудрость, - заискивающе улыбнулась я. - Понимаете, я мало знаю про пауков. Я не могу понять, почему он редко оборачивается человеком?

- Не пауков, невежда, а арахнидов! - обиделся дед. Он поставил лопату к стене и отряхнул руки.

Я доверчиво кивала, на всякий случай косясь по сторонам. Еще долго доброе волшебство будет ассоциироваться с прикованным к стене скелетом.

- Арахниды - древняя раса, - гордо изрек Дживон. - Они могут принимать облик человека, паука и обращаться наполовину. Верхняя часть от человека. Нижняя от паука. В этой форме они самые опасные. Могу дать книгу почитать.

- О, давайте! - обрадовалась я. И даже протянула руку. В знак неуемной тяги к знаниям.

- Только сначала ты помоешь руки с мылом! - насупился дед. Я поплелась к ведру. В деревянной коробочке лежал обмылок. Встряхнув руки, я вытерла их об себя. Ну, и где книга?

- Ты как руки моешь? - опешил старик. - Мой тщательнее!

Когда обмылок в моих руках распался на молекулы. Когда при слове «мыло» у меня зарождалась истерика. Когда «елочку на пальцах» можно было украшать шарами. Только тогда мне доверили маленькую грязную книженцию.

- Спасибо, - закивала я. Удар вежливостью по старческому самолюбию прошел впустую. Дверь за мной закрылась. Я бросилась в комнату наследника.

Прикрыв дверь, я сделала осторожный шаг к колыбели.

- Хосю патье! - послышался требовательный голосок. - Хосю пинца!

Жизнь помахала мне дрожащей ладошкой. Я на всякий случай присела. На меня карабкалась пушистый наследник, возомнивший себя Золушкой.