Мускадет

Лилия

На все выходные я включила факт отсутствия отца дома и своего одиночества на фоновый режим, с головой окунувшись в приготовления к моему первому рабочему дню в офисе, которое началось сегодня, в понедельник. Я люблю понедельники, для меня значимо начало каждой недели, некий безмолвный ритуал, где ты расписываешь с чистого листа определенные главы в своей жизни.

– Ты справишься.

– Спасибо, отец, – я перевожу дух, крепче сжав к груди папку, с канцелярскими товарами внутри.

Я справлюсь. Повторяю себе как мантру, выйдя из машины и медленно направляясь внутрь здания, пройдя через движущиеся стеклянные двери. Внутри, офис напоминает систему сбора меда у пчел, сотрудники, подобно трудолюбивым насекомым, снуют по периметру помещения, полностью посвящая каждую секунду работе. Только, если пчелы перерабатывают цветочные соки в мед, сотрудники телевизионного канала Адема внедряют силы во что-то увлекательное и грандиозное, которое появится на экранах телевизоров миллионов людей. Все-таки, такая активная жизнедеятельность не предназначена для моих хрупких плеч, моя душа нуждается в покое, но я не откажусь получить неизведанный опыт, временно побыв в этой сфере.

Я растерянно оглядываюсь, пытаясь найти хоть кого-то, кто встретит и проведет меня через турникет к нужному месту, пропуска у меня нет.

– Лилия.

Я машу Адему в ответ и терпеливо жду, когда он подойдет ко мне. Я не ожидала, что он лично встретит меня... Это особенное внимание служит мне бальзамом на душе. Интересно, господин Алмазов встречает так каждого своего нового сотрудника? Предполагаю, что точно нет. Все дело в знакомстве?

– Здравствуйте.

– Здравствуй. Я рад видеть тебя.

Я тоже, но в ответ лишь киваю, подняв уголки губ в милом жесте.

Я надела костюм, как по мне, подходит под офисный стиль. Укороченный жилет с пуговицами и широкие классические брюки черного оттенка. Просто и со вкусом. От волнения, скрутил живот, мне хочется поскорее пройти приветственный ритуал и закрыться в выделенной комнате, чтобы приступить к возложенным обязанностям.

– Ты волнуешься.

Он не спросил, а утвердил. Будто, читает меня как книгу. Неужели, я как на ладони перед ним? Если даже и так, я не ощущаю себя подавленной.

Адем смотрит на меня сверху-вниз, слегка наклонившись, он произносит так, чтобы слышали только мы, и у меня от этого жеста воспламенились мурашки по коже:

– Я тоже волновался. Даже сейчас, овладев многолетним опытом, бывают моменты, когда я неспокоен.

Ого. Смелое признание для меня. Особенно человеку, которого мало знаешь... почти не знаешь, поправка.

– Это Марта, менеджер.

Мы обмениваемся с девушкой вежливыми приветствиями. Она менеджер по площадке или в целом? Ладно, не буду додумывать, мало ли, что я успела изучить в интернете про индустрию телевидения.

– Марта, это Лилия. Мой новый ассистент. Лилия, когда появятся вопросы, а меня не будет на месте, можешь смело обращаться к Марте.

Адем достает бейджик с моими данными и пропуск. Он подготовился к моему прибытию, я тронута. Какой начальник вообще занимается всем этим для нового работника? Может, Адем исключение, и я просто накручиваю себя мыслью, что являюсь особенной? Я молча забираю предметы у него с рук и следую за ним и Мартой.

– Тишина. Мотор!

Мы проходим мимо построенных площадок и я завороженного наблюдаю за процессом съемки. Здесь приглушили свет, там в спешке гримеры поправляют макияж ведущих, кто-то возится с суфлером, кто-то перебирает карточки, раздает костюмы, кто-то яростно жестикулирует руками, вступив в спор, но, стоит им заметить Адема, все, как один, натягивают дружелюбные улыбки и здороваются со своим работодателем. Я вижу, как они искренне рады видеть господина Алмазова, это говорит о многом, о нем как о человеке.

– У нас есть несколько популярных шоу на канале, но мы стараемся уделять время равноправно на все проекты, так как я дал слово, что не подведу людей, работающих на меня, а вот в распределении средств больше отдается предпочтение тем передачам, которые находятся в топе, не стоит рисковать в этом плане.

– Но заработные платы не страдают? – ну и зачем я задала этот вопрос? Он решит, что я здесь ради денег. Глупая.

Он опешил, но потом ответил, смягчившись, чтобы не оттолкнуть меня своей строгостью:

– Обещанные заработные платы не сокращаются в зависимости от популярности передачи, но, не буду лукавить, тем, кто в топе – платится больше. Так устроен шоу-бизнес.

Разговаривая, мы подходим к одному из режиссеров, который кричит в рупор замечание актерам на площадке и, заодно, оглушает нас.

– Урожденной черви никогда не превратиться в бабочку! На исходную, бестолочи! – это как-то жестко... – Привет, Адем.

– Как дела, дружище? Ты опять не в духе? – Адем опускается на свободный складной стул и жестом призывает меня сесть рядом с ним, что я и делаю.

Не могу не признать, тут атмосферно, есть ассоциации с огромным космическим кораблем изнутри, который чаще видишь в фэнтези фильмах.

– Совсем меня замотали эти статисты. Все лезут в кадр, лишь бы привлечь на себя внимание.

Каждый пытается пробиться как может...

– А кто эта милашка? Новая бариста? Мне капучино без сахара.

– Полегче, Батур. Это Лилия, моя новая ассистентка. Лилия, Батур режиссер сериала «Измена».

Наконец, этот Батур посмотрел на меня вполоборота и, мотнув головой какой-то мысли, начат тереть свой подбородок. Забавно видеть шелковый шарф, обмотанный на его шее. Во дворе лето. Хотя, время года не имеет значения, когда у тебя есть свой стиль.

– Отличная внешность.

– Что значит «отличная»? У каждого свое понятие насчет внешности.

– Еще за словом в карман не полезет. Зачем мне пояснять свой ответ?

Лучше ему умерить свой пыл, я не люблю шумных людей.

Ощутив мой дискомфорт, Адем ледяной стрелой из бликов в своих глазах пресекает Батуру намерение продолжать со мной диалог, тот понимает, что лучше не перечить и вытягивает руки в знак поражения.

– Твоя взяла, друг.

Друг, они друзья.

– Ладно, не будем мешать тебе. – Адем поднимается с места и я следую его примеру. – А то у вас перерыв.

Алмазов хлопает Батура по плечу, тот мотает головой в знак согласия.

– Получается, стереотип о стиле режиссеров вовсе не является стереотипом? – все-таки, я решаюсь озвучить свою мысль Батуру, пока мы не ушли.

– А существует какой-то стереотип?

– Да, – Адем сбивает ритм моего дыхания своим взглядом. Он смотрит на мой профиль, я чувствую это, стоя рядом.

– Впервые слышу.

– А шарф?

– Какой шарф?

Я указываю ему на ткань, он опускает взгляд, ругается себе под нос и дергает шарф, развязывая узел на шее.

– Этот директор по костюмам заболтал меня и вот итог!

Мы с Адемом переглянулись и улыбнулись друг другу, реакция Батура забавная.

***

Джулия

Я убираю кольцевую лампу, как только понимаю, что свет, просачивающийся в стекла панорамного окна в просторном коридоре, может ослепить весь Юпитер. А насколько далеко находится эта планета от нас? Да, плевать.

Итак, я - несравненная Джулия Азимова, для прислуги, и мерзких особей, возомнивших из себя тех, будто они стоят хоть что-то, госпожа Азимова или Джулия Исмановна. Приглашаю элиту на свой день рождения, который, только тупой не догадался, проходит каждый год, восьмого августа.

– Нет, что-то не то в этом чертовом тексте. Говорила же нанять пиарщика, но нет! Все приходится делать самой!

Я специально раздражительно цежу каждое слово, чтобы моя мать услышала и до нее дошло – я не создана для труда, даже если намечается праздник в честь меня. Я приказываю, остальные делают. Уже середина июля, а утомительные формальности не завершены.

– Я же говорила, ты наказана, – мама сидит в позе лотоса, закрыв глаза и делая вид, что понимает суть медитации, рядом с ней установлены на подставке зажженные благовония. Эта фигня не помогает от стресса!

– Хорошо, я согласна на сценариста.

– Джулия.

– Что? Я не могу опозориться, младшая дочурка Гаджиевых тоже будет там! А ей родители все позволяют! Просто все.

– Потому что Селия спокойная девочка и не идет против слова своих родителей. – Наблюдаю, как мама вытянула спину до предела и ощущаю дискомфорт за нее. Ужас.

– Она неспокойная, просто хитрая дрянь. – Я воинственно скрещиваю руки на груди, уставившись на Алию. Надеюсь, она прочувствует, как я прожигаю ее глазами.

– Рот.

– Нет. Думаешь, она также не выражается про меня перед своими? Мама, это конкуренция и я всегда должна быть впереди, ясно? Я не опущу планку.

– Значит, ты не уверена в своих силах, раз думаешь, что не напишешь дельный текст на приглашение.

– Мне просто лень, – заныла я, надеясь, что мама сдастся.

– Воистину, это ужасно. – Али присоединился к дискуссии.

– Что там? – Андро подходит к Али, на ходу, с хрустом, откусив кусок от яблока. Они читают мой текст, который я перечеркнула вдоль и поперек.

– Эй! Кто разрешил читать? – Я хочу выдернуть бумагу, но брат вытягивает руку, усложнив задачу.

– Что за элита, мерзкие особи? Джул, отсутствие толерантности бьет ключом?

– Причем тут это вообще?! – я возмущена. Очень! – Существуют классы, Али. Это мир так устроен, кто я такая, чтобы не подчиняться закону?

– Да? А окажись ты по ту сторону баррикад? Не дочерью богачей?

Слова Али прошлись змеей, обвитой вокруг наших шей. Мы с Андро вздрагиваем, отгоняя неутешительные сцены в головах, возникшие благодаря богатой фантазии. Нет, никогда. Я не перенесу жестокого удара судьбы.

– Она, действительно, так написала?

– Да. Как-будто, ты не знакома со своей дочерью, мам.

– Джули, перепиши текст. Немедленно.

– Н.Е.Т. – Я непоколебима в своих решениях.

– Тебя посчитают невоспитанной и меркантильной девочкой. Тебя засмеют.

– Мам, у меня деньги, а это непоколебимая власть. Меня никогда не засмеют, а от меркантильности я не отказываюсь. Что есть, того не избежать. Знаешь ли.

– Не все можно купить за деньги. – Брат щурит глаза.

– Знаю, Али, хватит поучать меня. Достаточно.

– Все люди, и ты должна иметь уважение.

Мама и Али создали коалицию и меня выводит это. Раздраженная, я хватаю табуретку, встаю на нее и с шорохом выдираю бумагу с рук Али, порвав ее в уголке. Это мой гребанный труд, я потратила на это полчаса!

– Неугомонная.

Я спрыгиваю и победно сжимаю лист в кулаке.

– Спасибо, брат, – Али томно вздыхает. – И я, до сих пор, не понимаю, за что я наказана.

– За то, что порвала подписанный договор своего отца, лежащий у него на письменном столе, в кабинете, только потому что он опоздал на час на ужин, который ты организовала.

– И? За это нужно наказывать? Это он провинился, не я.

– Дорогая, – мама медленно распахивает глаза и цепляется голубизной своих очаровывающих очей в меня. – Иногда, ты перегибаешь.

Мы протяжно смотрим друг на друга, я пытаюсь уловить нити сути сказанного ею и осознав, отвечаю твердое:

– Нет.

– Джулия, ты не станешь рассылать этот пренебрежительный текст людям!

Я отмахиваюсь от приказного тона матери, выходя из зала.

– Я иду репетировать свою речь в саду!

– Прошу, доверьте написание пригласительных слов Азалии, – мама обращается с просьбой к своим сыновьям. Я слышу усталость в ее голосе, но я заколебалась не меньше.

***

Летиция

Я сижу на веранде ресторана, расположенного на третьем этаже здания, и отдаю все свои переживания морю напротив, завороженно наблюдая, как переменчивая погода раскачивает волны на недавно-гладкой ряби воды. А этот охлаждающий ветерок, что усыпляюще играет с моими волосами, служит спасением в жаркую погоду. Никогда бы не подумала, что начну замечать такие мелочи, как прекрасный пейзаж перед собой или приятная погода. Я совсем отчаялась, нужно выбираться из беды.

– Спасибо.

Я благодарю официанта, кто разливает нам с подругой по бокалам содержимое бутылки Шардоне. Белое, полусухое вино отлично сочетается с полумягкими сырами из козьего или коровьего молока. Тратить деньги Адема всегда являлось для меня ритуалом самореализации, демонстрацией окружающим их отличие со мной. Только и этот ритуал начинает терять свою прелесть, потому что мой муж не прикасается ко мне. Я перестала ощущать себя женщиной.

– Что, все еще не поддался?

Я мотаю головой Миле в ответ, отпив вино. Проклятый псевдо философ-романтик, все соки мне выжил своей глубокостью и желанием нечто душевного.

– Ты уверена, что у него никого нет? Адем видный мужчина, еще у него достаточно ранимое сердце. Он легко поддастся любой с ангельским выражением лица.

Я предельно серьезно слушаю подругу и ловлю себя на мысли, что у меня леденеет кровь от страха. Ведь, правда, все может быть. Если раньше я была уверена, что он находится у меня на крючке, то сейчас мое убеждение дает трещину. Адем не прикасается ко мне с момента моего промаха, романа на стороне. Подумаешь, увлеклась, ну кто не грешен?

– Я знаю, что у него нет никого, плюс дети стоят за меня горой. Адем не рассказал им причину своего безразличия в мою сторону и на этом спасибо. – Я подправляю шелковую ткань дорогой юбки D&G, отвлекаясь от диалога. – И вообще, он давно бы подал на развод, но эта буря миновала меня.

– Как давно у вас не было близости?

– Настолько давно, что я забываю, какого это быть женщиной в плане постели.

– Хочешь сказать, что не была ни с кем целых пятнадцать лет?

Мы зажигаем сигареты и обе затягиваемся. Выпускаю струю дыма, принимая жалкую попытку успокоить нервны.

– Нет.

– Ну ты даешь, подруга!

– Как-раз, не даю. – Я усмехаюсь, а Мила хитро улыбается.

– Да ладно тебе. Попробуй окучить другого. Ты видная женщина, разведенных солидных мужчин полно. Вот я изменяла твоему третьему мужу с четвертым, а после пятого развода махнула рукой и наслаждаюсь свободой. Секс можно организовать и вне брака.

– Я не хочу терять его. Мой муж самый видный и богатый. Он еще и добрый, и честный. Последнее, кстати, раздражает до жути. Охота рвать на себе волосы.

– Ты еще двоих родила. Я со своей дочерью с трудом справляюсь.

– Я люблю своих детей. Да, с Азалией мы не находим общий язык, но такой период наступает у многих мам с дочерями. Я не жалею, что родила их.

– Я тоже не жалею о рождении Марианы, просто у материнства есть свои трудности.

– Огромные.

– Ладно, не отчаивайся. Мы придумаем, как затащить твоего Адема обратно в твои магические сети.

– Да?

– Еще как «да», подруга!

Мы чокаемся бокалами и забавляемся, хохоча и привлекая внимание симпатичных мужчин, сидящих за соседним столиком. Я не против провести день с этими спутниками.

Я никому не отдам своего мужа. Никогда. Не нужно отчаиваться, потому что Адем никуда не денется. Он умирал по мне, так продолжится до конца.

***

Лилия

Наступил конец первого рабочего дня, а чувство, что я нахожусь не на своем месте, все не покидает меня. Адем относится ко мне с пониманием, всегда находится рядом, рассказывает, показывает и подсказывает. Мне так тепло с ним, хочется не прекращать слушать его властный, но, в то же время, успокаивающий голос. Я чувствую связь, она невидимая, такая магнитная, что вгоняет меня в ступор, унося подальше от реальности. Что самое странное для меня, я не хочу сопротивляться новому течению жизни, что медленно, но верно настигла меня. Он друг, человек, чье слово имеет значение, человек, чье присутствие забирает дыхание, отдав взамен не гибель, а нечто завораживающее, прекрасное и родное. Я никогда не подпускала никого близко к себе, пока не проверяла искренность намерений временем и поступками, а его хочется, сразу и без раздумий. Однозначно, я не вижу в нем отца, не вижу в нем человека, старше на двадцать один год, того, с кем нельзя сближаться. Что это?

Я устало вздыхаю, потерев истерзанные глаза. Приглушенный свет лампы в помещении явно не играет в пользу моего усталого самочувствия. Поднимаю взгляд на настенные часы и понимаю, что папа опаздывает на час, а офис закроется в восемь. Боже, придется вызвать такси. Я лениво поднимаюсь с места и засовываю документы в папку, застегнув молнию. Здесь столько пунктов, что я проведу еще не одну ночь за их изучением. Мое это флористика... Скорее бы начать работу в саду господина Адема и отдаться своей стихии. Я думаю, как неблагодарная. Нужно собраться, а то расклеилась, что несвойственно моему характеру.

– Отец, подними же трубку.

Я направляюсь в сторону турникетов, проходя пустые, замысловатые коридоры. Папа не отвечает мои звонки, я ощущаю злость, меня снова бросили. Боже, не случись с ним что.

А сейчас, от нового потока угнетающих мыслей, я нервно сжимаю телефон в руке, ощущая пульсацию по телу, отдающейся тошнотой, которая волной играется в районе груди и горла. Я переживаю и не знаю, к кому обратиться. Я смотрю на работника по безопасности и, на секунду, задумываюсь, что сказать, как попросить? А о чем просить? Собственно, я не знаю, что произошло и как помочь папе.

Адем. У меня нет его номера, нет, нельзя злоупотреблять его добротой. Мои проблемы не касаются его. Боже. Почему я накручиваю себя, стоит Султану чуть задержаться? Я всегда засыпаю в ожидании его, так что...

– Лилия?

Я поворачиваюсь, еще не успев заказать такси через приложение, которое установила недавно.

– Я думал, ты уехала час назад.

С каждым шагом, Адем сокращает расстояние между нами. Он всегда одевается по классике? Как молниеносно мысли сменяются в моей голове, где всю сознательную жизнь царствует торнадо страхов и переживаний за родителей. Хорошо, что бабушка неизменно была рядом и подпитывала лампу моей жизни керосином. Моя мама не виновата в том, что смерть от болезни рано забрала ее у меня, а меня от нее...

– Что такое?

Видимо, мои глаза наполнились влагой. Боже, я не должна давать слабину.

– Простите, – я пытаюсь исправить ситуацию, но туго выходит. – Я отвлеклась на свои переживания. Нет, папа пока не приехал, поэтому я, до сих пор, здесь.

Адем вынимает аккуратно сложенный платок и протягивает его мне. Опешив, я несколько секунд смотрю замыленным зрением на предмет в его руке, как будто, это не ткань, а щит спасения земного шара от уничтожения. Так со смыслом... Мне еще не встречались люди, одарившие меня настолько трепетным отношением.

– Спасибо, – бледными пальцами я забираю у него платок и обмакиваю им уголки своих глаз.

– Я подвезу тебя.

– Нет. – Мой ответ прозвучал резко, но на то есть причина и это отец. – Простите, но мой папа не одобрит это. И я не знаю почему, – я без колебаний решаю быть с ним откровенной до конца.

– Я понимаю его реакцию.

– Тогда объясните мне.

– Любой отец встрепенется, когда узнает о том, что его бесценную дочурку подвез мужчина. Он захочет понять, что происходит.

Еще то, что мне нравится в Адеме, так это его прямота. Он не ходит вокруг да около, не держит лишние и наигранные паузы, когда ты обращаешься к нему за помощью. Я опускаю взгляд на наши туфли и ерзаю на месте, есть правда в его словах.

– Пойдем, я подвезу тебя.

С ним, мне не нужно повторять два раза. Я согласно иду на выход. Желаю побыть в обществе Адема подольше, пусть даже на несколько минут.

Адем и Азалия кое-что значат для меня и, пока, я не могу найти ответ, что именно, но я не хочу расставаться с этим.