Глава 13: На краю пропасти
Дни, проведенные в доме Давида, стали для Одри бесконечной чередой борьбы с самой собой. Угроза Джексона висела дамокловым мечом, а ночные кошмары становились всё более реальными, стирая грань между сном и явью. Поддержка Элизы помогала, но даже лучшая подруга не могла полностью рассеять мрак, который окутал душу Одри. Она чувствовала себя обузой, источником проблем для всех, кто её окружал. Мысли о том, чтобы покончить со всем, возвращались с пугающей настойчивостью.
Однажды ночью, когда Давид, как обычно, сидел где-то внизу, следя за камерами, Одри проснулась от очередного кошмара. Сердце колотилось в груди, дыхание перехватывало. В ушах звенел голос Джексона, его угрозы, а в глазах стояли равнодушные глаза матери. Ей казалось, что выхода нет. Ничего не изменится. Она всегда будет жертвой, всегда будет бежать.
Она встала, пошатываясь, и пошла в ванную комнату. В её голове была одна единственная мысль: положить конец этому нескончаемому страданию. Рука потянулась к бритве, что лежала на краю раковины. Холодный металл коснулся кожи. Одри закрыла глаза, глубоко вздохнула.
В этот самый момент дверь ванной резко распахнулась.
«Одри!» — Голос Давида прозвучал резко, полно паники.
Одри вздрогнула, рука дёрнулась, но лезвие уже успело оставить на запястье тонкую, красную полосу. Давид в одно мгновение оказался рядом. Он выхватил бритву из её руки, отбросив её прочь, и крепко, почти до боли, обнял Одри, прижимая её к себе.
«Что ты делаешь?!» — его голос был хриплым от шока и гнева, но гнев этот был направлен не на неё, а на её боль, на обстоятельства. — «Ты с ума сошла?!»
Одри плакала, беззвучно, её тело дрожало. «Я не могу больше... не могу...» — шептала она, пытаясь отстраниться, но Давид держал её крепко.
«Тише, тише, принцесса», — он гладил её по рыжим волосам, его дыхание было прерывистым. — «Не смей. Слышишь? Никогда. Не смей так говорить». Он оторвался от неё, чтобы посмотреть на её запястье, откуда уже тонкой струйкой потекла кровь. Давид выругался про себя, но тут же быстро взял аптечку, обработал рану и наложил повязку. Он действовал быстро и решительно, но его руки слегка дрожали.
«Ты в порядке?» — спросил он, его голубые глаза были полны невысказанной тревоги. Он не отходил от неё ни на шаг, следил за каждым её движением, словно боялся, что она исчезнет.
Одри лишь слабо кивнула. Она чувствовала себя опустошенной, но в то же время невероятно благодарной. Он спас её. Снова.
Давид провёл её в гостиную, усадил на диван, укрыл пледом и сел рядом, взяв её руку в свою. Он не выпускал её, даже когда Одри наконец уснула, измотанная эмоциональным потрясением.
На следующее утро, когда Одри проснулась, Элиза уже сидела рядом с ней. Она узнала всё от Давида. Её глаза были заплаканы, но взгляд полон решимости.
«Одри, почему ты ничего не сказала?» — прошептала Элиза, обнимая подругу. — «Мы же всегда рядом. Всегда поможем».
Одри не могла ответить. Ей было стыдно, но в то же время, рядом с Элизой и Давидом, она чувствовала себя защищенной. Давид, стоявший чуть в стороне, молча наблюдал за ними. Его лицо было бледным, а взгляд — ещё более сосредоточенным и бдительным. С этого дня он стал ещё более внимательным, словно тень, следуя за Одри, постоянно проверяя, как она себя чувствует. Он не оставлял её одну ни на минуту, даже ночью.