The brighter the light, the darker the shadows

В граненном стакане, опустевшем ещё пол минуты назад отражался блеск настольных, желтоватых ламп.
Человек вертел этот стакан на небольшом расстоянии от правого глаза. Левый глаз он прикрыл.
Это было так забавно... Эта игра света...
И надо ведь... Создатели этого дивного бара даже где-то откопали лампы дневного накаливания сделанные по образцу начала двадцать первого века!

Ну как где-то... Такие лампы точно делались на заказ. Как и проводка к ним.
Они же, в конце концов, вышли из обихода ещё лет триста назад... С тех пор, как первые корабли с поселенцами разлетелись по нашей необъятной вселенной.
Нет. Ещё лет пятьдесят после первых таких полетов лампы дневного накаливания продолжали использоваться на Земле — колыбели человечества. Но и там люди достаточно скоро поняли всю их невыгодность по сравнению с более новыми технологиями. Массовый же переход на освещение другого типа не заставил себя долго ждать.
Хотя для всего человечества лампы, со специфическим, теплым светом остались символом лет прошлых... Нетронутых космическими странствиями и сопутствующими им проблемами.

В гранях стакана были заметны слабые отблески и нового, современного освещения. Он исходил от потолочных плит и был намеренно заглушен хозяевами бара на режим «беззвездная ночь», чтобы их яркость не могла испортить атмосферы заведения.

Человека, вертящего в руках гранёный стакан окружали десятки разных звуков и запахов.
Он, одновременно, находился в сотнях разных плоскостей.

«Нашим бравым исследователям удалось колонизировать ещё две новые планеты! Они уже готовы для заселения!» – вещала розовощекая ведущая с плоского экрана телевизора висящего в углу заведения. Над барной стойкой.
Ну точно как в барах прошлого.
Этот телевизор тоже сделали по старому образцу. Хотя, в отличии от лампочек, схема его была одной из новейших. Упаковка тоже. Просто оформлена она была под старый манер.

В ответ на слова телеведущей прозвучали лишь неразборчивые смешки, смешанные с чертыханиями и прокленами.

«На кой черт вам другие планеты, если вы те, что уже имеются содержать не можете?» – кто-то из посетителей бара протянул хриплым голосом вопрос, который застыл в голове каждого.
Посетители бара, в отличии от пышушей здоровьем ведущей таким приятным для глаза оттенком кожи похвастаться не могли.
Всё же фильтрационные сооружения, которые являлись источником кислорода для большей части колонизированных планет достаточно быстро изнашивались... И далеко не каждая из колоний имела средства для обновления устаревших и износившихся фильтров.
Зато какие чудесные лозунги звучали по всей, населенной людьми вселенной! Какое яркое будущее они вырисовывали! (В частности, в телевизионных программах).

– Вот что я тебе скажу... – до слуха человека, продолжающего вертеть стакан из-под алкоголя, вылавливающие яркие и приятные лучики света донёсся голос мужчины, на вид лет тридцати пяти, сидящего за соседним столиком в компании ещё двух молодых людей.
Двое его собеседников действительно были молоды, им едва ли было по двадцать три... Они уже имели паспорта и могли пройти в такое заведение чтобы отдохнуть и душой и телом вполне спокойно. Но опыта для посещения таких мест в них всё ещё было до смешного мало. Один из молодых людей пытался держаться с уверенностью завсегдая, которой у него просто не было. Второй же, напротив, своей неуверенности даже не скрывал.

– Если ты сейчас просто заикнешься о том, что ресурсы распределяются не так как нужно... Либо попробуешь наехать на эту чёртову глобализацию... Либо толпу восторженных фанатиков, решения которой сейчас почитаются за старую форму «демократии»... – последнее слово мужчина протянул так странно и чудно́, что оно прозвучало очень похожим на «идиократию».

Человек, вертящий пустой бокал опустил тот чуть пониже, теперь рассматривая поверх его стеклянной поверхности голову говорящего.

– Тебя запрут в каталажке и хорошо, если просто будут выносить тебе мозг всю ночь на пролет отчитывая за каждый твой неосторожный вздох в сторону власть имущих и прочих щепетильных вопросов... А ведь могут и пытать... Признаешься потом во всех грехах. Своих и не очень. – на подобные заявления один из молодых парней, тот, который старался держаться уверенно и развязно только закатил глаза. Во всем его положении читалось снисхождение и неверие к словам более старшего своего собеседника. Он даже выражал презрение.
Второй же молодой человек сидел в разы спокойнее. Хоть и очень сковано.
Человек, держащий в руках пустой стакан второго юношу уже знал.
Этого молодого человека звали Валенсией, если коротко, то просто Валом.
И знакомство их произошло по всем канонам определенного рода жанров.

В камере отделения правоохранительных органов.

****

Всего то три дня назад юный парнишка, чье прозвище часто ассоциировалось у знакомых и семьи с «Грозовым валом», из-за его вспыльчивости, попал в передрягу, которая, при описании, становится чем-то сюрреалистичным.

А дело было, собственно, в чем?
Юноша, распрощавшись с друзьями, направлялся домой... Часу в одинадцатом ночи.
Правда о том, что на улице ночь свидетельствовало не так уж и много всего: лишь свет уличных фонарей в это время имел не теплый, розоватый отсвет... А холодный, синеватый, возможно даже зеленоватый оттенок. Неба видно не было. Но на его планете небо никогда не было видно. Он и не знал других вариантов.
Уже пробил комендантский час, но молодой человек ведь далеко не первый раз нарушал это правило: бродил по ночным улицам после установленного законом отбоя. Разумеется передвигался он мелкими перебежками, чтобы добраться от дома своего знакомого до собственного убежища.
Но, как это бывает не часто... Но достаточно метко... Именно в упомянутый нами вечер всё пошло совсем не так, как бывало раньше. Всё пошло хуже некуда.

Парень просто оказался "не в то время и не в том месте". Он стал свидетелем преступления, которое нельзя назвать никак иначе... Только «преступлением против человечества». (И человечности).

Группа людей, относящих себя к партии оппозиции той власти, что успела установится на всем открытом для человечества пространстве пробралась к одному из основных фильтрационных сооружений, объединенных в одну взаимосвязанную цепь, растянутую на всю планету.

Их замысел был прост, и даже чутка наивен.
Они были никем иным как смертниками, хоть и лелеяли незамысловатую надежду на то, что удача от них не отвернется и они успеют покинуть планету до того как та цепочка, которую они запустят, дойдет до своего завершения.
Что же они сделали? Эти человеческие существа запустили в один из основных компьютеров систем фильтрации воздуха вирус. Этот вирус должен был, за достаточно короткий промежуток времени (дней семь-пять) захватить остальные части этой системы.
Финал: глобальный сбой в работе фильтров.
Итог: планета, население которой обречённо на быструю (относительно) и крайне болезненную смерть. От удушья.

Целая планета трупов? Вы можете себе представить эту картину?

Этот их поступок (акт теракта) был рассчитан, в первую очередь, на вызов реакции жителей других планет:
«Смотрите! Власть настолько на вас наплевала (положила болт) что ЦЕЛАЯ ПЛАНЕТА задохнулась из-за сбоев в системе фильтрации кислорода!»

К счастью для планеты человеческих существ, решившихся на такое успели остановить.
Их вычислили достаточно быстро. Задержали по горячим следам.
(Сам вирус из систем также удалили).
 
А Вала, того юношу из кафе, полиции пришлось прихватить с собой... Практически "за компанию".
Тогда ещё никто не мог сказать насколько сильно парень был замешан в происходящем.
Хватало того факта, что он так же находился на улице, рядом с местом происшествия.

****

– Я не могу понять... Вы начитались историй прошлых войн и решили пойти по следам старых партизан?! – человек, который в начале повествования сидел в баре, вертя в руках опустевший стакан, в этот промежуток времени, (то есть всего пару дней назад), нависал над рослым парнишкой. Нависал, конечно же, в переносном смысле.
Его воля буквально замерла над душой Валенсии, не давая той и секунды продыху.
Последний, именуемый в народе «Грозовым валом» всю свою вспыльчивость как-то утратил. Хоть и не сразу.
В данный момент, когда их беседа со стажем правопорядка перетекла в разряд "лекции" Вал просто был напуган.
Юноша совсем не ожидал такого напора во время допроса от доблестных охранников правопорядка.

– Давайте подтолкнем врагов к вырезанию целой деревни только для того чтобы повстало всё государство! Возомнили себя теми, кто в праве пустить «малую кровь»?! – на столе перед пониквшим Валом лежал пульт управления комнатушкой в которой и проходила их беседа.
В самой комнате, кроме современных систем освещения, экрана телевизора, входной двери и стола с двумя стульями ничего примечательного или пугающего не было.
Страшным был сам пульт. Именно он, а точнее его железный, тяжёлый корпус, в данном случае выступал в роли инструмента для пытки.

Конечно если бы за юношу хотели взяться в серьез — одними лишь припухшими пальцами, от давления на них железным пультом он бы отделаться не смог.
Но юношу хотели просто напугать. Умерить его пыл.
Ему просто показывали, что с некоторыми вещами лучше не шутить. Не так.

****

– Дело же не в твоих прегрешениях и "лишних" словах... – Валенсия наконец-то поднял взгляд на своих собеседников. На того, кто был постарше и на своего одногодку.
Голос его звучал со странной дрожью.
Конечно юноша не видел выпивающего чуть в стороне человека.
Юноша даже не знал, не мог знать, что за ним следят... И всё же после той встречи он кое-чему научился. Повзрослел.
Да, ему было неуютно сейчас находится в баре... Непривычно. Но жизненным опытом Вал уже успел сравняться со своим более старшим собеседником. Хотя даже при таких условиях... Валенсия не мог понять как донести до своих собеседников усвоенную информацию.
Его ведь... Его смогут верно понять?

Он ведь в той беседе, поначалу, даже выгораживал пойманных преступников.
Пытался, со всей юной горячностью сетовать на реальное положение дел: последствия некачественной работы фильтров воздуха ужасны. Они ведут к неминуемой гибели. Только очень медленной: от болезней и истощения.
Срок их жизни ведь и так меньше, чем на планетах, где кислород есть "по умолчанию".
Правда такое его мировоззрение легко разбилось в пух и прах об доводы его оппонента. А ведь эти доводы хранились не только в тяжёлом корпусе пульта и грубости стража правопорядка... Всё это было лишь рычагом, позволяющем парню слушать в несколько раз внимательнее.

А доводы, как и вся "лекция" сводились к одной простой истине:
«Как бы жизнь не заворачивала обстоятельства и в какие бы позы не скручивала людей...
Она (жизнь) продолжала оставаться борьбой за одно, единственное право: за право оставаться человеком. И вести себя по человечески.
А не так, как те, другие. Отобравшие у самих себя всякие права. И проигравшие битву.»