/3/
Нулефер вернулась в гарем, и девушки тотчас же принялись рассматривать роскошные подарки, которые она принесла.
— Повезло же тебе, Ирина, — усмехнулась Рана султан - фаворитка шехзаде Баязида. — Покормила шехзаде и вот что получила! — она с ревностью смотрела на блондинку, чувствуя в ней соперницу. Даже свою главную наложницу он не впускал в свои покои во время скорби.
— Я больше не Ирина, — твёрдо произнесла девушка, сев на кровать и откинувшись на подушке. — Я Нулефер.
Она с усмешкой наблюдала, как лицо Раны султан покраснело, а кулаки сжались до белых костяшек.
Рабыня не хотела соперничать с султаншей. Но с самого своего появления в гареме она заметила, что фаворитка шехзаде ведёт себя слишком высокомерно с остальными, словно она стоит выше самой Хюррем султан. Поэтому Нулефер решила позлить зазнавшуюся султаншу. Ведь не так давно та тоже была рабыней.
Блондинка задумчиво посмотрела на балкон, где стояла радостная Хюррем султан, а рядом с ней — немного посвежевший шехзаде Баязид. Нулефер подпёрла голову рукой и устремила взгляд на парня. Тот хоть и выглядел лучше, чем раньше, всё равно был ещё уставшим. С его лица не сходила маска печали, он хоть и редко, но улыбался своей матери.
Рана султан, заметив возлюбленного шехзаде, поднялась с ложа и вышла в коридор, подняв голову на балкон. Султанша и Баязид заметили девушку, и та, улыбаясь, поклонилась. Наследник вымученно улыбнулся в ответ и тут же перевёл взгляд за спину фаворитки. Из-за колонны выглядывала Нулефер хатун и нежно улыбалась ему.
Воспоминания о рассказе Сюмбюля-аги о том, как девушка сама спровоцировала стражников, чтобы они её схватили, вызвали у Баязида смешок. Хюррем, повернувшись к сыну, проследила за его взглядом и увидела светловолосую рабыню, которая выглядывала из-за колонны и улыбалась. Султанша была рада, что шехзаде развеселился, и прошептала ему: — Я рада, что ты улыбаешься.
Наследник опустил голову и улыбнулся в ответ: — Я тоже рад. Я всё ещё помню свою Акиле и скорблю по ней. Но благодаря Нулефер я понял, что не нужно закрываться в себе, нужно научиться жить со своей потерей.
Рана, заметив, что Баязид словно переглядывается с кем-то, повернулась и увидела резкое движение за колонной. Резкий взмах белокурых волос. Сжав кулаки, фаворитка вновь повернулась к балкону, чтобы посмотреть на повелителя своего сердца, но тот уже ушёл вместе с Хюррем-султан.
***
Нулефер было трудно признаться самой себе. Но она чувствовала трепет в сердце, когда думала о Баязиде. Его печальное лицо, его нежные руки, его нежный дружеский поцелуй — всё это не давало ей уснуть. Проснувшись ночью, она пошла на кухню, чтобы попить и перекусить.
Идя по коридору в лёгком белом платье, которое развевалось от её быстрого шага, девушка рассматривала величественные стены дворца. На кухне никого не было. И в кромешной темноте рабыня подошла к кладовой и тихо приоткрыла дверь. Её как-то посылали сюда, и она запомнила расположение припасов.
На ощупь найдя персик, девушка взяла его и сделала шаг назад, столкнувшись с кем-то. Испугавшись, Нулефер тихо вскрикнула, и незнакомец прижал её спиной к своей груди, зажав рот рукой. Та испуганно выронила персик.
— Тише, я не причиню тебе вреда, — прошептал на ухо рабыни мужской голос.
Блондинка расширила глаза от удивления. Она узнала этот голос. Он принадлежал шехзаде Баязиду. Сама ситуация позабавила рабыню, и она хихикнула. Шехзаде, как воришка, прокрался ночью за едой, хотя и мог попросить слуг. Это было так по-простому, совсем не по-господски.
— Ты смеёшься надо мной? — грубее произнёс Баязид, прижав девушку к себе.
Нулефер взяла шехзаде за руку и мягко отвела её, чтобы заговорить.
— Что вы, шехзаде? Я вовсе не смеюсь над тем, как вы тайком пробрались в кладовую за едой.
Рука на талии девушки сжалась, и рядом с ухом послышалась усмешка.
— Так-так, Нулефер хатун, — произнёс шехзаде Баязид.
— Так-так, шехзаде Баязид, — лукаво ответила рабыня. Она даже не задумывалась о том, что перешла с более официального тона на разговорный.
Баязид отпустил её из своих объятий, чем вызвал лёгкое огорчение Нулефер.
Шехзаде продолжил поиски в кладовой, то и дело натыкаясь на дверцы шкафчиков.
— Что вы хотите, шехзаде? — спросила блондинка. — Я найду.
Баязид остановился и задумчиво произнёс: — Гранат хотел найти.
Ему было неловко, что девушка увидела его в таком виде, лазающего по кладовой, словно вор. От его гордого вида, когда он отказывался от еды в покоях, не осталось и следа.
Нулефер прошла мимо шехзаде, который двигался в правильном направлении, но не дошёл пары шагов. Засунув руку в мешок, она вытащила гранат и протянула Баязиду.
— Держите, — произнесла она.
Баязид, протянул руку, пытаясь нащупать протянутый ему фрукт. Однако, промахнувшись, он схватил девушку за локоть, после чего его рука медленно скользнула от локтя к её ладони, в которой лежал гранат. Рабыня закусила губу. Вслед за движением руки Баязида она ощутила, как по её коже пробежали мурашки. Достигнув ладони, он нащупал её холодные пальцы и нежно обхватил их своей тёплой рукой. Взяв гранат в другую руку, он продолжил держать Нулефер, поглаживая её пальцы.
— Ты замёрзла? Почему у тебя такие холодные руки? — спросил он.
Рабыня вздрогнула, радуясь, что в кладовой темно и шехзаде не видит, что на ней лёгкое платье.
— Нет, — тихо произнесла блондинка и прикрыла рот, чтобы не ахнуть от того, что Баязид приблизился к её ледяным пальцам, обдавая их горячим дыханием. Нулефер задрожала от мурашек, но шехзаде, решив, что она дрожит от холода, отложил гранат на полку и, обняв её за талию, прижал к себе, продолжая дышать на её пальцы.
Девушка закусила губу от смущения и, повинуясь инстинкту, положила руку ему на грудь. Баязид провёл рукой по её спине, заставляя девушку выгнуться от желания. Нащупав её подбородок, он мягко взял его, а другой рукой крепче прижал её к себе. Блондинка положила руки на его плечи и замерла в ожидании.
Наощупь обведя край губ рабыни пальцем, он мягко поцеловал её в лоб. Нулефер немного расстроилась от дружеского поцелуя, но сама не смела поцеловать шехзаде так, как хотела.
Прижавшись носом к её волосам, он вдохнул и прошептал: — Жасмин. Ты пахнешь, как она...
Сердце Нулефер было разбито на тысячу осколков. «Как Акиле», — подумала девушка, проклиная Сюмбюля за духи, которыми он приказал окропить её волосы. Вот оно что. Они хотели, чтобы шехзаде поддался чарам не рабыни, а родному запаху, который так напоминал об умершей фаворитке.
Поджав губы, блондинка мягко отстранилась и твёрдо, но спокойно произнесла: — Я не она. — и, вложив в руки шехзаде гранат, выбежала из кладовой, оставляя за собой шлейф жасмина.
Баязид закрыл глаза и выдохнул: — Зачем я это сказал?