*12*
Всё должно быть подготовленно безукоризненно! Деревянные половицы, уже потрескавшиеся, ветхие, были начищены до блеска. Окна много лет назад купленной квартиры светло улыбались миру, поглядывая из-за цветастой вуали штор.
На плите задорно стучал крышкой пузатой кастрюли закипающий борщ.
Долгожданный гость всегда любил это блюдо больше всего, смеясь, говорил, что " у мамы оно получается лучше, чем в самых дорогих ресторанах".
"Он сегодня приедет! Приедет впервые спустя два долгих года!" - Наталье Степановне решительно не верилось, что всё происходящее не плод её воображения. Женщина завертела в руках милое сердцу письмо, заново читая написанные родным подчерком строки:
"Приезжаю в эту субботу. Жди!
С любовью, твой сын,
Дима".
За скупыми словами сердце матери видело и лицо своего ребёнка, и ёжик коротко остриженных русых волос, и хитрый прищур, и широкую улыбку. Он, наверняка, как всегда, писал чуть-чуть прикусив язык и, конечно, в летящих строках читалась светлая радость скорой встречи.
В уютную квартирку ворвался долгожданный звук. Звонок. Он. Приехал:
- Иду, иду! - громко крикнула Наталья Степановна, непослушными от волнения пальцами отпирая дверь. На пороге за скромным букетом цветов скрывалось повзрослевшее лицо.
- Ну, здравствуй, мама! - и в одно мгновение женщина оказалась в крепких медвежьих объятьях.
- Сынок, я так скучала! Мне так тебя не хватало!
- Мне тебя тоже, мне тебя тоже, - из глаз скатилась скупая мужская слеза.
- Не стой на пороге! Давай, проходи скорее! - засуетилась женщина. - Только сапоги снять не забудь, я сегодня всё утро полы мыла, здесь тебе не армия. Батюшки, о чём это я! Забудь всё, что я сказала, это всё от волнения, и...
- Мама, - уже ненужный рюкзак поспешно брошен на пол, тяжёлые солдатские сапоги отчеканили чётко выверенный ритм, - я зайду к себе, хорошо?
Ноги несли его в светлую, небольшую комнату. С тихим щелчком включился свет. Всё осталось таким же, каким и было до его отъезда.
-Странно, раньше она казалась больше, - молодой человек осторожно присел на кровать, которая сразу предупреждающе заскрипела.
Вот на полке дожидаются своего часа книги, среди которых любимые с детства «Дети капитана Гранта», «Таинственный остров», «Два капитана», «Остров сокровищ», «Приключения Тома Сойера». С нежностью проведя рукой по разноцветным спинам давних друзей, Дима улыбнулся светлым воспоминаниям из детства. Как наяву перед глазами предстала картина, как он после отбоя тайком прятался под одеяло, брал в руки фонарик и, листая пожелтевшие страницы, открывал для себя мир приключений. Так и засыпал в обнимку с книгами, пока его с утра не находила рассерженная мама. Она была очень недовольна тем, что сейчас невыспавшееся чадо отправится в школу, опять уснёт на задней парте и нахватается новых двоек.
А вот шкаф с его вещами. Вся одежда висела ровными рядами. Правда, скорее всего, она стала чут-чуть жать в плечах, из-за натренированных в течение двух лет мышц. В углу - железный робот и зелёный самосвал. Они навряд ли пригодятся ему в скором времени.
Быстро переодевшись в гражданку, парень направился на кухню, откуда доносились восхитительные запахи. Наталья Степановна, в цветастом переднике и в белой косынке, закрывающей проседь волос, суетилась у плиты.
- Мама, это что, борщ? - в животе заурчало. Целые сутки в пути, а он так толком нигде и не перекусил.
- Да, малыш, твой любимый! Хочешь, сальцу с лучком подрежу? А то совсем отощал в своей армии, одна кожа да кости!
- Ну, ма-а-а, ты же знаешь, я уже давно не ребёнок! – возмущённо поднял брови мужчина, скоро поедая обжигающий, вкуснейший суп.
- Ты же знаешь, для матери ты всегда останешься таким, - женщина на минутку присела за стол, аккуратно поправляя кружево белоснежной скатерти. Полные заботы глаза ловили каждое движение молодого человека.
- Спасибо огромное, очень вкусно! – Дима быстро вскочил на ноги, скоро помыл посуду и выбежал в коридор, заставив мать растеряться.
- Сынок, ты куда это собрался на ночь глядя?
- Ой, мам, не начинай, а! Сейчас только шесть часов вечера – детское время, а мне с товарищами встретиться надо, не виделись же целых два года! – на лице Димы расплылась шальная улыбка, руки шустро сняли с вешалки тёплую пуховую куртку. На улице было морозно.
- Сына, но я же тебя так долго ждала, так готовилась! – слёзы обиды застили глаза. (неужели все приготовления были в пустую?)
- Да ты же никуда не денешься, а, например, Пашка с Катькой завтра вечером в свадебное путешествие улетают! Грех не поздравить!
- Опять придёшь под утро, еле попадая в дверные проёмы? Уставший, после такого долгого пути, мало ли что может с тобой случиться, Димочка! Я запрещаю тебе идти туда, слышишь! За-пре-ща-ю!
- Я сам в состоянии распоряжаться своей жизнью, ты мне не указ! И хватит называть меня Димочкой! Да, алё, Паш, уже бегу! – находу натянув на ноги сапоги, ответил на звонок.- Всё, мам пока! Я ушёл, сегодня не жди!
-Что б ноги твоей не было в этой доме! Как ты смеешь ослушаться мать! – кричала в след своевольному сыну женщина.
Маленький Ангел, наблюдавшей за ссорой родителя с ребёнком, ошеломлённо распахнул бирюзовые глаза: «Зачем же она так?! Будто не ведает, что каждое слово матери имеет свою силу! Господи, прошу Тебя, прости её незнание!»
Громко хлопнула входная дверь.
Кроха вздрогнул.
Всё замерло. Только ленивое тиканье часов и надрывный свист закипающего чайника нарушали тишину.
Наталья Степановна молча подошла к окну, полными гнева и обиды глазами следя за широкой спиной солдата.
Вот один дорожный переход, вот второй. У матери остановилось сердце. По дороге, несбавляя скорости, нёсся грузовик... Нет, всё обошлось, сын успел отпрыгнуть в сторону, удостоившись возмущённого гудка водителя. Она следила за родным силуэтом, пока тот не удалился из поля зрения. В сердце закололо. На негнущихся ногах отошла от окна и, тяжело вздохнув, села на стул.
Пожилая женщина проклинала неразумное дитя за непослушание, ведь мало ли что могла случиться с её сыном, когда он находился в таком взвинченном состоянии...
Наталья Степановна за всю ночь не сомкнула глаз. Сидела на кухне. Всё блестело чистотой, но никто не мог по достоинству оценить её старания. Она ждала. Давно остыл уже никому не нужный борщ, замолчал чайник, в часах села батарейка.
Утром, чуть матерь задремала, её разбудило прикосновение чьей-то крошечной ручки. Прямо перед ней на стуле, где ещё несколько часов назад за обе щёки уплетал борщ сын, сидел мальчик. Он был так похож на маленького Димку! В синих, как небосвод, глазах ребёнка читался немой укор:
«За что ты так с ним?» - кроха неловко вытер набежавшие слёзы. - «Такую ли судьбу желала своему единственному сыну?»
«Что с Димой!» - материнское сердце пропустило удар, - «Что с моим ребёнком! Отвечай!»
«С ним стряслось почти всё, что ты, Наталия, пожелала. По твоему повелению, за Димой сегодня пришёл чёрный Ангел Смерти... Я просил Господа не забирать его душу сейчас. Но Смерть никогда не спускается на землю просто так, в замен она попросила разыскать ей другую душу,» - мальчик громко всхлипнул, - «ваша соседка Ангелина Петровна скончалась сегодняшней ночью по твоей вине! Нельзя призывать Смерть просто так! Нельзя проклинать своего ребёнка! Только знай, Дима вернёться домой, но опрометчиво брошенные слова воплотятся в жизнь. Они имели такую огромную силу, что с этим, увы, я ничего не смог поделать.»
«Кто ты?» - в страхе спросила мать.
«Я? Я Ангел. Не забывай о силе слова, и помолись, пожалуйста, о душе новопредставленной Ангелины,» - и кроха, ещё мгновения назад смотревший на неё своими печальными глазами, бесшумно исчез.
Слова Ангела оказались правдой. Фраза, брошенная в порыве гнева: «Что б ноги твоей не было в этой доме!» - воплотилась в жизнь.
Дима, в приподнятом настроении возвращался со встречи с товарищами, радостно насвистывая армейскую мелодию. Изо рта при дыхании вылетал пушистый дым. Ноги, обутые в солдатские сапоги, замерзали, руки покалывало от холода, но это не беда, ведь до дома оставалось каких-нибудь пару кварталов. А там его ждёт мама, обжигающий сладкий чай и восхитительный борщ. Молодой человек улыбнулся:
- Куда летишь, парень! – окликнул его хриплый, прокуренный голос.
Дима ускорил шаг. «Ещё этого мне не хватало!»
- Давай, поделись с нами своей радостью, - зловещая улыбка исказила щербатый рот, из-за угла вышло пятеро хулиганов.
- Дайте мне пройти, и я вас не трону! – самодовольно усмехнулся солдат. Что-что а в армии его научили постоять за себя.
- Слышали, он нас не тронет! – зашёлся в лающем смехе предводитель. – А, ну,братцы, покажем этому маменькиному сыночку, где раки зимуют!
Он ничего не успел сделать ни шагу. Что-то тяжёлое ударило Диму по голове и он потерял сознание. Очнувшись в одной рубашке и штанах, обнаружил себя лежащим в какой-то канаве. Воришки забрали всё, что было у молодого человека. Кажется, что всё тело промёрзло насквозь. Парень осторожно подышал на руки, отогревая окоченевшие пальцы. Сжал ладонь в кулак.
«Живой, уже хорошо! Сейчас бы только на дорогу выйти, а там до дома рукой подать!»
Он постарался подняться, но... замёрзшие ноги отказывались его слушаться.
«Ничего, ничего! Попаду в тепло – отогреюсь! Господи, почему я не послушал свою маму!» - напрягая руки Дима старался вылезти из грязной проморзглой канавы.
Приложив все усилия, сжав зубы, чтобы они стуча не прикусили язык, сантиметр за сантиметром продвигался к краю. Стоило ему вылезти на верх, как откуда-то сверху раздался истошный женский крик:
- Быстрее сюда, скорее, тут человек умирает! – и чьи-то руки подхватили парня. Дима снова ушёл в забытьё.
И действительно, больше ноги его не было в материнском доме. У него вообще больше не было ног. Молодой человек, пролежав на морозе пару часов, отморозил себе обе стопы, как врачи ни пытались сохранить подвижность конечностям, их пришлось ампутировать.
Маленький Ангел сидел в больнице, держа Диму за руку, и горько-горько плакал, ведь не скажи Наталья Степановна тех проклятий, всё могло бы быть по-другому. Говорят, что молитва матери со дна моря достанет. Похоже, что её проклятья легко могут погрузить и на самое глубокое, тёмное дно.