Глава 6.
Через час Морис сидел в школе. Он с отсутствующим взглядом списывал с доски отрывки из Книги Пустоты. Большинство из присутствующих сегодня на уроке видели сегодняшнюю церемонию. Теперь он отчаянно старался не замечать заинтересованных взглядов одноклассников, но получалось плохо. Сидеть под таким напором просто невыносимо. Хуже всего был взгляд Тони. После прихода в школу он избегал смотреть Морису в глаза. А теперь Морис сгорал, чувствуя прожигающий рясу взгляд в спину. Будучи уже представленным последователем Наставника, он был обязан носить облачение не снимая, и это привлекало ещё больше внимания. Больше, чем синяки, постоянно оставляемые отцом.
Дискомфорта добавляла тяжелая подвеска на шее, ударяющаяся о парту каждый раз, когда он наклонялся, чтобы записать что-то в тетрадь. Этот звук нервировал. Казалось, что давление от взглядов усиливалось. С тех пор как он сменил джинсы и свитер на рясу и золотую цепь, чувство неотвратимости давило на него с ещё большей силой. Он всегда знал, что отец заставит его выбрать ненавистную профессию, но раньше это знание казалось призрачным и отдаленным. А теперь отец насильно нацепил на него эту нелепую одежду. С ужасом юноша понял, что отец загнал его туда, куда хотел. Он заставил его чувствовать себя ничтожеством. Заставил его полностью потерять надежду избежать ненавистной судьбы.
Записав последнюю строку, Морис услышал свое имя и резко вскинул голову. Учительница, старушка лет шестидесяти, заискивающе смотрела на него. Поняв, что Морис не услышал вопроса, она повторила его, продолжая улыбаться все той же тошнотворной улыбкой:
— Указание Наставникам. Шестая глава. Уверена, ты знаешь её лучше всех.
Морис, не вставая, пробубнил отрывок несвязного стиха, который так и не смог выучить полностью из-за уроков Тома. Не дождавшись продолжения, учительница смущенно кивнула. Она явно ожидала большего, но делать замечание не решилась и продолжила вести урок.
После звонка Морис решился поговорить с Тони. Он догнал его на выходе из класса. Как только Морис окликнул его, Тони остановился и опустил голову вниз, всем своим видом показывая, что не настроен на разговор. Решив, что начинать с нейтральных фраз не лучший вариант, Морис начал с главного.
— Ты не злишься на отца?
Тони отрицательно помотал головой, не отрывая взгляд от пола.
— На что я должен злиться?
Несмотря на то что Тони изображал безразличие, его голос подрагивал.
— Ты ведь много раз говорил ему, что хочешь стать Наставником.
— Я не его сын, Морис. Это традиция. У меня нет права ни на что претендовать.
— Он легко мог ее изменить. Ты не думаешь, что он просто не хочет, чтобы ты был Наставником?
— Значит, для этого была причина! Не мне оспаривать его решение.
От неожиданности Морис отступил. Впервые в голосе всегда тихого и спокойного Тони слышался гнев. Он защищал Гилмера с той злобой, которой юноша никогда от него не слышал. Тони был в ярости, но злился он не на Наставника, а на Мориса. На того, кто посмел сомневаться в его решении.
— Ты не хочешь поговорить с ним еще раз?
Тони вскинул голову и уставился на Мориса мокрыми от слез глазами.
— Зачем? Что я могу сделать, если даже ты не смог его убедить?! — Тони перевел взгляд в изображение Демиурга на стене. Он говорил громким шепотом. Закричать в полный голос ему не давало только присутствие учительницы в кабинете.
— Я не хочу это обсуждать. Гилмер знает, что делает. Попробую напроситься к Наставникам из заводского района. Там много тех, у кого нет сыновей.
С этими словами мальчик обошел Мориса и двинулся вглубь коридора.
***
Остаток дня после школы Морис провел в заброшенном доме. Он снова сидел на полу и смотрел на заходящее солнце через отверстие в крыше. Котенок радостно карабкался по нему, видимо, представляя себя охотником. Это заставило юношу почувствовать себя немного лучше. Удушливое чувство безысходности ненадолго отступило. Теперь он мог более-менее спокойно обдумать ситуацию. Он знал, что деваться ему некуда. Сегодняшний разговор с Тони показал, что повернуть людей против отца невозможно. Какими бы доказательствами он ни обладал, они все равно встанут на его сторону.
Морис помог котенку взобраться на его плечо. Тот довольно пискнул и стал осматривать свое жилище с высоты. Совсем скоро лето закончится, и котенку станет здесь холодно. Полы промерзнут и покроются льдом, а через крышу наметет снег. Нужно что-то придумать. Пока единственным, что приходило в голову, было принести больше теплых вещей. Оставалось только найти то, чем никто из семьи уже не пользуется.
Котенок спрыгнул с его плеча, найдя себе новое развлечение. Виляя хвостом, он стал охотиться за лежащим на полу листочком. На фоне последних событий бегающее крохотное существо успокаивало и даже обнадеживало. Котенок не думал ни о предстоящей зиме, ни о холодах. Он даже не знал о них. Он просто радовался.
— Листик, — сказал Морис, когда котенок подбежал к нему ближе. Он взял его на руки и прошептал:
— Тебя будут звать Листик.