Глава 6 (отрывок)
Соленоватый свежий аромат встретил их, когда они прогуливались по набережной Vikingkaien. Vikingkaien - название, уходящее корнями в норвежский язык, где слово "Viking" наделяется значением "викинг", а "kaien" переводится как "набережная". Совместив, это название оживает как "Набережная Викингов", отголоском исторической привязанности этих мест к эпохе викингов и морскому наследию Норвегии.
Грета в своем кардигане изумрудного цвета гордо шагала рядом с Мишель, в предвкушении выискивая глазами излюбленный магазинчик местной канцелярии.
Погода всё ещё оставалась пасмурной, небо отливало серым. Повсюду слышался крик серебристых чаек. Со всех сторон набережную окружали горные массивы, обрамляющие город. Они проходили мимо ярких, деревянных домишек со светло-коричневыми черепицами, словно вся цветовая палитра собралась вдоль одной набережной. Казалось, дома нарочно окрашивали в такие яркие краски, чтобы скрасить пасмурный норвежский климат. Красные, голубые, желтые, зеленые!
Недалеко простиралась капитанская бухта, на берегу которой толстыми канатами были пришвартованы лодки из темного дерева. Рослые, светловолосые капитаны что-то важно друг с другом обсуждали. По другую сторону Vikingkaien расположилась небольшая ярмарка; только выловленные морепродукты, сладкие овощи и фрукты. Худолицый Норвежец зазывал проходящих мимо к своему прилавку, окаймленным древесиной окрашенной в белый оттенок. Пожилая пара прогуливалась по набережной, прихватив добротный кусок свежего лосося. Они разделили вес авоськи пополам, взяв по одной лямке в каждую руку. Светловолосая морщинистая женщина, с бежевым беретом в бежевом пальто, и рядом миловидный мужчина элегантно одетый в начищенных до блеска черных туфлях. Поодаль от прилавка распевал песенки уличный музыкант, разыгрывая мелодичную симфонию на хардангерской скрипке.
Мишель с улыбкой на лице любовалась красотами центра городка.
- Ах! Как же прекрасны эти места. С каждым разом я словно заново влюбляюсь в Стейнфолл. Ни за что в жизни отсюда не перееду, не променяю столь дорогие для моей души края! - с легким вздохом проговорила Мишель.
- Да, мама, действительно завораживает. Я благодарна тому что родилась именно здесь. Мне тут так беспечно и мирно...
В этом маленьком городке их удерживала ни прозаическая рутина, ни монотонные до смерти дни, проведенные в стенах своего деревянного домика. Здесь, их словно пеньковыми канатами привязали к себе мелочи. Своеобразный, солоноватый запах привычный Стейнфоллу, сердечная мелодия доносящаяся от скрипки уличного музыканта, безмятежные прогулки вдоль набережной, теплая улыбка торговца за рыбным прилавком. В такие моменты они понимали, насколько обитель Стейнфола въелась в глубины их душ, насколько стала несносно дорога.
Продолжая любоваться, Мишель продолжила:
- Гляди, видишь вон ту коричневую скамейку у берега? На ней много лет назад твой отец предложил мне стать его парой. Мы были так юны, помню как вчера! Это было нашим любимым местом для прогулок, держась за руки - я в белом ситцевом платье в пол, а он в синей рубашке. У меня в руках - букет ярко бордовых роз. Его темно-зеленые, горящие, влюбленные глаза. От тех прогулок юности не осталось ничего, кроме бледных следов, но в моем сердце они до сих пор сияют неугасимым светом воспоминаний. Порой моменты, пережитые в определенных местах так скоротечны, уплывают как корабли в мореплавание, но они остаются в памяти, пока живут эти места. А быть может, пока живет наша любовь.
Мишель с Гретой завернули за следующим кварталом, и перед ними открылась небольшая зеленая улочка. Тут пахло свежезаваренным кофе, корицей и пряной выпечкой. Аромат цветущих клумб с бахромчатыми тюльпанами, смешивался с запахами вкусностей.
Они миновали пекарню "Søte Drømmer", в которой работает Мишель; сегодня у нее выдавался нерабочий день. Низенькое здание, в нежно розовых тонах, облаченное в покров завивающегося плюща, словно ковер проглотивший стены пекарни. Мама с дочкой все таки решились забежать в пекарню, и продолжить прогулку жадно смакуя булочки с маком.
Минуя бледно-розовое здание, дальше располагались пару жилых малоэтажных построек. На верхушках каждого жилого дома, виднелась чердачная комната с круглым окном, косые треугольные крыши из коричневых черепиц покрывали домишки. Над некоторыми, даже возвышались дымоходные трубы, окаймленные темно-коричневым кирпичом.
Размеренно прогуливаясь по улочке, они дошли до местного канцелярского магазина. Прозвенел колокольчик, посетители переступили порог темно-коричневого, старого здания. Внутри пахло сыростью и пылью. От пробравшей до дрожи промозглости Грета быстрым движением застегнула свой изумрудный кардиган. Дымок горячего воздуха вышел из уст девушки при выдохе. На деревянных полках лежали перьевые ручки и чернила разных цветов, печатные штампы с печатной краской, тушь, кисточки. В конце магазинчика находился отдел с книгами, их обычно там было всего пару штук.
Грета поспешила в отдел бумажных изделий, схватила с полки стопку писчей бумаги. Внимательно рассматривая бумаги, она тонкими пальчиками перебирала подходящие экземпляры. Старая полка покачивалась при касании, ее винтики давным-давно износились, некоторые из них были утеряны. Льющиеся темные волосы заслонили ее личико. Мишель, между тем, ожидала у кассы, слегка подобрав в руку свою длинную плиссированную юбку, дабы подол не пачкался об пыльный паркет. При кассе стояла старая худощавая женщина с глазами, серыми как сталь, которая, не отводя взгляда от Греты, хриплым голосом произнесла:
- Кхм. Смотрю, дочь у вас писательница? Или все таки поэтесса?
- Она у нас увлекается сочинением стихов. Да, юная поэтесса. И моя гордость. - нежно ответила Мишель.
- Кхм-кхм. Успехов юной поэтессе! Пускай молодежь развивается в творчестве. Надеюсь, эти ценности никогда не увянут. А вы, мадам, занесите мне пару ее творений, коль появится случай. С удовольствием прочту.
- С разрешения автора, непременно занесу. - с легким смешком проговорила Мишель.
Грета отобрала для себя лучшие куски писчей бумаги, уже представляя сколько новых возможностей она откроет для безграничного воображения девушки. Сколько новых стихов прольются на эти страницы.
Грета собиралась уже возвращаться к матери, как тут кто-то схватил ее за руку. С замиранием сердца, она резко обернулась. На нее уставились сверкающие, голубые как лагуна глаза. Белокурая девушка крепко держала в руках две книжки.
- Элла?! Ты тоже тут? - радостно воскликнула девушка.
- Грета! Да, мы с мамой решили заглянуть в этот магазинчик, я вот взяла сборник поэм Шекспира и книжку Джека Лондона. Подумываю взять одну из них в нашу завтрашнюю поездку. Ты, кстати говоря, уже собрала вещи?
- Удивительно. Нет, вещи я пока не собрала, планировала собрать по приходе домой. У меня совершенно закончилась бумага для писанины, а я без нее никуда, потому мы здесь.
- Как я рада встретить тебя сегодня! - ласково обняв Грету проговорила подруга.
Нора Хансен - мать Эллы, также успела ухватить неожиданное стечение обстоятельств столкнувшись с Мишель. Рыжеватая, голубоглазая женщина мускулистого телосложения, с короткой стрижкой, яро обговаривала что-то с подругой.
Их краткую беседу нарушили дочери, дружно подошедшие к кассе. Пожилая кассирша улыбаясь наблюдала за внезапной встречей, с интересом рассматривая белокурую Эллу и ее книжные приобретения. Пробивая сборник поэм Шекспира, женщина прохрипев с улыбкой на лице обратилась к Норе Хансен:
- Кхм. А ваша дочь - она также увлекается писательством? Неужели у нас тут две юные поэтессы?
- Нет же, моя дурочка таким не увлекается. Прихватила себе какой-то сборник для чтения, вот и все дела. Тьфу ты, поэтесса!
- А вы задумайтесь, с такой подругой, глядишь станет сочинять. Творчество это всегда превосходно, в любом его обличии.
- Ну, вы и скажете конечно. Все может быть, да только талант ни за какие старания не купишь. - небрежно отозвалась Нора.
- Кхм. К чему же тогда ваша прелестная дочь имеет увлечение, коль не секрет?
- Представляете, ни к чему, такая вот она у нас. За что не возьмется, все равно валиться из рук. Хи-хи.
Элла стояла поодаль от матери, взяв подругу за локоть. На её лице играла натянутая улыбка, скрывая каплю обиды от услышанных высказываний. То, к чему привыкаешь, уже не может так сильно болеть.
С новыми приобретениями, четыре фигуры покинули старый пыльный магазин. Гуляя по зеленой улочке, они возвращались к набережной. Было время полудня, и гуляющие начинали чувствовать медленно подкрадывающийся голодок. Элла с Гретой шагали позади матерей. Локоны Эллы на свету, пусть и пасмурном, стали в разы светлее, почти белыми. Худощавой, тоненькой ручкой она держалась за изумрудный кардиган Греты, шла под ручку. Погруженная в некие раздумья, она не выдержала внутреннего негодования и тоненьким голоском тихо вопросила:
- Ты тоже подобно моей маме считаешь, что мне не суждено иметь талант сочинения стихов и потому я их не пишу?
- Знаешь, Элла, мне кажется тут дело не совсем в таланте. Просто, мы все разные, уникальны по своему. Если не писательство - так что-то другое. За тусклой тенью таланта укрывается интерес. Такой интерес, который возникает из самых глубин нашей души. Я никогда не задумывалась о том, есть ли у меня талант; зато всегда точно знала - у меня к таковому творчеству лежит душа. Создается ощущение, словно я делаю это уже с очень давних пор. Будто писательство мне было знакомо еще до рождения, и невидимая сила управляет моей кистью воссоздавая под ней строки стихов. Кто решил наградить меня таковым интересом? По правде говоря, понятия не имею. Стоит мне задуматься о том, по какой причине душа выбрала именно сочинение стихов - снова загвоздка. Замысел который по-видимому не суждено раскрыть. По крайней мере, вряд ли в этой жизни.
- Порой я чувствую себя настолько серой мышкой, Грета! Мне кажется, у меня нет ни талантов ни интересов. Ну, однако не считая любовь к чтению. А разве это полноценный интерес?... И полноценная ли я? Порой задумываюсь о том, как будет выглядеть моя жизнь спустя года, и на ум не приходит ничего примечательного, ничего увлекательного. Я так боюсь не суметь себя найти. Словно заплутавший странник, постоянно ищу затерянные, глубоко зарытые сокровища. Опасаюсь проснуться однажды посреди пути и узнать, что этих сокровищ никогда и не существовало. Что весь проделанный путь - проделанный зря. Такое ведь вполне может случится? Даже если у меня остается надежда на светлое будущее, возможно собственную семью... Страх того, что она будет идеально скучна преследует повсюду. Я возможно, когда-то, обрету роль добросердечной матери и верной жены, но на этом все. А позже вдруг осознаю, что так и не раскрылась как нечто большее. До замирания сердца боюсь этого.
- Моя дорогая Элла, я понимаю твои чувства и опасения. Прошу взять во внимание то, что нам всего по шестнадцать лет. Пока, душа у тебя лежит к чтению, это также достаточно увлекательное занятие. Впереди целая жизнь, и как бы мы не старались взять происходящее под свой контроль, жизненные события постоянно открывают перед нами новые горизонты. Даже если нам кажется, что мы уверенно шагаем по земле к поставленной цели, в конечном итоге раскрыв глаза, замечаем что земля - это лодка, а мы всего лишь плывем по течению.
Не так часто какой-либо интерес живет в твоей душе с самого первого крика. Порой вместо выросшего цветка, это всего лишь зерно, а сам интерес словно росток - прорастает позже.
- Я как раз таки опасаюсь того, что самого зерна вовсе не существует. В моем случае.
- Главное, не теряй надежды, продолжай поливать его, заботиться о себе с любовью.
Я внезапно подумала о том, что среди обитателей нашего мира встречаются души, словно только начинающие свой путь – юные, непорочные души. Рядом с ними, сосуществуют и древние души, те, что перенесли на своих плечах невообразимое множество испытаний, опытов и интересов, в конечном итоге что-то сохранив... Да ну. Что-то я зашла слишком далеко.
- Эх, Грета. Порой я завидую белой завистью богатству твоего внутреннего мира. Цени это. Откуда вообще у тебя беруться такие мысли? - слегка утешившись, пролепетала Элла устремив светлые глазки на подругу.
- Сама не понимаю.
"Порой это кажется богатством, а порой самым настоящим наказанием. Он - тому доказательство." - мимолетно пронеслось в мыслях у Греты...