По следам мечты
Цветочное поле насколько хватает взгляда. Яркие желтые, насыщенные оранжевые, огненно-красные тона. Густое разноцветное море, приводимое в движение лёгким, но настойчивым ветром. Горячие испарения от разогретой земли дополняли и без того невыносимо душную погоду. Макушка Эдварда уже раскалилась докрасна и намеревалась разгореться пышным пламенем с минуты на минуту. Но он старался не замечать этого. Эдвард был полностью поглощен завораживающими движениями цветов под действием ветра. Кисть в его руке двигалась быстро и профессионально. Мазок за мазком изображение на полотне приобретало все более и более целостную картину. Лепесток за лепестком, бутон за бутоном.
Капельки пота падали с лица на разгоряченную землю предварительно объединяясь в небольшие ручейки. После очередной упавшей капли мужчина отвлекся, вытер лицо тыльной стороной руки и прищурившись посмотрел наверх в поисках хоть какого-нибудь маленького облачка.
Вдруг Эдвард отчетливо почувствовал чей-то взгляд, будто тяжелым камнем придавивший спину. Он резко обернулся. Но цветочное поле было таким же пустым, как и до момента его прихода. Минуточку. Момента прихода? И тут Эдвард попытался вспомнить как же он попал сюда? Мысли крайне неохотно двигались в его раскаленной голове и чем сильнее он заставлял их двигаться, тем сильнее голова начинала болеть. Мужчина не мог вспомнить ни сегодняшнее утро, ни свой путь на это место. В какой-то момент голова начала болеть так сильно, что он выронил кисть, и не в силах стоять упал на колени, схватился за раскалывающуюся на части голову. Глаза заполонил кроваво-красный туман. Мужчина начал кричать и почувствовал, что проваливается в бездну...
Эдвард открыл глаза. Секундное замешательство и он понял, что ни на каком поле в действительности не был. Он просто спал. Но каким же реальным казался сон! Ощущение летнего зноя, усталость руки, державшей кисть, ясность собственной цели. Точно – цель! Сон ушел, но кое-что осталось. Идея. Цель. Мужчина необъяснимо ясно почувствовал, что обрел такую долгожданную цель жизни. А значит, нельзя медлить ни минуты!
Эдвард быстрым рывком сел на кровать, посмотрел в окно. Ночная прохлада решила немного задержаться в комнате. За тонким слегка мутным стеклом находилась мокрая норвежская осень. Серые тучи полностью затянули небо так, что нельзя было определить был ли уже рассвет.
Мужчина как мог быстро оделся, схватил висящий на вешалке плащ и выбежал из дома. Лавка барахольщика была на соседней улице. Эдвард настиг её не прошло и пары минут.
- Эдвард, друг, доброе утро! Вы сегодня так рано. – улыбчивый хозяин лавки был как всегда приветлив.
- Доброе, Антон.
Антон был хорватом, уже с десяток лет жившим в Бергене. Честный, добродушный человек.
- Мне нужен вот этот холст. – Эдвард судорожно показал пальцем на полотно, которое так притягивало его взгляд целый месяц. И теперь он понял почему.
- Эдвард, сегодня ведь День Всех Святых. Отдохните хотя бы в Хэллоуин.
- Отдохну. Обязательно отдохну, - ответил Эдвард возбужденно, доставая монеты из нагрудного кармана.
Обратная дорога была и того быстрее. Мужчина вбежал в свою съемную комнату, закрыл дверь на ключ. В этот миг он с грустью осознал, что сегодняшний Хэллоуин будет для него последним. Эдвард принялся творить.
***
- Да, вот так, еще чуть-чуть! Я должен закончить! Я должен успеть!
Перед последним завершающим мазком Эдвард сделал паузу, пристально осмотрел изображение, удовлетворенно кивнул и отчетливо понял – у него получилось. Он успел. И после этого сделал еще одно легкое движение кистью. Последнее движение.
Резкий порыв ветра распахнул чуть приоткрытое окно. Несколько пожелтевших листьев бесцеремонно влетели внутрь и после короткого хаотичного танца опали на пол. Оплавившиеся остатки свечи погасли мгновенно не в силах сопротивляться воздушной стихии. Комната на миг погрузилась во мрак, но белесый диск луны смог выглянуть из-за плотных облаков и осветил царящую пустоту своим холодным сумрачным светом.
Ночному взору предстали грязноватые оштукатуренные стены, не заправленная кровать со скомканным в углу одеялом, чуть треснувшая глиняная чашка с давно остывшим травяным чаем на пыльном редко используемом столе. На неровном полу грудой тряпья лежала поношенная одежда, еще помнящая тепло хозяина, а поодаль с ней палитра цветов и красивая резная кисть с остатками черной пока еще свежей водяной краски. По центру же пустой комнаты величественно возвышался мольберт с закрепленным на нем холстом. Рисунок был красив и необычен: высокий худощавый человек стоял посреди цветочного поля и увлеченно зарисовывал представшую его взору картину, а полукругом вокруг него темными силуэтами стояло множество различных людей от мала до велика, не смея его потревожить.
Утренние догадки Эдвардаоказались правдивы, но, к сожалению, осознать этого он был уже не в силах.
