Баланс

— Беги! — скомандовал мне Найтмер, и я поспешил скрыться.

  Стоял гул. Обрывками я слышал их разговор, но собственное дыхание глушило, гремело. Каждый вдох душил все сильнее, пока я на мгновенье не потерялся в реальности.

  В глазницах темно, будто мне залили туда тугой воск или древесной смолы (интересно, ощущал ли такое Киллер?). Почему-то стало тихо. Я попытался протереть глаза, но не смог. А потом, будто кто-то закрыл мне голову подушкой, свет померк окончательно.

  Отдаленно послышались голоса — в глаза ударил свет, получилось их открыть. Мелькали мутные образы. Я постарался нащупать очки, но они исчезли. Видимо, кто-то их снял. Кто? Я не видел никого, кто мог бы так быстро меня вырубить. Пятна шуршали и шумели, я думал, что это Найтмер, Инк и Дрим, но ничего похожего на их голоса не было. Пятна сходились в абстракции и фигуры, вокруг ничего не было. Вокруг был я. Все замутненное, настоящее. Яркие пятна слились в круги, точки — в фигуры. Одно из пятен медленно поднялось вверх и скрылось из виду. Я сфокусировался на нем и успел заметить его форму, прежде чем его и след простыл. За ним последовало другое, и они вернулись, смешанные.

  — Я буду делать тебе больно, — сказало одно из пятен, — мне все равно, как ты будешь кричать.

  — Не буду, — отозвалось второе и метнулось в сторону.

  — Ты ничего не понимаешь в чае, — буркнуло первое и рассыпалось о землю, появляясь с другой стороны (стороны — чего?).

  — Никто ничего не понимает в чае, а меня за это бьют. Не понимаешь, значит, не будешь чай пить.

  Вдруг вмешалось третье пятно:

  — Эй, ты! Нам твоего гребаного чаю не надо. Уходи отсюда. Ты мешаешь нам идти. Все монстры разные, ты вообще не монстр. Лучше не мешай нам жить.

  Между ними ударил свет. Первое и третье пятна вцепились друг в друга. Или не вцепились? Или наоборот, развили такую силу, что слились вместе? Или произошло что-то другое, но вместе? В общем, что-то случилось. Сверху — откуда, сверху? — посыпались черные искры, и я невольно закрылся руками. Правда, это получилось чисто рефлекторно — так на меня еще не нападали.

  — Вот видишь: ты всегда все портишь! — взвыло одно из пятен, я уже не мог разобрать, какое.

  — Эй, ты! Все, хватит, уходи. Не надо ничего портить. Что ты суешься? Что ты вообще за урод?

  И меня вышибло оттуда (откуда?), словно пробку из шампанского.

  На этот раз все чувства у меня сохранялись и я понимал, что с совершенно пустым сознанием брожу среди бетонных заледеневших деревьев. Очки, как ни в чем не бывало, лежат в кармане.

  — Инк, успокойся! — визгнул Дрим где-то совсем рядом.

  Я, еле удержавшись от случайного падения, притаился. Из-под ног у меня с треском отскакивали мелкие ветки. Где-то на подсознании играл их разговор, но он смешивался с чем-то, что я никак не мог вспомнить. Чем-то странным и глубоко непонятным. И тогда я подумал: «Проклятые идиоты!» Действительно, куда это я так рванул? И где Найтмер, мне нужно скорее его догнать. Здесь было по-настоящему некомфортно.

  Я выглянул из-за дерева и увидел Инка и Дрима. Они выглядели неважно: все взъерошенные и злые. Оба озирались по сторонам. Я прислушался к их разговору. Но, увы, он показался мне таким же бессмысленным, как и раньше. Когда — раньше?

  Вот тогда я впервые испугался не за себя. За Дрима.

  Он попытался успокоить Инка, а потом коснулся его плеча. И тогда Инк на него замахнулся, а тот попытался закрыться руками. Еще чуть-чуть, и они бы сцепились в драке. В эту секунду мне стало совершенно ясно, что они и правда убьют друг друга. И я был уверен, что Дрим точно не одержал бы победу, и что Инк совершенно точно прикончил бы его. Я так отчетливо это понял, что зажмурился и не выдержал — зажмурился еще сильнее, изо всех сил стиснув зубы, чтобы не закричать.

  — Я попереубиваю вас всех к черту! — сквозь зубы процедил Инк и, кажется, даже не коснулся Дрима.

  Я облегченно выдохнул, но тут Дрим ответил ему:

  — Не думаешь, что Найтмер был прав?

  Инк хмуро на него посмотрел. Но тут же побледнел — и замахнулся опять. Дрим уже не закрывался, а решительно наступал.

  — Оберегать баланс — все-таки наше прямое предназначение.

  Инк будто не слушал его, махнул рукой и зашагал прочь по скрипящему снегу. А я все стоял, не открывая глаз и прислушиваясь к чему-то внутри себя. Теперь я был уверен, что они не убьют друг друга. Убьют Найтмера. Или меня.

  Мне вдруг стало очень смешно. Я такой трус. И главное, что мне смешно от самого себя. От того, что я совсем ничего не могу. И от того, какой Найтмер все-таки сильный. Сильнее меня. И, кажется, время и мне побыть сильным.

  Рука Инка сделала быстрое, едва уловимое движение, и перед ним открылся портал. Мне вспомнилась книга, и я, господи, впервые ей благодарен. У меня должно получиться проникнуть в код вселенной, чтобы узнать, куда был открыт последний исходящий портал. Руки почти меня не слушались, а очки съезжали с переносицы, но мне удалось подцепить край кода, пока он весь не предстал передо мной. Я чувствовал, что у меня открылось второе дыхание, а на лице заиграла глупая улыбка. Моя теория подтвердилась, и я смог узнать все вселенные, куда и откуда были открыты порталы последнее время. Я надеялся, у меня будет в дальнейшем возможность разобраться с кодом, это, кажется, была очень полезная штука. Чтобы перемещаться в иные миры, нужно просто знать коды, а потом, возможно, читать файлы, найденные в других вселенных, если там они сохранились. И это было настолько просто, что меня удивляло, как этим никто не пользовался.

  Проследовать за Инком и Дримом не составило труда, но уже когда я приближался к их дому, меня нагнал запоздалый страх. Казалось, я преодолел бесконечную пропасть, но это было лишь одно мгновение. Больше всего мне хотелось повернуть назад, вернуться и просидеть всю ночь на подоконнике рядом с Найтмером, глядя в окно на небо и на звезды. Но я не мог позволить вновь быть жалким и слабым. Я смогу спасти Найтмера и всех остальных. И нет пути назад. Показалось, что я стал думать, что говорю сейчас самому себе, будто ребенок, играющий с любимой игрушкой. Но это был единственный путь.

  Дом у светлых был небольшой, двухэтажный, его окружала большая садовая зона. Вдоль дорожки росли аккуратно высаженные кусты: с шипами, пушистые, цветущие и совсем большие. Я выбрал самый незаметный из них, засел в кустарнике неподалеку от входа и стал ждать. Ждать пришлось не долго. Всего через пару минут на крыльцо вышел Дрим, плотно закрыв за собой дверь, и прошел до высокого, ветвистого дерева. Оно росло метрах в двадцати от меня, и было похоже на вставшего в полный рост жуткого монстра. В ветвях наверняка были птицы, я слышал негромкое пересвистывание и чириканье. Дрим присел в корни и что-то негромко проговорил. Мне пришлось пробраться через заросли шиповника, чтобы расслышать его, я исцарапал лицо и руки об острые шипы, но мне удалось затаиться в кустах совсем недалеко от дерева. Я очень осторожно раздвинул ветки и заглянул в просвет. Дрим расстроено посмотрел на свисающие у него над головой ветви и произнес:

  — Будь проклят этот Инк с его безумными идеями... Этот гад настолько ненавидит нас всех, что делает почти немыслимым выбор между защитой себя и баланса... И на кой все это?

  Он еще что-то сказал, но совсем неслышным шепотом. А затем лег на траву, подложив под голову свернутый плащ.

  — А главное, ведь знаю, что не враги мы друг другу, но тогда зачем мне все это надо? — спросил он непонятно у кого. — А? Действительно — зачем? Ведь чувствую — чем дальше, тем хуже... Хотя я давно уже начал привыкать.

  Дерево сбросило лист, и тот, мягко спланировав по ветру, приземлился прямо ему в руку. Дрим стал задумчиво вертеть его в руках. Потом бережно положил обратно в гущу корней и прикрыл их листьями. Опять стало тихо.

  Я почувствовал, как мое тело медленно наполняется невыносимой усталостью, будто кости кто-то давит камнем и топчет ногами. И это еще мягко сказано, услужливо подсказал внутренний голос. Так проходит физическое напряжение — если говорить еще мягче, у меня на миг закружилась голова и потемнело в глазах. Чтобы не упасть, я сполз на землю. Несколько минут ушло на то, чтобы прийти в себя. Небо было высоким и чистым, но заметно холодало. Вокруг было несколько сухих, неподвижных колючек. Я потрогал одну из них.

  Послышались шаги. Я выглянул в просвет. Показался Инк, он стыдливо смотрел в землю, стараясь избегать зрительного контакта с Дримом.

  — У меня есть пару идей, — сказал он и сел в корни рядом.

  Дрим не ответил, и Инк заговорил громче:

  — Ты должен довериться мне. Я не сумасшедший. И я абсолютно трезв. И мы должны прикончить Найтмера как можно скорее.

  Дрим нахмурился и устало вздохнул, но не смел поспорить. Инк огляделся по сторонам, и я быстро юркнул обратно в кусты. Как в каком-то старом шпионском фильме он повернулся к Дриму и полушепотом спросил:

  — Ты слышал это?

  Меня словно передернуло. Ну конечно, эти слова говорил Найтмер. Но, кажется, Дрим понял, о чем речь. Похоже, они с Инком впервые смотрели друг другу в глаза. И впервые видели в них что-то большее, чем отражение своих внутренних страхов. И почему-то этому поспособствовал я. Но — к черту все «почему».

  Подул холодный ветер, и я заметил, что сижу здесь уже долго. Следовало возвращаться домой. Домой... Я сжал кулаки, выдирая беззащитные травинки из земли. Они были искусственные. Как и все в нашем чертовом Мультиверсе. Как и выстраданный кровью и потом баланс. Правда: баланс — единственное, что у нас есть.

  — Не уверен, что нам стоит приплетать к нашим проблемам, ну... Создателей, — замялся Дрим.

  Инк фыркнул:

  — Конечно стоит!

  Он поднялся на ноги, потянулся и посмотрел на Дрима.

  — Иначе как нам убить Найтмера. — затем он задумался, нахмурив брови, и дополнил: — Нет, не убить. «Проучить» — давай так.

  — «Проучить»? — Дрим обнадежено посмотрел на него, но Инк разбил его надежды своим этим искрометным взглядом.

  Конечно, проучить. Инк так сверкнул глазами, что страшно стало даже мне. И вдруг показалось, что никакой он не мышонок, как мы, он — самый настоящий зверь, готовый разорвать удава на части и выпить его кровь. Он — готовый лишится всего смысла существования, готовый разрушить баланс — наш баланс! — ради собственной прихоти — строит из себя невинного. И в такой ситуации мне по-настоящему жалко Дрима. Поэтому я, может, даже не для себя, Найтмера — для нас всех, должен стать хоть на время смелым и узнать план Инка. Он сказал: сами Создатели должны уничтожить Найтмера. Значит, ему нужно им это внушить. Значит, придется попотеть. Но это завтра. Сегодня мне нужно будет отдохнуть. Стало как-то прохладно, верно?

  Я незаметно скользнул в кусты. Поправил съехавший набок шарф и остановился. Что дальше? Я могу подвергнуть опасности Найтмера и банду, если вернусь к ним сейчас. И я могу вновь показаться слабым. Куда мне идти?

  Идти... Точно!

  В голове всплыл нечеткий образ оригинального Санса и хрустящий подо мной снег на празднике. Гено! Он сказал, что я брат Гено. Точнее, я сказал, ему. Но не суть.

  Я буду приятно удивлен, если это сработает.

  Я невольно выругался, занеся руку для стука в дверь. И о чем я думал, когда приходит сюда. Нужно было пережить в — упаси боже! — родной антипустоте. Всяко лучше, чем приходить в дом к незнакомцам. Я нервно засмеялся. Кажется, ходить по домам незнакомцев — мое любимое занятие. Не впервые. Может, все будет не так плохо. Может быть, все будет иначе. А может, вообще не будет никаких неприятностей. Хватит грезить. Я все-таки постучал в дверь. Сделал это торопливо, по-несерьезному. И тут же пожалел об этом — дверь распахнулась.

  Предо мной предстал Гено. Он был то ли зол, то ли удивлен — я точно не мог сказать. В горле встал ком. Я немного отпрянул в сторону от него. Но... Почему-то он мне нравился. Особенно шрамы. Тонкие, кривые линии. Глубокие уродливые шрамы. Как в чьих-то старых воспоминаниях. Такие живые — нет, не живые, не в его сторону, — я ведь знал, что именно эти его шрамы он получил при жизни, и больше ни о чем нельзя было говорить.

  — Привет? — попытался начать со мной разговор он, но ему пришлось ждать моей перезагрузки.

  Как всегда не вовремя! А я уже не успевал подготовиться — обычно перезагрузка приходила быстро. Мне надо было сказать: «Привет, Гено, извини за беспокойство», но вместо этого я стоял, как вкопанный и пялился на него глючными глазницами. Теперь мне становилось ясно, что мои глюки были не просто снами наяву. Я был неправ.

  Наконец, я отмираю, и поднимаю на Гено глаза. Его взгляд останавливается на мне, он что-то видит и не знает, как реагировать.

  — Привет. — запоздало и как-то жалко сказал я. — Ты ведь Гено, верно?

  — Да, чем я могу помочь? — я почувствовал, как по мне пробежался недоверчивый взгляд, зацепившийся за глюки и вновь вернувшийся на глаза.

  — Меня зовут Эррор. Я... твой брат.

  Я знаю, что мы не встречались, но мы все равно связаны. — промямлил я, надеясь, что он услышит хоть слово и разберет его за пеленой глюков и лагов.

  Но на лице Гено отразилось недоумение, а потом он отступил назад.

  — Но у тебя лицо другое, — протянул он. — Эррор? Проходи.

  Дом был обжитый и очень теплый. Гено повел меня по коридору, а я шел следом, рассматривая интерьер и все время крутя головой в разные стороны. Это был обычный дом канонных скелебратьев, но изрядно потрепанный. Зато в нем было много забавных вещиц: например, кусок проволоки, забытый Гено на подоконнике — похоже, он пользовался им как отверткой. Часы в гостиной безвременно застыли на двенадцати тридцати, хотя я был уверен, что сейчас не позже девяти. На тумбочке лежала, дожидаясь, пока ее переставят, книжка — кажется, по физике, и стоял проигрыватель. Смотреть особо было не на что. Мне показалось, что я знаю каждую вещь в доме, но не могу вспомнить, где я их видел.

  — Хей, братан, кто-то пришел? — из соседней комнаты вышел скелет, — И ты не видел мой рюкзак?

   Ослепительно ярко одетый, с кепкой набок и съехавшими очками, скелет уставился на меня. В его мимике была растерянность. Так смотрят на пятнадцатилетнего ребенка, которого застали за странным занятиями. Он даже наморщил лоб, силясь вспомнить. Потом лицо его разгладилось.

  — Я бросил его в стирку. — буркнул Гено. — Потому что кое-кто упал с ним в грязь.

  — Окей, бро! — скелет развернулся на пятках, щелкнул пальцами обеих рук и заковылял куда-то вверх по лестнице, насвистывая незамысловатую мелодию.

  Я проследил на ним до самого момента, когда он исчез за дверью. Почему-то мне показалось важным то, что он насвистывал, и я почти удивился, когда через несколько секунд до моего слуха донеслось:

  — У нас гости?

  В дверном проеме показалась фигура. Увидев его на улице, я бы подумал, что он решил нарядиться в монаха. И что он слепой, — настолько у него было мрачное лицо. Он был был опрятный, строгий. словно набальзамированный черной тоской и просто угрожающего вида монстр. Я не мог оторвать от него глаз.

  Это был один из высших, я знал о нем из книги, один из богов. Бог смерти.

  — Да, это мой брат, — кивнул Гено, а потом обратился уже ко мне: — Знакомься, Эррор, это Рипер.

  Рипер метнул в меня недоброжелательный взгляд, нахмурился. В такой ситуации, на контрасте со строгостью, Найтмер бы усмехнулся — как всегда, по-своему. Но Рипер оставался хмур, без единого намека на улыбку. Мне стало некомфортно под его взглядом. Что-то не в порядке было с его лицом, что-то было с ним неправильным. Странным было само его поведение.

  Гено проводил меня на кухню, увел от наводящего тоску взгляда. Передо мной оказался чай. Из пакетика. Я вежливо проигнорировал чашку. Какое-то время мы сидели в тишине, но тот Санс в яркой одежде ворвался — прямо ворвался! — в кухню, достал из холодильника яркую жестяную банку и плюхнулся за стол. У них с Гено началась словесная перепалка.

  Я следил за ними, пока они переругивались.

  — Эррор, можно тебя на минутку? — в дверном проеме показался Рипер.

  Я поднялся из-за стола и, напоследок оглянувшись на не обращающих внимание Гено и Фреша, вышел за ним.

  Мы зашли в темную, тесную комнату. Пахло пылью, а все, что я с трудом видел, — лицо Рипера и предметы в радиусе пары метров. С моим плохим зрением, тут я был почти слеп.  Мне было слышно, как ругаются на кухне Гено и Фреш. Но слов было не разобрать. Захлопнулась дверь. Сжимая пальцами край курки, я подошел к Риперу и остановился перед ним.

  — Какой у вас план? — грубо сказал он.

  — Что? — не понял я.

  Он ничего не сказал, а повернулся ко мне спиной и уставился в окно. Я сделал тоже самое.

  — Я же знаю, что ты Четвертый, — продолжал он тихо.

  Я нервно отпрянул назад. Судя по всему, в воздухе встал немой вопрос: «Откуда?», поэтому Рипер тут же на него ответил:

  — Ты знаешь меня, я знаю тебя. Думаешь, я не понял, зачем ты сюда пришел? Ты, может, считаешь меня дураком.

  Я понял. Рипер был одним из высших, он знал лично Создателей, а значит знал и о нас. И обо мне. Мы связаны почти напрямую. Мне стало совсем нехорошо. Надо было что-то делать.

  — Знаешь, Глючный, — заговорил Рипер, когда пауза затянулась, — что бы вы там со Вторым не затеяли — у вас ничего не выйдет. Я сильнее и могу обернуть все ваши планы против вас. А теперь выкладывай: вы же собираетесь уничтожить Светлых?

  Я смотрел на него исподлобья, неодобрительно хмурясь. Пока он говорил, он сохранял полнейшую невозмутимость, а сейчас он ждал ответа и стоял весь, как на иголках. Если он действительно что-то знал, это, конечно, могло сыграть решающую роль. Надо было врать с самого начала. Теперь было поздно. И я почувствовал страх. В такие моменты приходится выбирать. И я уж точно не собирался ничего рассказывать. Отдавать планы в руки врагу — не то, что не лучшая мысль, —  обыкновенная глупость! Надо было рассказать о другой стороне дела и объяснить, зачем я сюда пришел. Но я не знал, как к нему подступиться. Я молчал. Рипер сдался первым:

  — О, Создатели! Что я должен сделать, чтобы ты говорил? Станцевать? Помяукать? Или до конца твоих дней носить тебе горячий шоколад в пастельку?

  — Достаточно будет перестать поддерживать сторону Инка.

  Это было очень глупо. Но неожиданно получилось. Рипер завис. Он продолжал стоять, только сделал крохотный шажок в мою сторону.

  — Сдурел? Ты хочешь, чтобы я перешел на плохую сторону? Я, конечно, смерь, но не настолько же...

  — Знал бы ты, кто из на еще плохая сторона! — перебил его я и отступил к двери.

  — Что ты имеешь в виду?

  Рипер недоверчиво посмотрел мне в глаза, отвернулся от меня к окну, повернулся обратно и все также недоверчиво повторил:

  — Что ты имеешь в виду...

  Отвечать не хотелось. Не вызывал он у меня доверия. Я поспешил покинуть комнату, свет гостиной слегка слепил. Рипер попытался схватить меня, но я увернулся. На часах — двенадцать тридцать одна.

***

  На следующий день я ушел рано.

  Выйти незамеченным не получилось: все мои сборы сопровождались недоверчивыми взглядами Рипера. «Куда ты собрался? Какой у вас план? Не смей сегодня никого убивать!» Но в мыслях у меня было только одно: «Как бы не убили меня»...

  А Гено оказался очень милым. Даже жаль как-то, что он все-таки не мой брат. Его позиция по отношению к нам, хранителям, очень... разумная, что ли. И говорил, что, вообще, мир не вращается вокруг нашей единственной персоны. Разговоры о балансе в этом доме не терпят — даже не прислушивайся. А когда в газетах появляются публикации о нарушениях баланса, в Гено пробуждается скептик. Вот и ходит он потом мрачнее тучи. Он считает, что баланс — это нечего неприкасаемое, что-то, куда нельзя лезть никому, кто не имеет к нему отношение. Становится даже неловко как-то, ведь я и сам хранитель, которых Гено считает то ли богами, то ли низшими существами. А, может, вообще никем не считает. Я это все вообще узнал о слов Фреша, а он явно ненадежный источник.

  Инк с Дримом опять сидели под деревом. Я не знаю, что происходило, пока меня не было, но Дрим был дерганным и забитым. Но, кажется, уже не обижался на Инка. Смотрел на него глазами, полными надежды. А сам Инк все это время планировал убийство Найтмера... И мне было так жалко Дрима. Он, конечно, недоумок, но я же вижу, как он страдает. И, кажется, сам не понимает того. Вон как на Инка уставился. Хотя я понимал, почему. С таким собеседником разве в силах кто справиться.

  — Все будет сделано очень аккуратно. Надо только правильно задать направление — и все проблемы решатся сами. — заверил Инк и подтолкнул Дрму термос. — Я имею в виду, что Создатели сами примут решение уничтожить Второго. Нам только останется их подтолкнуть.

  Ненавижу... Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Я устало закрыл глаза. Казалось, они вот-вот слезятся от того, что надо мной проносились слова Инка.

***

  Рипер постоянно пытался со мной спорить, и у него иногда это получалось. Бывало, мне удавалось кое-что из его слов вывести, но потом он всегда поднимал шум, чтобы всем показать, какой я дурак. И Гено дергал его, отпихивал от меня и уводил. Куда — не знаю.

  Но однажды Рипер сел рядом со мной на диван и сказал:

  — Рассказывай. Про Инка. Что он там крутит?

  Я аж печеньку выронил. Во-первых, это стало настолько неожиданно, что я его слова и понял-то не сразу. А во-вторых, я уже поверить не мог, что Рипер может попытаться... вмешаться в мою жизнь... с моей стороны.

  И мне стало по-настоящему страшно. Я почувствовал, что за словами Рипера скрывалось что-то реальное. Будто он собирался принять решение. Трудное и серьезное. Что-то судьбоносное. В глазах у меня потемнело. По ушам ударила оглушительная тишина. Я ощутил, что если сейчас же не сделаю что-нибудь, все закончится. И я рассказал. Не доверяя ему, рассказал. А для верности выложил еще и основные принципы нашего с Найтмером сожительства. Почему-то мне казалось, что Рипер поймет.

  Рипер понял.

  Я до перезагрузки удивился, когда он понимающе кивнул на мои слова. В его жесте сквозило что-то вроде извинения. И мне показалось: он готов переосмыслить. Себя, Инка, нас с Найтмером. Мне трудно судить: он все же не мой близкий. Но я увидел то, что было у него в глазах. Призрение (не ко мне, о Создатели!), но не ненависть. И не смиренность, как я думал до сих пор, а скорее снисходительная жалость. И, кажется, она рассыпалась, а то и переходила на другую сторону.

  — Я могу помочь вам. — сказал Рипер.

  И я подумал: а почему бы и нет? Любовь к Найтмеру стоила этого. А чувство вины? Уже, в общем-то, неважно. Любовь? Да, собственно, тоже. Я все равно не успеваю о ней пожалеть. По крайней мере, сейчас. И это, наверно, не имеет значения. Самое главное, что я сделал выбор.

  — По рукам.

—————————————
Отчет: 3693 слова
Вау, вот это я высрал
Моя попытка в абстракцию немного (много) неудачная, но это не помешает мне оставить ее в главе, ибо могу