Она беременна
За окном с яростью ревел ветер, словно разделяя внутреннюю бурю. Розанна лежала, не двигаясь, её бледная рука едва заметно прижималась к низу живота. Взгляд был отрешённым, пустым, как будто её душа утонула в темноте, где больше нет света.
Чонгук сказал ей, что врачи обнаружили беременность.
Ребёнок... появился в самый неподходящий момент. Жестокий, ироничный подарок судьбы.
Ён Хи, стоявшая у изголовья кровати, с тревогой наблюдала за ней. В глазах женщины — боль, тревога и едва сдерживаемая решимость. Она видела, как в глазах Розанны не осталось ни огня, ни надежды, ни желания бороться.
Тяжело вздохнув, Ён Хи подошла ближе и, склонившись, тихо позвала:
— Рози...
Розанна медленно повернула голову. Казалось, голос проник сквозь стены её безразличия, как тонкий луч сквозь облака.
— Ён Хи...
Глаза женщины были покрасневшими от слёз. Она осторожно убрала несколько сбившихся прядей с виска Розанны, прикосновение её морщинистой руки было мягким и родным.
— Рози, ты знаешь... у меня никогда не было своих детей. Но я всегда считала тебя дочерью. Мне не нужно, чтобы ты была богатой, влиятельной или сильной. Я просто хочу, чтобы ты была жива. Чтобы ты жила. Здоровой. Спокойной. Ради себя. Ради того, кого ты носишь под сердцем.
Розанна ничего не ответила. Но в уголках её глаз блеснула одна-единственная слеза — тёплая, как последнее напоминание о том, что она всё ещё здесь. Жива. И, может быть, ещё не совсем сломлена.
— Если моя единственная дочь хочет умереть… как тогда я могу продолжать жить? — голос Ён Хи дрожал, как лист на ветру.
Глаза Розанны расширились, когда она увидела, как Ён Хи, тяжело дыша, нащупывает на прикроватной тумбочке нож для фруктов.
— Я растила тебя, оберегала до тех пор, пока тебе не исполнилось десять. А потом… я не смогла быть рядом. Это моя вина. Но если ты умрёшь, Рози, я пойду следом. Я попрошу прощения у мистера Пак… — она говорила с безмолвной решимостью, словно это был её последний выбор.
В следующую секунду лезвие ножа коснулось её дрожащего запястья, и тонкая алое линия прорезала кожу.
Розанна в ужасе напрягла все силы, пытаясь подняться с кровати. Её тело не слушалось, каждое движение отзывалось болью. Голос не желал вырываться наружу. Только слёзы катились по её щекам.
— Ён Хи… пожалуйста, не надо… прошу тебя… — хрипло прошептала она, пытаясь дотянуться до матери, но рука бессильно упала на простыню.
Кровь медленно стекала по запястью Ён Хи, капая на белоснежный пол, оставляя на нём красные следы. Женщина не остановилась — не сразу. Её лицо искажала боль — не телесная, а сердечная, выстраданная.
— Я не хочу терять тебя, Рози… не могу… — голос её сорвался в рыдание.
Розанна, не в силах смотреть, сломалась. В ней что-то оборвалось и одновременно вспыхнуло — отчаяние, вина, любовь.
— Я больше не буду, клянусь… я больше не буду делать глупостей… Ён Хи, пожалуйста, остановись… — наконец, вырвалось из неё с надрывом, и она зарыдала так, как никогда прежде. Как будто возвращалась к жизни.
Услышав обещание Розанну, Ён Хи наконец остановилась.
В её глазах блеснули красные прожилки — от боли и душевной усталости.
— Розанна, ты уже отплатила свой долг за то, что она дала тебе жизнь. Мы больше не обязаны ни ей, ни Техёну ! С этого момента ты должна жить ради тех, кто тебя действительно любит. Ради меня. Ради ребёнка, что под твоим сердцем.
Эти слова стали поворотной точкой. Розанна впервые позволила себе задуматься не о прошлом, а о будущем — о будущем, в котором она могла бы быть счастлива.
С этого дня Пак Со Хен больше не была её матерью. А у неё больше не было брата.
Её единственной семьёй теперь были Ён Хи и дитя, которое она носила.
Ён Хи не хотела толкать Розанну к такому жесткому решению, но она хотела, чтобы Розанна жила — по-настоящему.
Розанна не выбирала, чтобы родиться. Но с неё всё равно требовали расплачиваться за это «чудо» жизни, словно за непрошеный долг.
Теперь же она впервые решилась начать жить не ради долга, а ради любви.
Как может настоящая мать просить свою дочь отплатить ей самой жизнью?
Во время пребывания в больнице Розанна узнала от Чонгука, что Пак Со Хен сбежала за границу.
Она не почувствовала ни боли, ни сожаления.
Так же, как и в случае с Тэхёном, она уже давно хотела расставить все точки. Теперь они с Пак Со Хен были квиты. Ни любви, ни ненависти — просто пустота и равнодушие.
Что касается ребёнка, Розанна не хотела, чтобы Тэхён узнал о его существовании.
В конце концов, это была случайность. Жестокая и внезапная.
Она знала: Тэхён всегда относился к ней с холодной отстранённостью, словно её присутствие — лишь неудобное напоминание о чём-то болезненном. Если бы он узнал… он бы точно не захотел сохранить этого ребёнка.
***
Три дня в стерильных больничных стенах дали ей время на раздумья. На третий день Розанна завершила процедуру выписки.
Прежде чем покинуть больницу, она попросила Ён Хи вернуться домой. Всё, что касалось Тэхёна, она намеревалась решить сама. А потом — пообещала — она приедет к ней в деревню.
Не как беглянка. А как женщина, выбравшая новую жизнь.
В день, когда Розанна покинула больницу, судьба сыграла с ней злую шутку.
Именно в это утро Чимин приехал в медицинский центр вместе со своим отцом — директором больницы, Пак Ён Джуном. Они собирались проверить финансовую отчётность и обсудить внутренние дела учреждения, ничего особенного.
Но стоило Чимину пройти по коридору терапевтического отделения, как он случайно увидел её — Розанну. Она шла, опираясь на плечо Чонгука, одетая в светлое пальто, лицо уставшее, бледное, но взгляд — отрешённый и решительный.
Он резко остановился, сердце пропустило удар.
— Розанна?.. Разве она не пропала?
Последний раз он слышал о ней три дня назад. Пятнадцатого числа. Это должен был быть день, когда она и Тэхён официально оформили развод. Но с того момента Розанна исчезла. Без звонка, без следа. Тэхён был в бешенстве, но никому так и не объяснил, что произошло. Все решили, что она просто сбежала.
Но сейчас… она была здесь. В больнице. С Чонгуком.
— Почему она здесь? — Чимин прищурился, нахмурился. Его голос был тихим, но за ним скрывалось острое напряжение.
Он редко интересовался личной жизнью других людей. Но в этот момент почувствовал, как будто нечто важное выскальзывает у него из рук. Он немедленно обернулся к одному из сотрудников
— Проверь пациента по имени Розанна. Мне нужно знать, почему она находилась здесь.
Тот только кивнул, не задавая вопросов. В их семье умели слушать между строк — и действовать быстро.
Всего полчаса спустя на стол Чимина легли полные больничные записи за последние три дня. Он пролистал первые страницы, но вскоре его рука остановилась. В глазах мелькнуло что-то похожее на ужас.
— Что?.. Снотворное?.. Попытка самоубийства?..
Он резко перевернул страницу. Пальцы сжались сильнее.
— Она беременна?..
Он откинулся на спинку кресла, будто кто-то ударил его в грудь. На мгновение дыхание сбилось.
Разве Тэхён не развёлся с ней только три дня назад?
Как такое возможно?..
И почему, чёрт возьми, он об этом не знал?
В его голове закружились вопросы, но один за другим
Чимин поднялся, сжав папку в руке.
— Вы уверены, что этот диагноз действительно принадлежит Розанне? — голос Чимина прозвучал хрипло, будто его горло сдавило.
Сотрудник, передавший медицинские документы, быстро кивнул:
— Да, сэр. Мы перепроверили трижды. Это её данные.
Чимин опустил взгляд на бумаги, но перед его глазами стояло другое: Розанна, хрупкая, почти прозрачная, покидающая здание больницы рядом с каким-то мужчиной. Он был высок, широкоплеч, держал её так, будто готов был прикрыть собой от всего мира.
Холод, закравшийся в грудь Чимина ещё в коридоре, теперь окутал его с головой.
Он действительно недооценил её. Ту самую глухую девочку, которую всегда воспринимал как слабую, беззащитную, почти незаметную — как эхо.
А теперь она стояла перед ним в новом свете: глухая женщина, готовая уйти в небытие .
Чимин снова посмотрел на строки диагноза. Попытка самоубийства. Беременность. Неуказанный отец ребёнка.
Он сжал кулаки.
Кто отец?.. Неужели Тэхён?.. Или — нет?
Слишком много неизвестных. А времени — всё меньше.
Он не знал, стоит ли говорить об этом Тэхёну. После развода тот стал ещё более отстранённым, мрачным, словно его внутренний мир осыпался, как старая штукатурка. Но что если он и есть отец?.. Или наоборот — узнает и причинит вред?
Чимин колебался, но в итоге набрал другой номер. Один, который он принадлежит первому любовью Техёна.
— Мина?
— Чимин?.. — на том конце голос прозвучал удивлённо, с лёгкой настороженностью.
— Мне нужно с тобой поговорить. Это жизнью Розанны… и ребёнка.
Тишина повисла между ними, будто весь мир замер.
Он знал: он в долгу перед Миной. В какой-то момент своей жизнью она спасла его жизнь . И теперь был её единственной опорой.
Если кто-то и мог помочь разобраться — так это она.
***
Лето на юге было непредсказуемым — небо, ещё недавно безоблачное, внезапно затягивалось свинцовыми тучами, и с небес срывались проливные дожди. Тёплая влага наполняла воздух, словно сама природа плакала за кого-то.
После выписки из больницы Розанна несколько дней жила в тишине и полутьме, но почти каждый день её навещал Чонгук. Он приносил фрукты, лёгкую еду, иногда книги, а иногда просто сидел рядом, ничего не говоря. Его молчание было тёплым, принимающим. Оно не требовало объяснений.
Из-за последствий передозировки снотворного здоровье Розанны заметно ухудшилось. Её тело стало слабее, кожа — еще бледнее, а привычные движения — медленнее, словно она боролась с ветром даже в неподвижном воздухе.
Но психическое состояние, вопреки всему, стало стабильнее. Возможно, прикосновение к самому дну дало ей оттолкнуться. Она не позволяла себе погружаться в апатию — даже когда не чувствовала вкуса еды, она заставляла себя есть. Хоть немного. Хоть ради жизни, что теперь жила внутри неё.
И всё это время — с Чонгуком — она ни разу не произнесла имя Тэхёна.
Некоторые люди, которых когда-то держишь за руку с такой силой, что больно, приносят только раны, когда остаются лишь в воспоминаниях. А может быть, Розанна просто не хотела делиться с Чонгуком своим отчаянием. Он был одним из немногих, кто не пытался её судить, не задавал лишних вопросов.
Но когда оставалась одна — в шорохе дождя за окном, в тусклом свете лампы — Розанна доставала из ящика выцветшую фотографию.
На ней был он — Тэхён. Холодный взгляд, упрямые губы, уставшие глаза. Мужчина, которого она любила... и которого, возможно, потеряла навсегда.
Розанна не знала, как снова начать разговор о разводе. О той грани, которую уже было пересечено, но сердце всё ещё не отпускало.
Порой любовь — не свет. А тень, которая остаётся даже тогда, когда источник исчез.
***
В тот день Розанна только что вышла из магазина с пакетом продуктов в руках. Воздух был тёплым, тяжёлым, с предчувствием дождя. Она собиралась свернуть на свою улицу, когда чья-то фигура загородила ей путь.
Высокая женщина в солнцезащитных очках и чёрной маске, с длинными тёмными волосами, аккуратно уложенными по спине, стояла прямо перед ней. На ней было элегантное шелковое платье до пола и туфли на высоких каблуках, которые подчёркивали её уверенность и изысканность. Даже сквозь эту простую маскировку ощущалась её харизма — излучающая силу и превосходство.
—Розанна, интересно, а миссис Пак уже знает, что ты не мертва? — игриво спросила Мина, приподняв бровь и слегка склонив голову в сторону.
Розанна замерла. Увидеть Мину здесь, в этом городе, казалось почти невозможным. Её сердце учащённо забилось, но не от страха — от неожиданности. Они не виделись столько времени.
— Пойдём, — сказала Мина с лёгкой улыбкой. — У нас есть, о чём поговорить.
Они нашли небольшое уединённое кафе на углу. Уютное, почти пустое. Сели у окна, откуда открывался вид на сереющее небо. Крупные капли дождя начали стучать по стеклу, создавая размеренный, почти убаюкивающий ритм.
Мина сняла очки и маску, обнажая тонкие черты лица и внимательный, чуть насмешливый взгляд.
— Не переживай. Я слышала от Чимина: Менхо сбежал за границу, прихватив все деньги мистера Ли. И, кстати, миссис Пак уехала с ним. Видимо, они теперь крепкая парочка. Так что можешь выдохнуть — никто из них тебя больше не потревожит.
Розанна кивнула. Эта информация была ей уже знакома — Чонгук рассказал ей об этом на днях. Но услышать это из уст Мины, с её характерным, почти лёгким тоном, словно речь шла о каком-то светском скандале, придало происходящему странное ощущение завершённости.
Мир, в котором её вынуждали жить ради чужих долгов и чужих ошибок, начал, наконец, исчезать. И даже несмотря на серое небо и дождь за окном, ей стало легче дышать.
Опасаясь расплаты за то, что не смогли выдать Розанну замуж за мистера Ли, как и было обещано, Пак Со Хен и Менхо запаниковали и в тот же день поспешно пересекли границу, исчезнув в неизвестном направлении.
Кто бы мог подумать, что некогда респектабельная семья Паков, блиставшая в высших кругах, в один миг превратится в беглецов, жалких и испуганных, словно бездомные псы, спасавшиеся от дождя… И всё — из-за каких-то трёхсот миллионов вон.
Розанна сидела молча. Ни одна эмоция не отразилась на её лице — словно эти новости не имели к ней никакого отношения.
– Что ты пытаешься мне сказать? – спокойно спросила она, не отрывая взгляда от чашки чая.
Мина скользнула глазами вниз, на её плоский живот. Он ещё не округлился, но для внимательного взгляда кое-что в осанке и движениях Розанны уже могло сказать больше, чем слова.
Она сжала ладонь под столом, с трудом сдерживая себя, но не стала поднимать тему вслух. Вместо этого сделала глоток кофе и, откинувшись в кресле, произнесла:
– Скажи мне, что нужно, чтобы ты ушла от Тэхёна. Назови цену. Я всё устрою.
Какое надменное высокомерие.
Розанна посмотрела на неё и медленно улыбнулась. Не злостью, не болью, не презрением. Это была улыбка ледяного спокойствия. Улыбка женщины, которую уже ничем не задеть.
Она приподняла бровь и, глядя Мине прямо в глаза, произнесла ровным, почти ласковым голосом:
– Ты правда думаешь, что мной можно торговать, как вещью?
Мина ничего не ответила. За окном шумел дождь, а между ними повисла тишина — вязкая и напряжённая.
– Я была замужем за Тэхёном три года, – Розанна говорила спокойно, но в её голосе звучала холодная уверенность. – Так что, по закону, половина совместно нажитого имущества принадлежит мне. Думаю, это около миллиарда. Ты в состоянии позволить себе такую цену?
В голосе не было ни вызова, ни угрозы. Только спокойная констатация факта.
Даже самые именитые актрисы с мировыми контрактами не могли похвастаться таким состоянием.
А Мина… Она была всего лишь женщиной, которая годами полировала свою репутацию за границей, прикрываясь мишурой роскоши и псевдоуважения. Но под этим фасадом скрывалась сущность, гнилостная и завистливая, как давно забытая трещина в мраморе.
Мина стиснула зубы от бессильной злости, её глаза вспыхнули от обиды. Её кольцо дрогнуло на пальце, когда она сжала руку в кулак.
Как она осмеливается смотреть так… С этим ледяным, равнодушным презрением?
Да, когда-то Розанна была принцессой. Единственной и обожаемой внучкой главы семьи Пак. Её дед, тот самый старый патриарх, был живой легендой Тэгу. Люди кланялись, слыша его имя. Деньги были для них просто цифрами в бесконечной игре.
Но теперь?
Теперь она – отвергнутая, забытая, неугодная. Женщина, от которой отвернулись все, включая собственную семью.
И эта мысль вдруг принесла Мине искривлённое удовлетворение. Легкий привкус триумфа коснулся её губ, которые изогнулись в полуулыбке.
Внутри неё звучал шёпот:
Ты больше не на пьедестале, Розанна. А я поднимаюсь.
Но Розанна молча посмотрела в окно, словно даже не замечала её.
– Ты ведь даже не догадываешься, кто послал меня к тебе? – голос Мины стал ядовито мягким. – Это мать Тэхёна. Именно она попросила меня передать тебе, что если ты готова исчезнуть из его жизни – деньги роли не играют. Считай это... пожертвованием для бедной и заблудшей.
Бедной…
Розанна усмехнулась про себя.
Её память подсунула ей образ Ким Ён Ми – надменной, вечно сдержанной, но наигранно ласковой. Та говорила, что Розанна — идеальная партия для её сына. Что только наследница семьи Пак достойна быть рядом с Тэхёном. Что она, Ким Ён Ми, будет относиться к ней как к родной дочери.
Сколько лжи пряталось за этими словами?
Сейчас эти «материнские чувства» обернулись холодным расчетом.
Розанна вдруг почувствовала, как в ней закипает горечь. Хватит. Она больше не позволит себя унижать.
Она встала из-за стола с ледяной грацией.
– Тогда сначала принеси деньги. А потом поговорим, – её голос был тихим, но в нём звенела сталь.
Розанна даже не сомневалась – Пак Ён Ми не даст ей ни вон.
Когда она обернулась, чтобы уйти, за её спиной раздался голос Мины:
– Ты ещё пожалеешь об этом.
Эти слова прилипли к спине, как змея, шепчущая угрозу. Но Розанна не остановилась.
***
Ночью, уже дома, полусонная и укрывшись пледом с головой, она вздрогнула от резкого звонка телефона.
Она сняла трубку, не успев даже как следует очнуться.
На том конце раздался знакомый, холодный голос Тэхёна — глухой, словно сталь, заточенная до предела.
– Я, кажется, переоценил тебя. Сколько миллионов ты хочешь на этот раз? Исчезаешь на несколько дней – и вот с какой схемой возвращаешься?
Каждое слово звучало, как удар по сердцу.
Розанна не сразу нашла, что ответить.
Вот и продолжение ребята. Поддерживайте меня с звездочками и комментарием 💋💜💗.