* * *
– Пру-у!
Карета подпрыгнула на последнем камне, будто ударилась о повалившееся дерево – во время сна или в дрёме чувства обостряются. Когда в последний раз тряхнуло, Анкер с трудом открыл глаза.
Яркий луч садившегося солнца будто раздвигал занавеси на окнах, через маленькую щель пробиваясь внутрь. Карета окончательно остановилась, и солнце больше не слепило то правый, то левый глаз. Остановилось на переносице, что тоже особого удовольствия не приносило. Тело ломило, мышцы всё так же болели. Ещё и нож, повешенный на пояс, больно впивался в бок...
Анкер приподнялся, сел удобнее. Поморщился: как можно было проспать несколько часов в такой искривлённой позе?
– Признайся, Пэтдви, – декан не торопился выходить из кареты. Спокойно смотрел, как недовольно потирает глаза парень, – сколько ночей ты провёл без сна?
Подопечный усмехнулся. Неужели это действительно так видно - то, что некоторое время он действительно не спал? Оставить декана без ответа означало проявить неуважение к нему. Потому ответить надо было обязательно.
– Две, герцог, – Пэтдви опустил глаза. Сознаваться не хотелось, что таких дней было немного больше. Желание поспать в те моменты если и накатывало, то быстро исчезало в процессе учёбы. Поэтому спал последнюю неделю кудрявый или плохо, или очень мало.
– Надеюсь, нет необходимости рассказывать тебе о том, как важно давать себе отдыхать? – Трафский достал из кармана листик мяты и положил себе в рот. Не дождавшись от шпиона подтверждения, подхватил ружьё и ступил на землю. – Я вижу, как упорно ты трудишься. Уважаю, но спать всё равно надо. Выходи, развеемся.
Анкер незамедлительно вышел за ним. Пересел на край мягкой скамьи и по очереди свесил ноги в тяжёлых сапогах. Уставшее тело замечало все неудобства и ныло при любой возможности. Закатное солнышко словно специально ослепило только что проснувшегося, он ступил на землю даже не посмотрев, что под ногами. И тут же чуть не поскользнулся и не уселся в грязную лужу. Повезло, что спасла реакция.
– Значит, больше двух.
Мысленно побранившись, Пэтдви захлопнул дверь кареты и вышел на сухую траву. Недовольно протёр ботинки о высокую траву, нащупывая на поясе нож. Надо быть начеку - дикие звери здесь тоже живут. И надо же было вот так проколоться... Косолапый легко заметит обман. Это Анкер, адепт и член Отряда Скрытных, знал прекрасно. Но попытки не оставлял никогда, ибо есть такие вещи, о которых говорить нельзя. Или просто не желательно.
Солнце только начинало садиться. Сквозь высокие сосновые верхушки пробивались яркие, тёплые лучи, свежий ветерок щекотал, приводя выбившиеся из хвоста волосы в движение, хотя не был ещё даже прохладным. И так приятно и легко было дышать воздухом здесь, вне цивилизации и общества. Ночь обещалась быть приятной, без значительного изменения температуры.
В Защитном Мире время идёт иначе. Кажется, словно часов в дне куда больше, недели тянутся дольше, небо светлее днём и гораздо темнее ночью. Всегда есть наука, которой избегает цивилизация. Всегда есть что-то, чего не хочет касаться рука общества. В Миршваддаре больше технологий и шире этого рода развитие. И изучено здесь практически всё. Кроме времени.
Декан настроил охотничье ружьё, прицелился. На пару секунд челюсти плотно сжались и перестали жевать мяту. Сапог жёстко упёрся в твёрдую землю. Пэтдви знал: ещё секунда, и герцог выстрелит. Ещё секунда, и птицы сорвутся, взлетят с деревьев в страхе быть сбитыми быстрой пулей. Лес знал охотника. Чувствовал, сторонился. Оттого каждый раз, когда студенты приезжали сюда с деканом, наблюдать за лесом становилось тревожнее. Бенниры замечали каждую мелочь в природе, её изменениях. Пэтдви даже казалось, будто они говорят с ней, а она им отвечает. Природа живёт в них, шепчет им что-то своё, рассказывает, где сейчас завернёт прекрасный вираж дикая птица, где будет маленький оленёнок, потерявший мать... Анкер видел то, как восхищаются бенниры жизнью и своими умениями чувствовать. И зачастую думал... Неужели на это способны только они? Люди не хуже. Просто их жизнь не так долга. Просто им всегда доставалось. И от других рас, и от своих же... Просто им сложнее. Просто...
А может быть, это просто оправдания? Было бы желание - каждый смог бы увидеть прекрасное там, где его отродясь не замечали. Всё зависит от личности и её внутреннего мира. И её желаний.
Пэтдви с наслаждением вдохнул лесной воздух. По-летнему тёплый вечерний ветерок приносил с собой запахи ромашек и зверобоя, зверья, сухих листьев... а ещё приятно пахло согревшейся на солнце смолой. Это был хвойный лес.
Парень знал, что недалеко от этой опушки должно быть небольшое озеро, и только из-за этого мог поймать в воздухе чуть заметную сырость. Здесь даже не тянуло тиной или рыбой. Озеро было настолько чистым и прозрачным, что казалось зеркалом странной формы. Именно в сторону этого водоёма герцог и направлялся. Пэтдви следовал за ним. Тоненькая светлая тропинка была извилистой, она огибала высокие тонкие сосенки и была обрамлена густой травой. Пыльные камни, сухие ветки и опавшие листья казались ещё живыми, пока на них падал свет солнца.
Вокруг царила предсумеречная тишина. Такая, когда начинают стрёкот кузнечики, перестают щебетать птицы, звери в последний раз обходят лес и прячутся в свои норы и домики. Только всё слышнее пищали комары и другие насекомые, обитающие у озера. И всё резче казались тяжёлые шаги Косолапого, который умел ходить очень тихо.
Человек шёл за своим куратором, сжимая в руке охотничий нож. И с каждым шагом, вглядываясь в дикую красоту, он всё больше казался варваром для самого себя. Свежий воздух выбивал из тяжёлой головы все дурные мысли, тело набиралось сил, разум становился всё чище и свежее. А парень шёл с ножом, весь напряжённый и в ожидании нападения. Такова она, природа. Обманчива, хитра... И так иногда, кажется, спокойна и безобидна.
В кустах зашебуршало, треснула какая-то тоненькая ветка. Пэтдви, словно соскочив с пружины, быстро встал в позицию, хоть разум и твердил, что опасности нет.
Её действительно не было. Из кустов выглянул маленький клювик, а за ним - круглые глаза, крыло, хвостик...
– Пэтдви, пошли! – Трафский окликнул ученика, уже сидя на валуне у берега озера. Оглянулся на парня, ухмыльнулся и прокомментировал его находку. – Это кроличий сыч.
– Странно это, герцог. Почему он здесь?
– В плане?
Кудрявый опустил нож, даже расслабился.
– Они обитают в пустынных местах. Или там, где мало растительности. Но это – лес.
– Значит, не сыч, а просто совёнок. Потерялся, или... Не нашёл ещё себе места в жизни.
За кустами тихо чирикнуло. Совёнок будто очнулся, обернулся и спрятался в кусте. Человек решил приберечь такую безобидную тему для размышлений на потом и поспешил к воде.
POV Пэтдви
Плечо всё ещё ныло. Честно, я был уверен, что этим днём оно болеть будет куда сильнее вчерашнего... Но что-то помешало ему разболеться. Наверное, это Сад чем-то обработал мою рану. Или просто мир строится на самовнушении...
Я не удержался и хмыкнул. Уголки губ снова тянулись к неуправляемой улыбке. Ноги несли меня к озеру, а я вспоминал предпоследнюю встречу с той девушкой. Дурак... Без сомнений, моё появление в королевском саду здорово удивило принцессу, но ведь и напугало не на шутку. В тот день я, кажется, вообще не понимал, что делаю. Пробрался за стены и гулял по саду, пока не увидел, что принцесса направляется к озеру. Затаился за деревьями. Беззаботно скинув с плеч шёлковый платок и погрузившись в купание, она не заметила, как я выкрал его, чтобы хоть на секунду уловить настоящий её запах. Каждый раз, когда я встречал её (а ведь она узнала меня лишь три раза из всех случаев), моё внутреннее «я» сходило с ума от ароматов всех тех духов, которые она использовала. Я мечтал однажды оказаться рядом в тот момент, когда у неё не будет нужды в дорогом парфюме. Но разве такое может случиться с простолюдином?
Поэтому я добился желаемого через невозможное. Пробрался в королевский сад... О, Боже... Что же мной тогда двигало?! Хотя, без сомнений, оно и сейчас продолжает это делать. Решил испытать себя, свои умения и способности? Я ведь только был на обучении, даже не на практике... просто мечтал почувствовать её настоящую. И вот - выкрал на пятнадцать минут её платок. Я мечтал коснуться её - закрыл собой от стрелы и.... И даже не почувствовал, как затащил в карету и прогнал с «поля битвы». А потом, когда ударил королевскую лошадь, в глазах начало темнеть. И темнело так быстро и стремительно, что сразу же закружилась голова, кислород оказался словно перекрыт, и я рухнул наземь. Быстро терял кровь. Зато коснулся. Дурак...
В плече больно стрельнуло. А мне было почти без разницы. Я всё ещё продолжал мечтать дотронуться до неё. Только теперь не в порыве страха или беспокойства, а в тишине, и чтобы она меня не боялась. Но разве это возможно?
Выстрел и поднявшиеся в небо в испуге птицы привели меня в чувство. Я проводил беспокойным взглядом пернатых и огляделся. Видеть было уже тяжелее, чем раньше, ибо снова вылезла из хвоста чёлка и нависла над правым глазом. Герцог Трафский безотрывно смотрел на меня. Пулю потратил, кажется, только чтобы я очнулся.
Дикие утки, которых Косолапый спугнул, приземлились на другом конце берега. Я прибил комара на шее, отводя от учителя взгляд. Выражение лица тут же изменил на «ну вот, опять оплошал», носок ботинка непроизвольно стал упираться в сыроватую почву и расковыривать траву. Потом даже в самом деле стыдно стало...
– Ты сегодня целый день в облаках витаешь, Пэтдви, – чётко подметил декан. И я всё больше боялся, что о моих трёх промашках на задании узнали не только товарищи по команде. И что меня дёрнуло вчера за язык?! – Признавайся, что у тебя.
– Плечо разболелось...
– Это не причина ходить по берегу озера и мечтательно улыбаться, растеряв бдительность и внимательность.
М-да. Неловко получается. Я снова пытаюсь обмануть проницательного куратора, но без применения навыков, которым учила академия. А Трафский... Он ведь всё уже увидел, всё узнал наверняка... а может только делает вид и ещё не догадался. Продолжать играть комедию?
– Я хорошо знаю эту ухмылку, эти повадки. Но улыбка... У тебя, человек, её я вижу впервые. По крайней мере, такую. А эти перемены настроения? Я хорошо разбираюсь в людях.
Косолапый снова что-то жевал. И теперь мне снова захотелось вернуться в комнату и просто проспать несколько дней.
Мир остановился, время замедлилось, всё живое затихло - лишь бы не пропустить ни одного слова, которое я собирался сказать. Нутро разрывалось от чувства, что ещё немного, и я обо всём расскажу Трафскому сам. Манипулятор... Таким должен быть настоящий шпион? Я знаю этого человека почти пятнадцать лет, но он всё равно остаётся иногда для меня непредсказуемым. К примеру, сейчас. Я понятия не имею, что может сделать декан, узнав о том, что его лучший ученик влюбился.
Влюбился?!
Утки опять взлетели. Я вздрогнул от следующего выстрела в небо. Задумался так, что забыл, на какой вопрос я должен был ответить. Или его вовсе не было? Может, я просто не выспался? ...
Озвучивать эту догадку я не стал. И просто не успел. Трафский перезарядил ружьё, по-прежнему глядя на меня с подозрением. Мне было странно стоять перед ним вот так: все эти годы он буквально растил меня, воспитывал... Сейчас же я и слова сказать ему не мог.
Влюбился, значит... До последнего не поверил бы. Если бы не задумался... а ведь наверняка и сам осознавал. И в кого же? В самую недоступную. Нет, ну можно было бы ещё попытать удачу, если бы я не был по отношению к ней вражеским шпионом. Но в принцессу из королевства, на которое мы скоро нападём?! Что б оно всё пропало...
Косолапый развернулся, поднял сумку, что нёс с собой, и неспешно пошёл прочь от берега. Я, естественно, за ним. Начало смеркаться. Зеркальное озеро отражало всё новые краски, разливающиеся на небе. Последние лучи падали на самые верхушки хвойных деревьев, красиво освещали их яркие стволы. Я снова держал нож наготове, пока герцог устанавливал ружьё меж двух сосенок, целясь в уток на берегу. Меня осенила мысль, что я не хочу, чтобы Косолапый их убивал.
Слишком невовремя приходящее милосердие меня однажды наверняка погубит.
А солнце опускалось всё ниже. Из светло-персикового небо сделалось нежно-фиолетовым. Кузнечики стрекотали всё громче, сильнее нагоняя сон, всё смеркалось и тихо плыло в прохладном воздухе. Он был пьянящим. Душу терзали мысли, тревога и желание бросить всё на свете. Посвятить свою жизнь счастью и покою. Мне хотелось снова увидеть девушку. Не какую-то... Я хотел встретиться, поговорить с принцессой и забыть, что она принцесса. Я был готов добиваться её, как добивался бы простой парень той, которую любит, а не хочет использовать из интереса. Это же для некоторых так экзотично – осознавать, что девушка - не игрушка... так необычно и привлекательно...
Такие мысли будили во мне желание убить любого нечестивого, польстившегося на беззащитное девичье сердце.
А между тем декан всё наблюдал за мной...
– Я бы хотел продолжить говорить с тобой на тему компании, Пэтдви... – и пауза. Может, мне сквозь землю провалиться, чтобы Косолапый с деревом поговорил? ... – Сколько ты уже с нами?
Я даже не задумался над его вопросом.
– Четырнадцать лет в академии.
– Четырнадцать лет, – задумчиво протянул декан, не выпуская из зубов зелёную веточку, – а так и не понял, что один не выживешь.
Стоило мне податься чуточку вперёд, чтобы переубедить герцога, как он заткнул меня своим продолжением.
– Зазубрил все уроки, которые я тебе давал, а толку не взял никакого. Ты, может, и сейчас не осознаёшь, но ведь это так. Живёшь среди беннир, вливаешься в их ритм жизни, стараешься быть как они, рискуешь, как бессмертный. Тебе уже двадцать шесть...
– Двадцать семь, герцог.
– Двадцать семь, – Косолапый посмотрел на меня, скосив глаза. А потом снова отвернулся, прицелился. Пока не село солнце, у герцога был шанс убить птиц. – Наш с тобой век короток, Пэтдви. Не лезь на рожон. Какую бы песню тебе не заливали эти бенниры, цени жизнь не за прекрасные цветы, а за то, что ты до сих пор жив и здоров. Ну... Хотя бы психически, – добавил куратор, обернувшись и покосившись на мою руку.
И выстрел. Одинокий, громкий... Как точка в предложении. Куда громче молчания и его же страшнее. Озеро у чёрного берега впустило в свою прозрачную гладь алую лужу.
А утку было жаль.