Верхний Ист-Сайд

— Прошу, Джесс! — молю я подругу, переходя дорогу. — Скажи ему, что я поторопилась, скажи, что мы делаем ошибку и пусть всё будет так, как было прежде, когда мы ещё не знали друг друга.

— Ты хоть слышишь себя, Олдридж? Что ты вообще такое несёшь? — злится Джессика. — Если ты и вправду этого хочешь, так почему сама ему об этом не скажешь?

— Я не могу, — сдаюсь я. — Когда он рядом... я просто не могу этого сказать, я не знаю...

— Тогда зачем? Я была так рада, когда узнала, что вы встречаетесь, а теперь ты хочешь, чтобы всё закончилось так и не начавшись?

— Ты и сама знаешь, что так будет только лучше, ведь... это долго не продлится, так зачем попусту калечить и его и себя?

— Кларисса, — смиренно выдыхает Джессика, — зачем ты всё так усложняешь? Я ведь знаю, что Джек тебе как минимум нравится, а он в тебя как минимум влюблён...

— Любовь? — от неожиданности усмехаюсь я, перебивая подругу. — Не смеши меня! Диана...

— Боже! Не хочу и слышать, что тебе там сказала Диана, она не тот человек, которого тебе стоит слушать! — злится Джессика. — Диана может придумать и сказать тебе много, лишь бы ты держалась от Джека подальше, потому что он ей всё ещё не безразличен. Но ты многого о них не знаешь, и прости, но я не могу тебе всего рассказать, это не мои секреты. — Она замолкает, а я пытаюсь сдержать интерес, потому что Джессика права, она не вправе разглашать чужие тайны. — Ты должна решить, что для тебя важнее, Кларисса: сохранять свою гордость и дурацкое убеждение в том, что отношения только испортят твою жизнь и так ничего и не получить или же рискнуть и, возможно, получить всё, — уверенно и довольно убедительно говорит мне подруга и, возможно, она права, но...

Я уже не слышу голоса Джессики, потому что вижу журнал, на обложке которого я вместе с Максом.

— Я перезвоню, — быстро говорю я, и сбрасываю звонок.

Убрав телефон в сумку, я покупаю журнал, чувствуя на себе пристальный взгляд продавщицы. Это не та жёлтая пресса, которая уже мозолит мне глаза, я видела свои фото на многих подобных журналах, которые я поклялась себе больше не читать, но это вполне приличный глянцевый журнал.

Я захожу в первое попавшееся кафе и, заказав чашку чая, начинаю читать.

Здесь куча фотографий, на которых мы с Максом выходим из машины и позируем. Затем фотографии, на которых я выхожу из ресторана, но уже с Джеком, и мы вместе уезжаем. Благо на фото я выгляжу вполне адекватно.

«Джек Фостер вновь замечен с девушкой, которая уже несколько недель остаётся нам неизвестной. Ранее Джек Фостер не посещал с ней официальных мероприятий, и у нас не было возможности узнать, кто она такая, но в минувший ежегодный приём семьи Гонсалес она впервые появилась на официальном мероприятии, но не с Джеком Фостером, а с Максом Беннетом — бизнесменом из Сиэтла, который совсем недавно перебрался в Нью-Йорк. И так как имя ранее неизвестной нам девушки было внесено в список приглашённых, у нас появился шанс узнать её.

Раннее анонимную особу зовут Кларисса Олдридж, ей двадцать один год, она студентка пятого курса Колумбийского университета и вот уже несколько лет она стажируется у известного нью-йоркского дизайнера Розмари Берч. Но даже то, что мы, наконец, узнали её имя, не делает историю яснее. Сначала Кларисса Олдридж появляется в компании одного мужчины, а затем уже другого и всё это за один вечер! Люди в социальных сетях не дают нашей редакции покоя и больше всего всех интересует то, каким образом простая девушка смогла привлечь внимание совсем не простых мужчин? Возможно, нам удастся связаться с Клариссой Олдридж и даже взять у неё интервью, в котором мы попросим её раскрыть нам свои секреты. И все мы прекрасно знаем, что такие люди, как Макс Беннет и Джек Фостер не могут долго скрывать свою личную жизнь, так что скоро мы всё узнаем.»

Я на обложке, но статья достаточно маленькая и это меня радует. Закрыв журнал, я чувствую, как вибрирует стол. На экране моего телефона снова загорается имя «Джек». Он звонит мне весь день и при каждом звонке я чувствую себя просто отвратительно. О чём я думала, когда пошла с ним на свидание? Да, правильно, я не думала, я просто отключила мозг и поддалась своим чувствам! И порой мне кажется, что стоит делать это чаще, чаще отпускать себя за рамки дозволенного, но нет! Это неправильно, это не для меня! Мне ужасно страшно, что мой многолетний план пути к успеху может оборваться из-за одного мужчины! И во мне борется две стороны, одна кричит, что я должна заблокировать номер Джека, оборвать с ним все связи и с головой погрузиться в работу. Но другая, будто за невидимой стеной, которая с каждым проведённым с Джеком моментом трескается и рассыпается всё больше, шепчет мне, что я должна, наконец, отпустить себя и снова почувствовать жизнь сполна. Она говорит, что я должна, наконец, открыть своё сердце и позволить себе снова почувствовать себя счастливой. И с каждым днём этот шёпот становится всё громче. И я боюсь, что именно эта моя сторона и победит, что этот шёпот перерастёт в крик, и тогда всё, что я стерпела, всё через что я прошла, и всё, что я сделала, станет напрасным. И моя клятва, которую я дала родителям превратится в пыль.

Мой телефон умолкает, но уже через секунду вновь начинает вибрировать, и я отвечаю, стараясь сдержать предательскую дрожь в голосе.

— Ну, наконец-то! — недовольно выдыхает Джек. — Почему ты не отвечала? — спрашивает он, а я вновь слышу тот шёпот в своей голове, но я подавляю его, как только могу. — У тебя всё хорошо?

— Джек, встретимся в Центральном парке, на мосту, — решительно говорю ему я и, чтобы отгородить себя от его вопросов и всего прочего, я завершаю вызов и направляюсь в назначенное место.

Возможно, Джессика и права насчёт того, что я полный параноик, но я столько лет придерживалась своим правилам, что так просто отказаться от них кажется мне полным безрассудством. Вот почему я не люблю лето, слишком много времени, чтобы думать и совершать глупости.

Я прихожу слишком быстро и мне приходится ждать Джека ещё около десяти минут. Что мне сказать... нет, я знаю, что мне сказать, но как мне это сказать? Наверное, мне уже нечего терять, Джек, (я уверена), уже считает меня идиоткой.

Обернувшись, я вижу подходящего ко мне Джека Фостера и в его руках мои любимые цветы — гортензии, но откуда он узнал? Ведь я не сказала ему правды. Джессика... .

— Почему ты не брала трубку? — требовательно спрашивает он, подходя ко мне ближе, и Джек уже собирается обнять меня, но я делаю шаг назад, и он в момент замирает на месте. — Всё хорошо? У тебя был странный голос, — говорит он и улыбка, что прежде была на его лице, медленно исчезает.

Я не хочу обижать его, делать ему больно, но... лучше закончить всё это сейчас, когда между нами ещё ничего нет, нежели потом, потому что потом будет больнее.

— Я поторопилась, — со страхом говорю я, смотря Джеку прямо в глаза, а это чертовски непросто. — Мы не должны этого делать.

— О чём ты? — хмурясь, искренне не понимает он.

— Мы не должны быть вместе, Джек, — выдыхаю я. — Просто давай оставим всё как было раньше, давай останемся друг для друга никем. Извини, — добавляю я будто от этих слов ему станет лучше.

Всё внутри меня сжимается, а сердце словно замерло, оно словно остановилось. Взгляд Джека в момент гаснет, он выглядит обманутым, и мне тяжело выдерживать на себе его пристальный взгляд, я чувствую себя последней тварью, но... с каждой секундой его подавленное выражение лица сменяется на такое, будто он об этом подозревал, будто Джек знал, что я так скажу, и меня это настораживает.

— Не мучай меня, — устало выдыхая, ухмыляется Джек, криво улыбнувшись, и теперь я ни черта не понимаю.

— Что? — всё ещё с сожалением смотрю на него я.

— Я, да и не только я вижу, что я тебе не безразличен, — слишком уверенно говорит Джек, становясь ко мне ближе, и я вновь чувствую притягательный запах его парфюма. — Ты хочешь меня, ты чувствуешь, как тебя тянет ко мне, и ты думаешь обо мне даже когда не хочешь думать. И спорим, я тебе даже снился.

Я нахожусь в самом настоящем шоке и поэтому не могу контролировать свои эмоции и открытый от удивления рот.

— Размечтался! — говорю я, отталкивая его от себя, но Джек лишь довольно ухмыляется, и показательно развернувшись, я спешу поскорее уйти от него подальше.

— Тебе не сбежать от нас, Клэри — кричит мне в след он, но я никак на это не реагирую.

Что за чушь он несёт? Я не понимаю, я ничего не понимаю! Но больше всего меня поразило то, что отчасти... Джек прав. Меня тянет к нему, и я думаю о нём, когда совершенно не желаю этого. И из-за этого я злюсь. Но он мне никогда не снился, и я надеюсь, что и не приснится.

Всё, Клэр, выкинь его из головы! Джек Фостер просто ещё один самовлюблённый болван. И как я могла пойти у него на поводу? Он искусный лжец, раз сумел обвести меня вокруг пальца, хотя, думаю, я так легко поддалась ему только из-за того, что Джессика — моя лучшая подруга, всячески его нахваливала. Но теперь мне всё ясно. Скорее всего он и действительно просто играл со мной... но неужели все наши моменты на том же Лонг-Айленде были наиграны, неужели они были лишь притворством, неужели Джек всё это придумал лишь для того, чтобы заполучить меня... в плохом смысле этого слова? Или я просто окончательно сошла с ума и вновь накручиваю себя? Я даже не знаю как мне теперь быть. Похоже, теперь Джек так просто от меня не отстанет... и меня всё волнует тот факт, что он даже не удивился моим словам.

Вернувшись домой, я заваливаюсь на кровать. Кажется, я была права на его счёт, Джек такой же как и все на Верхнем Ист-Сайде, он наглый, самовлюблённый мальчик, который думает, что может купить всё и всех. И хотя говорят, что внешность обманчива, чаще всего мы действительно получаем то, что видим.

***

Я вдруг оказываюсь в самолёте, все места заняты, а я стою в самом хвосте, и меня никто не замечает, но в трёх креслах от меня сидят до боли знакомые мне люди — мои родители. Мама смотрит фильм, а папа, кажется, спит. Я уже иду к ним, но меня что-то не пускает, я не могу подойти ближе, не могу дотянуться до них, и самолёт начинает трясти. Всё вокруг в миг погружается в крики людей, стюардессы что-то говорят, но вскоре оставляют попытки перекричать пассажиров. Я снова смотрю на родителей, которые, как и все не понимают, что происходит. Самолёт наклоняется, и всем становится ясно, что он падает.

Я пытаюсь кричать, но я не слышу саму себя. Передо мной будто прозрачная стена, которая не даёт мне пройти, сколько бы я не била в неё руками. Я опускаюсь на колени, когда родители достают телефоны и пишут мне смс. Я только сейчас чувствую, как слёзы в три ручья скатываются по моим щекам, я кричу им, но всё напрасно, у меня будто отняли голос. Весь салон пропитан людским страхом, он доходит и до меня. Мне безумно страшно за себя, за родителей, за всех остальных, мне страшно встретиться с тем, что нас ждёт на той стороне. Ещё секунда и наступает темнота.

Я просыпаюсь от собственного крика. Вся подушка мокрая, мне невыносимо жарко, всё лицо в слезах и я пытаюсь сфокусировать зрение. Всё в порядке, я в своей квартире на Манхэттене.

И снова этот сон... я часто вижу, как родители разбиваются, но это лишь моё воображение, никто не знает, как всё было на самом деле.

Всё ещё сидя на кровати, я пытаюсь отдышаться и унять бешеное сердцебиение и, наконец, поднимаюсь на ноги. Приняв душ, я иду на пробежку в парк. Когда мне снится что-то подобное, ничто кроме пробежки не отвлекает меня от накативших мыслей о родителях. Когда я бегу, я думаю лишь о том, когда я, наконец, остановлюсь или как сильно у меня горят икры.

Моя музыка вдруг обрывается, и я слышу свой телефонный звонок. Остановившись, я достаю мобильник и, увидев имя «Джек», тут же сбрасываю звонок и продолжаю бежать, но он звонит ещё раз и, когда я сбрасываю уже четвёртый звонок, то блокирую его номер. Что ему нужно? Особенно в такую рань, сейчас только половина седьмого! И неужели Джек Фостер надеется, что после вчерашнего я буду с ним разговаривать?

День проходит на удивление быстро. В мастерской я шью платье для Барбары, прибираюсь и до наступления темноты возвращаюсь домой. Уже зайдя в квартиру, я пытаюсь позвонить Джессике, но её телефон выключен, должно быть, она уже устала от моих жалоб. Обычно это она всегда мне жалуется, но кажется, на этот раз мы поменялись ролями.

Проходит около двух недель, за которые я лишь целыми днями пропадаю в мастерской и библиотеке. Бадди уехал, и теперь мне совершенно не с кем поговорить. Макс не объявлялся, что меня безумно радует и это доказательство того, что я была лишь его временным развлечением, так же как и для Джека. Наверное, он ещё звонил мне пару раз, но я заблокировала его номер, и больше я его не видела и надеюсь, что не увижу. А ведь я ещё думала быть с ним! Как всё-таки хорошо, что здравый смысл всё ещё со мной, я могла бы проиграть и потерять всё, что у меня есть, и самое главное я могла потерять себя! Но я всё ещё в игре.

— Платье потрясающее! — крутясь у зеркала, восклицает моя вполне довольная клиентка. Сутками работая в мастерской и иногда там ночуя, я, наконец, дошила платье Барбары и позвала её на примерку. — Если честно, то у меня были некоторые сомнения, но я в восторге!

— Спасибо, — смеюсь я, сидя на полу на коленях и смотря в зеркало. — Подожди, нужно кое-что подправить, не шевелись. — Я орудую ножницами и иголкой и через пару минут всё идеально.

На Барбаре белое платье с открытой спиной, на которой кружевные вставки позволяют платью держаться, а кружевные рукава доходят до локтя. Так как Барбара не маленьких размеров, то я максимально выделила её талию, визуально сузила её, как только смогла, а снизу распускается юбка не слишком пышная, но не зауженная и чуть выше колена. Даже если Барбара вдруг упадёт в бассейн, то всё что должно быть скрыто от чужих глаз, будет скрыто.

— А у тебя есть что-то вроде своей росписи, чтобы все знали, что это именно твоя одежда? — заинтересованно спрашивает девушка, и я вспоминаю, что много думала об этом и остановилась на улетающей птице, я думала нашивать её на внутренней стороне ткани золотыми нитями.

— Вообще-то да... минуточку, — протягиваю я и открыв все ящички в столе Розмари, нахожу то, что искала — позолоченные нити, то, что нужно. — Я быстро.

— А вы с Джеком идёте на вечеринку? — как бы к слову спрашивает Барбара, невозмутимо смотря на меня в отражении зеркала, пока я нашиваю контур небольшой птицы на внутренней стороне юбки.

— Нет, — от чего-то смеюсь я. — Что я там забыла? И причём тут Джек?

— Я подумала вы...

— Нет, — качая головой перебиваю её я, поджимая губы. — Он же тебе нравится, да? Так может, намекнёшь ему? — стараюсь перевести тему я, но, кажется, не в то русло.

— Как ты узнала? — растерянно спрашивает Барбара.

— По тебе это сразу видно.

— Там весело, — пожимает плечами девушка, дав мне понять, что она и Джек это не лучшая тема для разговора. — Я бы могла достать для тебя приглашение и познакомить тебя со своими подругами, я уверена, им понравится моё платье и они точно захотят, чтобы ты создала что-нибудь и для них. — Барбара пытается меня соблазнить своим предложением и у неё очень хорошо получается.

— Готово, — обрезаю нить я, и поднявшись с колен, убираю всё с пола. — Пару лет назад я уже была на этой вечеринке, меня скинули в бассейн, но... что ты там говорила о приглашении?

Проводив Барбару, я собираюсь прогуляться. Она заплатила мне за платье, и теперь я могу купить что-нибудь для вечеринки, потому что я всё-таки согласилась и в ближайшие дни Барбара пришлёт мне приглашение. Джессика убьёт меня, если я не скажу ей, что иду на вечеринку, поэтому я звоню подруге, но она по прежнему не отвечает. Я уже начинаю волноваться, может, с ней что-то случилось?

Я захожу в Sack's, навряд ли я здесь хоть что-то куплю, но я могу посмотреть и найти что-то интересное, а потом поискать в другом магазине что-то похожее, но с более адекватной ценой, или я могу сшить что-то сама, хотя, навряд ли я успею, потому что вечеринка уже меньше чем через неделю. Вероятность того, что там я встречу Джека очень велика, но если мне выпадает шанс найти ещё клиентов, я его ни за что его не упущу.

Рассматривая стойки с белыми платьями, я выбираю несколько длинных и коротких платьев и иду в примерочную. И пока я примеряю их, до меня доходит, что если Барбара хочет представить меня как дизайнера, то я должна быть в своём платье.

— Эмбер? — мягко сказать удивляюсь я, когда выхожу из примерочной и сталкиваюсь с девушкой с идеальными светлыми волосами, и она с разочарованием смотрит на меня. Должно быть, она знает то, что это мы с Джеком подставили её и Сэма.

— Кларисса, идёшь на белую вечеринку? — спрашивает она, увидев белые вещи в моих руках, как и у неё самой. Я сдержанно ей киваю, не совсем понимая по её тону, злится она или нет. — Надеюсь, там ты никого не напоишь и не вызовешь шлюх, — язвительно произносит она и с отвращением на лице заходит в примерочную.

Теперь ясно, она знает и она злится, но она имеет на это полное право и теперь список знакомых, которых я встречу на вечеринки всё растёт и растёт. Но как бы то ни было, время вечеринки приближается, и я решаю сама сшить себе платье, и на несколько дней переехав в студию, я днями сижу за швейной машинкой.

В приглашении, что прислала мне Барбара, я узнаю, что вечеринка будет на острове Лонг-Айленд в доме какого-то мужчины, моё имя в списках, приглашение на руках, и Барбара довезёт меня до места. Она очень хорошая девушка, хоть кто-то меня не ненавидит.

Я так быстро дошиваю платье, что несколько дней подряд хожу в кино, чтобы хоть как-то скоротать время. Мне уже не терпится снова работать с Розмари, скорее бы она вернулась и скорее бы вернулась Джессика, которая не отвечает на мои звонки. Скорее бы уже началась учёба, мне надоело растрачивать свою жизнь впустую. И когда наступает день вечеринки, я действительно радуюсь тому, что всё-таки решила пойти.

На мне белое короткое платье со спущенными плечами и кружевными рукавами в три четверти, платье я сшила из плотной ткани, а снизу сделала подклад в виде лифа и шортов, чтобы в случае того, если я снова неудачно упаду в бассейн, ничего просвечивать не будет, а дабы всё это скрыть, сверху я нашила лёгкий шифон и слой кружева. Само по себе платье лёгкое, летнее, но главное оно не станет для меня унижением.

Я немного накручиваю и собираю волосы, делаю простой макияж и выхожу на улицу. Барбара подъезжает через несколько минут на машине в стиле винтаж чёрного цвета, она невероятная, будто из другого века. И, разумеется, за рулем её водитель, который выходит и открывает для меня двери.

— Милое платье, — подмечает Барбара.

— Спасибо, твоё тоже ничего, — смеюсь я, и мы трогаемся с места.

Мы едем около тридцати минут и, смотря в окно, я вижу огромный белоснежный дом в три этажа, это всё что я могу разглядеть, из-за высокого забора из белого кирпича. Ворота открыты, и на территорию дома по очереди заезжают до неприличия дорогие машины, которые периодически останавливаются, чтобы гости могли протянуть охране свои приглашения. Мы стоим в этой пробке ещё около пяти минут и, наконец, наступает наша очередь.

Я начинаю волноваться, я там совершенно никого не знаю, ну, кроме Барбары и людей, которых я не хочу встречать. Но в конце концов, я здесь для того, чтобы познакомиться с девушками вроде Джессики и обрести, как можно больше клиенток.

— Мисс Гонсалес, — с широкой улыбкой встречает её охранник. Барбара протягивает в открытое окно своё приглашение, и его даже не проверяют, а вот теперь он смотри на меня. — Мисс...

— Кларисса Олдридж, — представляюсь я, протянув ему своё приглашение. Мужчина с настороженным видом проверяет его и, убедившись, что всё верно, с улыбкой пропускает нас дальше.

Моему взгляду открывается огромный белый дом с большими окнами и высокими колоннами на веранде, здесь безумно приятно пахнет растущими на зелёной лужайке цветами, ну и, конечно же, здесь есть совсем не маленький бассейн.

Водитель останавливает машину, из которой мы с Барбарой тут же выходим и как ни странно, на нас никто не обращает внимание, ни повсюду бегающие официанты, предлагающие всем напитки и закуски, ни фотографы, которые ходят среди огромного количества приглашённых гостей и просто фотографируют их.

— Я подойду к тебе как найду своих подруг, — говорит мне Барбара и, получив от меня уверенный кивок, скрывается в толпе.

Приятная музыка, смех, долетающие до меня обрывки разговоров, я теряюсь. Увидев барную стойку у стены дома, я подхожу к ней и заказываю себе сок со льдом. Сегодня я намерена уйти отсюда в трезвом состоянии.

Осматривая присутствующих, я останавливаюсь на одной девушке, и сначала я думаю, что мне кажется, но когда высокая блондинка поворачивается в мою сторону, я без сомнений узнаю её.

— Джессика? — с широкой улыбкой на лице шепчу я и, подойдя к разговаривающей с кем-то девушкой, я убеждаюсь, что это точно она, и кидаюсь её обнимать.

— Клэр! Я так рада! Как ты здесь оказалась? — в восторге кричит моя подруга и, должна сказать, Джессика выглядит очень счастливой и отдохнувшей, Париж явно пошёл ей на пользу.

— Ну, — довольно протягиваю я, — теперь и у меня есть связи. А почему ты не отвечала на мои звонки?

— Потому что вы с... — Джессика переводит взгляд на своих собеседников и замолкает. Повернувшись к ним, я вижу Диану и Адама... теперь ясно, почему она замолчала.

— Привет, — слабо улыбаюсь я.

— Привет, Клэр, — смеётся Адам, а Диана, вцепившись в своего парня мёртвой хваткой, мило улыбнувшись, сдержанно кивает мне, и я отвечаю ей такой же фальшивой улыбкой, но напряжённую обстановку вдруг разбавляет подошедший к нам фотограф, который просит нас сделать несколько снимков.

–Оставим вас, — говорит Адам и уводит Диану, а мы с Джессикой остаёмся одни, если не считать ещё сотню гостей вокруг.

— Потому что вы с Джеком меня уже достали, — раздражённо договаривает подруга.

— Всё позади, извини за это, — отмахиваюсь я, и Джессика с вопросом смотрит на меня.

— Так вы не вместе? — явно удивляется она. — Я думала, ты здесь с Джеком, надеялась, что ты передумала или просто струсила поговорить с ним.

— Нет, я не струсила, Джесс! — злюсь я. — Просто Джек Фостер оказался таким, каким я его себе и представляла. Я на полном серьёзе и с сожалением сказала ему, что нам не стоит быть вместе, а он лишь посмеялся и сказал, что я якобы тайно его желаю и противоречу сама себе, — эмоционально, но серьёзно и даже с ноткой обиды говорю я, но Джессика начинает заливаться хохотом. — Эй! — толкаю её в плечо я.

— Я же говорила, когда Джеку надоест по-хорошему он начнёт по-плохому, — улыбается она, пытаясь перестать смеяться, и в эту секунду я чувствую чьи-то руки на своей талии и чьи-то губы на своей шее. Я тут же поворачиваюсь и отбегаю спиной вперёд, моментально ощутив невероятный страх.

— Отстань от меня! — испуганно кричу я, увидев довольное лицо Джека, надо было заехать ему промеж ног!

— Джек! — упрекает его подруга, но как-то неубедительно, потому что она снова начинает смеяться, но уже обнимаясь с ним.

— Как Париж? — с довольной улыбкой спрашивает Джек, но в ответ получает лишь предупреждающий взгляд, с чего бы? — Как ты сюда попала? — переводит на меня смеющийся надо мной взгляд Джек. — Ты же здесь никого не знаешь. Я честное слово хотел тебя пригласить, но ты не отвечала на мои звонки! — важно говорит он, не сводя с меня взгляда, а Джессика всё пытается сдержать смех, а меня это уже не на шутку начинает злить.

— А вот и та, которую я знаю, — с ноткой гордости говорю я, увидев идущую ко мне Барбару в окружении двух своих подруг, и Джек прямо-таки удивляется.

— Знакомьтесь, это Джессика, Джек и Кларисса, — представляет нас своим подругам Барбара.

— Видимо, ты и есть та самая Кларисса, Барбара сказала, что ты начинающий дизайнер, — протягивает мне руку девушка с до боли знаком мне лицом. — Марго. — Ну, точно, Марго Дон — модель это всё, что я о ней знаю, но я часто вижу её на показах и в журналах. — Платье, что ты сшила для Барбары просто волшебное!

— Спасибо! Очень приятно познакомиться, — улыбаюсь я, пожимая её руку.

— Барбара дала нам твой номер телефона, — говорит вторая девушка. — Ты не против?

— Нет, конечно, нет, буду рада с вами пообщаться.

Пока мы с ними разговаривали к нам подходит ещё несколько знакомых Барбары, а Джек с моей подругой куда-то уходят.

Джек.

— Она всех отталкивает, не принимай на свой счет. Ей так легче, — говорит Джессика, имея в виду Клэр, пока мы идём на веранду.

— Почему? — Я хочу узнать о ней как можно больше, вообще-то я знаю о ней всё, где она учиться, где работает, что случилось с её родителями, но невозможно узнать, что у неё на душе позвонив агенту и заплатив ему за работу, такое может знать только лучшая подруга.

— Ты действительно хочешь знать? — спрашивает Джессика, и мы садимся за столик. — Я не должна тебе рассказывать, потому что это её дело, но зная Клариссу... она никогда сама тебе не расскажет.

— Так окажи мне услугу. Я, правда, пытался играть по честному, но... она не захотела.

— Но ты был очень близок, Джек, жаль, что внутренняя она оказалась сильнее тебя, — говорит Джессика и на некоторое время замолкает, думая, откуда начать. — Жаль ты не видел её улыбку, Джек, — улыбается подруга, будто вспоминая.

— Я видел, Джесс.

— Нет, ты не видел, — поднимает на меня взгляд она, вводя меня в заблуждение. — Кларисса, я уверена, ты знаешь, потеряла родителей, когда ей только исполнилось восемнадцать лет. Мы оканчивали наш первый курс на месяц раньше положенного срока, наша группа неплохо тогда потрудилась. И в честь окончания первого курса Клэри накопила денег и купила два билета на отдых своим родителям, а я устроила вечеринку, на которую пришёл весь поток, — расстроенно улыбается Джессика, поддаваясь воспоминаниям. — Мы веселились, смеялись, мы напились и плавали в бассейне, это было прекрасное время, у нас практически не было забот, у Клэр не было забот. Если бы ты только видел её улыбку тогда... Джек, ты бы точно сошёл с ума! На следующее утро, Кларисса проверяла свой телефон, который оставила на втором этаже, — тяжело вздыхает Джессика, смотря на свои руки. — Её родители написали ей несколько сообщений, они писали, что их самолёт падает, что они любят её и просят следовать за своей мечтой, а ведь она им всегда казалась слишком наивной и несбыточной, — поникшим голосом говорит подруга, а я чувствую подкативший к горлу ком. — Кларисса закрылась ото всех, целый месяц она не выходила из дома, не отвечала на звонки, и тогда я буквально выволокла её из квартиры, но это была уже не так Клэр. Она перестала улыбаться и смеяться, перестала смотреть по сторонам, переходя дорогу, перестала беспокоиться о том, как она выглядит, и что она ест, и ест ли она вообще. Чтобы не чувствовать боль, она решила не чувствовать ничего. Она перестала быть собой и позволила скорби взять вверх. Клэр зарылась в работе, учёба, стажировке, в работе над своим делом и так по кругу. Она не выпивала, не выходила из себя, ни разу с тех пор я не видела её плачущей, она по сей день боится утратить самоконтроль, она просто отказалась от жизни. И только недавно она постепенно начала возвращаться, но она больше не улыбается по-настоящему, Джек. Она потеряла свою улыбку, когда потеряла своих родителей. И теперь она боится, что если она вновь позволит себе что-то чувствовать, если она вновь позволит себе просто жить, то... она сорвётся. Клэр боится, что открыв своё сердце, она почувствует не только любовь, но и хранившуюся где-то глубоко в её душе боль.

Между нами повисает тишина, если не считать довольно весёлую музыку, заполняющую всё вокруг. Я подозревал, как больно ей было потерять родителей, но не мог представить какого это, и Джессика мне рассказала. Неудивительно, почему она такая закрытая и в каком-то смысле чёрствая.

— Но Джек, — слышу я голос Джессики, который будто достаёт меня из моих же мыслей. — Если она и вправду тебе нравится или даже больше, то прошу, — она накрывает своей ладонью мою руку, — не останавливайся. Кларисса заслужила кого-то вроде тебя, она заслужила быть счастливой, а я знаю, ты способен это сделать. И она способна, Джек, — с некой надеждой смотрит на меня она. — Клэр подходит тебе, вы с ней похожи, и у вас действительно всё может получиться, тебе лишь нужно достучаться до неё.

Кларисса.

Когда я, наконец, освобождаюсь от разговора с девушками, то замечаю, что уже стемнело, и дом засиял огоньками, а на всей территории зажгли лампы. Большинство приглашённых уже достаточно пьяны, чтобы танцевать, и плавать в бассейне, и поэтому я прямо сейчас хочу отойти от него как можно дальше... а где эти двое? Не могли же они меня бросить здесь одну!

— Боже, ты ещё здесь? — слышу я знакомый мерзкий голос, и обернувшись, вижу немного пьяную Диану, без Адама. Ну, вот, сейчас начнётся. — Это место не для тебя, не для таких, как ты! — недовольно и очень эмоционально говорит она и, как бы противно мне не было, но должна признать, она умеет обращаться со словами, чтобы ранить меня. И мне, конечно, неприятно, но я, кажется, уже привыкла.

— Может, уже хватит? — устало выдохнув, сдаюсь я. — Чего ты от меня хочешь, Диана? С Джеком у нас ничего нет и не будет, так может, наконец, отстанешь от меня?

— Мне нужно, чтобы ты ушла из моего мира, ты, стерва, отбираешь у меня человека, которого я люблю и мою лучшую подругу! Тебе лучше больше здесь не появляться, — тычет в меня пальцем она.

— Так ты боишься меня? — усмехаюсь я, потому что не верю собственным ушам. — Расслабься, Диана, чужого мне не нужно.

Я отхожу от неё, но в голове проносятся десятки мыслей: я на обложке глянца, приглашение на элитные вечеринки, друзья из Верхнего Ист-Сайда, интерес ко мне со стороны Джека, должно быть, я и вправду представляю для неё некую угрозу, может, я себя недооцениваю?

— Хотя... — останавливаюсь и поворачиваюсь к ней я. — Знаешь, Диана, я заберу у тебя всё, — достаточно тихо, но уверенно говорю я, подходя к девушке ближе, чувствуя нарастающую уверенность внутри. — Я заберу твоих друзей, твоих парней, твою славу, и в один день твой мир станет моим, — говорю я, слыша в собственном голосе холод, а в ошарашенном взгляде Дианы я впервые замечаю страх, страх быть побеждённой.

— Ты видимо что-то перепутала, дорогая, — вдруг встрепенувшись, шипит на меня она, делая шаг в мою сторону. — Это мой город и главная стерва здесь - Я — шипит на меня она, и уже через секунду Диана толкает меня в бассейн.