Глава 15
И пусть я наблюдала за происходящим исключительно до момента их перевоплощения в волков, это был самый несправедливый бой, который я только видела.
До сих пор не понимаю, по какому принципу подбирали соперников. Почему одни мужчины участвовали в нескольких боях подряд, а другие только в одном? Почему одни отдыхали, а другие молотили без передышки?
Слишком уж сильно жеребьёвка напоминала русскую рулетку в игре на выживание!
Но самым страшным было даже не это, а то, как быстро редели ряды живых трофеев, практически оставляя меня в гордом одиночестве.
И если в самом начале мне ещё казалось, что мой страх хоть немного разделяли присутствующие девушки, но в конце окончательно в этом раз убедилась. До сих пор не понимаю, откуда у женщин такое ненормальное желание принадлежать оборотням. Конечно же, роль их любовниц предоставляет определённое положение и преференции.
И всё равно, продавать своё тело ради этого… Я бы ещё поняла, если бы жизнь оказалась практически невыносимой. А так…
Если даже я. Девушка из самых низших социальных слоёв сумела худо-бедно прожить практически ни в чём не нуждаясь. То уж эти барышни, что вполне свободно позволяют себе отдых на Бали и подавно!
– *Теперь твоя очередь, красавица!* – стоило окровавленному победителю под одобрительное улюлюкание толпы, взгромоздить себе на плечо поднявшуюся с «трона» девушку, и мне тут же предложили занять её место.
Не знаю что именно говорил старейшина, но от того как зашумели от его слов зеваки стало не по себе.
Присев на место безвольного трофея, я сразу же начала искать среди претендентов своего Берсерка. Массивный и высокий, он сразу выделялся из толпы внушительным телосложением.
С ума сойти, но я ещё никогда так сильно не хотела, чтобы именно он меня выиграл! Тот самый мужчина, которого я ещё совсем недавно презирала и ненавидела каждой клеточкой своего тела!
Пропустив два боя, отказываясь смотреть, как прямо передо мной развернулась кровожадная, звериная схватка. Казалось, стоит увидеть обращенного волка, и я просто сойду с ума.
Рычание, крики, повисший в воздухе запах разорванной плоти и окровавленной шерсти, который с трудом отгонял от меня свежий бриз.
Потупив взгляд у себя на коленках я, с замиранием сердца, сносила каждый удар, не имея ни малейшего понятия, что там происходит. Смотреть получалось или в самом начале или в самом конце, когда оба противника были в человеческом облике.
И снова сердце практически выпрыгнуло из груди, когда Максвелл и после третьего боя вышел победителем! На широкой груди виднелись длинные отметины от когтей, а на плечах багровели раны от укусов.
Удивительно как вообще его врагов с куда меньшими увечьями практически выносили! Фактически на них не было ни одной открытой раны или ссадины. А вот синяков, вывихов и переломов целый букет! И это притом, что против Берсерка выходили бойцы практически не уступающие в силе.
Получив передышку всего на один бой, он снова вышел на арену, уже через пару ударов заставляя меня отвести взгляд.
Сколько ещё боёв он сможет выдержать? Знаю что волки сильные и выносливые, но ведь и его противники не из простых людей.
С каждым глухим ударом толпа зверела от восторга, наполняясь непонятными мне возгласами и криками.
И каждый раз я чувствовала, как сердце уходит в пятки…
Как же страшно было поднять взгляд.
До ужаса! До боли и трепета!
Снова посмотреть на волка в его истинной сущности, вспоминая, как безжалостно эти твари терзали моих родителей. Словно они не люди, а обычная дичь.
Страшно увидеть Максвелла в его звериной форме. Страшно, что после этого я уже никогда не смогу оставаться с ним наедине. Не смогу смотреть ему в глаза не вспоминая, какое он чудовище.
Но ещё страшнее, не знать всё ли в порядке с Максом… Не знать серьёзно ли он ранен.
А что если его там убивают?
Рвут на куски!
Раздирают кожу!
Рвут мышцы!
Вдруг он лежит там, истекая кровью, пока эти плебеи смеются над ним?
Ликуют от каждого пропущенного удара…
Сжав кулаки, до крови врезаясь ногтями в ладонь, я собрала воедино всю свою волю, поворачиваясь к арене.
Секунда.
Одна.
Вторая.
Тяжелые удары сердца.
Глубокие и плотные. Эхом отдающиеся в висках.
Кажется, даже мир вокруг перестал существовать. Меня как будто засосало в вакуум. Все звуки, кроме ударов собственного сердца, доносились откуда-то издалека. Постепенно приближаясь в мою сторону.
Максвелл
Я скручивал в бараний рог каждого кто выходил против меня. Молотил не чувствуя ни капли жалости. И чем глубже мои кулаки врезались в толстую шкуру, не останавливаясь до тех пор, пока я не слышал треск костей, тем лучше я себя чувствовал.
Бедные ублюдки даже сами не понимали, что с ними будет, когда лыбились и скалились, видя, что я не обращаюсь. Понятное дело, что в их головах не укладывалось такой сложной арифметики. Каким бы сильным волк ни был в человеческом обличии, только обратившись, мог полноценно использовать все свои силы и регенерацию.
Именно поэтому эти идиоты и кидались на меня рассчитывая закончить всё за пару бросков. А, в конечном счете, сами оказывались на песке избитые и переломанные.
Сложно описать словами, с каким удовольствием я отправлял их в нокаут. От одной только мысли что я могу проиграть, отдавая Нику на растерзание, вызывало очередной прилив сил, доводя меня до неистовства!
Уверен, если бы Ника не боялась увидеть меня в волчьей шкуре, то уже бы давным-давно обратился, вгрызаясь в их глотки! Драл на куски, захлёбываясь чухой кровью!
Но нет. Внутренний стоп-кран крепко накрепко впивался в шею стальной цепью, не позволяя получить желаемое. А перед глазами то и дело возникал образ Ники. Перепуганная, дрожащая от ужаса и ненависти, она ни на секунду не выпускала из рук цепь, которую я сам же ей и доверил.
Так и есть. Если эта девочка не примет меня после увиденного, я точно подохну…
– Что ж, бой определил победителя! – торжественно провозгласил старейшина, когда мой последний бой наконец-то закончился долгожданной победой. К вспотевшему, окровавленному телу лип песок, забиваясь в самую глубь ран, из-за чего регенерация превращалась в какое-то извращенное подобие пытки. Нужно было принять душ и чем скорее – тем лучше, иначе на месте порезов точно останутся следы. – Прошу взойти на пьедестал и забрать свой законно завоёванный трофей!
– Благодарю, – накинул на плечо рубашку, отходя от аплодирующей толпы.
«Да уж, хорошо ещё, что Ника ни единого слова разобрать не сможет, – усмехнулся собственным мыслям, вышагивая за ней. – Иначе бы точно устроила мне разнос и революцию за угнетения прав человека»
– Пойдём, – протянул ей окровавленную руку, снова забыв, что она терпеть не может волчий запах.
Сначала показалось, что она из-за отвращения даже прикоснуться ко мне не сможет, но не успел я убрать руку, чтобы вытереть, как она вложила в неё горячие пальцы.
– Угу… – промычала что-то непонятное, не поднимая на меня глаз.
Ей богу, как ягнёнок на заклание. А ведь она и правда всё это время напоминала мне именно ягнёнка. Маленькая, тонкая, хрупкая, с огромными глазами и белыми кудрями. Но почему-то только сейчас этот образ стал для меня по-настоящему отчётливым и ясным.
– Извини, но на этом вечер придётся закончить. Я должен вернуться домой и смыть с себя песок.
– Хорошо.
– К тому же вся моя одежда испорчена. В такой я то и дело буду обращать на нас внимание.
– Да, – снова согласилась, смотря куда-то перед собой.
Сев в машину, Ника практически сразу отвернулась к окну, заставляя лицезреть свою макушку.
Не знаю, что именно с ней в этот момент творилось, но вела она себя явно не так как обычно. Такой тихой и покладистой я не видел её ещё ни разу за всё время.
Чёрт побери, да даже когда я рычал на неё угрожая убить, она и то не могла сдержать язык за зубами!
– Моё бельё. Могу я его забрать? – протянула руку, продолжая гипнотизировать тонированное стекло.
А ведь я на самом деле забыл снять с плеча её трусы, красуясь с ними от пляжа и до нашего авто.
– Думаю теперь их легче выкинуть, – посмотрел на лежащий, на ладони крохотный кусок ткани, перепачканный потом и чужой кровью.
В паху тут же отдало болезненным спазмом откровенного желания, выкручивая тело куда сильнее, чем все мои противники. Последний раз, я хоть немного получал разрядку, практически в самые первые дни её приезда в мой дом.
И уже полтора месяца как сам себе целенаправленно выкручиваю яйца, не имея допуска к женщине, которую уже бы давным-давно отымел во всех возможных позах. Чем я уже давно занимаюсь у себя во снах, кончая без малейшего физического контакта.
И кто бы только подумал, что может найтись женщина, вокруг которой я буду ходить, как кот вокруг сметаны, не имея ни малейшей возможности взять её тогда когда, и захочется и так, как захочется.
– Ничего страшного, – требовательно дернула рукой, явно стараясь взять под контроль подрагивающий голос и пальцы. – Я сама решу, что с ними делать.
– Как хочешь.
Получив желаемое, Ника больше со мной не разговаривала. А я не имел никакого желания пробиваться через её скорлупу. Прекрасно понимая, что сделаю этим только хуже.
– Душ у нас только один, так я уйду сразу, как только помоюсь, – вышел из авто, когда мы наконец-то подъехали к дому.
– Хорошо.
«Хорошо. Хорошо! Хорошо, блядь! Как же уже достало это её согласие. Как китайский болванчик!»
Поднявшись в спальню, я сразу зашел в ванную комнату, гулко закрывая за собой дверь. Несчастная деревяшка каким-то чудом не соскочила с петель, оставляя меня один на один с холодным душем.
Избавившись от одежды, я вылил на себя не меньше нескольких соток литров. Причём не столько для того чтобы очистить порезы и укусы, сколько только для того что бы расслабиться и остыть.
Не знаю, как долго я эксплуатировал душевую кабинку, но когда вышел, за окном стояла темнота.
Обмотавшись полотенцем, я вышел в спальню ни к месту застав в темноте сидящую на кровати Нику:
– Извини что так долго. Сейчас возьму одежду и уйду вниз.
Хватит уже с меня на сегодня этой женщины. Ещё немного и мозги набекрень станут.
– А как же твой приз? – спрыгнула Ника с кровати, красуясь передо мной в коротенькой атласной ночнушке с вырезом от самой груди.
– Что ещё за приз?
Пожирая глазами её наряд, я далеко ни сразу обратил внимание на то, как сильно волнуется Ника.
Как дрожит её голос. Как напряжены плечи, и с каким страхом смотрит на меня. Так, словно крылья за её спиной догорают, и она вот-вот сорвётся с обрыва вниз.
– Тот, который ты заслужил, – кажется, ей даже дышать было больно, не то, что говорить.
Взволнованная. Покрасневшая. Такая, какой я ещё никогда в жизни её не видел…
Ника
Нервно сглотнув, подойдя ещё ближе, я распахнула широкий вырез, демонстрируя те самые трусики, с которыми он дрался за меня.
В нос ударил крепкий мужской аромат, заставляя почувствовать, как внутри всё задрожало…
С ума сойти, как сильно я нервничала. Ни голос, ни тело совершенно не слушались. Мысли слипались между собой, превращались в сплошную неразбериху. И посреди всего этого безумия была я, готовая отдать своё тело стоящему напротив мужчине…
Я поняла, что хочу этого в тот самый момент, когда увидела его на пропитанной кровью и потом арене.
Когда я смотрела на бой Берсерка как завороженная.
Того самого Берсерка с которым провела последние два месяца. Когда он дрался там ради меня. Дрался голыми руками против обращённого волка.
«Рвал» свою добычу, без малейшего намёка на жалость. Бил как молот по наковальне. Выкручивал суставы и ломал волчьи кости, словно те были не толще спички.
Мой Берсерк был великолепен!
И чем дольше я на него смотрела, тем сильнее в этом убеждалась.
В каждом своём движении, броске и ударе он был живым воплощением моего личного несуществующего идеала. Мужчины, способного защитить меня от всех этих чудовищ.
На коже появились мурашки, отзываясь каким-то животным восторгом от того, с каким величием он исполняет свой смертельный танец.
– Ника… – стоило Максу прикоснуться к моему бедру, накручивая на палец светлую лямку трусиков, как уголки его губ дрогнули еле заметной улыбке от которой по телу пробежала огненная волна.
Было видно, что мужчине нравится то, что он видит…
Нравится то, что я делаю…
Зрачки так сильно расширились, что за ними практически не было видно радужки, предавая Максвеллу какой-то совершенно новой, опасной сексуальности.
Словно пьяная я наблюдала за тем, как трепещут крылья его носа, втягивая мой аромат. Как сильно сжимаются челюсти. И каким немыслимым напряжением наполняются спина и плечи, словно ему становится тесно в собственном теле.
– Не нужно… – с трудом проговорив, убирая руку, он вгрызся клыками в непослушные губы, приводя себя в чувства. – Ты ничего мне не должна, Ника. Особенно после того, что случилось на пляже.
– Я делаю это, потому что сама так хочу.
– Ника… Не надо.
Казалось, ещё немного и из ранок выступит кровь, покрывая его губы кровавым бисером и, недолго думая, я повисла на нём, зализывая крохотные ранки.
Плевать на судьбу! Плевать на боль! Плевать на страхи! Хватит уже убегать от самой себя! Пора начинать жить будущим, которое мы сами для себя построим!
Он отвечал на мой поцелуй с такой осторожностью, словно балансировал на тонкой ниточке самообладания и стальной выдержке, способный в любой момент сорваться с катушек.
Боясь, лишний раз прикасаться.
Боясь позволить себе чуть больше свободы, после которой уже бы ни за что на свете не остановился бы…
– Я хочу, чтобы ты знал, – перевела дыхания, дрожащей от волнения диафрагмой. Смотреть на него была настолько неловко и стыдно, что щеки практически выжигало румянцем. – Я не Вика…
– Я знаю, – практически прошептал осипшим голосом, оплетая меня за талию и привлекая к себе. Казалось, вместо крови по его телу растекается раскалённый металл. Настолько горячим он мне показался. Прижиматься к его груди так приятно, что мне даже шевелиться не хочется. Кажется, я даже готова умереть под бешеный ритм его сердца. И этот запах… он такой глубокий, приятный. От него всё внутри дрожит и переворачивается. Запах его тела вкуснее любых духов на свете. – Давно уже понял, какие вы разные… – обнял ещё крепче, опустошая мои лёгкие. – Думаю, пора бы нам с тобой уже раз и навсегда вычеркнуть Вику из нашей жизни. И начинать учиться жить без неё.
– Согласна… – только и успела произнести, как мои губы накрыло до чёртика глубоким, жадным поцелуем, срывающим с его зверя все замки и запреты.
Уложив меня на кровать, Макс не стал мелочиться, открывая себе полный доступ к моему телу. Хрупкая ленточка жалостно затрещала в его руках и в следующую же секунду атласная ночнушка распахнулась, оставляя меня перед ним практически обнаженной.
– Не бойся, Крошка, я не сделаю тебе больно… – прошептал Максвелл, окутывая сознание бархатной пеленой своего голоса.
Опустившись к груди, он покрывал кожу поцелуями, осторожно царапая её волчьими клыками. И каждый раз, когда острые кончики оставляли на ней пылающий след, тело наполнялось небольшой дозой эндорфинов, превращая меня в глубоко зависимую от этого мужчины.
Воздух, кровь, сознание. Всё вокруг заполняло зарождающееся во мне возбуждение.
Зыбучее. Электрическое. Раскалённое. Пронизывающее до самых косточек и въедающееся в них. Ни на секунду не оставляя моё тело в покое.
Пробуждая в нём совершенно новые, плотские ощущения.
Желание…
Похоть…
Жажду…
Мне хотелось, чтобы Максвелл не переставал прикасаться ко мне. Хотелось чувствовать его везде, где только можно. В каждом уголке моего тела.
И, кажется, он мгновенно уловил моё желание, оставляя в покое покусанные соски и опускаясь к клитору. Раздвинув набухшие складочки, он начал одновременно ласкать его языком и осторожно входить в меня пальцем, позволяя расслабиться и привыкнуть.
Лёгкая боль сменялась вязкой волной возбуждения, без остатка проглатывающей все остальные ощущения.
Он гладил и засасывал пульсирующую горошину, вырисовывая на ней пошлые, влажные узоры, от которых я снова и снова забывала дышать. Забывала собственное имя и даже то, наяву ли это происходит.
Все ощущения стянуло в одну точку, превращая низ живота в тугой жгут. Напряжение увеличивалось, становилось практически не выносимым и стоило Максу войти в меня ещё одним пальцем, массирую переднюю стенку влагалища, как горячая вибрация прошлась по всему телу заставила беспомощно застонать.
Выгнувшись, хватая его за волосы, готовая в любой момент выбрать целый клок, я несколько секунд подрагивала напряженным телом, каждой своей клеточкой ощущая, как через моё тело проходит вязкая волна удовольствия.
– Тебе хорошо? – появился из темноты голос Макса, а следом за ним и отливающие золотом глаза. Поглаживая меня по влажной щеке перебитыми костяшками, он словно пытался прочитать мои мысли.
Такой большой, такой сильный, опасный и такой… нежный… Странно даже представить, как в таком жутком мужчине могли уживаться такие разные качества…
– Хорошо… Очень хорошо… – пробормотала пересохшими губами, обвивая ногами широкую поясницу. – И хочу, чтобы тебе было так же…
Стоило мне прижаться раскрытыми бёдрами к его члену, как на напряжённом лице выступил пот, градом спускаясь по спине вниз.
Как же долго я сводила его сума своими отказами. Испытывала на прочность, сама не понимая, через какую пытку ему приходилось всё это время проходить.
– Блядь… – сквозь сжатые зубы выругался Макс, направляя в меня головку. Медленно провёл ей по растянутому кольцу, а затем вошёл в меня, заставляя выгнуться дугой, не в силах сделать ни одного нормально вздоха… – Прости, Крошка, – прошептал мне в шею, смешивая слова с поцелуями, – сейчас пройдёт… Обещаю…
Позволив привыкнуть к новым ощущениям, он совершил свой первый, осторожный но такой жадный толчок. Изучая моё тело, словно другую планету.
Его пальцы врезались в мои ягодицы, оставляя на них пылающие отметины. Клыки царапали кожу, а горячее дыхание обжигало ничуть не слабее пламени.
Постепенно ускоряясь, с трудом сдерживая рычание, он входил в меня, усмиряя свою звериную ненасытность. Словно ещё никогда в жизни не получал удовольствия от секса настолько сильно как сейчас.
Не останавливаясь до тех пор, пока из его горла не вырвались стоны, напоминающие волчий вой, а пульсирующий член не увеличился, извергаясь в меня горячим семенем.
Максвелл
Вблизи Ника ещё меньше. Совсем крошка. Лежит у меня на груди как котёнок. Даже пошевелиться страшно. Или спугну или придавлю к чёртовой матери. Другого варианта нет.
Мне нравится, как она посапывает. Нравится ощущение её руки у себя на груди. Нравится чувствовать её рядом с собой обнаженной.
Чуть позже я снова повторю начатое. А пока пусть отдохнёт. Слишком уж долго я ждал этого момента, что бы нежничать. Наверняка у неё там всё ещё саднит. Крови хоть и было мало, а судя по её реакции и царапинам у меня на плечах мягко её взять, не получилось.
Уверен, Ника и сама не поняла, как всего меня расцарапала.
Хорошо ещё, что она спит. Иначе бы увидела, какая дебильная у меня сейчас улыбка. Даже челюсть сводит от того как долго я измываюсь над своим лицом.
Словно дурак влюблённый.
А ведь Ника на самом деле мне нравится. Ни так как обычно нравятся женщины и даже не так, как когда-то было с её сестрой. От Виктории я зависел как наркоман. Именно так, как и говорила Аня. Какой-то безвольной «любовью», без малейшего права выбора.
Плевать, что как человек она мне не вмазалась. Плевать, что я бы с такой женщиной никогда в жизни не связал свою жизнь по собственному желанию. Плевать что жадная до денег шлюха.
Я всё равно её «любил» просто потому, что был должен. Потому, что природа требовала. Потому, что только с ней мог продолжить род.
А с Никой… С Никой всё по-другому.
Мне на самом деле нравится эта девочка, даже, несмотря на то, насколько сильно она была похожа на Викторию. А ведь и правда, сейчас я уже не считаю что они идентичны. Никогда бы не подумал, что характер может настолько сильно влиять на внешность. Меняя человека до неузнаваемости.
Интересно часто ли волкам везёт так же, как и мне сейчас? Что бы запечатлиться не на абы ком-нибудь, а на женщине, которая на самом деле нравится.
Писк мобилки заставил как следует растянуться, пытаясь добраться к столику. Но Ника всё равно не проснулась. Представляю, как сильно она устала из-за постоянных ночных кормлений, что в эти краткие передышки спит как настоящий сурок.
Сняв блокировку, я забегал глазами по чёрным строчкам, полученного от Ромэна сообщения, нехотя переваривая прочитанное.
Час назад умерла Аня…
Через два дня после отравления у неё окончательно отказала печень. Ни организм, ни лекарства так и не смогли очистить кровь от цианида. Только оттягивая неизбежное.
В памяти сразу же всплыли разрозненные куски воспоминаний. И самым большим и ярким стала наша последняя встреча. Даже странно насколько точно сошлись все ниточки в одной единственной координате.
И только один вопрос никак не давал мне покоя: «Откуда она узнала, что я запечатлился на Нике?»
Очень стараясь не разбудить своего Ягненка, я встал с кровати и пошел в ванную.
Как и ожидалось, Ромэн поднял трубку до второго гудка:
– Извини, если разбудил. Решил это именно та новость, которую не стоит откладывать.
– Так и есть, – посмотрел на своё помятое отражение. – Я возьму на себя все расходы на её похороны. Отправь в агентство моего юриста, чтобы они не трогали деньги с Аниного личного счёта. У неё есть родители или любые другие родственники?
– Есть, – ни на секунду не задумался Ромэн, подтверждая мои догадки – Мать и младшая сестра.
– Вот им пусть и отдадут. Всё до копейки.
– Как скажешь.
– Это всё? – специально уточнил, не собираясь его так просто отпускать.
– Не совсем, – шумно втянул воздух, делая долгую паузу. – Не хотел говорить это вот так, но, похоже, что именно Аня оказалась кротом. По крайней мере, всё об этом свидетельствует.
– Это что же? Всё?
– Мы нашли в её палате телефон. И судя по пробитому номеру, она звонила Фрицу. Прости, Берсерк, до сих пор не понимаю, почему она проглотила отраву, но факт остаётся фактом. Так что дело закрыто. Можете возвращаться домой.
– Понятно. Спасибо за работу, – закончил наш разговор без лишних слов. – Почему проглотила отраву? – запрокинул голову и так уже зная ответ на этот вопрос.
Аня сама его мне дала. В тот самый день, когда мы встречались с ней в последний раз.
«Дура. Какая же я всё-таки дура, если посчитала что, практически потеряв меня, ты поймёшь, что на самом деле меня любишь. Ни как волк, а как обычный мужчина. Идиотка… Долбанная идиотка…»
Её слова настолько глубоко засели во мне, что даже сейчас я слышу у себя в голове её голос.
Сумасшедшая…
Насколько же сильно она потеряла саму себя. Насколько сильно впала в эту ненормальную зависимость, что оказавшись на пороге моего дома, решилась пойти на подобное?
Конечно же, Аня, сколько угодно раз могла называть это любовью, но никакая это не любовь.
Одержимость, маниакальность, фанатичность, но только не любовь.
Теперь-то я это точно знаю.
Любовь не убивает. Не уничтожает твою личность и не превращает в безмозглую тень. Конечно, это удобно, если всё чего тебе хочется – эгоистичное обладание. Такая покорность превращает человека в идеального раба для исполнения твоих лицемерных желаний. И только.
Ненадолго задержав взгляд на погасшем экране телефона, я нашел номер Моргана, возможно, собираясь сделать одну их самых больших ошибок в своей жизни.
– Слушаю?
– У меня дело. У тебя есть надёжный человек под боком, которого ты бы мог одолжить мне на пару недель.
– А Ромэн тебя, чем не устроил?
– Слышал о том, что случилось с моей горничной? – слегка приоткрыл дверь, пытаясь убедиться, что Ника всё ещё спит и ничего не услышит.
– В общих чертах.
– А теперь она в общих чертах оказалась кротом и самоубийцей. По её наводке Фриц отправил за мной своих ищеек. И я почему-то думаю, что Ромэн тоже каким-то образом в этом замешен. Можешь считать это звериным чутьём, но в последнюю встречу, Аня выдала мне то, о чём могла узнать только от него. Так что напрямую или косвенно, но он там точно наследил.
– Ты ведь понимаешь, что после такого на вашей дружбе можно будет поставить жирную точку?
– Мне не нужны от тебя сейчас уроки человечности, Морган. Я это всё и так понимаю. Думаешь, мне самому нравится подозревать его в подобной грязи? Но уж лучше так, чем попасть в прасак из-за страха кого-то обидеть.
– Уверен?
– Харе задавать тупые вопросы! – не сдержался, практически во весь голос, зарычав на него. – Я говорю – ты делаешь. А тупые вопросы придержи для секса со своей телкой!
– Ладно-ладно. Прости. Отправлю к тебе Шварца. Он мужик толковый. Сделает всё как надо.
– Хорошо. Пусть через пару часов будет на месте. Проверит всё после Ромэна и подготовит людей к нашему возвращению.
– Добро, – положил трубку, заставляя меня в очередной раз усомниться в своём решении.
Уперевшись в раковину, я смотрел в зеркало, пытаясь сопоставить все риски.
Насколько вообще умно отстранить настолько приближенного ко мне человека? Если я не прав, он легко может переметнуться к моим врагам, и тогда я получу настолько серьёзные проблемы, что парочкой трупов уже никак не получится отделаться.
Понятное дело, что всё это время его продолжат пасти ребятки Маде, стараясь предотвратить подобный вариант развития событий. И всё же. Лишиться Ромэна – всё равно, что отрубить себе руку.
– Простите… – практически шепотом произнесла Амалла, внося Куина. – Могу я зайти…
И стоило моему сыну подать голос, бухтя что-то непонятное себе под нос, как Ника практически подпрыгнула, просыпаясь, словно по щелчку пальцев:
– Конечно-конечно… Неси его сюда…
Уложив его рядом с ней, девушка сразу же выскочила из спальни, оставляя меня наедине с женой и сыном.
– Ну тише… Тише… – сонно пробормотала. – Сейчас будешь кушать…
– С ума сойти какая же ты красивая, – опустился на соседнее место, наблюдая как Ника, гладит Куина по голове.
Испуганно трепыхнувшись, избавляясь от остатков сна, она словно на перемотке осознала во всех деталях случившееся прошлой ночью.
– Не смотри… – стыдливо прикрылась, чтобы я не увидел её грудь.
– Почему? Тебе нечего стесняться. Это естественный процесс. К тому же мне нравится смотреть, как ты кормишь моего сына.
– А это уже попахивает извращением, – улыбнулась Ника, заливаясь румянцем.
– Ну, тогда я больной вами на всю голову, – потянулся к ней, чтобы поцеловать. – И это уже не лечится.
– Очень на это надеюсь, – снова улыбнулась, до боли сжимая волосы у меня на затылке, не позволяя отстраниться дальше, чем на пару миллиметров. – Или придётся посадить тебя на цепь. Что бы ты никуда от нас не делся.
– Довольно громкое заявление. А силёнок-то хватит?
– Хватит… – укусила меня за губу, игриво поглаживая пылающую ранку. – Даже не сомневайся.
– Ну надо же. Кажется, я всё это время ошибался, считая тебя беззащитным Ягнёнком.
– Кто знает.
– Хотел бы я встретить тебя раньше… Даже самому не верится что я так долго считал тебя…
Очень хотелось сказать «такой же, как Вика», но мы ведь уже договорились раз и навсегда вычеркнуть её из своей жизни.
– …меркантильной дрянью?
– Именно, – снова поцеловал Нику, отказываясь оставить её в покое хотя бы на одну секунду.
– Ну а я тебя кровожадным монстром. Если честно, – поморщилась Ника, нехотя признаваясь, – то я не верила что Вика от тебя ушла. И первое время очень боялась, что ты её убил.
– А теперь? Теперь боишься? – почувствовал, как всё внутри стягивает тугим жгутом.
Я знал, что Ника подозревала меня в чём-то подобном, но тогда это не имело для меня особого значения. Тогда эта женщина была для меня не более чем простой нянькой с лицом, которое я ненавидел каждой своей фиброй. И телом, которое мне хотелось отыметь пытаясь избавиться от постоянно нарастающего напряжения.
– Нет. Теперь я знаю, что ты бы так точно не поступил. Ты точно не из тех, кто способен убить женщину, родившую тебе сына. Так что если моя сестра ушла, в этом только её вина и ничья больше.
«Её и ничья больше» – очень удобная позиция. И сейчас самым главным было укоренить эту мысль в голове Ники.
Понимаю, что это было чертовски эгоистично, но рассказать ей о том, что произошло на самом деле, слишком рано. А будь моя воля, я бы уже давно убил всех и каждого, кто знал, что между нами случилось. Уж этого мне Ника точно не простит.
Ромэн был прав, советуя никогда и ни при каких обстоятельствах не рассказывать ей о случившемся с Викторией.
И сейчас я прекрасно понимал, чем больше она будет верить в вину своей сестры, тем удачнее начнут складываться наши собственные отношения.
– Или не так? – напряглась, чувствуя фальшь в затянувшейся паузе.
– Так. Всё именно так, как ты и говоришь. И ещё кое-что, – хмыкнул, поглаживая костяшками светлые волосы Куина. – Думаю, ещё неделя и будем возвращаться домой. Сейчас не самое удачное время для долгого отдыха. Так что в следующий раз прилетим сюда осенью и проведём целый месяц. Согласна?
– Конечно, – стоило Куину выпустить грудь, как она тут же откинулась на подушку, вызывая своим взглядом у меня внутри долбанное цунами. – А теперь давай спать.
Сказать, что мне её хочется – ни сказать вообще ничего! Проснулась бы Ника раньше, и я бы уже давно был сверху, вдавливая её в матрас.
Интересно сколько раз мне понадобится трахнуть её, чтобы не заводиться с пол оборота? Уверен, это случиться не скоро. Совсем не скоро. Ну а пока я так и буду ходить со стояком, возбуждаясь от каждой мелочи.
– Не знаю как ты, Крошка, – шумно втянул воздух, пропуская по коже электрические разряды, – но я совершенно не собираюсь так просто отпускать тебя спать.