Утро после
Кейт проснулась от света.
Окно было приоткрыто, за тонкой шторой шелестел лёгкий утренний ветер. Небо было голубым, с золотистыми всполохами — в Базеле начинался ещё один день, но для неё он был совершенно другим.
Она лежала на боку, уткнувшись носом в мужское плечо. Горячее, живое. Рядом Лукас, растрёпанный, с одной рукой под головой, другой обнимающей её за талию. Его дыхание было размеренным, он ещё спал. На губах — след полуулыбки.
Кейт закрыла глаза снова. Хотелось остаться здесь — в этом утре, в этой постели, в этом тепле.
Внутри неё всё было по-другому. Она чувствовала, как будто границы тела стерлись: его кожа — её, его дыхание — её воздух. Её сердце стучало медленно, уверенно. Как будто оно знало: всё уже решено.
Она осторожно провела пальцами по его груди, по татуировке на ключице — маленькая надпись на литовском, которую она не сразу замечала раньше.
„Viskas, ką myliu.“
Всё, что я люблю.
Он открыл глаза.
— Ты читаешь меня, как книгу, — прошептал он, не открывая рта до конца. — Надо было прятать татуху.
— Ты слишком красив, чтобы тебя прятать, — отозвалась она и легонько укусила его за плечо.
Он засмеялся. Протянул руку, провёл ладонью по её спине и сжал бедро.
— Это не сон, да?
— Если это сон, то не буди меня. Никогда.
Он подтянул её к себе, снова целуя — мягко, медленно, будто пробуя, каково это: просыпаться в одном ритме.
Они долго не вставали. Смеялись. Лениво болтали. Она сидела у него на бёдрах, растрёпанная, с отпечатками ночи на теле, он играл с её прядью и целовал плечо.
Потом в номере раздался звонок.
— Давай не брать, — выдохнула она, закрывая глаза.
— Слишком поздно, — хмыкнул он, уже смотря на экран. — Алё, Йокубас. Jo, viskas gerai. Mes dar gyvi. Ramiai. Jo, buvo interviu?… ką?
Он сел, глядя в пространство.
— Что?
Он медленно посмотрел на Кейт:
— Нас сняли папарацци. В холле. Вчера. Как ты брала меня за руку.
Кейт застыла.
— Уже в сети?
Он кивнул.
— „Новая девушка Лукаса из Katarsis. Загадочная русоволосая со сцены.“ — цитирую Йокубаса.
— Отлично, — выдохнула она и села на кровати, прикрываясь простынёй.
Он встал. Обнял её сзади. Целовал в шею.
— Я рад, что все увидят. Пусть знают. Я устал скрываться.
— Мы не пара в традиционном смысле, Лукас.
— Зато мы — настоящие.
Она посмотрела на него в зеркало напротив. Там были двое. Настоящих.
— Что сказала команда?
— Йокубас свистел от восторга. Эмилия хочет подробности. Аланас… ревнует.
— К кому?
— Думаю, к тебе.
Кейт рассмеялась.
— Ну, всё, теперь точно конец. Скандал. Заголовки. „Katarsis рушится из-за девушки-волонтёра“. Увольнение в прямом эфире.
— Никто тебя не уволит. Не сейчас. Не после этого.
Он взял её за руку. Смотрел в глаза. Без шуток. Слишком серьёзно для утра, слишком честно.
— Поехали со мной в Вильнюс.
Она глубоко вдохнула.
— У меня работа.
— Переведём. Онлайн. На расстоянии.
— Моя жизнь в Лондоне.
— Сними её. Как кожаную куртку. И надень другую. У нас будет общая.
Молчание.
Он не давил. Просто ждал.
Она встала. Пошла к чемодану. Нашла белую рубашку — его. Накинула, подняла волосы. У зеркала провела пальцами по шее. Там всё ещё были красные пятна.
— Дай мне день. Я всё решу. Поговорю с командой. И с собой.
Он подошёл сзади. Положил руки ей на живот.
— Я не давлю. Но я знаю, чего хочу.
— А я? — прошептала она.
— Ты знаешь. Просто боишься.
Он поцеловал её в затылок. И добавил, почти неслышно:
— Aš tave myliu.
У неё дрогнули пальцы.
— Переведи, — попросила она.
Он обнял крепче.
— Я тебя люблю.