Тёплые воспоминания

«Факультет журналистики в нашем университете
никогда до добра не доводил. И в этот раз я уверена
в данном на все сто процентов».

— …А как вы называете друг друга? — спросила Оля с выражением такого неподдельного интереса, будто собиралась внести это в научный опросник: «Сколько часов вы спите и как зовёте своего бойфренда?»
Агата застыла.

Лицо — как у человека, которого внезапно спросили, платит ли он налоги.

— В смысле? Кто кого называет? — недоумённо переспросила она, чуть приподняв бровь и с опаской глядя на одногруппницу.

— Ну вы с Захаром, конечно! — Оля подалась вперёд, глаза сияют, как у кошки перед прыжком на ёлку. — И только не вздумай юлить! Дима всё рассказал Лене, а Лена — нам!
Дима…

Агата моргнула.

Тот самый Дима. Который был возле цветочного и увидел девушку с Захаром. Вот же трепло языкастое. Надо было не махать ему тогда, а шиповником зашвырнуть. Юристы не лучше журналистов, языком мелят хорошо.

— Э-э… — она замялась, будто внутри мозга шёл экстренный созыв комитета по кризисным ответам. — Он… называет меня… карамелькой, — выдала она наконец, почти шёпотом, будто это было слово из запрещённого заклинания.

Аудитория взорвалась, как если бы кто-то пообещал отменить сессию.

Кто-то захлопал. Кто-то прыснул от смеха. Кто-то из заднего ряда заорал:

— Этот Ливицкий?! Который на юрфаке?!

— Вах, — протянула Лена с театральным придыханием. — Сладенько пошло!

— А ты его как? — радостно продолжила допрос Оля. — Тоже как-нибудь… ну… сахарно?
Агата выпрямилась, словно её позвоночник вспомнил про гордость, нахмурилась и сухо, по-военному отчеканила:

— По имени. Захар.

— Что?! — Оля приподняла бровь. — Просто… по имени?

— Да. Он юрист. У него аллергия на уменьшительно-ласкательные. Всё, что длиннее одного слова — вызывает у него внутренний протест, как неотформатированный договор.

— Ооооо, всё, — захихикали девчонки. — Это ж токсичная любовь! Она орёт — он молчит. Она бьёт — он аргументирует!

И вот, как по сценарию, в идеально неподходящий момент, дверь аудитории со скрипом распахнулась.

На пороге — он.

Захар Ливицкий. Как всегда, в чёрной толстовке, с лицом «я тут не с вами» и походкой человека, которому дважды в неделю аплодирует преподаватель по гражданскому праву. Да, такие слухи и правда ходили по их университету.

Он посмотрел на Агату.

— Я тебя жду. Перерыв же.

Сухо. Без прикрас. Как будто не «карамелька», а «пункт 3.1 договора». Подстава.

Оля загорелась как лампочка энергосберегающая:

— Заха-ар! Подожди! А правда, что ты называешь её карамелькой?

Он бросил короткий не понимающий взгляд на Агату. Потом на Олю. Вздохнул.

— Да. Иногда. Когда она не слишком громко возмущается.

— А она тебя как? — продолжала кайфовать Оля, будто вела ток-шоу на НТТ.

— Ты уже спрашивала, - злым шёпотом обратилась Агата к настырной одногруппнице.

— По имени. Она вообще всё по фактам любит.

— Ну иии? Встречаетесь? Или просто правовые отношения без обязательств?

— Встречаемся, спорим, миримся. Иногда проскальзывает: «дебил», «больной»… — пожал плечами Захар. — Но я её всё равно люблю. Даже когда она орёт, будто я ей жизнь испортил или кредитов на её имя набрал.

Гул. Смех. Кто-то зашипел:

— Терапия по методичке.
Ливицкий обвёл аудиторию взглядом, как следователь зал суда. Потом прищурился и спросил:

— А где твои… эти… Агния и Злата? Или ты теперь без сопровождения?

— У них сейчас другое направление, — отрезала рыжеволосая, хватая сумку. — Они на другом этаже. — И, сквозь зубы: — И спасибо тебе, Ливицкий, за торжественное уничтожение остатков моего социального рейтинга.

— Всегда пожалуйста, — спокойно кивнул он. — У нас на юрфаке тоже интриги, но хоть без визга. Уже столько теорий про наши отношения придумали, я сбился со счёта.

Агата встала. На Олю бросила взгляд, от которого могли бы вянуть кактусы.

Пошла к двери.

И вдруг из заднего ряда:

— Карамелька-а-а!

Она даже не обернулась:

— Ещё одно такое слово — и я съем чей-нибудь студенческий.

Захар, открывая дверь, хмыкнул:

— Вот за это и люблю. Не девушка — ходячее предупреждение.

— Просто замолчи! — прошипела она сквозь зубы, догоняя его. — Всё из-за Димы! Надо же было ему нас увидеть! Увижу - убью, скотину!

Глаза сверкают. Идёт быстро, как будто хочет догнать свою репутацию.

— А куда мы вообще идём?

— В кафетерий, — пожал плечами Захар, спокойно. — Нам же нужно поддерживать легенду о том, что мы встречаемся.

— Легенду, говоришь… — буркнула она, но в уголках губ на мгновение мелькнула улыбка.

За окном лил дождь. Весна, видимо, решила взять отпуск.
Он казался тише здесь, внутри кафетерия.

И как-то уютнее: будто весь мир умолк, чтобы дать им возможность… просто поговорить.

Захар сидел напротив, с той самой своей вечной невозмутимостью.
Кофе — перед ним.

Она вернулась с подносом. Взяла себе какао и круассан с начинкой, которая, как уверял продавец, была "ореховая", но выглядела подозрительно.

— Если я сейчас умру, знай — ты виноват, — пробормотала она, откусывая с сомнением. — Ты первый предложил сладкое. И в итоге взял себе только кофе.

— Зафиксировано, — кивнул он. — Но я на твоём завещании оставлю сносочку: "Погибла, защищая свою репутацию карамельки".

— Господи, ты в суде тоже такой остроумный? — Она закатила глаза.

— Там — хуже. Там я ещё и сдержанный.

Пауза. Несколько секунд просто тишины. Люди за соседними столиками смеются, кто-то жалуется на оценки, кто-то спорит о курсовой. А они сидят. Как будто между ними — другой ритм.

Агата накрутила прядь волос на палец, потом убрала руку, будто поймала себя на чём-то слишком девичьем.

— Расскажи мне что-то о себе, - неожиданно попросил Захар, подвигаясь ближе. — Мне же нужно что-нибудь знать о своей фиктивной девушке.

— В детстве я писала письма воображаемой подруге, — внезапно сказала Агата, облокотившись на стол. — Настоящие, на бумаге. В конверт складывала. У меня даже ящик был, «для неё».

Захар чуть поднял бровь.

— Звучит как ранняя стадия шизофрении. Но интересно.

— Её звали Жанетта. — Агата проигнорировала сарказм. — Она была строгая. Всё время отвечала, что мне нужно «больше дисциплины и меньше драмы».

— То есть… ты сама себе выписывала жизненные замечания? — недоумевал парень.

— По сути — да.

Она рассмеялась, опуская подбородок на руку.

— Иногда мне казалось, что Жанетта взрослее меня. Типа... если бы моя совесть была француженкой в деловом костюме, строгой прической и очень-очень тонкими бровями.

— Это гениально. Но немного странно, — добавил голубоглазый.
Захар покачал головой, едва сдерживая смех.

— У меня был сосед с хаски, которая выла по ночам, и я представлял, что это карма за то, что я не делаю домашку. — Пауза. — Возможно, это и была Жанетта.

Агата прыснула от смеха.

— Прости. Просто... никогда бы не подумала, что буду сидеть вот так, с юристом, который сравнивает мою детскую совесть с воющим псом.

Он пожал плечами.

— Я многогранен. Как законодательство.

В этот момент рядом с их столиком появился кто-то с подносом. Агата только хотела сделать глоток, как услышала знакомый голос:

— Агата? Ого. Ты в обед сидишь не с ноутбуком и не с горящими дедлайнами? Фартовая.

Они оба обернулись.

Перед ними стоял Лёва — её сокурсник с журфака. Растрепанные волосы, блокнот, торчащий из кармана, и в руках — странный бутерброд, выглядящий как ошибка конструктора.

— Лёва, — сказала она с усталой нежностью, как говорят о коте, который снова залез в горшок с фикусом. — Почему ты всё ещё носишь куртку с надписью "главный по фактам"?

— Потому что я – главный по фактам, — гордо сказал он. — И сейчас зафиксирую один: ты сидишь с юристом. — Сузив глаза, он пристально оглядел брюнета. — Ливицкий, да? С гражданского?

— В каком-то смысле, — спокойно ответил Захар, чуть кивнув. — Мы, гражданские, не возражаем.

— М-м-м. — Лёва жевал бутерброд, глядя на них, как сова, принюхивающаяся к возможной сенсации. — Агата, ну это ж статья. «Межфакультетские союзы: как выжить, если твой партнёр цитирует УК вместо доброго утра».

Агата покраснела.

— Лёва, иди к чёрту. У тебя были отношения с гитарой.

— Что? — с шоком спросил Захар. — Мне не послышалось? Вы, журналюги, слишком странные.

— Гитара хотя бы не спорит, когда я ей пою, — обиженно сказал он. — В отличие от вас.

— Лёва. — Агата вздохнула. — Мы… просто обедаем. Всё. Без заголовков, без подкастов, без провокаций.

Лёва театрально отступил.

— Ладно. Но если вы расстанетесь, позови меня. Я хочу быть тем, кто напишет «интервью с разбитым сердцем».

— Если мы расстанемся, я тебя заблокирую везде, — пообещала она.

— Ага. Значит, всё-таки встречаетесь, — он подмигнул и ушёл.

Когда он скрылся за стойкой, Агата уткнулась в руки и простонала:

— Почему вокруг меня всегда свидетели, когда я пытаюсь быть нормальной?

— Ты же не пытаешься быть нормальной, — мягко сказал Захар, пододвигая ей из ниоткуда взявшийся караметльный баточик. — Ты просто... настоящая. И это лучше.

Она посмотрела на него. Медленно. Чуть прищурившись.
— Это комплимент?

— Это — утверждение. — Он посмотрел на неё прямо. — Твоей Жанетте бы понравилось, что ты наконец не одна.

Агата замерла.

А потом — едва слышно, слабо — улыбнулась.

— Может быть, ты и правда не просто идиот. А стратегический ресурс.

— Угу. Гуманитарно-эмоциональный.

Они снова рассмеялись.

— Кстати, как думаешь, многие в универе уже знают о нас? — спросила Агата, глядя на снующих туда-сюда студентов.

— Ну, как минимум, три факультета точно знают, карамелька, — откинулся на спинку стула голубоглазый.

— Что? Ливицкий, ты ещё моих подруг треплом называл? Кому ты уже накукарекал?

— Я не петух, чтобы кукарекать, - ответил парень, задрав подбородок. — Просто рассказал Дане с финфака.

— Кроме журналюг, юристиков, теперь ещё и финансы знают! — возмутилась рыжеволосая, но резко наклонилась вперёд. — А что за Данька?

— Воу, притормози, ты вообще-то со мной встречаешься, — деланно-обиженно напомнил Ливицкий, скрестив руки на груди.

— Нужен он мне сто лет в обед, - отмахнулась девушка. — Это для Агнии, смекаешь, голубоглазик?

— О боже, карамелька! Не называй меня так, — уставился парень во все глаза на Каменских. — Но я понял, он тоже о ней мне рассказывал. Я тебе сегодня скину его юз, — пообещал фиктивный парень, убирая её прядку рыжих волос за ухо.

— А с тобой приятно иметь дело, голубоглазик, - хитро промурлыкала Агата, замечая, как от этого прозвища бледнеет брюнет. — Ха!

И в этой тёплой, глупой, милой тишине — снова остались вдвоём.

— Вот чёрт, — ругнулась девушка. — Через две минуты пара! У меня сейчас Бобкова, мне нельзя опаздывать! — быстро тараторила она, собирая свои пожитки.

— Бобкова? Ну и что? — не понимающе сказал Захар, наблюдая за зеленоглазой.

— И то! — огрызнулась та. — Опоздаю хоть на секунду, придётся писать реферат, Ливицкий! — недовольно вздохнула Агата. — Я поскакала. Встретимся как-то на другом задании по прикрытию наших задниц. Бывай, голубоглазик! — попрощалась девушка и отправила воздушный поцелуй ничего не понимающему парню.

Коридор был длинный, почти пустой, только несколько студентов мелькали между аудиториями. Агата шла быстро, почти бегом, поправляя на ходу ремешок сумки из который доставала доклад для пары.

— Каменских! — донеслось сзади.
Она не обернулась — узнала голос.

— Ливицкий, я же сказала, что опаздываю!

— Это займёт ровно три секунды, — сказал он, и через мгновение догнал её, легко перехватив за талию и крутанув к себе лицом. — Не дергайся. Это чисто в рамках конспирации.

Она резко остановилась — от неожиданности или потому что просто невозможно было идти, когда тебе так вцепились в бок.

— Что? — прошипела она, оглянувшись через плечо. — Ты серьёзно?

— Абсолютно. — Захар понизил голос, притягивая девушку к себе, обнимая. — Вон там, у аудитории социологии, — он кивнул в сторону, не отпуская, — твоя фан-группа. Девочки с филфака. Кажется, они обсуждали, правда ли ты теперь "его".

— Убью, — пробормотала она, но стояла спокойно, не вырываясь.
Брюнет чувствовал, как её плечи чуть дрожали — от сдержанного смеха, не возмущения.

Она почувствовала, как его рука задержалась на секунду дольше, чем того требовали меры «конспирации».

— Всё. Можешь отпустить. Миссия выполнена. Группа наблюдения удовлетворена, — наконец сказала Агата.

Он медленно разжал руки, отступая на шаг, но взгляд не отвёл.

— Всё ради легенды, — напомнил он с лёгкой улыбкой.

— Ну да. А я — просто актриса года.

Она хмыкнула и пошла дальше, уже не торопясь.

— Эй, — негромко окликнул он.
Агата обернулась. — Ты забыла кое-что.

— Что?

— Улыбку. — Он кивнул. — Для достоверности.

Она посмотрела на него пару секунд — как будто хотела бросить остроту, но не нашла нужную. И просто… улыбнулась.