Земля магических аномалий

1

Хантер сел напротив парня, когда тот зашевелился и тихо застонал. Светлые волосы топорщились, на тонких потрескавшихся губах выступила кровь. Реджина кивнула Финну, и тот подошел к пленнику, схватил за плечи, подтягивая к себе.

— У парня был сердечный приступ! — воскликнул Мара. — Мы же не хотим его убить!

— Нежнее, Финн, — сказала Реджина, сдерживая улыбку. — Пленник нужен нам живым.

Финн недовольно цокнул, но усадил напуганного парня в кресло, наклонился, чтобы поймать его взгляд.

— Ты будешь говорить нам только правду, — холодно изрек Финн, а парень часто заморгал, удивленно тряся головой.

— Как мы узнаем, что его берет наша магия? — спросил Оливер. — Может...

— Заткнись, пока тебя не заперли где-нибудь, — устало шикнул Хантер, не сводя глаз с парня — алхимика, который мог дать необходимые ответы о золотой сыворотке.

Реджина вытащила нить из руки Софи, ведь та начала приходить в себя. Эвелин, заметив это, пересела ближе к сестре, обеспокоено взяла ее за руку и помогла сесть. Обе грязные, покрытые кровью и синяками.

— Как тебя зовут? — спросил Финн.

Парень зажмурился. Лоб покрылся потом, дрожащие пальцы проникли под рубашку, чтобы растереть грудь.

— Эдриан Фримен, — произнес он.

— Ты алхимик?

Эдриан нахмурился, опустил голову, рвано дыша. Мара подошла ближе и протянула зелье.

— У тебя был сердечный приступ. Выпей — поможет восстановиться.

Эдриан дернулся, с испугом оглядел богиню смерти, попытался встать, но Финн толкнул его обратно в кресло.

— Выпей, — властно сказал он, устанавливая зрительный контакт. — И отвечай на наши вопросы.

Эдриан резко выпил зелье, подчиняясь магии. Дрожь охватила тело, он закашлялся, но щеки начали розоветь.

— Я Эдриан, приемный сын Томаса Фримена, главы союза алхимиков. Его наследник и алхимик.

— Что это за место?

— Станция «Аурум». Одна из станций союза алхимиков.

— Для чего она?

— Восемь лет назад произошел несчастный случай. Один из алхимиков въехал в медную вышку и повредил защитный барьер. Была построена станция, чтобы окто-то всегда находился рядом и вовремя обновлял защиту. Не будем этого делать — магия выйдет из медной вышки, будет бесконтрольно распространяться по земле и убивать.

— Что за медная вышка?

— Полагаю, мы зовем их столбами, — заметила Реджина.

Хантер сощурился, представляя в голове карту. Они шли к Чудскому озеру, которое, если верить ордену, находится в километре от невидимой границы. Поэтому они старались держаться поближе к столбам — чтобы в случае беды можно было вернуться на свою землю — хоть и надеялись, что до этого не дойдет, ведь зелья хватит только на один проход. Девочки продолжали держать их курс. Значит, медные вышки должны быть совсем рядом.

Финн хмыкнул, видно проведя те же расчеты.

— Ты здесь один?

— Да. Уже год.

— Почему ты?

— Это наказание.

Эдриан облизал сухие губы, огляделся, остановил взгляд на сестрах.

— Что ты сделал? — спросил Финн.

Эдриан дернулся, сощурился, ощущая боль от магии, которой пытался сопротивляться.

— Убил человека. Случайно. Я... я не думал, что медные вышки его убьют. Думал, он один из нас.

— «Один из нас»? Что это значит? — спросил Хантер.

— Большая часть алхимиков мертва. Их сердца не бьются.

Хантер изумленно перевел взгляд на Софи, которая уже сосредоточено вглядывалась в грудь Эдриана.

— Он живой, — твердо заявила она.

— Еще какой! — поддакнула Мара. — Иначе мне не пришлось бы выхаживать его после сердечного приступа.

Эдриан откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, такой уставший и изможденный, что допрос пора было заканчивать.

— Другие алхимики сюда приходят? — спросил Хантер.

— Раз в две недели.

— И когда они теперь придут?

Эдриан задумался, зашевелил пальцами, словно переворачивал листы календаря, но глаза так и не открыл.

— Через пять дней.

Хантер расслабился — у них есть пять дней, чтобы дойти до озера, совершить ритуал и выскользнуть за столбы — извините, медные вышки — и остаться незамеченными.

— Ладно. Продолжил допрос позже, — изрек он. — Закрой его где-нибудь. И Оливера бы...

— Мне надо поговорить, — твердо сказал Оливер, выходя вперед. — Это важно.

Реджина велела увести Эдриана, многозначительно посмотрела на сестер, но на их сторону встал Хантер, заявляя, что у них нет и не может быть секретов друг от друга.

Когда Финн скрылся с Эдрианом в гардеробной, Оливер занял кресло того. Прижал к груди культю.

— Я... был не до конца честен. Но я люблю девочек, поэтому вы должны знать, что оставаться на земле алхимиков им нельзя.

Софи подошла к Хантеру, села рядом, и он обнял ее, ощущая усталость, как физическую, так и моральную. Мара неплохо подлечила ее, но ушибы все еще давали о себе знать. Поднял брови, злясь, ведь Оливер не решался говорить дальше.

— Я спрятал Эви, потому что знал про двойников. Шелдон поведал о золотой сыворотке. За помощь со взрывом он обещал не только Хартбрук, но и доступ к сыворотке. Это мы выкрали Эви из Солариса.

Софи резко выпрямилась, уставилась на сестру, затем — на Оливера. Подняла руку, хватая того за сердце.

— Говори, — прошипела она, а Хантер нежно сжал ее запястье, заставляя отпустить Оливера.

— Двойники. Дочь Солнца — Солариса. Дочь Луны — Лунариса. Софи была рождена здесь — дочь Тома, что была зачата в день самой длинной ночи. А Эви — в Соларисе в день самого длинного дня. Я не знаю, кто ее родители — не я ее воровал, я занимался пакетами с магией Хаоса.

Повисла тишина. Даже Мара осела на диван, поражено обдумывая услышанное.

— Они зачаты искусственно? Обе?

— Как я понял — да. Это сейчас этот Хаос да его свита сделали Врата меж Луорскими островами и Соларисом, тогда же прохода не было. Поэтому Шелдон велел устроить взрыв, чтобы они смогли слить двойников. Мы притащили Эви в Хартбрук, но во время взрыва... сами знаете, что творилось черти что. Эви сбежала. Я узнал, что Софи — дама Сердец. Выкрал ее, уверенный, что она — Эви. Понял, что ошибся. Нашел вторую и спрятал. Вскоре алхимики решили, что Эви умерла во время взрыва и выжидали смерти Софи, чтобы создать новых двойников. Начать все заново.

Оливер замолчал. Никто не решался заговорить, осознавая наконец, кто действительно виновен во взрыве. Хантер спрятал лицо в ладонях, вспоминая Тома. Неужели он правда выжил? Неужели друг мог выведывать нужную информацию, чтобы в итоге устроить взрыв скал?! И все ради чего? Вечной жизни?

— Так у нас разница в полгода? — спросила Эвелин. — В возрасте?

— Получается, — пожала плечами Мара. — Почему ты спрятал вторую? Не хочешь жить вечно, а?

Оливер дернулся, слыша насмешку. Сжал подлокотник левой рукой.

— Я не хотел смерти ребенка! Да и... я люблю их.

— Или понял, что Шелдон заберет у тебя власть, отдай ты ему двойников? — не унималась Мара. — Хоть признай, что держал при себе, чтобы...

— Тогда я бы просто убил вторую, не находишь?! — процедил Оливер. — Но я прятал ее! Делал все, чтобы алхимики, орден, вообще никто! Никто! Не узнал, что двойник еще жив. И сейчас я прошу вас убраться с земли алхимиков, пока не стало поздно.

— Тогда Софи умрет. Мы идем к озеру, — холодно сказал Хантер. — У нас есть пять дней. Мы успеем.

— Да как вы не понимаете?! Шелдон грезит сывороткой! Он знал, что сделает взрыв! Знал, но пошел на это, чтобы провести двойника! Думаете, вы его остановите?! Справитесь?!

— Нам нужно к озеру, — повторил Хантер. — И мы идем к озеру.

— Чтобы создать сыворотку — двойники должны слиться! В живых останется только одна!

Хантер качнул головой: конечно, он догадывался, что ритуал не обойдется без смертей, но еще верил, что не допустит даже подготовку к нему.

— Этот идиот, что тут живет, уже знает, что оба двойника живы. Хоть его убить догадаетесь?

— Финн справится, — пожала плечами Реджина. — Мы не убиваем невинных людей.

— Да ладно? А я...

— Отвечаешь за свои преступления, — оборвала Мара, заставляя Оливера встать. — И ты же сам этого хочешь? Разве нет?

— Я...

— Идем. Я устала от тебя. И умираю с голоду!

Мара заперла Оливера в кладовой, хотела заняться ужином, но ее усадили на диван, ведь боялись, что та просто рухнет — такой изможденной выглядела. В итоге у холодильного шкафа оказались Хантер и Финн — ведь устали и пострадали меньше всех. К счастью, Эдриан неплохо питался, а потому надо было только разогреть уже готовую еду.

После тихого ужина все легли спать, чтобы набраться сил перед походом к озеру. Финн остался дежурить первым, ведь было решено, что он и Эвелин останутся на станции.

Хантер занял диван, долго смотрел в потолок, уже хотел сменить Финна, ведь подозревал, что все равно не сумеет уснуть, но к нему пришла Софи. Без слов легла рядом и крепко обняла. А ее эмоции вместо нее обещали, что все будет хорошо. И что завтра он наконец сможет спать спокойно, ведь она больше не будет умирать.

2

Хантер раскрыл дверь кладовой. Замер.

— Твою ж мать, — выплюнул он, зная, что искать пульс бесполезно.

Оливер повесился, привязав собственную рубашку к люстре с зачарованными свечами.

Хантер зажмурился, не желая разглядывать мертвое тело самого гадкого человека, что он встречал за свою жизнь. А сердце забылось быстрее. Тело прошиб озноб.

Как. Теперь. Спасти. Софи?!

Хантер вызвал меч, перерезал рубашку и поймал Оливера. Уложил на пол и все же коснулся шеи. Ну, а вдруг? Но нет. Идиот был мертв. Окончательно и бесповоротно.

— Мерзкий ублюдок, — прошипел Хантер, осел на пол и спрятал лицо в ладонях. Сердце и душа бились в груди, царапая легкие. Паника затягивалась на шее, словно канат.

— Что тут... Твою ж мать! — Мара зашла в кладовую, села рядом с Оливером и провела над ним рукой. — Пару часов назад. Без вариантов.

— Какие мы идиоты.

— Кто знал, что он решится? Трус же. Был.

Хантер сузил глаза, рассматривая Мару, что кусала губы, наглаживая череп.

— Так, ладно. Запускаем план «В». Разбуди Софи, идем к озеру сейчас же. Я разбужу Реджину и Финна.

— Но...

— Я знаю, что делать, Грег. Доверься мне.

— Жертвовать собой удумала? Это вообще возможно?!

— Да. С Реджиной — да.

Хантер сглотнул, видя, как просто об этом говорила Мара. Она и правда решила пожертвовать собой, чтобы спасти Софи. Богиня смерти собиралась умереть ради обычной смертной. Вот это поворот.

— Мара, я не могу просить тебя об этом.

— Ты и не просишь. Я хочу это сделать. И сделаю.

Мара приблизилась к Хантеру, обхватила его лицо ладонями.

— А теперь ты пойдешь и разбудишь Софи. Скажешь, что мы выходим к озеру, как планировали. Но ни слова не скажешь о том, что Оливер мертв. Понял?

— Я обещал ей не врать!

— Всего день! Скажешь завтра!

— Я не могу... Что я ей скажу?

Мара отдалилась, взлохматила волосы, и Хантер впервые видел, как богиня не просто переживала, а паниковала и не могла собрать мысли в кучу.

— Придумай что-то. Но это ее убьет, понимаешь? Она не захочет идти к озеру. Не захочет оставлять Эви одну. А у нас каждый день на счету, потому что медузовы алхимики хотят получить двойников! Сегодня или никогда.

— Я скажу ей.

— Да как ты не понимаешь? Ее отец повесился, лишь бы не отдавать ей свою жизнь! Как думаешь, какая будет реакция?!

Хантер стукнул по полу рукой, не в силах сдерживать злость. И ведь почти же все удалось! Осталось-то совсем немного... Мара права: Софи это убьет. Она так наивно пыталась найти крохи любви к ней у отца, так надеялась, что он все же дорожил ею, а не просто использовал, как оружие.

— Мигом! — шикнула Мара, пихая Хантера в плечо.

Он вернулся в жилую зону, оглянулся в коридор, словно ожидал, что Оливер оживет и с криками «шутка» выпрыгнет из кладовой. И все же подошел к дивану, на котором спала Софи. Несмело потряс ее за плечо.

— Пора вставать? — просипела Софи, выпуталась из одеяла и потерла сонные глаза. — Рассвет скоро, да?

— Да, — ответил Хантер, а Софи, считав его эмоции, до конца проснулась, требовательно сжала его руку. — Оливер с нами не пойдет. Мара сказала, что ночью нашла какие-то книги, и она сумеет все сделать сама у озера.

Софи знала, что он врет. Конечно, знала! Ведь он не мог скрыть дрожь из голоса, не мог выдернуть потную ладонь из ее хватки, не сумел побороть волнение, что собиралось болью в животе.

— Ты обещал мне не врать, Грег, — процедила Софи. Хантер все же высвободил руку, не в силах ощущать, как их эмоции затягиваются на шеях друг друга.

— Пожалуйста, Софи. Пожалуйста.

Она посмотрела в коридор, взглядом прожигая стены, желая увидеть кладовую. Нервно облизала губы и кивнула. Открыла рот, но передумала. Снова кивнула.

— Ладно.

— Спасибо, — выдохнул Хантер с благодарностью, ведь сама мысль, что ему придется сказать вслух, что случилось, приводила его в ужас.

«Она поняла, — подумал он. — Ну, или решила, что Оливер сумел сбежать».

Четверть часа спустя Хантер, Софи, Мара и Реджина вышли со станции. Финн все это время не отходил от Эвелин, не давая той раньше времени узнать, что произошло, вызывая подозрения обеих сестер.

Софи молчала. Задумчиво кусала губы, оглядывала Хантера, пытаясь по взгляду подтвердить свои догадки, оглядывалась, но хранила тишину.

Жара опускалась на плечи, заставляя делать частые привалы. Хантер злился, не в силах выкинуть мысли о том, что прямо сейчас Эвелин наблюдала, как Финн копал могилу Оливеру. А может, они уже засыпали его землей... Мертвых в Лунарисе сжигали, но Оливер считал себя христианином, да и выбора у них особо не было — поэтому спешно решили придать его тело земле.

Спустя час все вымотались, стали липкими от пота, но не жаловались. Радовало одно — небо было удивительно ясным для земли магомалий, а туман почти рассеялся.

Хантер продолжал ловить тяжелый взгляд Софи. Продолжал прокручивать происходящее в голове: вчера Оливер умолял их увести девочек с территории алхимиков, раскрыл всю правду, лишь бы его приемные дочери не пострадали. Может, он повесился, чтобы им было бессмысленно идти к озеру? И так пытался... увести Софи и Эви подальше от алхимиков?!

Или все же Оливер не захотел отдавать свою жизнь Софи? Спасал ее от жизни с этим грузом? Или... так испугался, что не попадет к дьяволу, что сам отправился к нему?

Что же. Оливер мертв. И ответ они не узнают никогда.

Еще через два часа они дошли до Чудского озера. Если до этого Хантер сомневался, что это место имеет прежнюю силу, то теперь видел, что напрасно. Бирюзовая вода сверкала на выглянувшем солнце. Такая же прекрасная, как и до взрыва. Скалы высились к небу, а под ногами скрипел песок, ставший фиолетовым.

Они остановились, любуясь красотами. Хантер вспоминал, какой красивой была его страна до взрыва, покрылся мурашками, едва накрыли воспоминания, как он возил дочерей к этому озеру. А потом вдруг осознал, что человек, которому он хотел отомстить столько лет, умер. И понял, что ему все равно.

Хантер придержал Софи за талию, а она схватилась за его плечо, почти плача от усталости.

— Ну? Что дальше? — спросила Реджина, подходя к озеру. — Вода чистая. Соединяйся она с источником жизни, не должна она была почернеть?

— Напротив. Думаю, источник и сохранил озеро, — ответил Хантер. — Мара?

Богиня зачерпнула ладонью воды, выпила и улыбнулась. Расслаблено выдохнула.

— Да, подходит. Нам нужно... — Мара оглянулась, указала на пещеру у кромки воды. — Туда. Скалы должны задерживать магию, я смогу ею питаться.

Хантер взял Софи на руки, чтобы она не намочила ноги. Она ругалась, но быстро сдалась — устала так, что сама не представляла, как пройти по каменистому дну. Вода здоровалась, едва касалась ступней, зажигая магию в венах — ощущение давно забытое, а потому оно вызывало мурашки, вновь напоминая о прежних временах. Как хорошо жилось до взрыва. Как не ценил Хантер чистый воздух и безопасные водоемы в своем доме.

Мара первая вспорхнула в пещеру, приложила ладони к скалам и позвала остальных. Она распорола руку до локтя, открывая вены, вжала раны в скалу, напитываясь магией.

Софи охнула, попятилась, с тревогой посмотрела на Хантера, верно, ожидая, что он опровергнет догадку — тот, кто собирается жить, не будет наносить себе такие глубокие увечья ради ритуала. Она не глупа, наверняка догадалась, но не хотела верить и принимать действительность.

— Так что за план «В»? — спросила Софи.

— Я отдам тебе свою жизнь, Софи, — мягко ответила Мара, делая шаг к ней. Софи отпрянула, замотала головой.

— Ты богиня... муза! У тебя нет души!

— Я богиня смерти, дитя. И с помощью Реджины — хранителя любви, что может возвращать утраченное — я смогу запустить твое сердце.

— Но ты умрешь.

— Не умру. Нет. Сольюсь с природой, став магией в чистом виде.

Софи беспомощно посмотрела на Хантера, словно тот должен был заявить, что все это глупая шутка. Глаза наполнились слезами. Она пятилась, мотая головой.

— Я не могу... не могу! Ты нужна нам! — Софи задыхалась, и Хантер поймал ее, прижал спиной к груди, не зная, как помочь принять решение Мары. — Не могу я забрать твою жизнь! Я люблю тебя!

— Можешь, Софи. Должна, — осторожно сказала Мара, проводя по ее щеке. — Я очень тебя люблю, солнышко.

Софи замотала головой, оглянулась на Реджину, что лишь пожала плечами, с грустью смотря на богиню.

— Софи, позволь мне это сделать. Мне это нужно, понимаешь? Я хочу тебя спасти. Благодаря тебе и Грегу, вашим чувствам, я снова стала музой любви! Ты вернула мне меня! Так позволь же отплатить тебе. Позволь мне умереть музой любви, пока я снова не потеряла себя. Пожалуйста, не вини себя, хорошо? Это мой выбор. Я этого хочу. Мне это нужно.

Софи обняла Мару, сглатывая слезы.

— Я люблю тебя, Мара. Спасибо, что была рядом хоть немного. Я буду очень скучать.

— О, я сгусток магии. Я знаю, что если умру сейчас, то рано или поздно найду путь к вам обратно. Не буду вас помнить, но буду знать, что вернулась домой. Когда-нибудь...

Софи стерла слезы, а Мара подала ей свой череп.

— Отдай его Эви, пожалуйста. Хочу, чтобы он был у нее теперь.

— Спасибо, Мара.

Богиня поманила Реджину к ним, повернула руку, показывая глубокие и длинные порезы, из которых текла не кровь, а магия. Черная, тягучая.

— Береги их, Грег, — сказала Мара, выразительно посмотрела на него. — Обеих.

— Разумеется.

— Твоя магия тоже пригодится. И помните — нужно действовать очень быстро.

Мара подала розу Софи и зашептала:

— Кровь пролью, твое бремя заберу. Кровь и кровь, очищу сердце той, что полюбила чисто и искренне.

Роза вонзилась в пальцы Софи, оплела кисть, по руке текла кровь, смешанная с вязкой фиолетовой магией. Хантер начал передавать свою магию Реджине по нити, волнуясь так, что едва мог соображать.

Нить вышла из груди Софи. Мара поманила ее и впустила в свое тело. Софи упала на колени, сражаясь с болью и страхом, и Хантер взял ее за плечи, надеясь забрать хоть немного ужаса. Сердце замедлялось, лишаясь магии, что заставляло его биться многие годы. Мара продолжала тянуть нить.

— Люблю тебя, Софи, — сказала Мара, сделала последний рывок, и Софи обмякла, упала в руки Хантера. — Пульс?

Хантер коснулся шеи Софи, мотнул головой, проглатывая крик ужаса, пытаясь напомнить себе, что все шло по плану.

— У нас минут пять, не больше, потом душа покинет тело. — Мара рванула платье на груди Софи, впилась ногтями в нежную кожу, в центр, из которого уходили полосы шрамов.

Реджина села рядом, взяла Софи за руку, показывая, что готова.

— Мара, спасибо, — тихо сказал Хантер, не зная, как выразить то, как был благодарен богине за все, что она сделала, и как дорога успела стать. Она считала энергию, что шла от него, улыбнулась.

— Люблю и тебя, засранца такого. И не думай скалы взрывать! А то буду преследовать тебя духом.

Мара выдохнула черный дым. Реджина выдохнула огненно-красный туман, который соединился с дымом и укрыл Софи, как одеяло.

Реджина напряглась, из носа потекла кровь — слишком много силы отдавала, даже магия Хантера, что продолжала течь по нити, не спасала.

Мара дернулась и рассыпалась. Черные частицы застыли в воздухе, а потом их подхватил воздух и понес по миру. Череп мигнул бирюзовым в последний раз и погас.

— Получилось? — тихо спросил Хантер, не узнавая свой голос.

Реджина стерла кровь, уперлась руками в камень, слишком уставшая. А Хантер все же положил руку на грудь Софи и не сдержал слезы, ведь сердце снова билось. Он прижал ее к себе, не веря, не понимая, что ощущал. Скорбь и радость смешались, лишая рассудка, крутили на эмоциональных качелях, словно шторм.

— Сможешь ее нести? — спросила Реджина, вытаскивая иглу из своей вены. — Либо идем сейчас, либо ночуем в палатке.

— Смогу, — кивнул Хантер. — Сама-то дойдешь?

— Я сильнее, чем тебе кажется.

Хантер бережно взял Софи на руки, и они двинулись в путь. Шли молча. Он не переставал читать спокойствие, что текло сквозь пальцы, чтобы напоминать себе, что все удалось. Не мог перестать думать о Маре. Неужели он больше никогда ее не увидит? Никогда?! От этого он покрывался мурашками, его пробивал озноб, волной спускаясь по позвоночнику.

Реджина тяжело дышала, но темп не сбавляла. Поглядывала на Хантера, словно боялась, что он сделает какую-нибудь глупость.

Час спустя Софи очнулась, схватила Хантера за рубашку, непонимающе оглядываясь.

— Где мы? — прохрипела она.

Хантер осторожно поставил ее, придержал за талию, не позволяя упасть. А Реджина кивнула на поваленное дерево, намекая, что можно сделать привал.

— Идем обратно на станцию. — Хантер помог Софи сесть, подал ей бутылку воды.

— Где череп?

— В рюкзаке.

— Дай, пожалуйста.

Хантер вытащил череп и подал Софи. Она крепко сжала его в руках, всхлипнула, едва он, откликаясь на нее, слабо замерцал бирюзовым.

— Софи, я должен тебе кое-что сказать.

Она вскинула на него глаза, пустые, полные покорности и обреченности.

— Это касается Оливера.

— Сейчас? Ты с ума сошел? — шикнула Реджина, но Хантер ее не слушал. Он должен был сказать правду.

— Он умер, да? — спросила Софи.

— Повесился.

Софи закрыла глаза, сделала глубокий вздох, но все же взорвалась. Череп упал на землю, а она рыдала в голос, задыхаясь от боли и сожалений. Хантер неловко сжал ее плечо, не зная, как утешить, и она нырнула в его объятия.

Реджина с состраданием смотрела, как Хантер гладил Софи по спине, но молчала.

— Всегда так будет? — спросила Софи, чуть отстранившись. — Жизнь всегда такая?

— Не всегда, — заверил Хантер. — Но скорбь — напоминание, как сильно ты умеешь любить. И напоминание, как тебе повезло, что эти люди были в твоей жизни.

— А шрамы — напоминание, что он не стоит твоих слез, — добавила Реджина, рухнула на дерево, вконец обессиленная. — Надо идти.

— Ты опустошила резерв, я — почти. Софи... тоже устала, — сказал Хантер. — Заночуем в палатке.

— Слишком опасно, — не сдавалась Реджина. — Мы на земле алхимиков. Даже выйди мы за столбы — они сумеют нас достать.

— Выйди мы за столбы — не сможем вернуться. Зелья хватит на один проход, — напомнил Хантер.

— До заката еще четыре часа. Нам идти два-три. Передохнем часик — и в путь, — отрезала Реджина. — Такие слабые мы встречу с алхимиками можем не пережить.

Хантер согласно кивнул — в джунглях он и сам ночевать не хотел. Без Мары — аномалии, что отпугивала других аномалий — они сейчас с трудом справятся даже с парочкой врагов. Тем более теперь, когда Софи осталась без магии дамы Сердец.

Реджина устроилась на земле и вскоре уснула. Хантер спать не мог, поэтому сидел, перебирая волосы Софи, что положила голову на его ноги. Она крепко прижимала к себе череп, иногда всхлипывала, проваливалась в дрему, но спустя пару минут вздрагивала и просыпалась.

— Грег, я хочу домой, — прошептала она. — Только я не знаю, где мой дом теперь.

— Так давай построим новый дом, — ответил он. — И начнем все сначала.

Софи погладила череп и тот мигнул розовым, напоминая о той, что оставила его после себя.

3

Софи села, заметив вошедшую Эви. Подтянула ноги к себе, желая вдруг спрятаться, стать менее заметной — все проблемы только от нее одной.

Они вернулись на станцию вчера, утопая в ночной темноте. На счастье, аномалии не побеспокоили их, позволив дойти до временного пристанища живыми и целыми.

— Я не виню тебя, — сказала Эви, садясь рядом. — И ты не вини себя, пожалуйста. Я очень рада, что с тобой все хорошо.

Софи дернула плечами, не зная, как реагировать. Надо бы считать эмоции сестры, но руку словно парализовало.

— Мара этого хотела, — добавила Эви, и, заметив непонимающий взгляд, приподняла череп. — Послание оставила. Хочешь послушать?

— Не думаю, что готова.

Эви сжала ее голую коленку, даря свое тепла, и Софи все же положила руку сверху, наслаждаясь любовью сестры.

— Я все еще не верю, что их больше нет, — тихо сказала Эви. — Такое чувство, что Оливер все еще где-то там, замышляет очередную пакость.

Софи согласно кивнула: она тоже не верила, хоть ее уже отвели к наскоро выкопанной могиле, чтобы показать, где нашел свое последнее пристанище приемный отец.

— Это нормально, что я одновременно скорблю и... — Эви понизила голос, словно боялась это признать вслух: — радуюсь, что больше никогда его не увижу? Сколько бы хорошего не было... я ненавижу его, Софи.

— И он заслужил нашу ненависть, — холодно ответила она, хоть тоже с трудом осознавала, что значила буря чувств в душе. Мозг все пытался напомнить хорошее, стереть плохое, а сердце вопило, что нельзя так ненавидеть того, кто дал тебе кров. — И он сам выбрал смерть. Как думаешь, он уже попал в свой ад? В который так верил?

Эви пожала плечами, прижала череп к груди, и тот вдруг засиял розовым. Софи непонимающе вздернула брови, а сестра покраснела до самых ушей.

— Я поговорить хотела. Кое-что... случилось.

Череп засиял красным, вокруг запорхали бабочки. Эви влюбилась? Софи подвинулась к сестре, настойчиво схватила за руку.

— Я знаю, как это звучит. Ужасно! Но... — Эви облизала губы, зажмурилась, а ее смущение, обида на себя сбивали с ног. Но было там и что-то еще... наслаждение от воспоминаний? — В общем, вы ушли. Финн показал мне могилу Оливера. Я плакала, он меня успокаивал. Дал выпить рома, который Мара оставила, сам выпил. И я... мы...

Софи лукаво улыбнулась, понимая, к чему ведет сестра. Та считала ее озорство и изумленно открыла глаза.

— Так же нельзя. Оливер...

— Вы зачем пили ром Мары?

— А?

— Дай угадаю, перед уходом Мара сунула бутылку в руки Финна.

— Э-м, наверно.

— Мара. Бывшая муза любви, которая свела меня и Грега.

Эви стала пунцовой, тряхнула головой, словно так могла сбросить возбуждение, что вновь накрывало от воспоминаний.

— Я поцеловала его. И это было так хорошо... и дальше все... само как-то.

— Вы переспали?! Ого! — Софи восхищенно хлопнула сестру по плечу, не веря, что скромница простилась с детством. — И как это было?

— Софи! У нас отец только умер! Финн с Реджиной!

— Они просто спят. Грег говорил, она ждет мужа, а пока... просто для разрядки.

Эви покачала головой, закрыла лицо ладонями.

— Нет, так нельзя... нельзя! Да и он...

— Мара дала вам этот ром. Уверена, она чувствовала ваш потенциал и просто помогла напоследок.

Эви несмело открыла глаза.

— И как это было? Мне нужны все подробности!

— Нет! Ни за что!

— Я тебе все рассказала про нас с Грегом.

— Это очень помогло, по правде. Я знала, чего ждать. И чего просить.

Софи открыла рот, довольно хлопнула сестру по плечу, радуясь, что, кажется, все прошло очень даже хорошо.

— И? Чего просила?

Эви сузила глаза, явно не намеренная вдаваться в подробности и делать пересказ с пометкой 18+.

— Было... страстно, но очень осторожно, когда надо. В общем... Дальше-то что?

Софи немного отступила с вопросами, видя ужас в глазах Эви. Как бы хорошо не было в процессе, сейчас все очень запуталось.

— Ты сама хочешь быть с ним? Он тебе нравится?

Эви пожала плечами. Софи не поверила — видела же, как сестра не могла свести глаз с Финна с той встречи в столовой.

— Финн с Реджиной.

— Да не с ней он! Ну, почти. Секс не считается.

— А если он сам не хочет быть со мной? Это все так страшно. Я не готова к отношениям. Ни к чему не готова! Это же...

Эви вспорхнула с кровати, зашагала по комнате. Чужая паника оседала на коже даже без касаний.

— Мне тоже было страшно. Но главное — говорить и быть честными друг с другом.

— С Грегом легко говорить и быть честной.

— Может, и с Финном? Если не попробуешь — никогда не узнаешь. Хочешь, я с ним поговорю?

— Никогда! Не смей!

— Я могу поговорить с Грегом, а он ненавязчиво выяснит у Финна, что он думает об этой ситуации.

— Финн делает вид, что ничего не было.

— Потому что мы вернулись. Здесь столько народу, попробуй поговорить... Еще этот алхимик...

Софи облизала губы, задумалась, волнуясь все сильнее.

— Дорога до Хартбрука не близкая. Так что у нас уйма времени выяснить, кто и что чувствует, — сказала Софи.

Эви несмело пожала плечами, покрепче сжала череп. И обе думали об одном — советы Мары сейчас бы очень пригодились.

Хантер курил у станции, у второго «парадного» входа. За аркой пахло сыростью и плесенью, а крутые ступени вели к жилому помещению. Прошедший дождь оставил после себя высокую влажность и духоту. Тело покрывалось потом, организм устал и отказывался двигаться куда-либо.

Хантер вздрогнул, слыша шаги, но расслабился, замечая Финна на ступеньках.

— Слушай, Хантер...

— Для тебя Грег.

Финн кивнул, а щеки его порозовели. Хантер фыркнул: столетний хранитель разума в состоянии краснеть и смущаться?

— Слушай, я бы пошел к Маре, но она... совет нужен.

— Реджина? Эви?

Финн нервно закурил, собрался с силами, прежде чем выдать:

— Я с Эви переспал.

— Ого! — Хантер замялся, борясь с удивление, что сошло на него, словно лавина. — Ого! Когда успели-то?

— Ну, вас долго не было. Она плакала, я утешал, мы выпили рома...

— Мара дала ром?

— А?

— Бывшая муза любви! Чем ты думал?

Финн смутился еще сильнее, затянулся, стряхнул пепел с сигареты, хмурясь.

— И что делать?

— Жениться.

— Я серьезно!

— Я тоже! Мара бы не стала сводить тебя с ней, не будь у вас чувств и, возможно, меток на душах. Ты-то сам что думаешь?

Финн промолчал, сгорбился, словно так мог спрятаться от мира и собственных чувств. Хантер выругался и стянул с него рукав, схватил за плечо.

— Душу не дам, даже не проси, — процедил Финн, но не вырвался, позволяя считать то, как он запутался. — Я просто... что Реджина скажет?

— О, ты ей сам скажешь и лучше быстрее. Она хранитель любви, от нее такое не скрыть.

Хантера окатил чужой испуг, и он поскорее разорвал контакт. Финн снова затянулся.

— Слушай. Я просил Мару свести Эви и Бена, лишь бы она отстала от меня. Знаешь, что она сказала? Что у них нет потенциала. Они их не трогала. Вообще. А ко мне лезла, чтобы свести с Софи. До того, как в моей жизни появилась Софи, Мара очень пыталась со мной переспать, но потом бросила силы на то, чтобы создать пару. Значит, раз на прощание она решила, что ты и Эви хорошая пара — так и есть.

Финн шумно выдохнул, кинул сигарету и затушил носком ботинка.

— Любовь или власть? Выбирай, — сказал Хантер. Финн уставился на него, на его лице смешалось непонимание и злость. — Реджина ждет мужа. Все это знают. — Финн скривился, и Хантер осторожно добавил: — Все же знают?

— Да. Разумеется! Просто...

— Не говори, что ты лишил девушку девственности и не имеешь на нее теперь никаких планов. Это мерзко.

— Нет! Нет... я... твою медузу. Не все за сотню лет готовы спать всего с парой девушек!

— Реджина найдет себе другого мальчика для секса. Она хранитель любви. Знала, что рано или поздно нужно будет тебя отпустить.

— Угу.

Финн сложил руки на груди.

— У тебя вообще были серьезные отношения?

— Ну... в юности.

— Твою медузу, тебе сто... сколько там?

— Сто шесть.

— И ни разу не хотелось жениться?

— Да как-то...

Хантер потер шею, вспомнив вдруг, какого было быть отцом девочек-подростков. И пусть, что к Эви он относился как к другу, желание было то же: сделать все, чтобы ей не разбили сердце.

— Я не позволю сделать Эви больно. Поэтому если ты не уверен — отпусти ее сразу. Не смей бросать ее, когда все зайдет слишком далеко. И надеюсь, ты дал ей зелье!

— Разумеется! Я был пьян, но не настолько же!

На улицу вышла Софи, несмело подошла к ним, краснея. Кажется, сестры тоже успели обсудить произошедшее.

— Грег, мы можем поговорить? Наедине?

— О том, что произошло, пока нас не было?

Софи уставилась на Финна, засмущалась еще сильнее. А тот гневно выругался и ушел на станцию.

— Он сказал?

— Совета просит. Он... немного запутался.

— Как и Эви.

— Мара знала, что делала. Я уверен, они со всем разберутся.

— Так это она, да? Я так и знала.

Софи обняла Хантера, скользнула губами по его щеке.

— Никогда бы не подумала, что Эви так быстро с кем-то переспит! Даже мы дольше ждали.

— Это все ром с магией. Может, так и лучше. А то они никогда бы не решились.

Софи посильнее обняла Хантера.

— Я скучаю по ней.

— Зато смотри, как умело она заставила нас не горевать по ней, а обсуждать секс и отношения?

— Ты думаешь, она правда вернется?— Софи отстранилась и поймала взгляд Хантера.

— Мара, которую мы знали, никогда не вернется. Но я верю, что новая муза любви родится из магии, которая наполняла нашу Мару.

— Череп все еще светится.

— Я не знаю, Софи. Прости. — Хантер поцеловал ее в макушку. — Как ты?

Она выпуталась из его объятий, пожала плечами, словно и сама не понимала.

— Нормально. По правде, давно не чувствовала себя так... нормально.

— О, как я рад! — Хантер притянул Софи к себе и, не выдержав, поцеловал. — Как я тебя люблю!

— И ты должен мне долгую жизнь вместе! — рассмеялась Софи. — Дальше что?

— Дальше. Хм. — Хантер задумался, ведь, по правде, так далеко он даже в своих мечтах еще не заходил. — Ну. Вернемся в Хартбрук. Ты скажешь, что Оливер умер. Что ты больше не дама Сердец. Отдашь магию и корону Реджине. И мы уйдем в закат, а люди пускай сами решают, хотят они такую королеву или нет.

— Звучит неплохо.

— И я думал... Луоры? Соларис?

— Ты уверен?

— Давай начнем все с начала? Вместе.

Софи широко улыбнулась, кивнула, не в силах скрыть счастье, что оплетало тело Хантера.

— Если я сейчас схвачу тебя и утащу в... хм... — Хантер задумался, где на станции можно уединиться. — В ванную, видимо, и бесцеремонно сорву с тебя всю одежду, ты расстроишься?

Софи игриво закусила губу.

— Давай я сделаю вид, что не услышала твой вопрос, а ты сделаешь все, что хочешь?

— Я пытаюсь быть вежливым.

— А я хочу, чтобы ты без спроса затащил меня в...

Договорить Софи не успела, ведь Хантер поцеловал ее. Она обвила его шею, а он подхватил ее за ягодицы, но остановился, считывая легкий страх, налет переживаний. Он поставил ее на землю.

— Я был серьезен. Я отдам тебе высшую магию прямо сейчас.

Софи обдала волнением, благодарностью, но переживать начала еще сильнее — колебалась.

— Я уже говорила, что хочу, чтобы мой мужчина был сильнее меня.

— Мое оружие — меч, — мягко заметил Хантер. — Твое — магия. Я всегда предпочитал меч. Так было, есть и будет. А еще я тебя люблю, и очень хочу, чтобы ты ощущала себя в безопасности, даже если меня нет рядом.

Хантер вызвал кинжал, занес над ладонью, но Софи не позволила сделать порез.

— Если нам не понравится такой расклад, — заговорил Хантер, — всегда можно вернуть высшую магию мне. Зато ты сможешь прочитать мою душу!

— Мара кое-что оставила, по правде.

Софи махнула пальцами, отчего появилась роза — та самая, которую создала Сабрина, но теперь с фиолетовым отливом, ведь... содержала в себе магию дамы Сердец отныне?

— Мара не забрала магию в себя, а заключила ее в розе, — подтвердила догадку Софи. — Оставила мне, но она не знает, как этим пользоваться. И можно ли вообще. Но думает, что магия признает только меня — ведь уже была во мне.

Хантер взял розу, удивленно вскинул брови, ведь пальцы закололо, словно в них вонзились иглы — магия здоровалась и ощупывала незнакомца.

— Пробовала уже?

— Еще Мара советовала сначала дать розу тебе, чтобы выяснить, насколько это безопасно. Послание оставила с черепом.

Хантер кивнул, вернул розу, ведь магия начала путь по венам, отчего собственная начала бурлить, причиняя боль. Софи же с интересом разглядывала артефакт, и кажется, ей никакого дискомфорта он не причинял.

— Как вернемся в орден, проведем тесты. Мне нужна лаборатория, зелья. И ты, разумеется.

Софи кивнула и прильнула к Хантеру. Он уже занес руки, чтобы обнять ее, но уши уловили шуршание и тихие шаги.

— Кто-то идет, — шепнул Хантер, толкая Софи за спину. В руке замерцал меч, адреналин зажег магию, приглушая страх. — Реджина! Финн!

Из-за пальм к станции начали выходить люди. Человек шесть в фиолетовой одежде, чтобы слиться с джунглями, во главе которых шел... Том. Старый друг не постарел (ему всего-то пятьдесят!), но изменился. Волосы теперь касались плеч, скулы проявились из-за худобы, а глаза стали... словно погасли. Холод сжал внутренности — одно дело слышать, что старый друг обманул и остался жив, другое — видеть его собственными глазами.

— Они мертвые, — просипела Софи, хватая Хантера за плечо. — Сердца не бьются!

Она махнула розой, намекая, как об этом узнала, и Хантер сразу отсек мысль, что магия дамы Сердец не поддалась Софи, ведь знал, что она права.

Реджина и Финн вышли на улицу и встали рядом, готовые обороняться. Хантер и Финн занесли мечи, Реджина гордо выпрямила спину, поднимая руку, чтобы колдовать, но Том вышел вперед, впиваясь взглядом в Софи, и велел алхимикам опустить оружие.

Хантер преградил дорогу Тому, чтобы не пустить к Софи. Тот усмехнулся, склонил голову, разглядывая старого друга. Оставалось надеяться, что Финн достаточно умен, чтобы скорее приставить кинжал к шее Эдриана.

— Ты изменился, Грег.

— Я не отдам тебе ее.

Том фыркнул, поднял руку, вновь останавливая алхимиков, что были готовы ринуться в бой. Коснулся щеки Софи, которая замерла под хищным взглядом, а Хантер ударил его мечом по тыльной стороне.

— Мне очень жаль, дочь, что так вышло. Я бы забрал тебя раньше, но не знал, что выжил твой двойник. Без двойника тебе здесь не место.

Софи выпучила глаза, схватила Хантера за руку, утаскивая под лавину ужаса.

— Это же Софи? — уточнил Том, словно не видел, как дрожала его дочь. — Где вторая?

— Софи — моя, — прошипел Хантер. — А ты — мерзкий ублюдок, который посмел проводить опыты на собственном ребенке. А потом просто бросил ее.

— О! Она должна была стать мертвой, как мы, но ты зачем-то спас ее. Так что, это твоя вина, что мне пришлось ее бросить. Но я благодарен, что ты вернул ее мне.

— Грег, — выдавила Софи, вонзаясь ногтями в его ладонь. Он слышал мольбу в ее голосе, ощущал ее страх, непонимание, обиду, но не знал, как утешить. Знал одно — надо сделать все, чтобы Том ее не забрал.

— Склони голову, Том, — властно сказала Реджина, беря ситуацию в свои руки. — Перед своей королевой.

Том перевел взгляд на Реджину, пожал плечами.

— Я умер. Думаю, это значит, что тебе больше не подчиняюсь. Где двойник?

Хантер только сейчас заметил, что Финн исчез — ушел к Эвелин? Или догадался, что нужно взять в заложники Эдриана?

— Но ваш союз расположен на моей земле, Том, — холодно изрекла Реджина, подходя к нему почти вплотную. — Преклони голову или ты ее лишишься.

Том качнул головой, свистнул и алхимики подняли мечи. Из джунглей выходили еще люди — все с оружием в руках.

— Станция окружена. Это моя земля, Реджина. Но ваше счастье, я пришел поговорить. Я не желаю зла своей дочери.

— Софи и Эвелин не будут участвовать в твоих бредовых экспериментах, Том, — сказал Хантер. — И я сохраню тебе жизнь только потому, что ты был моим хорошим другом.

Сначала в проеме показался Эдриан, а за ним и Финн, что приставил кинжал к горлу мальчишки. Хвала богине смерти! Догадался! Эвелин несмело вышла на улицу и встала рядом с сестрой.

Том не смог скрыть разочарование, шумно выдохнул и вновь велел опустить оружие.

— Ты тоже был моим хорошим другом, Грег. Поэтому я хочу поговорить с тобой, объяснить все. И я не желаю зла Софи.

— Тогда просто отпусти нас. Мы сделали, что хотели, здесь. И обещаем больше не возвращаться на твою землю. Да, Реджина?

Королева раздражено дернулась, но потом все же кивнула. Эдриан пискнул, ведь Финн прижал кинжал с такой силой, что порезал шею.

— Мальчишка мне дорог, признаю. Но я готов им пожертвовать, чтобы получить двойников.

Лицо Эдриана побледнело, вытянулось, едва он понял, как мало значил для приемного отца.

— Я не отдам тебе девочек, Том. Ты знаешь, как я отношусь к алхимии.

— Но тем не менее — я здесь! Живой и здоровый, а Софи, благодаря твоей магии хаоса, умирает.

— Уже нет, — прошипел Хантер, хватая за плечи Тома, что прыснул, но удивленно вскинул брови, понимая, что ему сказали правду. — И я женюсь на твоей дочери и не собираюсь спрашивать твоего расширения!

— Ты даже предложение не сделал! — воскликнула Софи.

— Сделаю! — шикнул Хантер, не в силах сдерживать ярость. Он только спас Софи, только получил шанс на счастливую жизнь, как мертвый друг объявился из ниоткуда, чтобы отнять у него самое дорогое. — И я убью тебя, если придется.

Том скинул руки Хантера, почесал подбородок, оглядывая своих людей, словно те должны были дать ему ответ.

— Один разговор, Грег. И ты все поймешь. Я уважаю тебя, ты знаешь. Я слышал, что ты сделал после взрыва, сколько жизней спасено благодаря тебе. Позволь объяснить все.

Хантер обернулся к Софи, та кивнула, напуганная и бледная, но полная решимости.

— Мои люди окружили станцию. Убейте мальчишку, но это не даст вам уйти. Все, что ты можешь — договориться со мной.

Хантер проглотил рычание — словно он сам не понял, в какой ситуации они оказались! Но злость затуманила разум, мешала думать — его снова пытаются лишить счастья и любимой!

— У нас переговоры, мальчики, — улыбнулся Том. — Никаких стычек и кровопролития, пока я не вернусь.

Том поманил Хантера за собой. Тот поцеловал Софи в лоб, многозначительно посмотрел на Реджину, которая закатила глаза в ответ, и все же двинулся на станцию.

— Удивил меня, конечно, удивил... — пробормотал Том, доставая бутылку коньяка из бара. — Влюбился в мою дочь! Ты же знаешь ее с пеленок!

— Как ты выжил?

Хантер не хотел говорить с Томом. Не хотел обсуждать с ним Софи. Хотел скорее покончить со всем и вернуться в Хартбрук, посильнее прижать к себе Софи и никогда не отпускать. Но вместо этого сел в кресло напротив Тома, что устроился на диване и насмешливо оглядывал его.

— Алхимия, Грег. Взрыв выпустил колоссальное количество магии! И мы использовали эту магию, чтобы запереть души в мертвых телах. Теперь хаосу не добраться до нас, не пройти сквозь печать, что украшает наши души. Красиво, а? Вдохновлялись твоими рассказами о метках на душах, кстати!

— Так зачем тебе сыворотка, раз ты бессмертен?

— Мы все еще стареем. И можем умереть, нет, мы не бессмертны. Увы. И в таком случае наши души просто раскрошатся. А сыворотка оживит наши тела, чтобы мы снова чувствовали в полную силу, вернет возможность размножаться. Позволит жить вечно, никогда не стареть.

Том вытянул руку со стаканом коньяка, словно ожидал, что Хантер будет говорить тост и чокаться.

— А еще золотая сыворотка — дело всей моей жизни. И я сделаю все, чтобы закончить ее. Даже если мне придется убить мужа дочери.

Хантер сжал кулаки. Он помнил, сколько раз был в гостях у Тома. Как они вместе пили. Обсуждали жизнь. Веселились. Праздновали рождение Софи. Мечтали, что откроют дорогу в хаос, узнают, что за скалами. И человек, что сидел напротив — был полной противоположностью того молодого парня, которого когда-то знал Грегори Голд.

А еще Хантер осознал, что перед ним сидел человек, который отдавал приказы Оливеру, который запустил цепочку событий, что убили его дочерей и разрушили дом.

Вот кому он должен был желать отомстить все эти годы.

— Я не позволю тебе убить Софи.

— О! Она не умрет. Ты же выбрал Софи, да? Тогда никаких проблем. Она сольется с Эвелин, но вот Софи останется. А ее кровь — о, это самое потрясающее! — ее кровь станет золотой сывороткой. Представляешь? Она сможет жить вечно. Она сможет даровать тебе вечную жизнь. Не этого ты хочешь? Всегда молодые. Всегда здоровые. Влюбленные. Счастливые.

Хантер вдруг улыбнулся, видя, как дрожали руки Тома, ведь понял, что нужен ему. Том не уверен, как исполнить ритуал. Боится накосячить. И потому ему нужен Грегори Голд, который, как и всегда, подтолкнет в нужное направление.

— Софи любит сестру.

— Они не сестры! Просто двойники.

— Она любит ее.

— Да плевать! Можно выбрать любую, кстати, но мы оба дорожим только одной из них, поэтому выбора нет. Правда, Грег? Или... слышал, ты теперь зовешься Хантером? А?

«Я дорожу обеими», — подумал про себя Хантер, но промолчал. Если он хочет вывести из игры обеих сестер живыми, то нужно быть хитрее. Усыпить бдительность Тома, сделать вид, что они на одной стороне, а потом, когда тот не будет ждать удара — убить. Но сначала выяснить, как сделать так, чтобы девочки перестали быть двойниками, чтобы никто и никогда не сумел использовать их для создания золотой сыворотки.

Хантер вдруг усмехнулся про себя — ни одной мысли, как отомстить Тому, и что сделать, чтобы сделать максимально больно. Только желание спасти девочек, ради которого он готов убивать. Что с ним сделали Мара и любовь к Софи?

— Ну? Сделка? — спросил Том, поддаваясь к Хантеру. — Я отдам тебе Софи. Обещаю, что ее жизни ничего не будет угрожать. Но только если ты поможешь мне. Откажешь... убью тебя и все равно заберу девочек. Ты на моей земле.

«Только не проси кровавую сделку, ублюдок!».

— Хорошо, — ответил Хантер, наливая себе коньяка.

— Отлично! Как в старые-добрые? — Том занес свой стакан, широко улыбнулся. — Я скучал по экспериментам с тобой рядом, старый ты пройдоха! Ты так и не спал ни с кем, пока моя не подросла?

— Заткнись.

Они чокнулись, выпили. Хантер знал, что Том догадывался, что он блефует, ведь не попросил кровавую сделку. Но еще знал, что выиграл хоть немного времени. Он спас Софи от смерти, заставив богиню смерти снова стать музой любви. Неужели убить главного алхимика будет сложнее?